Именем Космоса. Часть 3. Глава 10

Глава X

Вылет был назначен на пятнадцатое марта с Адрены. Она находилась недалеко от Терции, и на ней располагалась база СГБ. «Меридиан» перегнали на базу, он встал в ряд с другими тойерами. Его дозаправили вместе с ними, и когда отделение было поднято, «Меридиан» тоже стартовал.

Тойеры ушли в свободный поиск. «Меридиан» постепенно отдалился от них, забрал в сторону и, поплутав в Пространстве, чтобы подгадать под назначенное время, стал выходить к Терции.

...Чиль появился на «Меридиане» вместе с Майраном перед вылетом с Луны; по-земному, за руку, поздоровался с экипажем. Парни встретили его со сдержанной радостью: в Войсках считалось, что присутствие лаурка на борту приносит удачу.

Дополнительные кресла были втиснуты в небольшое пространство так, чтобы не мешать хотя бы стрелкам и штурману. Майран и Чиль, таким образом, оказались спиной друг к другу. Но перед обоими были экраны обзора: перед Майраном те, что принадлежали Алексею, перед Чилем – Володины.

На Адрену прилетели вместе и на космодром из «Меридиана» не выходили. С момента старта с Адрены командование взял на себя Тэад. На этот раз консультации Майрана при прохождении планетарки Терции практически не требовались: маршрут был известен и на много раз выверен. Майран, изложив при составлении плана всю, какая могла понадобиться, информацию о группировке, до самого приземления был теперь, как и Чиль, пассажиром.

Шли осторожно. Чем ближе становилась Терция, тем сильнее возрастало напряжение. Планета надвигалась и, наконец, заслонила большую часть экранов. «Меридиан» укрылся возле небольшого естественного спутника Терции. Потом, выбрав момент, бросился вперёд, к следующему укрытию. Спутники планетарки проходили нерегулярно, появлялись с разных сторон, и приходилось тратить довольно много времени, выжидая их нужного расположения в Пространстве, чтобы проскочить между ними.

Совершив последнюю перебежку, «Меридиан» ушёл в атмосферу.

Чем был хорош тойер – это стремительностью посадки. Не оставляя за собой реактивного следа, который выдал бы его, он снизился сразу в заданной точке, завис на мгновение и приземлился на вершине холма. Лес раздавался здесь в стороны, открывая довольно большое пространство.

Несколько минут экипаж ждал. Уил готов был по первому слову Тэада немедленно стартовать. Все напряжённо вчитывались в показания приборов, но вокруг не было ни души. Кажется, их посадка осталась незамеченной.

Майран и Чиль поднялись, включили силовые поля на скафандрах. У них в руках не было ничего, за плечами – компактные ранцы. Парни взмахом рук пожелали им удачи. Уил открыл люки.

Было темно. Звёзды, большие и яркие, наполняли воздух едва различимым призрачным свечением. Майран и Чиль спустились по трапу; насторожённо поглядывая по сторонам, двинулись к лесу. Для начала им нужно было выйти почти к самому космодрому. Чиль вслушивался в темноту. Для него это был единственный опыт, который он мог получить от пребывания в группировке.

Не пройдя и пятидесяти шагов, остановились оба. Их био-иски одновременно показали присутствие поблизости человека. Он был у ближайшей кромки леса, как раз в той стороне, куда они направлялись.

Не сказав друг другу ни слова, оба вытащили бластеры. Был это пират, случайно зашедший сюда, наблюдал он за прилетевшими или спал, свалившись после хорошей попойки, по показаниям био-иска определить было нельзя.

Но то, что не могли понять Майран и Чиль, должны были разглядеть на экранах тойеристы. Так же, не сговариваясь, оба включили шлемофоны.

– Это землянин, – тут же прозвучал голос Алексея. – Похоже, смотрит на вас. Что-то говорит. Сейчас попробуем послушать... Наблюдатель! Назад!

Но раньше, чем Майран и Чиль успели сделать хоть шаг, почти одновременно с предупреждением Алексея, от леса полыхнул выстрел. Силовое поле на скафандре Майрана осветилось голубоватым светом, гася попадание. Оба упали в траву. По тому месту, откуда произвёлся выстрел, с тойера ударил залп.

