Игры в которые играют писатели

Для книги «Игра навылет» были необходимы вставки, описание каких-то безумных игр. То есть специально поставленных событий, когда человек не знает, что это игра, а принимает смертельную опасность за реальную. Мы с соавтором тогда решили, что сделать это лучше мне как любителю экшна. Я нашел в сети клуб «Лопухи в поисках адреналина», почитал и заскучал. Кое-что у них было жёстко, конечно, но малоинтересно. Однако вызов есть вызов, и я сочинил пять таких вставок-игр, причем так увлекся, что еле притормозил, настолько это оказалось захватывающе – вживаться. Сейчас перечитал с интересом. Предлагаю вниманию.

1.
В старый киевский двор въехала большая «тойота» цвета слоновой кости и плавно свернула к гаражам, притормозив перед группкой голубей. Птицы взлетели, и автомобиль бесшумно продолжил движение, красиво вписавшись в поворот между пустой детской площадкой и бомбоубежищем.
Парень за рулем посмотрел в зеркало заднего вида, сдавая «тойоту» назад. Он не давил на газ, вел медленно, хотя и спешил. Надо принять душ, переодеться, привести себя в идеальный вид – и в ресторан. Через час начнут собираться друзья, будут дарить подарки... Ведь у него сегодня день рождения. Хочется поскорее все увидеть! Интересно, что подарит Светка. Она на него денег не жалеет, дарит с размахом. Конечно, если ты владелица компании и прибыльного бизнеса, составами торгуешь цементом и у тебя есть свой автопарк – можно не экономить. Вот эту классную тачку года четыре назад она ему передала по доверенности в пользование, практически подарила. Приятно такую водить, черт возьми! К роскоши очень быстро привыкаешь.
Он мельком поглядел по сторонам, приближаясь к месту своей стоянки. Обширное пространство между улицами Чкалова и Рейтарской по периметру окружали высокие дома сталинской постройки. Во дворе всегда было тихо. Может, потому он и становился время от времени прибежищем неопознанных личностей. Бомжи ютились в самом углу, под высоким столетним тополем у темной от времени стены, где не было гаражей, зато росла высокая трава и лопухи. Сидели со своими пакетами и рваными сумками, что-то жевали, пили, никому не мешали. Водитель не обратил на них никакого внимания.
Ну вот. Теперь выйти, поставить на сигнализацию, и...
Бум! Сзади стукнуло, и в уши сразу ударил крик:
– Ааааа!!!
Парень мгновенно притормозил.
– Вперед! Вперед, падла! Ты ж его раздавил!
Облившись колючим потом, водитель проехал вперед два метра, поставил на ручной тормоз и выскочил из машины.
Сзади лежала куча тряпья, из которой высовывались грязные голые ноги. Рядом с упавшим хватался за голову сгорбленный человек с клочковатой бородой:
– Наехал на Кузю! Ребята, он Кузю нашего раздавил!..
«Как?! Ведь никого сзади не было, я бы увидел!» – подумал парень и в ужасе подбежал к травмированному. Скорее что-то делать! Но бородач загородил его собой, выкрикивая что-то неразборчиво-агрессивное.
Через мгновение машину окружило человек пять. Горе-водитель увидел в руке одной из личностей здоровенную палку, и тут же попятился. Он еще ничего не осознал – только складывал в затуманенной голове какие-то слова: что надо вызвать скорую, надо оказать первую помощь и вообще как-то проверить, дышит ли их товарищ... Он и отвращение свое как-то забыл, ведь от них тошнотворно воняло даже на расстоянии нескольких шагов.
Но не только сказать, додумать виновник происшествия ничего не успел. Раздались крики:
– Бля!.. Сука!..
– Что хотят, то и делают!
– Убийца! Фашист!..
И на его машину, на гордую красавицу «тойоту» обрушились удары.
Били палкой и обломком кирпича, бутылками и тележкой на колесиках. Хрустнуло и осыпалось лобовое стекло, жалобно скрипнул металл багажника. Бомжи и не думали помогать пострадавшему – они были охвачены жаждой мести, входя во все больший раж.
Броситься на них, разогнать взбесившихся бездомных парню и в голову не пришло. Хотя с таким ростом и разворотом плеч, с такой самоуверенной физиономией это было бы для него легким делом. Но водитель «тойоты» храбростью, между нами говоря, не отличался. Он совсем обмер. Его машина! Подаренная любимой!.. В том-то и ужас. Что она скажет?! У Светланы характер решительный и властный, еще бы: тихим нравом с крутой фирмой не управишься. Не поруководишь сотнями мужиков, не выбьешь кредиты и заказы, не скупишь всех руководящих, кого надо...
Надо же было ему так попасть! Тем более в свой день рождения. Что за невезение!.. Столько лет никаких проблем, и вот... Теперь милиция, разбирательство, суд... За что?!
Я погиб. Ведь Светка за машину меня просто убьет. Или выгонит, что одно и то же. Потому что не даст денег на адвокатов, на откуп от ментов. С нее станется. Если за разбитую японскую вазу она устроила такую истерику... «Надо ценить, что имеешь, – любила она повторять, – а не растрынькивать как попало». Конечно, ей хорошо!..
Он боялся даже посмотреть на изуродованную «тойоту». Единственное, что решился сделать – взмокшей ладонью выудил из кармана мобильный телефон. Звонить в милицию. Или подруге, в крайнем случае, сдаваться: у нее хоть охрана есть.
Но на него с воплями налетели, выбили из руки трубку, замахнулись... Самого, правда, не тронули, но продолжали дубасить машину. Жалкий, растерянный, он сделал назад несколько дрожащих шагов. Лицо свело гримасой. Наверное, он сейчас заплачет?.. И ведь как назло, никого во дворе. Никто не выглянет, не поможет. Все сами за себя в этой проклятой жизни...
Бедняга плюхнулся задом на ограду детской площадки и сжал виски в полном отчаянии. Он не видел, как во двор въехали один за другим два автомобиля. Только услышав резкий сигнал, поднял голову, хотел вскочить – и не смог. Это его милая зачем-то сюда приехала. Почему не в ресторан?! Теперь конец...
Распоясавшиеся мстители-бомжи застыли. Из переднего черного джипа вышла женщина, из второго – несколько мужчин. Они подошли, остановились, женщина махнула рукой, и бомжи вдруг грянули стройным хором:
– Happy birthday to you, happy birthday to you...
У несчастного волосы зашевелились на голове и глаза полезли на лоб. Он сошел с ума?..
