Жизнь и математика

Хоть у меня и папа, и мама по образованию - преподаватели математики, сама я её не люблю. Каких-то серьёзных проблем у меня с ней не было, но и одним из любимых моих предметов её назвать нельзя. 9 в аттестате по ней есть - и слава Богу.
После 4-го класса я сдавала по математике экзамен для поступления в гимназию. Тогда мама со мной всю весну занималась по экзаменационному сборнику, хотя в начальной школе я и без чьей-либо помощи с этим предметом хорошо справлялась: там ещё всё было просто. Но мама думает, что я так хорошо училась именно благодаря ей, поэтому не буду это опровергать: не хочу её обидеть. К тому же, она ведь может быть и права... Экзамен я сдала на 10 и в гимназию без проблем поступила.
В конце 9-го класса у нас были выпускные экзамены. И среди них тоже была математика. Помню, писала я экзамен, а все одноклассники по очереди выходили в туалет, и я подумала: "Что ж им всем так пИсать захотелось? Неужели так легче писАть экзамен?"
А потом учительница сказала мне: "Маша, теперь твоя очередь идти в туалет!" "Но я не хочу в туалет!"- возразила я. "Иди, говорю! А мне тетрадочку свою дай, полюбуюсь!"- не отставала она. И тут я поняла, что учительница просто хочет посмотреть, не наделала ли я ошибок, и помочь, если нужно. "Так вот оно что! И так со всеми было. А я сразу не поняла! Или просто пропустила момент, когда все об этом договаривались",- подумала я и пошла в туалет. Там я пять минут постояла возле унитаза и пошла обратно в класс.
К экзамену по математике за базовую школу я готовилась с папой. Я решала задания из сборника, а он их проверял. В 9-ом классе математика уже была отнюдь не такой простой, как в 4-ом. И хотя я прекрасно решала разные логические задачи на движение, совместную работу и тому подобное, глупостей в неравенствах, функциях, задачах на доказательства творила немало.
"Машка, ну кто же это тебя так учил неравенства решать!" - возмущался папа. "Любовь Михайловна... Больше у нас никто математику не ведёт",- лепетала я. "Сомневаюсь! - говорил папа. - Не думаю, что она могла вас ТАКОМУ научить!"
"Ну кто ж так решает геометрические задачи! Да ты ходишь окольными путями! Вот, смотри, здесь можно гораздо проще. Это же очевидно! Как можно умудриться так всё закрутить!"- негодовал папа над моими решениями каких-то задач про треугольники. "И сколько тебе раз говорить, чтобы ты не использовала смешанные дроби? Ну вот как я должен понять, где у тебя тут подразумевается умножение, а где смешанная дробь! Тебе что, обыкновенных и десятичных мало? - продолжал возмущаться папа. - Да и вообще, с оформлением у тебя просто беда! И как ты этот экзамен сдавать будешь?"
Мой папа репетитор по математике. У него всегда было много учеников, и все считали его очень хорошим учителем. Ученики у папы самые разные: от "очень хорошая и толковая девочка, как ты, дочка" до "сущий балбес, но это, впрочем, его дело, хоть чему-то да я его научу!".
Очень ранимая и принимающая близко к сердцу любое повышение голоса, я грустно задумывалась: "Наверное, к их ошибкам папа относится спокойнее. А вдруг он любит их больше, чем меня?" Откровенно поговорить с папой о своих чувствах я почему-то не решалась. Но скоро я поняла, что думала совсем неправильно. Я тогда ещё так много в этой жизни не понимала!
Уже летом, когда я, счастливая от того, что наконец сдала все экзамены и поступила в лицей, наслаждалась каникулами, папа как-то за столом у бабушки с дедушкой сказал: "Как хорошо, что Машка решила связать свою жизнь с химией и биологией и не будет сдавать ЦТ по математике! А если бы сдавала математику, прямо не знаю, что бы я делал! Какому-то другому учителю я бы не мог довериться, а сам... Хоть и не так всё плохо у Машки с математикой, но... Нельзя репетитору со своим ребенком заниматься. Так же, как хирургу своих родных оперировать".
И тут я всё поняла! Я, к слову, в то время как раз мечтала стать хирургом. "Если бы у меня на операционном столе лежал мой папа, у меня бы рука со скальпелем тряслась, - думала я. - Я бы знала, что от этого точно никому лучше не станет, но ничего не смогла бы с собой поделать. Я бы очень нервничала: это ведь мой родной папа".
"По этой же причине и папа так остро реагировал на мои математические промахи. Ученики - это одно дело. Как бы папа их ни уважал, но всё же они просто его работа. А я - родная дочка. Любовь - это совсем другое. Она не всегда помогает нам вести себя логично и адекватно. Но всё же это самое дорогое, что есть на свете. Её часто нужно читать между строк. Это непросто, но если научиться этому - станешь поистине счастливым", - подумала я.
Как хорошо, что я учусь на врача, и слова "митохондрия", "треонин", "амилаза" для папы ничего не значат! И когда я в процессе учёбы допускаю во всём этом ошибки - это только моя проблема. А неравенства и задачи на доказательства остаются у папы на работе. Любовь - она не для рабочих вопросов. Она для семьи. Конечно, любовь тоже бывает разной, и в работе нужна своя особая любовь. И врачам, и учителям, и всем на свете... Но семейное - это семейное. Есть в жизни вещи, которые не любят, когда их смешивают.