Сохранить их вторжение в тайне не получилось, но шанс на успех ещё был, если бы Майран и Чиль успели добраться до леса, а «Меридиан» немедленно стартовал, уводя за собой наблюдение. Но сверху полыхнул ещё один луч – настолько мощный, что его не выдержало бы силовое поле ни на одном скафандре. Майран, чьё местонахождение выдала вспышка поля при первом выстреле, дёрнулся. Увидев это, Чиль ухватил его за плечи и рванул к себе, через себя и столкнул с холма, а сам скатился следом. Упал, прикрыв Майрана, чтобы он оказался защищён действием его прибора экранации. Найти их местонахождение со спутников планетарки снова стало нельзя.

С «Меридиана» полыхнул ещё один выстрел. Орудийный луч ушёл почти вертикально вверх, направленный в спутник, откуда был сделан выстрел по Майрану. В чёрном небе вспыхнула на миг звёздочка, ознаменовав попадание.

Чиль перевернул Майрана лицом вверх. Он был жив. Чиль сдёрнул с пояса аптечку.

– Выключи поле, – сказал он.

Майран с трудом поднял руку, выполняя распоряжение друга.

Их не могли увидеть с тойера, но вспышку силового поля приборы засекли, равно как и двойное попадание в одну цель.

– Кого-то ранило, – сказал Тэад, не озвучив предположение «убило». – Уил, открой люки. Алексей, Поль, берите анабиозник и бегите на помощь. Глазами лучше увидите, где они. И живо назад. Уил, будь готов к старту. Володька, бди, сейчас будет фейерверк.

Он включил свой накорд и стал сигналить на шлемофоны Майрана и Чиля. Ответил Чиль, не отключивший шлемофона.

Володя с тревогой обернулся к Тэаду:

– Кого?

– Майрана.

Чиль увидел открывшийся люк «Меридиана» и двоих тойеристов, оглядывающихся по сторонам, приподнялся, махнул рукой. Алексей и Поль подбежали. Скатка анабиознного мешка была у Алексея за спиной.

– Что, живы?

– Да.

– Нужен анабиоз? – спросил Алексей.

– Ещё не знаю.

Втроём они подхватили Майрана, и в это время сразу несколько лучей впаялись в землю в разных местах холма. От прямого попадания «Меридиан» тускло осветился, и его орудие стало посылать вверх один луч за другим. Володе известно было расположение спутников, к тому же наведённое орудие успевало регистрировать координаты, откуда вёлся огонь.

– Стойте, – сказал Чиль. Он сунул в руки Алексея и Поля по прибору экранации. – На пояс их. Защиту не включайте.

Чиль и сам отключил защиту своего скафандра – пользы от неё сейчас, при обстреле с орбиты, не было, она только выдала бы при попадании, где они находятся.

Под огнём спутников они потащили Майрана к «Меридиану». В темноте нельзя было понять, насколько серьёзно он ранен. Но медикаменты должны были помочь ему продержаться. Зелёные лучи ударяли то в стороне, то совсем рядом, но Володя успевал отстреливать спутники, выходившие из-за горизонта и готовые открыть огонь. «Меридиан» гасил попадавшие в него лучи, повреждений на нём пока не было, хоть такое положение и не могло сохраняться вечно.

Чиль, Поль и Алексей втащили Майрана по трапу, в люк и – в отсек управления. Люки закрылись за ними.

–Старт? – спросил Тэад. Он слышал по шлемофону всё, что говорилось между ними.

– Да, – выдохнул Чиль.

– Экипаж, по местам!

Уложив Майрана в кресло, Алексей и Поль заняли свои места у пульта. Поль тут же подключил своё орудие и поддержал Володю. Тем временем Чиль быстро осмотрел Майрана, расстегнул на нём скафандр. Ранение было сквозное, в спину. Кровотечение к этому моменту уже прекратилось. Анабиоз? Или он продержится сам?

– Иркмаан Чиль, старт! – напомнил Тэад.

– Да, – ответил он. Он не мог задерживать старт «Меридиана» – слишком мощной была направленная на него атака. Сосредоточившись и собрав силы, он ладонями вдохнул в Майрана максимальное количество энергии, какое смог собрать, и занял своё кресло.

«Меридиан» оторвался от пригорка.

Капитан, вылетая с Терции своим маршрутом, выжидал точного времени старта. И никто намеренно не отслеживал его старт, тем более с планетарки, мимо спутников которой он проходил. Сейчас же по «Меридиану» вёлся прицельный огонь, и о том, чтобы стартовать незамеченными и так же незаметно «вписаться» между спутниками, не могло идти и речи. «Меридиану» предстояло прорываться с боем.

