Тётя Маша крокодил

Рассказ


Тётя Маша, по отношению к себе - вызывала у людей смех. Её и вспоминали для того, чтобы посмеяться. Бесформенная фигура, низкий рост, неказистая походка, коротенькие, толстенькие ручки и ножки, заставляли прохожих приглядываться к ней уже издали. Она притягивала к себе, как магнитом взгляды. Даже самый равнодушный человек окидывал её внимательным взором, а потом долго улыбался, смотря ей вослед.
Я относилась к ней приблизительно так же, проходила мимо, приветствуя небрежным кивком головы, пока жизнь не свела нас ближе. Тетя Маша поселилась со мной в одном подъезде, я жила наверху, а она на нижнем этаже подо мной. В ту памятную зиму мой сынишка часто болел. В детсад, как проклятье, неустанно проникала какая-нибудь кожная зараза, и родители вынуждены были пережидать карантин с детьми дома. На работе я появлялась не чаще двух, трёх дней в месяц. В остальные дни приносила больничные листы, или того хуже, неоплачиваемые справки. Меня кое-как терпели, но косые взгляды сослуживцев, потеря заработка и вынужденное безделье хорошего настроения не добавляли.
В один из зимних дней ко мне и забрела в гости тётя Маша – проведать. Она принесла с собой гостинец, большое сито с подсолнуховыми семечками. Мы незаметно разговорились. Смешная на первый взгляд женщина поразила меня глубиной и продуманностью своих мыслей, простой и одновременно мудрой жизненной философией. А мой сынулька, каждое утро с радостью и восторгом ожидал её прихода.
Трудно сказать, сколько было тёте Маше лет, доподлинно этот факт неизвестен. Она и двадцать лет назад выглядела подобным образом. Ясным оставалось только одно, что муж Паша был гораздо моложе её, может быть, отчасти, поэтому она свой возраст тщательно скрывала. Но Павла это нисколько не интересовало, они как-то умудрялись жить душа в душу.
Однажды к Паше откуда-то издалека приехал в гости родной брат. Увидев Машу, пораженный её обликом, он, как говорили впоследствии люди, «офигел». Долго оглядывал её орлиным взором, но, надо сказать, Маша от его взглядов не смутилась, безобразнее или красивее от этого тоже не стала. Брат не выдержал длительного её созерцания, и на второй день поутру потихоньку уехал. А потом через некоторое время написал родственникам письмо, которое начиналось словами: «Здравствуй Паша и Маша крокодил!» Паша, никакой заинтересованности  не проявил, к злостным  словам брата в адрес жены. А вот Маша крепко обиделась, пожаловалась одной, второй, третьей кумушке. С тех пор, и стали называть её все от мала до велика, тётя Маша крокодил.
Паша, как утверждали хорошо знающие его совхозные механизаторы, обладал олимпийским спокойствием. Он никогда и никуда не торопился, ни разу не ускорил свою неторопливую поступь и ни на кого, даже на собаку, не повышал голоса. Рассказывали о нём такой случай. Однажды летним, поздним вечером, трактористов с поля собирал бригадир на крытой брезентом машине, чтобы развести по домам. За Пашей, зная его кропотливый характер, заехали в последнюю очередь. В кузове машины уже сидело два десятка грязных, злых и донельзя уставших механизаторов, которым домой попасть хотелось поскорее. Чтобы смыть с себя грязь, поужинать и хоть немного отдохнуть, перед новым рабочим днём. Паша, не торопясь, собрал инструмент, столь же кропотливо разложил его по своим местам, медленно оделся и стал закрывать кабину трактора. Пошел дождь. Мужики начали Пашу громко и нервно материть, грозясь уехать без него. Но он привычным спокойным шагом, под проливным дождём молчком не спеша дошел до машины, не обращая никакого внимания ни на дождь, ни на грозные окрики. После этого случая, Пашу стали ждать в абсолютной тишине, нервы тратить попусту, и горло драть понапрасну, никто не хотел.
Паша для Маши был центром Вселенной. Она любила всё то, что любил Паша. Он ходил у неё неизменно чистый, прибранный и сытый. Чтобы Паша не захотел, это было в короткий срок у него на столе. Маша одним своим вниманием и уходом вылечила у мужа язву желудка, тот о болезни больше не вспоминал. Только иногда с перепоя, да и то недолго. Зимой, когда у механизаторов появились выходные и нормированные рабочие дни, Паша и Маша вместе отдыхали. Они сидели друг против друга и молчали.   
– Паш, а Паш? – вопрошала мужа Маша.
– Чё, Маш? – охотно откликался Паша. И они опять подолгу молчали. Их краткие диалоги пересказывались на все лады и пересмеивались, но семейная пара к пересудам не прислушивалась. Они жили счастливо, им было хорошо друг подле друга.
В начале нашего сближения, когда тётя Маша Крокодил заходила ко мне в квартиру, её маленькие глазки долго и недоверчиво, словно бы прощупывали меня. Будто она хотела убедиться, не буду ли я над ней насмехаться. А после ревизии она успокаивалась, что-нибудь рассказывала из деревенских новостей, а чаще всего возилась с моим пятилетним малышом.
– Тётя Маша, останавливала я её испуганно, – у ребёнка какая-то заразная, кожная болезнь, она передаётся через прикосновение.
– Да что ты такое говоришь! – изумлялась тётя Маша, – дети не могут быть заразными, и продолжала играть с ребёнком к его великой радости.
Маше Крокодилу, Господь деток не дал, о чём она сокрушалась беспрестанно. Уж она-то, я думаю, своего малыша в детдом бы никогда не отдала. Хоть калеку, хоть дурачка какого, любого бы выпестовала любовью своей недюжинной.
