Как начиналась экспедиция Конная кругосветка

   А сегодня друзья, поговорим о фотографиях из нашего путешествия!

В результате экспедиции накопилось более 2 тысяч снимков. (Прошу не забывать, что это было в прошлом веке, сейчас этим никого не удивишь, но тогда у нас был на руках дешевенький фотоаппарат СМЕНА и больше ничего!).

Основные фото мы сделали, когда путешествовали по Америке. Почему?

Когда мы шли по Сибири, наши дешевые фотоаппараты не выдерживали нагрузки, увы. Снимая в летнее время, акцент делали на пейзажи и конечно лошадей.

Я считал, что без лошадей пейзаж, выглядит неубедительно, ведь они главные звезды всего нашего предприятия!

Конечно, я не фотограф и тогда не было курсов по фотографии как сейчас на каждом углу и поэтому вышло, что на всех фотографиях спины лошадей и дуга.

В зимнее время при 40 градусных морозах фотоаппарат замерзал, и плёнка рвалась, а поэтому у нас нет ни одного кадра почти в зимних условиях.

Что примечательно, ИМЕННО В АМЕРИКЕ, нам подарили родители учащихся школы Линкольн, видеокамеру, (не поэтому ли лучшие головы и сейчас продолжают уезжать по разным странам, ведь не раз мы сталкивались с в истории с тем, что в нашей же родной стране нас не ценят и многое остается без внимания).
К сожалению, фотография, после такого подарка, ушла на второй план. Наша экспедиция стала сниматься на видео.

Но, тем не менее, в книге мы планируем разместить если уж не сотни, то десятки фотографий!
В ближайшее время, поднимая пленки и проявляя старые фото я буду делиться с вами секретами моего путешествия, но самое интересное ждите, конечно, в нашей книге!

Пётр Плонин
5 июн 2020

ДЕЙСТВИЯ
Все мы, так или иначе, привязаны к датам!
Так вот, незамеченным прошло 3 июня. А между тем, дата эта историческая!

Именно в этот день 3 июня 1992 года стартовала уникальная в своём роде экспедиция Конная кругосветка. В чём же её уникальность? – спросите Вы. Так вот: на лошадях тяжеловозных пород: Владимирской и Бельгийской, запряжённых в кибитку за 4 года 5 месяцев и одну неделю экспедиция обошла весь Земной шар!

Это событие произошло впервые в истории человечества. За прошедшие 28 лет ещё никто не смог его повторить!

Так почему же Владимирский тяжеловоз?!

Как ни странно это звучит, но лошадей других пород в Ивановской области не оказалось на тот момент.
И по совету губернатора Адольфа Федоровича Лаптева мы взяли двух кобыл: Лангусту и Почту - Владимирских тяжеловозов с Гаврилово-Посадского конного завода.

Как вела и показала себя порода?!

Лошади показали феноменальные возможности данной породы! Своего рода, экспедиция явилась экзаменом для целой плеяды специалистов, работающих над разведением Владимирских тяжеловозов! И этот экзамен наши лошади выдержали на 5+. Теперь не только специалисты и вся Россия может гордиться Владимирскими тяжеловозами!!!

Какие конезаводы по этой породе существуют на сегодняшний день:
Насколько нам известно, что сегодня лишь в трёх местах занимаются разведением Владимирских тяжеловозов: Гаврилово-Посаде, Владимире и в Юрьев-Польском.

Историческое событие и память о нем должны быть увековечены в книге и стать достоянием потомков! Поэтому сегодня мы начали работу над книгой, чтоб рукописи получили 2ю жизнь!

Так же благодаря поддержке "Ассоциации хранителей Владимирской породы лошадей. Общество Владимирского коннозаводства", будет проведена профессиональная фотосессия для обложки книги «Конная кругосветка».

Н.Рерих сказал, что каждое успешно завершённое частное дело, становится достоянием общества, государства!


А сегодня немного расскажем о КИБИТКЕ!

Экспедиция состояла из двух этапов. На каждом этапе была своя кибитка.
Сегодня речь пойдёт о первой кибитке, что прошла с нами от Иваново-Вознесенска (Иваново) до острова Сахалин.

Наша кибитка – это жильё на колёсах. Она представляла собой телегу, сваренную из металлических труб, на резиновом ходу с автомобильными рессорами и с трубчатыми оглоблями тоже из металла.

Кибитку изготовили на Ивановском заводе «Автокран», настоящий умелец Александр Кормушкин придумал для неё специальный поворотный круг на шарикоподшипниках. Колёса поставили от артиллерийской пушки времён Отечественной войны. Дуги каркаса из железных трубок. Их всего шесть неподвижных и седьмая откидывается над облучком. Дуги обтянуты двумя тентами.