Он шёл, стреляя на старте. Поль и Володя, преодолевая перегрузки, не отрывались от орудий. На орбите их ждали. Но, как оказалось, не с такими крупными силами. Всё, от момента посадки до старта, заняло так мало времени, что стянуть какие-то корабли к месту вторжения эсгебешников пираты не успели, а спутники, которые могли оказаться поблизости, тойеристы уничтожили или подбили. Нагулявшаяся за первую половину ночи Терция просыпалась по тревоге с трудом, и выгнать кого-то на орбиту было не так просто. Это спасло «Меридиан». Прорвавшись сквозь заграждение немногих уцелевших спутников, он успел войти в одно из укрытий, с которых начинался сегодня их путь мимо планетарки.

Чиль подобрался к Майрану. Тот не приходил в сознание. Чиль положил ладони ему на лицо. Взгляды экипажа обратились к ним.

– Дотянем до Удеги? – спросил Тэад.

– Не знаю, – сказал Чиль. – Но, пожалуй, лучше идти до Лиуроса – или всё-таки погрузить его в анабиоз.

– Сильно его? – спросил Володя.

– Перебит позвоночник. Почки. Да ещё я его дёрнул за руки – с таким-то ранением. Нет, лучше в анабиоз.

Алексей, который почти всегда мог оставить связь на Тэада и поэтому привык быть на подхвате, сорвался с места, взял брошенную второпях скатку анабиозного мешка. Анабиозники были закреплены за спинками кресел. Алексей раскатал его на полу, по всей длине отстегнул верхний клапан.

– Давайте, только скафандр расстегните.

Володя пришёл на помощь Чилю. Вместе они осторожно сняли ранец с плеч Майрана, а самого его вытащили из кресла, уложили в анабиозник и застегнули клапан. Это было сигналом к началу погружения.

Только теперь Чиль, Алексей, Поль и Володя посмотрели друг на друга – их руки и скафандры были в крови. Алексей достал откуда-то из-под пульта похожий на бластер портативный прибор чистки, передал Володе, которому первым нужно было вернуться к орудию. Чиль, взявший прибор последним, привёл в порядок сначала себя, потом занялся креслом Майрана.

– Кто-нибудь вообще понял, что произошло? – спросил Володя. Он сидел мрачный, и весь экипаж был подавлен таким исходом дела.

Чиль присел на поручень кресла, выключил прибор.

– Нас ждали, – сказал он. – Наверно, кое-кто из предводителей Терции не сомневался, что Майран, где бы он ни был, захочет вернуться и узнать, что стало с Капитаном.

– И что? – спросил Тэад.

– Мне кажется, «Меридиан» засекли со спутников ещё при посадке, но, видимо, хотели подождать и выяснить, чего нам надо. Вот и выслали навстречу наблюдателя. Пока «Меридиан» прошёл атмосферу, наблюдатель успел к месту посадки – мы ведь хотели не кружить над группировкой и прошли напрямую, и они поняли, где мы приземлимся.

– И что дальше? – спросил Алексей.

– Наблюдатель увидел, как мы с Майраном вышли из тойера, и понял, что приборы нас почему-то не ловят – может, у самого был какой-то прибор слежения. Он выстрелил, чтобы попаданием показать спутникам местонахождение людей. Вот и всё.

– А вы обратили внимание, что нас не обстреляли лазером? – спросил Тэад.

– Возможно, хотели захватить людей живыми, – ответил Чиль. Он устало развернул кресло, присел. Потом опустился перед Майраном на колени. Стараясь предохранить его на время старта, он отдал больше энергии, чем следовало, чтобы остаться в приемлемом состоянии самому.

Тем временем Тэад сориентировался в Пространстве.

– Надо вырываться отсюда. Иркмаан Чиль, куда всё-таки идём?

– К Удеге. На Антлоиту.

– Уил, курс.

– Да, командир, – отозвался Уил и сказал: – Но ведь сейчас Майрану ничто уже не грозит. Хуже, чем есть, не будет, и помощь может подождать. Так может быть, нам развернуться? Если мы пришли за информацией, надо её добыть. Иркмаан Чиль, возьмите с собой Лёшку и идите, а мы подождём вас. Приземлимся где-нибудь в другом месте, и всё. Организуй-ка потом ещё одну такую вылазку! Столько забот.

– Забот много, – согласился Чиль. – Но вернуться сейчас мы не можем.Группировка взбаламучена, пираты на ногах. И что на планетарке дежурные предупреждены и ждут нас, мы убедились. Совершить ещё одну посадку нам не дадут. Ну, и кроме того... План передвижений внутри группировки намечал Майран. Он был на Терции, ему знакомо множество мелочей, которые нам неизвестны, от стиля общения между пиратами на случай встречи с кем-то до мест, где можно скрыться и переждать. Нет, без Майрана на Терции нам делать нечего.