– Happy birthday, dear Володя, happy birthday to you!!! – допели деклассированные элементы и захлопали своими черными ладонями, сволочи.
Аплодисменты поддержали остальные участники этого ненормального шоу. Они окружили воскового, как свеча, именинника, затеребили его, затормошили, закричали «Вау!», «С днем рожденья, дружище!»
Света обняла его.
– Ну что ты стоишь! Это же игра, дурачок! Испугался?
– Ничего, отойдет! Дай ему минутку, – сказали рядом.
Он стоял совершенно мокрый. Откуда-то снизу, из живота поднималось желание немедленно всех убить. Особенно ее. Надо было что-то сказать, но ненависть сдавила дыхание. Он отвернулся, чтобы не выдать свои чувства. Сквозь пелену различил несчастную «тойоту» и лже-бомжей, которые торопливо скидывали тряпки. И этот, якобы раздавленный Кузя, тоже, ублюдок, вскочил, как ни в чем не бывало. К ним подошел парень из свиты бизнес-леди, протянул конверт.
– Не надо, за все уже уплачено, – отрицательно покачал головой один из мерзавцев.
«Уплачено?.. За уничтожение автомобиля стоимостью сто тысяч баксов – уплачено?!»
– Берите, берите, – велела Светлана. – Это премия. Молодцы, хорошо сыграли!..
«Кто-то здесь нуждается в психиатре, это точно: или я, или она. Или все. А может, Светка просто захотела красиво и с особой жестокостью меня уничтожить? В извращенной форме».
– Володенька, не сердись, милый! – Женщина повернулась к любимому и протянула ему ключи на брелке. – Вот, держи. Это подарок. «Бентли», суперский автомобиль... Хватит ездить на чем попало, пора остепениться.
– Везет тебе, парень! – с завистью вставил ее заместитель. – Это же не просто «бентли», а «континенталь», классика! Четыреста двадцать лошадей, двести пятьдесят километров в час, кожа, дерево... Эх! В Киеве их всего пара штук. За такой подарок я бы что угодно стерпел!..
– Не дождешься, – усмехнулась Светлана и с тревогой заглянула любимому в глаза. – Ну что? Нравится? Доволен?
Он поднес к лицу ладонь с ключами и брелком с надписью «Bentley». Взял ее руку, поцеловал.
– Спасибо, Светочка, родная... – Он прокашлял непослушное горло. – Это самый лучший в мире подарок. Я счастлив! Особенно, что у меня есть ты.
– Ура-ура-ура! – закричали остальные.
Чпок! – хлопнуло шампанское. Ему налили, его похлопали по плечу, с ним звонко чокнулись.
– Володьке сейчас лучше бы водочки стакан! – с добродушным смехом сказал кто-то. – Стресс залить!
Во всем теле именинника, как в отсиженной пятке, шевелились мурашки. Постепенно отпускало. Черт возьми, а может, так и надо?.. А то живешь без особых взлетов и падений, все ровно, как стол, неинтересно, пресно. Зато сейчас он чувствовал каждую клетку своего тела. Каждый пульсирующий сосуд. Каждый волосок на коже. И каждый глоток воздуха был вкусен и свеж.
– Спасибо, ребята!!! – закричал он в полную силу легких. – Я вас всех люблю!
Он заплакал уже дома, под душем. Слезы лились свободно и легко, освобождая грудь от застрявшей горечи. Игра. Ну и что, ничего нового. Всю дорогу так. Играет он и играют с ним. Игра смещает смыслы и тем помогает быстрее приспособиться к безумию и норме, правде и лжи – вот этой всеобщей путанице жизни.
Зато теперь он знает, как будет себя чувствовать в день гибели. И уже не испугается.

2.
Они ворвались на сонный пляж с криками, гиканьем и свистом. Особенно шокировала отдыхающих беспорядочная пистолетная пальба. Все повскакивали со своих топчанов, а кое-кто и под топчан от неожиданности залез.
Вы только вообразите: выбрались вы на пляж. От речного вокзала маленьким катерком всего десять минут – и вы уже на острове посреди Днепра. Валяетесь на горячем песке, никого не трогаете. Тихо, хорошо. Жарко. Под веками пульсируют солнечные овалы. Слышен только плеск воды, шум катеров и водных мотоциклов. Хочется на них посмотреть, но лень открывать глаза. Потому что солнце жжет, тело расслаблено. Медленно дышите... На коже высыхают капли... И вообще, из кафе пахнет шашлыками, надо взять парочку и не забыть пивка. Мммм... Счастье.
И тут в ушах громкий треск, крики. Взбудораженные отдыхающие увидели безумную, невозможную, шизофреническую картинку: под вербами, вокруг низенького домика пляжной администрации с ее непременным медпунктом, сонным спасателем и прокатом топчанов – скачут красноармейцы на лошадях. Ну, точно, будто сошли с экрана фильмов о гражданской войне. Гимнастерки, кожаная сбруя, краснозвездные шлемы. Размахивают шашками, палят из маузеров в воздух. Это в две тысячи восьмом году! До центра Киева рукой подать! Можете вы такое вообразить?! Тут у кого хочешь сердце из груди выскочит.
А еще, поглядите... Мама дорогая!.. На пляж вкатилась запряженная двумя лошадьми телега с пулеметом. Пулеметчик выпустил две оглушительные очереди в сторону реки, поверх голов пляжников. Перепуганные люди попадали на песок. Улыбки, возникшие у некоторых при виде всадников, как ветром сдуло.
Пятеро красноармейцев остановились у обшарпанной веранды, спешились. Все они были разного возраста, двое уже совсем не юноши... Один бросил поводья другому и приблизился к ошалевшим киевлянам.
– Товарищи! – крикнул он громко, раскатисто. – Мы ищем Михайлу Покидько. Вы его не видели?
Молчание.
– А... кхм... Э... А кто это? – сипло спросил пожилой мужчина из-под пляжного зонтика.
– Чиновник, сволочь, шкура продажная! – сердито объявил громкоголосый красноармеец, видимо, командир. – Он приговорен революционным трибуналом к смерти за предательство интересов пролетариата!..
– Ой! – вскрикнула какая-то девушка.
Эти слова – «революционный трибунал, приговорен» – были так нереальны здесь и сейчас, что все происходящее смахивало на сон. Или внезапную галлюцинацию, вызванную тепловым ударом.
