Руководить - дело хитрое

Руководить – дело очень даже хитрое. А вы что же думали, что нет? Небось, еще и шутили, наверно, что руководить – это, мол, рукой водить. Небось, думали, что это только команды командовать и на совещаниях совещаться. Да премии себе выписывать. Да в Сочи и за рубеж на конференции всякие и симпозиумы на казенный счет гонять. Завидовали, надо полагать, тем, кто этим делом занимается. Еще и поглядывали сквозь жалюзи в кабинет к старшому, а у него там в очках что-то зеленое отражается – не иначе пасьянс на компе раскладывает. А потом вызовет к себе кого-нибудь, отчитает с наслажденьицем и опять баклуши бить.
Так ведь всё? Признавайтесь!
Но – не все так просто, как дважды два четыре, а все с двойным дном. Руководить – это вам не мешки ворочать, знаете ли. Тут хитрость нужна. Чуть ли не военная тактика и стратегия. А вы говорите, нехитрое дело.
Конечно, за всех говорить тоже не надо, бывают, наверное, и такие руководители, что и мешок ворочать не доверишь, не то, что поважнее что бы то ни было. Но это, конечно, редко бывает. Почти совсем никогда, а только тогда, когда руководитель, так сказать, волей случая, что одуванчик ветерком, залетел, куда не следовало, в кабинеты, то есть, и пытается удержаться. Такие граждане бесхитростные, они что? Они ж не понимают ни бельмеса, и стараются со всех сторон. И с подчиненными – будто, ощущают с ними сродство, сочувственно, накоротке, пожаливают их даже, выслушивают про дела. Отчеты совместно стряпают. И перед старшим боссом (а такой в этом случае всегда есть) за свою работу и работу своих потом краснеет, потому что, дурак, в ней участвовал. А коли смежные службы, когда если на него стрелки переводят, опять, дуралей, голову клонит, не в силах других людей обозначить, как козлов отпущения. Хрен его знает, зачем. Олух!
Но, по счастью, такие совестливые долго не руководят. Раз, два – покраснел, помолчал, никаких имен не назвал, постоял с поникшей головой в кабинете генерального и – с вещами, как говорится. А как ты хотел?
А настоящий руководитель, от Бога, так сказать, никаким и ни с кем (то есть в офисе) сродством не обременен. Будь такой со всех сторон одаренный человек ваш начальник, он ваш косяк на себя брать не станет, и сам не накосячит, потому что не сделает лишнего. Какие-то отчеты совместно? Такое детсадовство даже не обсуждается. Но если где вдруг прилёт, то обязательно смежные отделы прицепит. Это как правило.
Если вы не возьмете в толк, зачем тут еще и смежные – мы с вами заодно. Я тоже не знал. Думал, это как-то, знаете, не по-людски. Потому-то и руководить не умею. Не дано.
А смысл ведь чуть ли не на поверхности! Если скажешь на какую-то проволочку или недоработку, мол, это все Вася, мой в отделе, так Васю, глядишь, могут и попросить, а он, что греха таить, работник что надо. Поэтому надо все так выставлять, чтобы сам не причем, а кто причем, до конца и не ясно. То ли Вася (он, конечно, виноват, но только потому что доверился Пете, а тому Даша из смешного отдела не ту бумагу распечатала). Коллективная вина – она для наказания самая трудная. Если не сговор, конечно. Вася, Петя еще вот, Даша тоже туда же. Кого накажут? Да никого! Ну да, премии лишат. Да они ведь ее итак отродясь не видали – ее ж руководители себе переназначили.
А сам? Сам молодец! Лояльнее нет, трудолюбивее тоже. Вкалываешь ведь, дай Бог.
Но! Это ж только на словах просто. На практике тяжкий труд. Тут разуметь надо по полной, списки с козлами назначенными в голове держать, да чередовать грамотно, но все это, главное, быстро делать. Потому что случается внезапно, и спрос, стало быть, скор. Мямлить некогда. Генеральный разбираться не хочет. Четко и творчески, как говорится, всех, кого следует, сдать. И с чистой совестью получить премию. Как всегда.