– Жаль... – пробормотал Тэад. – Я надеялся, мы привезём Фарите хоть какие-то известия.

– Почему ей? – спросил Чиль. Он со всей полнотой чувствовал Фарите, но хотел знать, что ответит Тэад.

– Она тоскует. Впрочем, я обещал не обсуждать эту тему. Теперь ещё про Майрана узнает.

– Не говорите ей, пока он не придёт в себя, – посоветовал Чиль.

– Расчёт закончил, – отчитался Уил.

– Экипаж, внимание, – сказал Тэад.

 «Меридиан» осторожно вышел из укрытия и сразу, почти с места, не считаясь с находившейся поблизости планетой, взял межзвёздную скорость. Спутники пиратской планетарки и Терция разом остались где-то позади.


Майрана разместили в одном из госпиталей Антлоиты. Тойеристы и Чиль ждали новостей. Через несколько часов им сказали, что состояние раненого стабилизировалось, лечение займёт около недели, после чего потребуется долечивание на Земле.

– Он в сознании? – спросил Володя. – Можно его видеть?

– Мы будем приводить его в сознание не раньше,чем через трое суток. Тяжёлое ранение!

В молчании вышли из здания госпиталя. Остановились в парке под деревьями. В этом куполе было постоянное лето, в ветвях посвистывали птицы – они хорошо прижились под воздушными куполами Антлоиты.

– Ну что, иркмаан Чиль, куда мы теперь? – спросил Тэад.

– На Землю, на вашу базу. И, если позволите, я с вами.

– Вы тоже на Землю?

– Да. К Марии, матери Майрана.

– Может быть, пока ничего не говорить ей? – спросил Володя. – Пусть считает, что он где-нибудь по делам.

– Она уже знает, что случилась беда. И лучше объяснить ей всё, чем она будет мучиться в догадках.

– Мы тоже зайдём к ней на днях, – сказал Поль.

На Луне, сдав «Меридиан» техникам, Чиль и тойеристы лайнером добрались до Земли и на космодроме попрощались.

– Будет вторая экспедиция? – наперебой спросили парни у Чиля.

– Будет. Но не раньше, чем через два месяца.

– Обещайте нам, иркмаан, что мы примем в ней участие!

– И, пожалуйста, передайте от меня самый благодарный привет вашей матери, Налиэ Чиль, – сказал Володя.


Чиль подошёл к знакомому дому незадолго до заката. Остановился, положив руки на резные столбики калитки. В воздухе витал аромат наступающей весны. Как видно, с крыш капало весь день, под карнизами в посеревшем, пористом снегу капли выдолбили пунктирные бороздки, но сейчас снова подмораживало. Над невысокими деревьями фруктового сада поднимались белоствольные старые берёзы.

Было воскресенье, и Чиль надеялся застать Марию дома. Он позвонил и вошёл во двор, поднялся на крыльцо. Дверь открылась, Мария встала на пороге.

Всё такая же миниатюрная, с гладко зачёсанными волосами она подняла взгляд на Чиля, и он увидел, как тяжко у неё на душе.

– Чиль! – вскрикнула она. – Что с Майраном?

– Он жив, Мирии, всё уже позади.

– Жив... – повторила она.

– Через неделю он будет на Земле.

– Где на Земле? В больнице?

– Сначала – да. Ему ничто уже не грозит, Мирии, – снова повторил Чиль.

Только тогда Мария опомнилась.

– Звёзды, Чиль, что же мы через порог-то... Проходите, проходите!

Она провела его в гостиную. Лунталэ, наитием ощутившая, как важен для Марии разговор с этим гостем, успела забрать маленького Дарми в другую комнату и не стала выходить сама.

Чиль и Мария остановились у окна гостиной.

– Расскажите мне, Чиль! – попросила Мария.

Чиль рассказал об экспедиции Майрана, передал прогнозы медикологов.

– Вы всегда прилетаете, Чиль, если случается беда.

– Горевестник?

– Нет, Чиль, поддержка!

– Мирии, ведь Майран всё рассказал вам о себе?

Мария ответила не сразу.

– Рассказал. Но далеко не всё. Разве всё о таком расскажешь?

– На Терции у него погиб друг, и он не мог не попытаться выяснить о нём хоть что-то.

Мария закрыла глаза и кивнула.

– Чиль, когда вы были у меня последний раз,  с вашей матерью... Ведь вы уже знали, что с Майраном беда.