От стола с настольным теннисом отошел мускулистый парень. Приблизился к красноармейцам и сказал, улыбаясь:
– Парни, кончайте гнать. Развлеклись, и хватит. Тут женщины, между прочим...
Он не договорил. К нему подскочили двое, направив прямо в грудь смельчаку стволы маузеров.
– Уберите свои газовые пушки, – сказал парень. Улыбка его искривилась.
– Молчи, гад! – выкатив глаза, заорал на него командир. – Убью!!! – И выстрелил несколько раз парню под ноги.
Фонтанчики песка взметнулись у ног атлета, он отскочил назад, споткнулся, плюхнулся на песок.
– Повторяю! – заорал командир. – Скорей выдайте нам предателя! Выходи, сволочь, а то всех перестреляем!
Пляжники попятились.
В этот момент за их спинами сорвался с места и побежал к воде мужчина, вздрагивая на бегу толстыми боками. По пути он одну руку вдевал в рукав рубахи, второй пытался набрать номер на трубке мобильного телефона. Ему мешала маленькая сумка на ремне.
– Ааа! Вот он! Не уйдешь! – закричали и замахали руками люди в гимнастерках и шлемах. Командир ловко вскочил на коня, догнал убегающего у самой воды и рубанул шашкой по голове. Тот упал, рассыпая свои вещи.
Люди ахнули. Им стало холодно на солнцепеке.
– Не боись, – ласково сказал в сторону застывших пляжников командир, волоча беглеца за руку. – Я его плоским. – Ну-ка, стань сюда!
Он выволок толстобокого на возвышение из насыпанного песка и мелкой гальки.
– Ты, Михайла Покидько, предатель и зажравшийся буржуй! Именем революции, именем народа ты приговариваешься к смерти! Приговор привести в исп...
Бедный Покидько завизжал, упал на колени.
– Неееет!!! Я ни в чем не виноват!!! Товарищи! – он обратился к толпе изумленных дикостью этой сцены людей. – Товарищи, скорей вызовите милицию!
Всадники загоготали.
– Ага, – радостно сказал один из них, – как обгадился, так товарищи! А то все господа да господа, мать вашу!
Командир вытянул руку с оружием в сторону пляжников. Из ствола еще вился дымок.
– Только попробуйте вызвать! – зычно гаркнул он. – И вообще, до вас тоже доберемся! Вы тоже предатели завоеваний октября! Мы за вас кровь проливали, а вы... Распродали страну! У крестьян землю забрали и строите на ней свои капиталистические банки!.. А пролетариат загнали побираться в подземные переходы!.. Ладно, хватит.
Он повернул маузер в сторону приговоренного и выстрелил. Мужчина схватился за живот. Между пальцами поползли струйки крови, он скрючился и упал лицом вниз.
Люди на пляже застыли в шоке. Кто-то завизжал. Несколько человек схватили в охапку одежду и помчались, сломя голову, в сторону пристани. Там стояли причаленными катера и деревянные лодки с веслами.
Тогда «красноармейцы» рассмеялись – обычным, а не зловещим смехом. Сбросили с голов шлемы, постягивали пропотевшие гимнастерки, запутываясь в ремнях с прикрепленным тяжелым оружием. Все это побросали в тачанку, продолжая сгибаться от хохота и утирая слезы.
– Отлично поиграли!
– Да, оторвались здорово...
«Убитый» Михайла встал, улыбаясь и вытирая «кровь» и песок с живота. К нему подошли бывшие его преследователи, похлопали по плечу.
– Молодец! Натурально сыграно.
– А эти, надо же – поверили! А где этот мускулистый?
– Учесал! Вон, в лодке гребет, уже на середине реки.
– Хаха! Редкий трус долетит до середины Днепра!
– Ну и знатную же речь толкнул Вовыч! Про распродажу страны, банки и подземные переходы. Скажи?
– А как же! Не зря он в горсовете штаны просиживает. Да, Вовыч?
– Не зря, не зря. Давайте скорее выпьем чего-нибудь, а то я сгорю сейчас...
Пляжники все еще стояли остолбенело, не понимая, как это можно – вот так, нагло, ничего не опасаясь, устраивать розыгрыши с расстрелом... Кто на такое способен? Зачем?!
– Внимание, – раздался усиленный мегафоном голос. – Кому стало нехорошо, пройдите в медпункт. Кто считает себя оскорбленным этим представлением, пройдите сюда, в кабинет администрации. С вами побеседует юрист. Кто оценил розыгрыш – заходите в кафе, вас бесплатно угостят!
Возникли откуда-то плечистые парни в черном, выстроились возле домика, поглядывая внимательно на толпу растерянных людей: не бросится ли кто слишком нервный на «игроков». Видимо, бывало и такое.
Несколько человек, быстро сообразив, что к чему, прошли к белым пластмассовым столикам кафе и уселись вокруг них в тенечке. Почему не выпить на шару?

3.
Проблемы у Гоши начались, когда вечером он набирал текст, не глядя на монитор. Поднял глаза – и удивился. Что это за слова? Не писал он такого.
Гоша сверился с каракулями в своем блокноте. Ну вот же:
«Если Вы полагаете, что целью нашей презентации является возможность рекламы компании «Умный дом» в Вашем издании или на канале – Вы заблуждаетесь, дамы и господа! Наша цель – рассказать Вам о том, что сегодня именуется «невидимым дизайном». Познакомить с аудио-видео инсталляциями нового тысячелетия. Окунуть Вас в стихию полного синтеза всех ощущений, когда изображение, звук, цвет, свет, музыка, архитектура, живопись и пространство создают абсолютную гармонию...»
И ведь красиво загнул! Ай да сукин сын!..
Но на странице Microsoft’а нашего славного Word’а красовалось черным по белому:
«Мы приглашаем вас пожрать и выпить на шару с единственной надеждой: что вы сделаете нашей фирме реальную скидку на размещение рекламы, и таким образом поможете сократить рекламный бюджет. И помните, ребята: чем большую скидку вы выбьете из своих шефов, тем больший откат получите на карман».
Он зажмурился, промокнул мокрый лоб. «Спокойно. Без паники. Я просто переутомился. Сейчас посчитаю до десяти, и все пройдет».
Однако счет до десяти не помог. До пятидесяти тоже.
Он набирал текст медленно. Нажимал клавиши одним пальцем, внимательно глядя на буквы. И все равно вместо «Мы позиционируем себя как серьезного дистрибьютора, сотрудничая как с розничными дилерами, так и с инсталляционными компаниями» – получалось: «Мы надуваем щеки для солидности, а на самом деле можем вам продать и моток кабеля, и любую дребедень, правда, втридорога – потому что крупных заказов у нас пока нет».