Верхний тент из искусственной кожи, ткань «Теза», тоже изобретенная у нас на заводе «Искож». А внутренний тент из ткани типа «Авизент». Тоже изготовлена ткань на Ивановском предприятии. А пошили оба тента на швейном заводе номер три, нашего города.

Облучок в виде сваренного из листовой жести ящика, сверху которого мягкие сиденья и спинка. За спинкой я приладил брезентовый мешок, в котором у удобной близости находятся Бортовые журналы, Гостевая книга, Маршрутная карта, фотоаппараты и ручки, а зимой – карандаш!

Высота кибитки от деревянного пола – 1.7 метра. По яхтенной традиции левый борт кибитки занял Николай со своим скарбом. Здесь на резиновой веревке, протянутой вдоль всей телеги изнутри, висит его футболка, нож в чехле, армейский бушлат, сумка с медикаментами, позади укреплена ручная коса. С моего борта развешаны на такой же резинке – полотенце, рубашка, носки, плавки. На крючках висит бушлат, ружьё, радиоприёмник, запасные вожжи, спички в пакете, сетка с фотоплёнками. Сразу за облучком прикреплены к полу намертво два зеленых армейских ящика, в которых мы храним медикаменты для лошадей, растительное масло и кое-что из пиротехники, то есть сигнальные средства.

По бортам внутри кибитки из ящиков с продуктами, из вещмешков и рюкзаков устроены лежанки.
В корме кибитки навалом лежат рюкзаки с нашей запасной одеждой, упряжью, запасная дуга, термос, самовар с трубой, сапоги, пустые бутылки из-под лимонада. В коротком проходе ближе к облучку стоит банка с концентрированной растительной пищей: UBERLEBENS-NAHRUNG - гуманитарная помощь из Германии.
Пустая такая же банка, превращена в ведро для посуды. Тут же пакет с продуктами на день, две спортивные сумки с нашими документами, мешок с хлебом и баранками, фляжки и две пластиковые канистры с водой, котелки, чайник, капроновые ленты для привязывания лошадей, ведро из которого пьют лошади.

Сверху к потолку кибитки прикреплены: бинокль, мешочек с сигаретами для угощения, ибо мы оба некурящие, запасной недоуздок, мешочки с зубной пастой и щетками, седёлка, подпруга. Впереди и позади оба тента имеют створки, как в палатке. Задние створки мы зашнуровали и практически ими не пользовались.
Передние створки служат для нас входом в кибитку.

Любопытно были выполнены тормоза. Над правым задним колесом было приварено устройство, которое позволяло с помощью закручивающегося винта прижимать к шине колеса тормозную колодку. Что было не очень удобно.
Вот, коротко о нашей первой кибитке. О второй кибитки мы поговорим позже. Скажу лишь, что она была изготовлена с учётом накопленного нами опыта. В Новосибирске представители Сибирского военного округа подарили нам армейскую печку-буржуйку, которая выручала нас в сильные морозы. Но уже в городе Благовещенске постарались от неё избавиться, так как она занимала много места в кибитке.
Надо отметить, что езда в кибитке совершенно потрясающее явление, меняется даже психика восприятия мира. Известно ведь, что восприятие окружающего нас мира напрямую зависит от скорости. Едем на машине одно, на велосипеде – другое, на самолете летим - третье! Кибитка на многое открывает глаза! А главное мы могли смотреть на мир глазами человека 19 века! Что совпадало с нашими целями и задачами.

Галина Позднякова
Петр, Вы как будто сами мастерили эту кибитку! Так все досконально написано!))
6 июн 2020
Ответить
 
Пётр Плонин
Галина, кибитку изготовили на Ивановском заводе "Автокран"! Но пока мы шли до Сахалина целый год, то досконально изучили её!
6 июн 2020
Ответить
 
Пётр Плонин
А снимок сделан на конюшне Омского ипподрома в августе 1992 года, наглядная иллюстрация к коневодству тех лет!
6 июн 2020
Ответить
 
Иннокентий Куровский
Приветствую! Считал Ваше путешествие легендой конного мира, пока случайно не наткнулся на этот блог. Повторить что-то похожее, видимо, нереально - слишком изменился мир и меняется явно не туда... Но тем не менее, мы с друзьями сейчас находимся в процессе постройки кибитки - собственно, с целью посмотреть на мир глазами человека из прошлого. Изделие делаем методом проб и ошибок, сейчас находимся на этапе изготовления дух для тента... Есть миллион вопросов. Можно посоветоваться с Вами - здесь или в личной переписке?
6 июн 2020
Ответить
 