– Знал, Мирии. Простите мне мою ложь. Я не мог рассказать вам, откуда у меня эта информация.

– А откуда она была в ГИЦГе? Ведь, получается, к исследовательской работе Майран вообще не имел отношения.

– Майран действительно числился в межгалактической экспедиции. Информацию о нём и текст сообщений для близких в ГИЦГ передавали мы. Это отработанная практика, разведка прикрывает так многих.

Мария выслушала Чиля, устремив взгляд за окно, и вздохнула:

– Простите мне мою обиду, Чиль! Мне действительно надо было увидеть вас, чтобы до конца понять что-то.

Мягко глядя ей в лицо, Чиль сказал:

– Спасибо вам, Мирии. Для меня очень ценно ваше доверие. Я летел на Землю с намерением объясниться и попросить прощения за то, что долго не мог к вам выбраться, особенно когда нам так нужно было поговорить. Но с возвращением Майрана навалилось столько работы! Я прилетел один раз, в начале осени, не застал вас, и больше не мог высвободить времени. Ведь это двое суток, а обстановка менялась едва ли не ежечасно.

– Майран объяснял мне это, Чиль. Так когда вы были у меня в прошлый раз, вы уже знали или нет, что Майран жив?

Чиль покачал головой.

– На тот момент я знал, что он погиб, но душа его находится в ожидании. Как только я получил сообщение, что он вернулся и снова жив, это было передано через ГИЦГ вам. Помните, я выходил позвонить? Я связывался с разведцентром.

Мгновение Мария молчала, глядя Чилю в лицо.

– А я не могла понять! – сказала Мария. И вдруг опомнилась: – Великий Космос, что же мы стоим? Я и правда сама не своя сегодня. Чиль, садитесь. Я приготовлю чай.

Чиль опустился в кресло у окна, Мария вышла на кухню. Тогда в гостиной бесшумно появилась Лунталэ. Она поняла, что разговор пока прерван и насмелилась выйти к гостю, в котором чувствовала огромную духовную силу. Она подошла, тихо ступая босыми ногами по ковру и не сводя взгляда с лаурка. Остановилась в шаге от него. Оба молчали.

Это была встреча не только представителей двух энергетически и духовно развитых цивилизаций, но и людей чутких и легко, почти без слов, читающих в душах друг у друга. Лунталэ видела перед собой силу и мудрость, способную и прощать, и карать; Чиль – чистоту и всеобъемлющую доброту, рождённую в безмерном страдании.

Чиль не поднялся из кресла, потому что ростом был выше Лунталэ, а она не склонила головы, потому что была равной ему в его духовной зрелости. И оба отнеслись друг к другу с глубоким, заслуженным ими уважением.

Вошедшая с подносом в руках Мария остановилась в дверях, боясь помешать духовному контакту, в котором они находились. Маленький Дарми выбежал из комнаты, куда увела его Лунталэ, и тоже притих, удивлённо глядя на свою Наставницу и незнакомого человека. Со всезнанием маленького ребёнка, ещё не забывшего многих врождённых истин, он почувствовал происходящую здесь встречу двух единств.

Потом Лунталэ вздохнула и опустилась около Чиля на колени.

– Я хочу уйти. Отпусти меня! – выдохнула она, произнося слова на космолингве.

– Ты должна жить, ты нужна, – сказал Чиль.

– Кому? – спросила она со всхлипом.

Чиль взглядом указал на маленького Дарми.

Лунталэ закрыла ладонями лицо, поднялась и быстро ушла.

Стараясь понять смысл произошедшего перед ней, Мария сообразила, что её первое впечатление чисто земное, и оно неверно – лулы никогда не молят на коленях. У них мольба – это ладонь или обе ладони на плече у собеседника. Опуститься на колени она могла от настигшей её физической слабости.

 Мария не стала спрашивать Чиля о том, свидетелем чему оказалась. Она накрыла на стол, но позвать Лунталэ к столу не решилась, она понимала, что сейчас девочка находится не в том душевном состоянии.

Некоторое время Чиль молчал, потом сказал негромко:

– Спасибо вам, Мирии. И вам, и всей вашей семье: вашему мужу, и Майрану, и Дарми.

– За что? – растерянно спросила Мария.

– За Лунталэ. Ей нельзя оказаться сейчас одной. Лунталэ нужен человек, которому она нужна.

Мария покачала головой:

– Я поняла так, что лулы не остаются жить ради детей.