Неужели руки не слушаются своего хозяина?!
Совсем уже взмокший Гоша подскочил в панике к полке, налил и хлебнул коньяку прямо из горла. Наверное, это какая-то болезнь. Нервное? Психиатрическое?.. Чччерт!!! Он застонал. Именно сейчас, когда несколько фирм согласились сотрудничать и прийти на презентацию. А главное – на телеканале завтра передача, прямой эфир!..
Молодой президент молодой компании «Умный дом» Георгий Задеснянский любил все делать сам. Лично. Такие вещи, как «делегирование полномочий» ему еще предстояло освоить. И потому пресс-релиз к годовщине компании он не доверил никому. Особенно всяким пиарщикам. Что они могут сказать о его бизнесе? Вот и остался в офисе, когда все уже ушли, чтобы сам... И тут такая мистика!..
Тихо шуршали настенные часы. В доме напротив горело два окна. Далеко внизу взрыкивали и тут же пропадали редкие автомобили. Все было как всегда. Кроме этой лажи с внезапным диким правдолюбием пальцев.
Нет, не может такого быть. Упрямый Гоша попробовал еще раз.
Лучше бы он не пробовал. Теперь на экране ноутбука появлялось такое, что у него мурашки по спине поползли.
Надо что-то придумать. Срочно. Не погибать же, блин, во цвете лет.
Он задумался на минуту... О! Лелька, секретарша сладкая моя! Гоша открыл окно аськи. Так и есть, сидит в интернете. Надо ее пригрузить, пусть поможет.
«Лелик! Ты тут?»
«Тут. А ты все на командирском посту? Соскучился?»
«Слушай, помоги. Тут глюки какие-то в компе, а мне надо текст пресс-релиза сформировать... Набери у себя в текстовом редакторе то, что я сейчас продиктую по телефону. Я позвоню. Ок?»
«Ок».
– Привет. Ну, готова?
– Давай.
В голосе Лельки слышалось удивление: дескать, шеф пристает к ней среди ночи только затем, чтобы продиктовать текст пресс-релиза. Но ведь не откажешь...
– Презентация, – продиктовал Гоша, – даст вам возможность стать не просто зрителем, но оказаться действующим лицом сразу трех новых проектов: познакомиться с трехмерной, захватывающей домашней автоматикой от «Умного дома», первыми в стране насладиться новой телепрограммой о дизайне интерьера; наконец, подержать в руках первый номер нового супер-журнала о hi-fi технике «Пуск».
Передохнул.
– Набрала?
В трубке раздался хохот:
– Ну ты даешь, Гошка!.. Много коньяку выпил?
– Что такое?!
– Откуда мне знать? Вот что ты надиктовал, читаю: «Мы будем впаривать вам давно известные домашние приборы в конфигурации, о которой, как мы надеемся, вы еще не слышали, а если слышали, то промолчите; заставим смотреть новую телепрограмму, потому что этого требует спонсор-медиахолдинг; и надеемся, вы похвалите дурацкий журнал, который президент фирмы издает для собственного удовольствия».
– Мммм... – тихо взвыл Гоша, сжавши голову изо всех сил.
– Мышонок ты мой, – проворковала Лелька. – Что случилось?
– Я не могу... не могу... – У Гоши перехватило дыхание. Он переждал судорогу. – Это какая-то болезнь. Я не могу ничего написать. Получается чудовищная хрень. А теперь получается, что и сказать не могу? Блин, блин!.. Язык не слушается...
Лелька не верила. Но после второй демонстрации убедилась.
– Ни фига себе... Надо срочно к доктору. Я могу тебе помочь, милый? Может, заместителя поднять? Пусть он работает...
– Нет!!! Замолчи, дура! Идиотка! Если я сам не смогу, какой из меня президент?!
– Ах так?! Ну, знаешь! Один барахтайся! И вообще, не звони мне больше. Я спать хочу. – Лелька бросила трубку.
Заморгало внизу монитора: новое сообщение по аське. Жена...
«Гош, ты чего там? Когда дома будешь?»
Он осторожно, одним пальцем набрал текст. Перечитал его два раза. Все в порядке: «Извини, я вынужден работать до утра, завтра презентация, не скучай, целую-люблю».
Нажал «отправить». В верхнем окошке появилось: «Не мешай мне общаться с любовницей, вернусь скорее всего вечером, одна побудешь, не маленькая. И вообще, я с тобой всю психику испортил».
Дрожащими пальцами Гоша попытался расстегнуть пуговицы на рубашке, но не смог.
«Ах ты сволочь!!! Можешь вообще не приходить!» – совершенно справедливо возмутилась жена.
Как он оказался на улице, погибший окончательно Гоша не помнил. Мысли метались. Что делать? Что вообще происходит? Что будет? И сначала – по кругу, по кругу. Только одна щепочка-мысль мелькала в этом водовороте: надо молчать. Ну, горло у него заболело. Голоса нет. Может, молчание спасет?
Он сел в машину и помчался по ночному городу. Потом заехал в какой-то глухой переулок, выключил мотор и уронил голову на руль. С трудом, как хлебные крошки со скатерти, попытался собрать в горсть остатки сознания.
Надеяться не на что. Язык говорит совсем не то, что он хочет, а то, что в подсознании. И руки предают. В таких условиях ссора с немногочисленными бизнес-партнерами и гибель – всего лишь вопрос времени. Он остался совсем один.
Даже сигарет нет, чтобы покурить перед смертью. Бросил, о здоровье заботился, кретин. А судьба его с другой стороны приложила.
Мысли устали метаться. Наступил мозговой штиль. В отупении бывший президент компании Георгий Задеснянский протянул руку к радио, оно включилось рычащим голосом Высоцкого: «Чую с гибеллльным восторррргом – прррропадаюююю, прррропадаююююуууу...»
Ну что ж, пропадать так пропадать. С набережной в реку, что ли?.. Гоша знал, что ни в какую реку он, конечно же, не бросится. Просто тянет время...
Заиграл оркестр, запиликали скрипки – это зазвучал мобильный телефон. Задремавший Гоша посмотрел на часы – ого! Восемь уже.
– Привет, Гоша. Ну что, на канале встретимся?
Сережка. Заместитель и соучредитель, помощник и друг.
– Не встретимся.
– Не понял, – голос в трубке повысил обороты. – Уже все договорено...