Пётр Плонин
Иннокентий, очень рад, что Вы тут с нами! Пишите в личку, с удовольствием поделюсь своим опытом! Спасибо, что Вы с нами!
6 июн 2020
Ответить
 
Иннокентий Куровский ответил Петру
Благодарствую! Сейчас отпишусь в личку.
6 июн 2020
Ответить
 
Алла Токарева
Петр Фёдорович! Когда же будет выпущена книга о ваших путешествиях, одно из которых вошло в книгу рекордов Гиннесса?
6 июн 2020
Ответить
 
Пётр Плонин
Алла, вот сейчас и решается судьба книги - Слава БОГУ есть уже команда единомышленников, и если наберём нужную сумму, то книга будет! Спасибо Вам за помощь!!!
6 июн 2020
Ответить
 
Алла Токарева ответила Петру
УРА! Возьму сразу несколько штук))))
7 июн 2020
Ответить


 КАК ВОЗНИКЛА ИДЕЯ ПУТЕШЕСТВИЯ ВОКРУГ СВЕТА НА ЛОШАДЯХ?

   Я любил читать Чехова и раньше. А тут, весной 1990 года, исполнилось ровно
сто лет со дня начала его путешествия на остров Сахалин. В результате, которого, он выпустил книгу Остров Сахалин (из путевых записок). И мне подумалось: - Хорошо бы пройтись маршрутом Антона Павловича! Сравнить, что было сто лет назад и как теперь в этих местах, да и вообще посмотреть, что в мире делается? И потом это изложить в книге!
Стоял апрель. Уже начал таять снег. Отправились мы по традиции с другом вдвоём на речку Страданку на пару дней, что бы переночевать в палатке. И там, на берегу, подбрасывая сушняк в жаркий костёр, я поделился с другом Николаем, своей мечтой. Но прошло более года, прежде чем Николай тоже загорелся этой идеей. Решили, что бы вжиться в 19 век, ехать на лошадях! Передвигаясь таким образом, мы увидим мир, как бы глазами человека того времени. К тому же лошади помогут нам находить друзей в дороге.
В самом начале мы мечтали лишь дойти до острова Сахалин. Во время подготовки к дороге, узнали, что ещё никто в мире не проходил на лошадях вокруг света. Так возникла идея пройти вокруг света на лошадях!
   Когда приходит идея, всегда хочется получить обратную связь от тех, чье мнение для тебя авторитетом!
   Поэтому, Чтобы убедиться, что мы "не сумасшедшие", мы с другом решили проверить идею конной кругосветки.
   Выбрали для этой цели двоих: журналиста Василия Пескова и писателя Василия Белова.
   Осенью 1991 года, по первому снегу, в тёплом автобусе марки «Икарус» поехали с Николаем в Москву.
   В редакции газеты «Комсомольская правда», где регулярно печатался Песков, сказали, что он заглядывает сюда редко и только по вечерам.
С нетерпением ждали вечера в огромном вестибюле редакции.
   Обсуждали, о чём будем говорить со знаменитым журналистом, какие вопросы зададим ему. Волновались.
   Когда, наконец, дождались, то сразу узнали его.
Присев, не снимая одежды и лисьей шапки в мягкое кресло, Песков долго не мог понять, что же мы от него хотим.
   Разобравшись в чём дело, скептически заулыбался. – «Вокруг мира на лошадях? – Нет, это невозможно!
   Сами знаете, какая криминогенная обстановка теперь в России. Ваших лошадей съедят, а вас могут запросто убить!
   Ну а по Америке на лошадях совершенно абсурдно! Я там был! Там такие скоростные дороги! Я читал. Кто-то из американцев пытался верхом пересечь Америку, но ничего не получилось у него.
   Возьмите лошадку и покатайтесь летом по деревням Ивановской области. Поговорите со стариками и старушками. Они многое вам расскажут. Из этого что-то может получиться. Рассказы, например….».

   Так минут сорок Василий Песков убеждал нас отказаться от этой абсурдной идеи: пройти вокруг света на лошадях. Настороженность в его глазах, присутствующая в начале разговора, исчезла. Он по праву занял место профессора, вразумляющего непутевых студентов!
   Вдруг, посмотрев на часы, он заторопился, и мы расстались, крепко пожав друг другу руки на прощание.

   С другим Василием получилось иначе. Я позвонил Белову – известнейшему писателю, по междугородному телефону-автомату прямо с улицы.
- «Идея хорошая», - мягким, совершенно особенным каким-то голосом, от которого словно вырастали за моей спиной крылья, - отвечал Василий Белов, поднявший трубку.
- «Но вам ведь нужны деньги. К сожалению, в этом плане я не могу вам помочь.