– Иногда остаются, – ответил Чиль со вздохом. – Не нам, представителям других цивилизаций, судить их. Но Лунталэ действительно рано уходить.

– Значит, Лэман может быть ещё жив?

– Лулу, который возвращается на прерванный путь духовного развития, грозит многое. Но, если этот путь избран твёрдо, то Великие Силы помогают ему. Жив он или нет, я не знаю, иначе всё в мире было бы слишком просто.

– И всё-таки, Чиль, не как лаурк, а как человек, знающий что такое пиратство, как вы считаете, есть у Лэмана шанс выжить?

– Это зависит от многого, Мирии. Оставайся он, как раньше, рядовым пиратом, к тому же имевшим нелады с Капитаном, он мог бы избежать расправы во время бунта. Ну, а коль скоро он начал духовное возрождение, то в свою среду пираты его больше не примут. В этом случае он не сможет добывать продовольствие – а это вопрос выживания, Мирии, вы понимаете. Прокормиться на Терции самостоятельно можно, но для этого нужно иметь или хорошее исследовательское образование, как у вашего сына, или прочную связь с Высшими Силами, которые укажут лулу, что является безопасным, или подпитают с помощью других энергий. Но на это может надеяться только высоко развитый лул. Я не видел Лэмана, не знаю его сил и способностей. Я ничего не могу сказать о его шансах выжить.

Некоторое время Мария молчала. Потом вздохнула.

– Вам многое открыто, Чиль, – сказала она с неприкрытой болью. – Помогите мне понять, почему Ллэйд ушёл – вот так, не показавшись, без единого слова...

– Расскажите мне, Мирии, – попросил Чиль.

Мария рассказала о том, как появилась в её доме Лунталэ. Чиль помолчал, задумавшись.

– Я знаю Ллэйда только с ваших слов и со слов Майрана... Мне кажется, Мирии, ваш муж ревновал.

От такого предположения Мария не нашлась с ответом.

– Я всегда считала, что он верит мне...

– Вы сами говорили, он горячий человек. А в момент его появления дома у вас на руках был Дарми. Эмоции захлестнули и взяли верх над разумом. Если предположить, что он видел на Терции Майрана в роли пирата, то после такого шока не трудно усомниться и во втором любимом человеке.

– Но почему же он не прилетит снова – поговорить и разобраться?

Чиль чуть улыбнулся:

– Об этом лучше спросить у вас, Мирии. Вы, а не я знаете его характер.

Мария кивнула. Всё с объяснением Чиля встало для неё по местам. Она поникла, поражённая простотой и нелепостью случившегося.

– Что же мне делать, Чиль? – почти против воли спросила она. – Где искать его? Майран считает, он вернулся на Терцию, а я не знаю, что и думать.

– Какой совет могу я вам дать, Мирии? – вздохнул Чиль. – Верьте в него, как верили до сих пор, и ждите. Рано или поздно он придёт в себя и задумается, и тогда почувствует то, что вы пытаетесь ему передать. Не мне говорить вам, что обида способна убить самое лучшее и драгоценное в человеческих отношениях. И поскольку вы знаете своего мужа, любите его и принимаете именно таким, какой он есть, то вы сумеете сохранить неприкосновенным своё чувство к нему. Не затаить обиды, а понять.

Мария кивнула, не в силах поднять голову. Увидев бабушку расстроенной, к ней подошёл маленький Дарми, обхватил руками её ноги, снизу вверх, доверчиво и прямо посмотрел в лицо. Уроки Лунталэ явно не проходили для него бесследно. Он умел чувствовать.

Мария взяла внука на руки, присела с ним возле стола. Чиль смотрел на ребёнка. У них с Майраном так и не состоялось прямого разговора о нём, но разговор этот был лишним. Майран самой душой прикипел к Дарми, Мария не знала, что внук ей не родной, а сам ребёнок осваивался в семье и в душах находившихся рядом с ним взрослых людей так, словно всегда принадлежал к их маленькому мирку. Сын убеждённого пирата и этой женщины – во многом избалованной, не нашедшей себя, совершившей такую массу ошибок и глупостей. Спасшей Лунталэ, а заодно с ней комплекс. Избавившей от многих бед Галактику.

Чиль посмотрел на портрет Бойны. На нём она смеялась открыто и радостно, её белозубая улыбка и милый, слегка кокетничающий взгляд синих глаз располагали к ней сразу. А Звезда-Солнце довершала картину матери, жены и самоотверженной смелой женщины. Вот такой её образ Майран и будет создавать теперь всю жизнь для сына. И Майрану одному решать, достойна она такой памяти или нет.