– Не хочу, – равнодушно ответил Задеснянский. – Заболел.
– Слушай, кого это интересует? Столько бабок вложили, так готовились... И прямой эфир не отменишь. Кончай нытье!
«Пропадаю, пропадаю...»
– Аааа, провалитесь вы все!
Ладно, поеду. Сами напросились.
В каком-то действительно гибельном кураже Гоша подрулил к известному в городе зданию в виде остро заточенного карандаша. Вот и студия. Все в сборе. Друг Серж, торговцы домашней техникой, специалист по инсталляции, парочка потребителей, музыкант и популярная группа «Гы-гы». До прямого эфира семь минут. Ведущий раздраженно делится с коллегой-ведущей домашними проблемами, но за тридцать секунд до эфира замолчит, а по сигналу режиссера засияет улыбкой, заискрится глазами – и с искренней любовью обратится к телезрителям.
Георгий взял наушники у оператора и для пробы, безо всякой надежды сказал несколько заученных слов в микрофон: «Наша компания, дочерняя фирма американской такой-то инкорпорейтед – это новое явление в бизнесе страны». Из наушника полилось: «Наша компания – это просто кучка инженеров. К нормальной технике добавили приставку «супер», и втюхиваем».
Оператор загоготал. А Гоша расслабился. Все равно ведь судьбу не переборешь, так? Ну, значитца, будем вести себя естественно.
И когда до него дошла очередь говорить – он сказал. Не заморачивайтесь вы, дорогие телезрители, навязанным вам вопросом, что важнее – дизайн или технологии. Важнее не быть лохами. А словосочетание «невидимый дизайн» – такое же искусственное словообразование, как «агрессивный маркетинг», «риск-менеджер» и прочие. Понты, и больше ничего. Да и не по карману среднему потребителю вся эта лабуда.
И про «кино запахов», «театр осязаний» вы не слушайте. Это сочиняют, чтобы завернуть обыденное в красивую обертку. Реклама, туды ее!.. На деньги от нее, проклятой, мы все живем. Особенно эти телевизионщики, вы только посмотрите на их рожи... Директор канала набил карманы, ушел. И новый пришел – наполнять. Круговорот такой, в школе проходили? Состояния делаются из воздуха. А потом вкладываются в недвижимость, в бизнес...
Гоша смутно помнил, о чем он еще говорил. В конце концов устал... Сорвал микрофон с воротника, бросил его на студийный диван и вышел в коридор.
– Закурить дай, – сказал охраннику.
Затянулся жадно, закашлялся. Голова сразу поплыла.
Встал в сторонке, равнодушный уже ко всему. Сейчас выйдут. Разорвут, наверное, на куски. Скандал будет на всю страну. Ведь им правду озвучили! Хехе, без анестезии такую правду нельзя...
Прошло десять минут. Время передачи истекло. Сейчас...
Распахнулись звуконепроницаемые двери, и на обреченного правдолюба зашагали телевизионщики. Впереди с красным лицом печатал шаг режиссер программы, за ним – вице-президент компании «Умный дом».
Послушался шум. Молча, в жуткой тишине, слева и справа по широким коридорам к нему двигались люди со всех этажей телебашни. Сверху по лестнице спускалось знакомое лицо директора медиахолдинга.
Финал. Гоша закрыл глаза. Горло сжало в горьком спазме. Хоть бы не заплакать перед ними.
Его схватили... Потом подбросили... В окно хотят вышвырнуть с высоты... Нет, поймали.
– Урра!!! – ворвалось в барабанные перепонки. – Па-здра-вля-ем!!!
– Гошенька, – сказали рядом голосом жены. Она-то здесь на кой?.. – С годовщиной компании тебя!
Он открыл глаза, пошатываясь. Вокруг столпилась вся его компания. Что такое? Откуда?
– Это розыгрыш, дружище! Наше тебе общее поздравление! – кричал Серж. – Ты стал участником самой дорогой игры-прикола!
– Объясни человеку подробнее, – хихикнула Лелька. – Видишь, он в шоке.
И ему объяснили!.. Оказывается, они в специальной фирме заказали для него игру «Правдолюбие». Нестандартно поздравить захотели, дебилы. Он все правильно набирал на своем компьютере. Просто накануне специалисты «поработали» с компом. Узнав от Сержа стилистику Задеснянского, записали несколько фраз в какую-то программу, и она выдавала на монитор этот бред. То же самое и с аськой. А Лелька, конечно, просто сыграла по сценарию, стерва. И жена хороша – тоже была в курсе. Даже тут, в студии, предусмотрели: выдали ему в наушник запись его собственного, созданного компьютером голоса, только с другими словами. А в эфир передача, конечно, не пошла, они только делали вид, что все идет как обычно. Но запись есть, потом кассетку отдадут. На добрую, блин, память...
Вокруг него плотной стеной стояли люди, крики, поцелуи и объятия.
Его тормошили, жали руку.
Зазвенели рюмки, запахло коньяком. Дамам налили мартини.
– За годовщину «Умного дома»!
– Процветания!
Гоша глотнул коньяку, и комок проскочил внутрь. Он напрягся изо всех сил, улыбнулся и рявкнул своим обычным командным голосом:
– Рекламному отделу, внимание! Посмотреть запись! Изучить шоковый метод подачи материалов и разработать рекламную кампанию под рабочим слоганом «Камеди клаб отдыхает»...

4.
На него набросились предательски, сзади, внезапно. Он не ожидал. Такого вообще не ждешь, но в городе он хоть не передвигался без службы безопасности. А здесь, на Ситцевом, у ворот базы охрану пришлось отпустить: своя имеется. Он и расслабился... Вот дурак!.. Фельку послушал: «Элитные развлечения, круто, отдохнешь»... Отдохнул, называется!
Зажатый рот и локти отпустили, но едва он сделал судорожный вдох – вокруг потемнело, голову сжала грубая ткань. На голову надели мешок?!
– Помогите! – глухо заорал он. – Пом...
Ноги подсекли, повалили на бок. Под ребра ткнули твердым.
– Заткнись, урод, если жить хочешь! – велел решительный голос. – Еще один крик, и стреляю.
В подтверждение щелкнул предохранитель. Звук, знакомый не по кино: столько раз с ребятами в тире развлекались...
Он замолчал, экономя дыхание. Но ровно дышать не получалось. Паника затопила мозг, под веками поплыли красные круги. Мешок, кажется, завязывают у ног. Зачем?! Что с ним собираются делать? Хорошо, хоть руки не догадались связать... Вот Феликс, гад, удружил! Кто же это? Наверняка конкуренты. Но почему так грубо? Можно же договориться по-хорошему.