Говорить с ней можно было на любые темы, она честно и прямо, без лукавства, высказывала то, что думала. В отношении семейной жизни, Маша Крокодил имела четко выстроенные ей самой правила. Они в своей справедливости, строгости и неукоснительности выполнения, чем-то напоминали солдатский устав.
Нельзя насильно навязывать мужу собственное мнение, надо образовать такую удобопонятную ему обстановку, чтобы он сам захотел выполнить необходимую домашнюю работу, считала тётя Маша. Если хочешь изменить его в чём-то, например, отлучить от пьянства, довольно здраво рассуждала она, то тогда дай ему взамен выпивки, увлекательное занятие. Например, купи мотоцикл либо машину, к чему его душа тянется, тогда мужик и сам пить не будет. Короче, чтобы свести на нет, какой-нибудь мужнин недостаток, ругаться не к чему. А надо взамен дать, что-то очень важное, нужное ему и стоящее.  Этой же философской обработке подвергались и предполагаемые мужские измены. Горе той женщине, утверждала она, которая своего мужа победит в дрязгах, счастье сразу уйдёт из их дома. Не мне судить, насколько тётя Маша Крокодил была права в своих измышлениях, но на практике у неё получалось всё очень здорово. Паша её ценил, и менять её ни на кого не стремился.
Хотя над тётей Машей люди беззастенчиво смеялись довольно часто, к раздорам она не стремилась. Только один раз, тётя Маша Крокодил легонько повздорила, но тут её явно вынудили обстоятельства. Дело было так. В нашем крупном семеноводческом совхозе, отсеявшись, отпраздновали посевную борозду, как её называли. Выдали рабочим заслуженные премиальные, погуляли всласть. На другой день выяснилось, что как-то, в суете остался незасеянным отдалённый клин между двумя колками. Поскольку в район об окончании посевной уже отрапортовали, то в срочном порядке без предупреждения, Пашину бригаду на прорыв и отправили. Про еду и хмельные напитки,  трактористы вспомнили только тогда, когда по времени наступил обед. Но продуктов с собой, как оказалось, ввиду продолжающегося праздника никто не захватил. Из-за отдалённости, до села путь составлял около семи километров, возвращаться не стали, решили в обед покемарить в тенёчке, да тем и обойтись. Привыкшие подсмеиваться над Пашей мужики, и на сей раз привычке своей не изменили.
– Паш, а ты что своему Крокодилу на премиальные купишь? – подтрунивал над Пашей его напарник.
– А тебе какое дело? – услышали вдруг мужики Машин голос. – Что ты обо мне хлопочешь? Своих забот у тебя мало? Красота скоротечна, совместно с молодостью уходит, скоро и у твоей супружницы морщины по аршину будут, непригляднее меня может стать, не забывай, если часом над человеком посмеяться опять захочешь, – закончила она свою отповедь.
Напарник даже вскрикнул от неожиданности. Маша Крокодил стояла в пяти шагах от механизаторов под молоденькой берёзкой, скрестив на мощной груди толстенькие ручки, у ног её стояла приземистая сумка с Пашиным обедом.
– Ты чё, Маш? – оторопел и Паша.
– Опохмелиться принесла, Паш, пообедать, – кротко ответила Маша.
– Отдохни, Маш, – пожалел Паша жену, вытиравшую платком пот со лба.
– Некогда, Паш, – проговорила Маша, отправляясь в обратный неблизкий путь на своих коротких крокодильих ножках.
– Ну, чего примолкли, обедать присаживайтесь, – пригласил Паша насмешников. – Я свою Марью ни на кого, никогда не променяю, а красавиц вам дуракам, оставил.
Сидя за обедом, который им принесла Мария, как всегда мужчины стали говорить о своих жёнах. И постепенно, их разговор перешёл опять на Машу.
  Это открыть свою душу решил сосед Паши, который жил рядом с ним.
  Однажды мой сыночек играя, размахивая своим игрушечным пистолетиком так, что он улетел к Паше во двор. А там на цепи сдела собака, которая схватила пистолетик и стала его грызть. Увидев это, малыш стал громко плакать. Потому, что он очень дорожил своим боевым оружием. Услышав плачь ребёнка,сострадательная к ребятишкам тётя Маша, недолго думая, отобрала у собаки игрушку. Но, покрутив её в руках, она поняла, что ею малыш уже не сможет играть. Она, взяла мальчика за руку и повела его в магазин. Там ему разрешили выбрать понравившийся ему пистолетик. Тётя Маша заплатила за него и вручила снова мальчику.
   Счастливый малыш, бросился ей на шею, крепко обнял и расцеловал её. О пущей признательности, она и мечтать не могла. Неудивительно, что, даже став взрослым, мой сын отчетливо помнит этот случай, доброта хранится в памяти человека пожизненно.
   Ровно через год, после недолговременной болезни, тетя Маша умерла. С её уходом все соседи слово что-то потеряли, а Паша при известии о смерти жены постарел сразу лет на десять. Спустя две недели, после похорон он повесился. Солнечной любви Марьи и её сердечности ему, чтобы содержать в привычном тепле свою душу, надолго не хватило. Начать жизнь заново без Маши, Паша не захотел. 
   После ухода из жизни Паши и Маши, вся деревня долго горевала. А, если заходил о них разговор, то сельчане говорили:
- Царство им небесное, светлой женщиной была Маша, да и Паша был таким же хорошим, светлым человеком. Да и парой семейная они были хорошей...