Дарми встретился взглядом с Чилем, заулыбался. Кареглазый, с тёмной косой чёлочкой на лбу, с ямочками на щеках. Ничего общего с родным отцом, кроме цвета глаз и волос. А с Майраном? Что приобретёшь ты, человек, от постоянного общения с такой личностью, как твой приёмный отец, который, пожалуй, имеет больше права называться родным, чем тот, что был сейчас на Тиргме и при известии о твоём существовании расхохотался в голос?

Дарми протянул руку, взял со стола печенье, сунул в рот, но продолжал, не сводя глаз, смотреть на гостя. Чиль заговорил с ним на своём языке. Дарми радостно взмахнул рукой с печеньем, сполз с бабушкиных колен и подошёл к гостю. Взобрался к нему на руки. Встал коленями к нему на колени, прямо глядя в глаза. Он слушал. И Чиль чувствовал, как нелегко будет Майрану удержать в рамках дисциплины этот беспокойный и своенравный дух. И разве одному Майрану? Всей его семье.

Но Майран – Гепард, а Мирии мудра, и сейчас к тому же, именно во время утверждения в будущем характере Дарми главных, основополагающих внутренних установок, рядом с ним оказалась Лунталэ – не самим ли Великим Космосом посланный духовный учитель?

– Мы будем часто встречаться с тобой, Даргол, – перешёл на русский язык Чиль. – По законам моей Родины я ещё не имею права наставлять ребёнка, но вместе с Лунталэ я сделаю всё, чтобы ты освоил законы мировой гармонии и научился жить в ладу с собой и окружающим. Если понадобится, я найду для тебя Наставников на Лаурке. Но до тех пор я хочу общаться с тобой как друг.

Дарми слез с его колен – привычный русский язык слушать было далеко не так интересно, как незнакомый и новый для слуха лауркский.

– Спасибо вам, Чиль, – сказала Мария. – Спасибо, что принимаете такое участие в его жизни.


Они долго разговаривали в этот вечер, сидя у горящего камина. К ночи над городом разыгралась новая метель, за окнами мело, ветер яростно ударял в стёкла. В доме было уютно и тепло.

– Лунталэ не привыкла к зиме, – тихо сказала Мария. – Я не могу понять, как она воспринимает холод, не плохо ли ей от нашего климата.

– Мне кажется, вы зря тревожитесь, Мирии, – чуть улыбнулся Чиль. – Лунталэ воспринимает природу естественно. Лул – часть окружающего мира. Земля жива, не испорчена людьми, не убита, как Юнседа, и Лунталэ может тосковать по дому, по своей планете, но страдать из-за погоды или климата не станет – она умеет быть благодарной.

Они помолчали, глядя в огонь. Маленький Дарми спал в своей комнате. Оставив у его кровати включенный маячок, Мария могла не тревожиться о нём, и всё-таки Чиль видел её беспокойство.

– Вы нервничаете из-за Майрана, Мирии? – спросил он. – Вам хочется лететь к нему?

– Да! – ответила она. Улыбнулась устало: – Но я понимаю, что объективно этого не нужно. Чиль, вы ведь были с ним, когда это случилось...

Чиль кивнул.

– Даже если бы его ранение оказалось смертельным, мы успели бы его спасти, Мирии.

– Почему вы полетели с ним, Чиль?

Чиль отвёл взгляд от огня, посмотрел на Марию прямо:

– Я знал, что эта экспедиция окончится бедой. Но и запретить её был не вправе. Майрану необходимо было предпринять все эти шаги. И кроме того, последствия этой экспедиции для других людей достаточно важны, и их тоже нельзя было пресечь.

– Эту операцию он разрабатывал вместе с тойеристами? – спросила Мария с трудом.

– Да. Ребята кланяются вам и обещают зайти в самое ближайшее время.

– Спасибо. Хорошие ребята! Они говорят между собой на эсперанто. Они разных национальностей?

– Командир экипажа, второй стрелок и связист – русские. Первый стрелок – француз, штурман – американец.

– Они все ещё такие молодые!

– И у всех боевой стаж около пяти лет.

– Никогда бы не подумала, что Майран найдёт своё призвание в СГБ. Последнее время я часто вспоминаю ваши слова, Чиль, что он занимается своим делом и этому делу отдаёт всего себя. Теперь я вижу, что вы были правы.

– Вы ещё тогда говорили мне, Мирии, что исследовательская работа не для него.

– Он нашёл себя. Нельзя посвятить жизнь делу, которое не захватывает тебя полностью. А почему в СГБ пошли вы, Чиль?