Ведь Сенька нынче не кто-нибудь, а крупный бизнесмен. Миллионером стал за четыре года. Как же иначе, если занимаешься алкогольным бизнесом. Понятно, кое-кто хотел бы, чтоб он ушел с рынка, свернул производство. Не однажды машину с товаром останавливали, водителей били, товар уничтожали... Ясное дело, конкуренты! Но у Арсения крыша есть, он не лох. Нанял профессионалов, охранную фирму. Только где они теперь, профессионалы гребаные?!
Мешок с миллионером подняли и с натугой понесли: тяжелый, здоровяк.
– Эй! – крикнул он. Пахнущая прелым холстина прижималась ко рту, мешала. – Я забашляю больше! Отпустите!
Молчат.
Лишь бы не убили. Я поделюсь. Ладно, жрите! Не умеете работать, только куски отхватывать, кислород перекрывать – ну и черт с вами. Лишь бы жить!.. Это «Серые волки», наверное, кавказская группа. Давно паленой водкой все ларьки наводнили, сливки снимали. А я им тут помешал. Придумал и начал производить водку, называется «По троньки». Двести пятьдесят миллилитров в пластмассовом стаканчике, похожем на граненый стакан. Крышку сорвал, как со сметаны – и пей. Пользуется спросом, а вы как думали!.. Или, может, это от партии «Союз предпринимателей»? Мои парни под их лидера здорово подкопались, компромата нарыли, есть пара единомышленников, чтоб меня на его место...
От страха кишечник свело судорогой. Дышать было все труднее. Господи, спаси и сохрани! Свечу поставлю! Или нет, на благотворительность пожертвую... Братцу-неудачнику денег дам, он давно выпрашивает... Храм возведу... А ведь у меня с собой складной ножик, – вспомнил Арсений. Всегда ношу с собой, с детства еще хулиганского, подольского. Маленький, но острый. В заднем кармане. Надо достать... Если бросят где, разрежу мешок, вылезу потихоньку...
А что, если это... Нет, не может быть. Об этом никто не знает. Ну, почти никто. Давнее дело, нехорошее... Они вместе начали одно дело, оно оказалось прибыльным. Скоро Сеньке показалось мало, и он пошел к одному из своих подольских дружков. Дружок сделал все бесплатно, с условием, что встанет на место соучредителя... Тот, первый, оказался хрупким, не выжил. А семья его свалила за океан... Но... Неужели сын? Вернулся, чтобы отомстить?.. Или у друга детства тоже нашлись родственники? Ведь вскоре жадный Сеня и его... Того... Нет, дружок был круглым сиротой. Значит, криминальные связи?
Только не сейчас! Не хочу умирать! Когда все так зашибись, и кругом полный шоколад! Откуплюсь! Все отдам!
Алкогольный магнат изо всех сил сжал зубы, рот наполнился соленым. Извернулся в неудобной позе, просовывая руку к заднему карману джинсов. В этот момент его раскачали – закружилась голова – и он почувствовал, что летит. Инстинктивно поджал колени к подбородку, сжался. Сердце подпрыгнуло и остановилось, закупорило горло, жилы на висках и лбу набухли, голову вот-вот разорвет от напряжения...
Всем боком пленник больно ударился о что-то твердое. В мозгу промелькнуло – все?! Конец? И тут же захлюпало, струйки воды хлынули сквозь сетчатую мешковину, ноги ушли вниз, не находя опоры... Его бросили в реку!!! Вода быстро подступала, вот она уже у груди, вот у рта... Нет! Нет!!! Он вдохнул, задержал дыхание, задергался, словно в припадке эпилепсии – и наконец почувствовал в руке нож. В воде движения замедлялись, он несколько раз сверху вниз провел лезвием по стенам своей матерчатой тюрьмы, увидел тусклый свет, рванулся к нему, стряхнул остатки мешка. Скорее вверх, к воздуху, к жизни!..
Неудавшийся утопленник погрузился неглубоко. Вот поверхность воды, вот скользкие столбы пристани... Потихоньку, чтобы не заметили... В последний момент, когда, казалось, грудь уже разорвется, он высунул голову из воды и со свистом вдохнул.
Вроде никого.
Арсений остался в воде, часто и глубоко вдыхая сырой воздух. Вода была теплой, но он дрожал. Так. Первое, что поручу ребятам – раскопать, кто хотел меня убить. Потом устрою ему похищение не хуже. Только к ногам привяжу бетонную плиту, чтобы уже не всплыл. Или лучше не тратить время и деньги ни на какие расследования. Похватать всех конкурентов, до кого смогу дотянуться – и в воду, как щенят. Будут у меня знать «Арсения Беспощадного»...
По настилу пристани загрохотали шаги, он хотел нырнуть, но не успел – кто-то, неизвестно откуда взявшийся сзади, подхватил под локти, выдернул наверх. Сверху другие руки схватили его за ворот и вытащили. «Беспощадный» задергался, замахнулся ножом – руку намертво зажали и нож вынули.
– Да все уже, все! – крикнул знакомый голос. – Утихомирься... Сенька, ау! Разуй глаза, это ж свои.
Он машинально протер лицо, проморгался, расправляя слипшиеся ресницы. Феликс. Улыбается, подонок. И еще несколько знакомых физиономий.
– Не узнаешь однокурсников, Сенька? Ну?
Несколько ребят, улыбаясь, смотрели на него. Действительно, однокурсники.
– Поздравляем с десятилетием окончания политеха! Понравилась игра?
– Самую лучшую для тебя заказали, не жмотничали. Называется «Граф Монте-Кристо».
– Ну расскажи, как это – тонуть...
– Ааааа!!! – Арсений присел, согнувшись, и вдруг бросился на них, молотя руками по воздуху. Убить гадов!.. Что же они с ним... За что?!
Его схватили. Феликс обнял его.
– Не сердись, дружище. Все уже позади...
– А, – оскалился мокрый Сеня, – позади? Тогда конечно, тогда ладно... Ну, отпусти уже, все.
– Наконец-то! – обрадовался ближайший соратник. – Шуток не понимаешь?
Едва лишь отпустили локти и Феликс убрал свои поганые руки с его плеч, Арсений размахнулся и с наслаждением, с брызнувшими слезами врезал ему справа по скуле. Тот упал, а буяна опять схватили.