Ну и как вы думаете, есть для Руководителя с большой буквы смысл, например, вникать в работу? Да ни фига! Ведь если он, не дай Бог, вникнет в суть, то и огребет вскорости, потому что, если в курсе, значит, тоже виноват. А как сделать так, чтобы вообще быть не по какому этому самому, вопросу, не в зуб ногой? Загородиться жалюзями и изо всех сил стараться не слышать, что кругом происходит. Увлечь себя чем-то, что б полностью заняло сознание. Иному, особо одаренному, и пасьянса-косынки может достать для решения вопроса. А другому, знаете, не так повезло: и слышит острее, и глаз наметан. Тут средства должны быть позабористее. Автомобильный журнал, например, полистать – очень помогает. Сразу и мечты о майбахе за полмильона долларов, а у самого зарплата в этих самых их, американских, всего пару-тройку тыщ. Тогда уж, конечно, не до работы. Все мысли только о несправедливости жизни.
Иногда можно даже и пить на службе. Лишь бы сознание от бдительности оградить. Только усердствовать не надо, а то, когда будешь у генерального на поклоне своих и не только во всех грехах уличать, можешь понапутать фамилии с должностями. Да и запах, опять же, выдает, если генеральный на радостях решит приобнять маленько. Ведь тоже бывало как-то лет пять назад.
Ну, в целом, по этому вопросу, надеюсь, понятнее стало. Будем считать, разобрались. Но к самой соли пока только приближаемся. Сродства не ощущать и сознание отвлекать – штуки, конечно, мудреные, но и не так уж.
Как все время виновников в рукаве иметь, при том ни во что не вникая? Вот зачем талант потребен. По этому моменту придется, как на военной кампании, схему с флажками и стрелками зарисовывать, кто кому служебные записки носит, что в них за сведения, нужные они или очень, и слабые звенья выделять, предвосхищать, стало быть, проблемы. Ум здесь явно не как у того гражданина, какой за подопечных любитель отхватывать, требуется. Понадобится ай-кью, так сказать, как минимум гения.
А ведь есть и еще задачи, кроме как всегда между струек проскакивать. Взять хотя бы саму работу отдела. Ее ж кто-то должен выполнять. Как так провернуть, чтоб это все делалось, и при том быть лишь в курсе того, кто и за что следующий раз отхватит? Это сложно. Тут, я говорю, уже умом не отделаешься. Даже с каким-то там ай-кью. Здесь метафизика начинается. И чистое вдохновение.
Кто-то начинает ненужное требовать. Чтобы, допустим, на работу приходили на десять минут раньше назначенного, и за нарушение – штрафовать. Но это легкотня, надо заметить. Есть куда более изощренные. Штрафовать, что не успел телефон взять за три гудка. Это, конечно, если такие полномочия имеются. А то просто за это можно вламывать по полной программе. На «вламывать», знаете, у начальников полномочия всегда есть.
Еще вот хороший метод – весь день пропадать хрен знает где, а к вечеру явиться за пять минут до конца рабочего дня, когда все размякли и поверили, что начальника не будет уже и чуть ли не даже компьютер выключили и пальтишко готовы как будто с вешалки снять. А он тут как тут. И всем так, конкретно, мол, «не расходиться!». И каждого по очереди в кабинет и расспрашивать. А расспрашивать, не забывайте, чтобы (не дай Бог!), не понять суть, и ругаться при том, как если бы все не так сделано. Особенно эффективно, если всё при этом было сделано, как и следует.
За часок всех опросив и вымуштрив, дать какое-нибудь избывное задание, типа, отчет предварительно ежемесячный свести (хотя только 25е число), вроде как он генеральному завтра охренеть как нужен. И прямо с утра.