– Призвание, – улыбнулся он. – В моём выборе нет никакой интриги. Это работа, которую я люблю, с которой справляюсь, которой охотно отдаю всё своё время. Конечно, это не будет продолжаться вечно. Лаурк обязан создать семью. А семья не совместима с таким графиком работы. Но десять лет, двадцать или тридцать у меня ещё есть.

– Вы сказали, Чиль, что не имеете права наставлять детей. Это потому, что у вас ещё нет своих?

– Да, Мирии. Мои родители тоже не могут работать с детьми-лаурками – у них ещё недостаточно опыта. Только воспитав второго ребёнка, они могли бы заниматься такой работой. И то не быть самостоятельными наставниками. Наставник ребёнка – это работа высшего порядка.

– На Фатолге ваша мать работает с группой детей.

– Другие цивилизации не придерживаются нашей точки зрения. Дети нелаурков менее чувствительны к глубокой гармонии и энергиям. Заниматься с детьми лулов моя мать пока не возьмётся.

– Вы говорили мне однажды, Чиль, что лауркская семья держится на уважении супругов друг к другу. А как же любовь?

– Любовь – это гармония, а значит, основа. Одни пары соединяет любовь – как моих родителей, например. Другие поначалу связывает чувство долга, любовь приходит позже. Лаурк должен оставить максимальное количество детей, иначе лауркский род угаснет. Семья требует духовной работы, уважения супругов друг к другу. Чтобы дети были духовно здоровы, они должны начать свой путь в здоровой семье. Если я не встречу свою избранницу до определённого возраста, мои отец и мать, или Наставник укажут мне, на кого следует обратить внимание.

– И вы должны будете жениться на девушке, которую не знаете?

Чиль тихо рассмеялся:

– Всё не так мрачно, Мирии! И родители, и Наставник знают меня. Они предложат лучший для меня вариант. И мы не станем торопиться. Мы должны почувствовать друг друга. Я не берусь даже объяснить, что это значит, Мирии. Это не влюблённость, это, пожалуй, понимание внутреннего мира. Это начало общей гармонии, которая со временем почти наверняка перерастёт в любовь.

– И это произойдёт уже в браке?

– Возможно. Как возможен и тот вариант, по счастью небольшой, что этого не случится вовсе.

– А как же гармония, которая невозможна без любви?

– Её заменит взаимоуважение. У нас не всё складывается по задуманному – как и у других цивилизаций.

– Но такой брак, без любви, разве он является счастливым?

– Да, Мирии. Если рядом близкий по духу человек – это прекрасно.

– Я чего-то не понимаю.

– Потому что сами вы всей душой любите своего мужа и не представляете брак без этого чувства.

– Но что-то может помочь такой паре обрести любовь друг к другу? Храмовые Циклы?

– Да, Мирии. А для вас изменилось что-то после прослушивания Цикла?

Теперь рассмеялась Мария:

– Безусловно! Я познакомилась с лауркской музыкой и научилась ценить её! А если говорить серьёзно, Чиль, моё восприятие Майрана и Ллэйда усилилось, и это было очень важно, но теперь оно вернулось к тому, что было до прослушивания. – Мария вспомнила о последнем разговоре с Налиэ Чиль и уточнила: – Как часто вообще можно слушать Храмовую музыку?

– В любое время, – ответил Чиль, – если есть желание и возможность.

Мария подумала, может ли сейчас повторить прослушивание. Маленький Дарми не давал ей дома даже носить серёжки – всё, что блестело, с его точки зрения требовалось немедленно схватить и засунуть в рот. Она улыбнулась при мысли о Дарми.

– Майран вернулся домой с сыном, как если бы вы предсказали мне это. – Мария посмотрела на портрет. – Только одно не сбылось по задуманному: Бойна погибла. Вы знали её, Чиль?

– Заочно.

Мария вздохнула:

– Мне кажется, он ещё не скоро придёт в себя после своих потерь и захочет жениться снова. Но что ж поделать?

– Зато Дарми будет знать свою родную мать – кем она была и что сумела сделать.

– Да, Майран рассказывал мне о ней. Мне хотелось бы знать другое: почему Дарми столько времени провёл в больнице? Ведь о нём могла позаботиться я. Не отвечайте, Чиль, он расскажет мне сам. Как вы считаете, он полетит на Терцию снова?

– Обещаю вам, Мирии, что больше авантюр не будет. Следующий визит Майрана на Терцию состоится только в сопровождении крупных сил СГБ.