– Зовите скорей вашего врача... – озабоченно сказали за спиной. – А, вы здесь. Давайте.
Припадочного укололи в крепко стиснутое плечо. Он плакал, но все тише, тише... Ну вот и отпустило. Уже спокойно он наблюдал, как врач смочил квадратик марли и приложил к щеке этого шутника. От боли Феликс зашипел.
– Чудила ты, – обиженно сказал он. – Мы ж могли и другую игру из списка выбрать. Там бы тебя прямо в мешке сбросили с самолета... Парашют бы раскрылся вовремя, конечно, но... Я ж помню, что ты высоты боишься. Так что скажи еще спасибо...
Феликс представил падение с высоты и пошатнулся. Ему и впрямь захотелось сказать «спасибо».
– А если б у меня не было с собой ножа? – Спросил то, что волновало. Произнес просто, чтобы говорить, слышать звуки слов, ощущать свои губы. В груди разлился покой, страх ушел.
– Нож? Так ведь мы все знаем, что он у тебя всегда с собой.
– Мало ли. Мог не взять, – упрямился Сенька.
– Все под контролем было! – сказал какой-то однокурсник. А Феликс, держась за щеку, добавил:
– Что ж мы, изверги? На дне дежурил аквалангист, если что, он бы мешок разрезал и сунул тебе в рот шланг от кислородного баллона.
– Зато какое приключение! – засмеялся кто-то из ребят. – Потом вспоминать будешь!
«Да уж, я это теперь не забуду...»
Его повели под руки в сторону базы.
– Теперь – водки и развлечений! – заявил Феликс. – Надо выпить за весь наш выпуск.
Арсений уже полностью чувствовал свое тело. Даже странно. Только что умирал, и уже снова жив. Ложная смерть... Тренинг на умирание будто обновил клетки организма. Очень непривычное ощущение. Он даже не знал, хочет ли мстить за эту жестокую забаву, которую розыгрышем можно назвать лишь с большой натяжкой.
Надо ли Фельку того?.. Поменять на другого, без чувства юмора. Или наоборот – благодарить? К новому ощущению предстоит привыкнуть. Успею разобраться со всеми. А сейчас хочется одного: необузданного пьяного разгула.
– Водку будем пить только мою, – сказал он. – Кто останется трезвым, тот мне не друг!

5.
Я зачем сюда вообще залез? Не соображаю толком... Чччерт, темно, где лампочка... Вроде как это, впереди, рычаги. Под ногами педали, слева кнопки... Может, я куда-то не туда договорился... Последнее время мотает меня так, что не вспомнишь. Ага, тумблер над головой, включить. О! Я же в танке. Ну и ну!..
А руки-то дрожат. Не нравится мне это дрожание, и сам я себе не нравлюсь. Но что делать, другого-то себя у меня нет. Немощь тела преодолевается мощью духа. А немощь духа чем? Хитростью: уговариваешь свой дух, что он все может. Уговариваешь, уговариваешь... И он вытирает сопли и действительно может.
Ты же сам этого хотел. Заплатил неслабую сумму, пропиарил акцию, пригласил журналюг. «Проезд человека в танке по дну Днепра!» И база эта с их набором экстремальных игр кстати подвернулась. Они уже по дну джип проводили, в газетах об этом писали, по телевизору показывали. А тут – в танке. Круто!
Это как раз для меня. Проверить себя еще и еще. И с парашютом прыгал. И в джунглях без проводника. В пустыне без воды уже умирал. Ставить себе все новые и новые препятствия и каждый раз гадать: преодолею или нет? Разгадывать загадку по имени «я», загаданную с самого рождения и не имеющую, видимо, никакой разгадки в конце учебника, кроме одной: смерти.
Все, что угодно, лишь бы доказать всем, что не трус. И главное, самому себе доказать. Каждый раз – как последний. Будто свое собственное последнее желание исполняешь. Кто знает, сколько мне осталось? Может, именно сегодня последний раз? И она, курносая, за мной наконец придет? И тогда, наконец, отпустит это дикое напряжение, это ежедневное, ежеминутное ожидание смерти, этот ежедневный вопрос: зачем вы меня сюда рожали? Если все равно умирать, то не лучше ли поскорее и красиво?
Вениамин тщательно, как его инструктировали, нажал две кнопки: подачи масла и стартера. Задрожал корпус танка, завибрировало в ушах, потом глухо ухнуло – и дизель завелся. Шум двигателя не был ему слышен под водой, но вибрация стала ниже, мощнее.
Он взялся за рукоятки рычагов. Ччерт, ладони совершенно мокрые... Он вытер их об одежду и вновь взялся за рычаги. Что там дальше? А... Под горлом, свисая из шлемофона, болталась пластмассовая кнопка.
– Я готов, – сказал он, нажав кнопку. – Мотор завелся, все в порядке. Прием. – И отпустил кнопку.
– Давай тогда, – услышал Вениамин в наушниках сквозь помехи и треск. – Трогай потихоньку! Отбой.
Он выжал сцепление, правой рукой схватил рычаг переключения скоростей, еще раз посмотрел, где на нем выгравирована первая передача, воткнул ее, правой ступней чуть придавил педаль подачи топлива, и плавно отпустил сцепление.
Танк медленно тронулся.
Сквозь узенькое окошко в переднем люке он видел лишь тусклую желтоватую мглу. Но движение, хоть и не было видимым, явно чувствовалось. Вениамин прибавил газу. Всем телом он чувствовал малейшие неровности дна. Рычаги, которые он сжимал мокрыми ладонями, были совсем не нужны – куда станешь поворачивать в этой тьме? Да и рискованно: могут отсоединиться специальные рукава, по которым выводятся наверх выхлопные газы.
– Как там у тебя, Веня? – послышалось в наушниках. – Прием.
– Еду, мать его так и перетак! – ответил Веня радостно. – Отбой.
Да это ж не сложнее, чем «ланосом» моим управлять! Класс, круто! «Вениамин Гейко проехал в танке по дну Днепра!» Так, наверное, напишут журналисты. Он ведь вам не просто кто-нибудь, а сын министра. Папочка будет морщиться и в сотый раз ворчать: «Зачем ты привлекаешь внимание к моей персоне?» А затем. Папочка никак не врубится: сын хочет привлечь внимание к своей собственной персоне.