Разве такое по силам чудаку, горе-начальнику, какой за своих сердце рвёт? Этот ведь, если б такой отчет и в самом деле бы запросил генеральный (тоже ведь не чурается подобных воспитательных мер), и то постеснялся бы обременять. Глядишь, сам бы корпел. И, что скорее всего, генеральный бы хоть вникать и не стал, но по обыкновению бы бранился, мол, лажа, а не отчет (дерьмо, другими словами), да еще и спросил бы, кто его делал. А кто делал? Известно кто!
Да-а-а-а… Спросите, всё, мол? Если бы! Коли б тех методов был исчерпывающий перечень, пусть хоть бы тыща, то и говорить бы не стоило. Назвать, перечислить, да описать. Подучил – и руководи себе на здоровье, кто не дает? Но это, друзья, калейдоскоп. Как там сложится, какое сочетание приемов, в каких пропорциях – это только в голове гения уложится. А я и пытаться не буду. Назвал несколько так, для примера.
Вам, наверно, любопытно узнать побольше и про самих генеральных. Особливо хозяев большого бизнеса. Им-то кого стесняться? Отчитываться-то не перед кем, ведь сам себе босс. Там все по-другому или не совсем?
Я бы сказал, что иначе, да не очень-то. Ведь главное что? Чтобы бизнес пёр. Для этого надо, чтобы работа кипела. А когда у тебя в заместителях с полдюжины таких вот гениев, какие хитры и находчивей Мюнхгаузена? Ведь надо все-таки худо-бедно и виноватых одаривать и отличившихся наказать.
Да, мои дорогие, первый секрет здесь и спрятан. Потому что большие боссы знают, что невиновных чихвостить гораздо действеннее. В профилактических в том числе целях. Все ж будут понимать, что если даже Михалыч отхватывает, хоть булки рвет что есть силы, то надо шустрить. Еще больше шустрить.
А виноватых поощрить зачем? Мы можем только догадки строить. Вероятно, деструктив какой внести в отношения, градус повысить. Только большие боссы знают наверняка. Нам гениев не понять. Сечём только, что так оно работает, и всё тут.
* * *
… Наш Николай Петрович частенько задерживался у себя в кабинете. Ну как частенько? Практически всегда. Ну то есть когда вообще приезжал на работу. Вот он съездит туда или сюда, на Кубу или в Мексику, а то и просто с компанией на яхте через Средиземное море, этак на месяцок. А потом всю неделю задерживается в офисе. Смотрит, значит, в камеру, кто тут что, лоялен, али нет. Кто в шесть пальто напялил, а кто сидит, уткнулся в бумаги, корпит, постанывает от умственной напруги. Звонит, значит, засидевшимся на служебный по очереди, опять глядит: кто как трубку снимает, быстро или нехотя, особенно выделяет тех, кто, значит, его бас заслышав, встал на рабочем месте в позу оловянного солдатика. Молодец, значит.
Однако, был один момент, который очень, стало быть, нашего Николая Петровича волновал. Он спрашивал себя, может ли быть такое, что вот эти люди, какие сейчас в офисе, какие на его звонок вскакивают со стула и в благоговении выслушивают его указания в телефоне, что они, значит, это делают не всегда, а по знанию, что шеф тут. И, возможно ли, что они, к его величайшему сожалению, конкретно недогружены, и могут себе позволить даже иногда вовремя удочки сматывать? А раз недогружены, значит, неэффективный расход деньжищ, от себя, значит, отнял, по сути, на дармоедов.
И он все думал, думал и думал, как проверить. День думал, даже, может, второй слегка захватил. Сперва хотел записи с камер после урочного времени запросить, но палить методы не очень хотелось. Босс точно знал, что начальник службы безопасности его, Мышь который по фамилии, это делать заленится, тем более, что в компьютере только пасьянс разумеет, и перепоручит своему заму, а тот своей помощнице. Все будут знать, что босс смотрит старые записи про послеурочное время. Адаптируются, если сразу не выгнать. А выгнать, как про других понять, когда метод уже засвечен?
И тут Николай Петрович, наконец, всё придумал.
И придумал он вот, значит, что. Он давно заметил, что есть в офисе люди, которых он знать не знает, но вечером, когда он заглядывает в кабинеты, делая обход, там сидят какие-то тихушники, копошатся в бумагах. Это все было очень странно с одной стороны, но с другой – показательно. Завидев его, эти люди дрожали, (что, конечно, правильно), здоровались впопыхах, запнувшись на «Петрович», а то и уже на «Николай», бледнели, конечно. А иные в полуобмороке даже роняли что-нибудь на пол. И наш босс решил – что лучше этих людей для его, так сказать, эксперимента, не сыскать.
Если есть гипотетическая вероятность, что люди могут в принципе задерживаться не от надобности, а в целях лицемерия, то вот на этих сотрудниках и надо проверять. Их надо уволить, устранив и вакансию, и посмотреть через месяц, как этот отдел без них справляется. Коли в отделе заохают, застонут – значит, нужный был человек и впрямь, не задарма хлеб ел. Ведь и доказать требуется, собственно, один этот факт: раз сидят – значит, есть дела. Ну а если вдруг все будет, как было, то, жаль, конечно, но он поймет, что коварству человеческому и изворотливости нету границ, и это даже его заместителей может касаться. А коли так…
Что коли так? Подумает после, если так.
Ну разве не гениально?
В общем, по-тихому, чтобы никто ничего не понял, прошелся наш Николай Петрович по кабинетам в послеурочное время даже не несколько вечеров подряд, а один раз. Спросил, какая у кого из этих сотрудников должность, фамилию тоже не забыл спросить. Опять же, не все сумели с первого раза свою фамилию выговорить, а в должности вообще путались, роняя на пол каждый своё.
Вот он определил нескольких, кто, так сказать, на глаза попался. Таковых набралось ровно шестнадцать без одного. Скольких уволить? Лучше б, конечно же, всех, чтоб наверняка понять. Но, хоть вопрос Николай Петрович и решал злободневный, однако горячить не хотел даже ради такого. Ведь половина из этих сидела в одном кабинете, а еще четверо – в другом. Так огульно, хоть очень хочется, и не махнешь, мол, «уволить!». Что зря кабинетам пустовать?
Оставалось не то четыре, не то три и одна. Он начертил аккуратным почерком в один список – фамилии с должностями и накануне очередного отбытия передал листок в кадры. «В приказ, мол, - на улицу!»
И уехал подлечить свой кипящий мозг от навалившихся задач – на месяц, в Марокко со свитой. Но даже там, горемычный, а как по-другому, он по временам думал, что же эти отделы, справляются ли? Но вот, месяц пролетел, как один день и наступила долгая рабочая неделя, а, стало быть, пора узнать, что да как. Приехал босс, значит, в офис, и даже замов к себе на поклон не зовет – страдает.  Ведь вот напасть же, не может никак вспомнить, из каких кабинетов людей сократил. Позвонил, значит, в кадры, а кадровик, вот невезуха, болеет. В больнице даже.
И у кого теперь спрашивать, есть ли разница?
В общем, не дождался Николай Петрович кадровика, через неделю опять закипело, и с эскортом угнал на Мальдивы.
А потом уж не до этого было.
Вы, может быть, спросите, а какая мораль? Результата-то не удалось достичь, ответа на вопрос ведь нету. Ну, ответа, может и нету, но тут, конечно, кадровик подкачал, весь проработанный план своей болезнью похерил. Зато результат есть. Как нет? Четверых сократили, это, между прочим, тоже, надо сказать, дело необходимое. Платит то всем, получается, он, Николай Петрович. А тут, вишь ты, раздули штат за его счет. Так что вот они – плоды гениального разума. Что бы не сделал – всегда результат. Мало кому дано, как говорится.
А вы говорите, нехитрое дело.