И вообще, папуля, скажи спасибо, что я в казино уже не играю. Казино – это наркотик, страшный, отравляющий весь организм. Кому-кому, а уж Вене знакомо это исступление, жадный азарт, когда невозможно удержаться от все новых и новых ставок, когда надежда тебя ослепляет и превращает в безоглядного безумца. И никто не в силах тебя остановить... В этот момент рискнешь и своим, и чужим, и женой, и ребенком – чем угодно. Все ставишь на кон.
Все-таки бессмысленная забава – казино. Только этой дерзкой, сумасшедшей затеей и смог перебить вкус. Заполнить сосущую пустоту.
Он наклонился вперед, снова посмотрел в толстое стекло люка. Эх, хоть бы рыба какая проплыла. Или, лучше, пусть ему попадется затонувшая несколько сот лет назад славянская ладья. Он ее увидит, потом наверху опишет, а журналюги раздуют сенсацию.
Радость от удачного осуществления затеи пьянила Вениамина. Хотелось что-то вытворить, учудить, вырваться из узды, почувствовать очередную победу над курносой. А что это мы ползем на первой передаче? Врублю-ка я сразу третью, как на своей машине.
Он выжал сцепление, вдвинул рычаг переключения в щель третьей передачи и отпустил сцепление, одновременно добавляя газу.
Танк дернулся и затих. Наступила тишина.
Что... Что случилось?! Почему так тихо, аж уши заложило?
Наверное, заглох двигатель... Ничего, сейчас мы его опять запустим...
Он нажал обе кнопки.
Вввввввв – выл стартер. Ничего.
Он опять нажал, подержал подольше.
И опять ничего.
И в третий раз попробовал завести, держал кнопку стартера вдавленной целую минуту.
Ничего.
А в четвертый раз вообще никакой реакции на нажатие кнопки.
Аккумулятор разрядился?!
Испуганный Вениамин вспомнил про связь. Он же не один! Ему сейчас помогут.
– Алло, Антоныч, у меня двигатель заглох. Прием, – сказал он.
Молчание.
– Эй, наверху! Куда вы все подевались?! Антоныч! Прием!!!
Тишина.
– Ребята! Помогите! Эй, друзья, вы меня слышите?! Что ж вы меня бросили, гады!!!
Кровь отлила ото лба, от щек. Тусклый свет лампочки над головой померк. Он задышал часто-часто, и все равно воздуха не хватало. В глазах зазеленело, кишечник схватило судорогой.
– Аааааа!!!
Собственный голос в замкнутом пространстве отразился от металла, ударил ему в уши.
Доигрался.
Мысли завертелись штопором, забегали по внутренней стороне черепа, и поймать хоть одну, чтобы зацепиться за нее, он не мог. Мозг распирало изнутри, казалось, голова сейчас лопнет.
Руки беспорядочно шарили, нащупывая приборный щиток слева, рычаги, собственные колени, живот, грудь. Он еще живой, живой. Живой! А что потом?
Как его отсюда достанут?
Кажется, такой случай был этими суками, постановщиками игр, не предусмотрен...
Это была единственная мысль, которую удалось зацепить в затопившем мозг хороводе. Ледяной ужас пронзил все тело Вениамина, он изо всех сил уперся руками в узкие стены своей подводной тюрьмы и закричал. Заболел кишечник, заныло горло, застучало в голове. Дышать стало окончательно нечем...
Бум! Бум! – глухо застучало в люк.
Кто-то снаружи стучится!.. Он наклонился вперед и увидел руку, молотящую в стекло. Потом показалось лицо аквалангиста, оно отодвинулось, рука прижала к стеклу кусок чего-то белого с буквами.
Вениамин всмотрелся в написанное. Это буквы. Как их читают? Слева направо или справа налево? Он разучился читать... Вот в конце только знакомые значки. Их называют восклицательные знаки. Я их в школе в первом классе выводил один за другим...
Наконец текст сложился во фразу, и он прочитал:
«Включи связь!!!»
Связь? А что это такое? А, от шлемофона идет такой кабель к приборному щитку. Но он его не выключал.
Горе-танкист поймал рукой кабель и, осторожно перебирая пальцами, прощупал его. В руке оказался разъем.
Этот разъем должен быть включен в паз на щитке. Он выскочил. Наверное, когда я наклонился к люку. Надо вставить...
Он вставил и тут же услышал:
– ...ать твою!!! Прием! Да что же за кретин такой попался на мою голову! Прием! Алло! Прием, твою...
– Я здесь, Антоныч. Я Веня. Я здесь, – сказал он с наслаждением. Пусть ругают. Главное – я здесь.
– Аааа!!! Ты здесь наконец, бля!!! Ты еще не здесь, к сожалению, ты еще там! Что ж ты делаешь с нами, урод!
– У меня кабель выскочил... Случайно... И мотор заглох...
– Слушай меня внимательно! Заводи мотор...
– Не заводится!
– Конечно! Ты ж аккумулятор посадил! А баллон сжатого на что?! Я тебя зачем инструктировал, мать твою!
Веня вспомнил: действительно, ему показывали, как запустить двигатель с помощью сжатого воздуха. Он проделал все, что было нужно. Вернее, руки сами проделали.
– А теперь вруби первую, держи педаль и ничего руками не трогай! Госссподи, скорее бы ты уже наверх попал, засранец чертов!
Он ехал по дну оставшиеся метры и тупо думал об Антоныче. Механик-водитель, инструктор на базе… И где они его, такого, откопали?.. Никакого уважения к важной персоне, ну да фиг с ним... Научил, и хорошо... А ведь все равно я проехал в танке по дну Днепра, что бы вы там ни говорили... Только почему так воняет?
Почему так воняет, он понял уже наверху, когда дрожащий и ревущий танк выполз на берег. Ему показали руками крест-накрест – глуши, дескать. Он заглушил мотор специальным рычагом сзади кресла водителя, с левой стороны. Люк открыли снаружи, и он встал. И вот тогда сразу понял.
В люк заглянуло несколько человек. И журналисты тоже, ой... Что ж теперь напишут?!
– Обгадился, – зажав нос, сказал темнолицый механик Антоныч. – Я ж говорил, засранец.
Его взяли подмышки, вытащили наружу и сразу отошли.
Где-то сбоку визжал знакомый голос. Мамочка. Ну да. «Как вы посмели так рисковать жизнью моего сыночка, какой ужас, да знаете ли вы, что я с вами со всеми сделаю, мне плевать, сколько он вам заплатил и что подписал, я на вас управу найду...»
Пожалуй, надо еще разок прыгнуть с парашютом.
И уже не дергать за кольцо.