Приезжайте, что ж, мне ваша идея нравится. Вокруг света на лошадях – это здорово!»

   Разговор этот состоялся по осени. А уже в январе 1992 года мы скопили деньги, выбрали время и, не предупредив Белова, через Ярославль, отправились на поезде в Вологду, где проживала знаменитость!

Прямо с вокзала позвонили на домашний телефон.
- «Его нет дома! Он в больнице. А кто вы такие? Будет дома через неделю. Нет, через неделю он вас не сможет принять.

   Вообще никогда не сможет. Прощайте!» - всё это наговорил нам приятный женский голос в телефонную трубку.
   Быстро надвигалась ночь. Улицы Вологды тонули в синих морозных сугробах. Город выглядел, в отличие от Москвы, чистым, опрятным, уютным. Денег на гостиницу у нас не оказалось, и мы поспешили на поезд, домой, в Иваново-Вознесенск (Иваново).

Галина Позднякова
Петр, читаю как захватывающий роман! Жду продолжения!))

ПЕРВЫЕ ПРОБЛЕСКИ
   Всё свободное время наше было отдано подготовке к экспедиции Конная кругосветка. Так, после долгих раздумий и споров, мы решили назвать задуманное нами путешествие. Как горный инженер-геолог, две-три недели каждого месяца я пропадал в поле - на работе.

Мы вели разведку месторождения известняка для строительных нужд в сотнях километров от дома. Жили в вагончике, который отапливался от электрического котла. Ночи были морозные, долгие и тоскливые. При свете ночника я до поздней ночи работал, уже закончив основную работу, над составлением маршрута и графиков движения по России от Иваново-Вознесенска (Иваново) до острова Сахалин.

   Прошло уже полгода, как мы начали подготовку, но всё упиралось в деньги. Частые поездки в Москву, с целью найти спонсоров, обивание порогов многочисленных редакций ни к чему, ни привели, только множили наши затраты.

   Изредка мои стихи печатала местная, областная газета: «Экологический вестник».
Однажды, я поделился своей идеей – пройти вокруг света на лошадях, с редактором этой газеты. Будучи заядлым путешественником, Авдеев в своё время на мотоциклах с группой друзей, пересек страну. Он пообещал помочь нам и в феврале 1992 года в газете «Экологический вестник» опубликовал интервью с нами.

На всё Божья воля. Когда Николай уже готов был отступить, говоря, сколько можно тратить время и личные деньги впустую, тот же Авдеев, позвонил мне и сказал, что нас разыскивает корреспондент «радио России» - Олег Алалыкин.

БЛАГОСЛОВЕНИЕ ОТ ГУБЕРНАТОРА.
   Олег Алалыкин, встретившись с нами, обещал моральную поддержку редакции «радио России». Для начала дал информацию и краткое интервью с нами по Центральному радио. Но самое главное: он сообщил, что разговаривал о нашей идее с губернатором Ивановской области Лаптевым, и что Адольф Федорович хочет нас увидеть.
   В конце апреля 1992 года в один из солнечных, по-весеннему тёплых дней мы, робея, открыли тяжелую дверь старого добротного двух этажного особняка, дореволюционной постройки. Внизу дежурил милиционер. На втором этаже находился кабинет и приёмная самого губернатора. В приемной нас встретил помощник губернатора Антонов Владимир Николаевич.
Адольф Федорович, моложавый, высокий, стройный, с добрыми синими глазами, предложил сесть поближе за огромный стол, накрытый зеленым сукном. Коротко изложив нашу идею, мы стали отвечать на его многочисленные вопросы, красноречиво говорящие о том, насколько глубоко губернатор знает предмет разговора: лошадей, экологию, народные промыслы, духовные корни России – всё то, ради чего мы и собирались совершить это необычайное путешествие. Цель экспедиции: привлечь внимание мировой общественности к проблемам экологии, возрождения и сохранения народных промыслов, традиций и культуры, а также улучшение взаимопонимания между людьми разных стран и конечно ради сохранения лошадей!
- А как вы думаете переправиться с лошадьми на остров Сахалин? – продолжал задавать вопросы Адольф Федорович. И тут же давал дельные советы.
- Через порт Ванино считаю, вам будет удобнее. Прямо на Холмск ходит паром. Только надо узнать расписание. И в Москву больше не обращайтесь. Всё найдём, что вам необходимо у нас в области. Пока идёте по России, я буду вам помогать. Ну а если уж за границу, то не взыщите. Не смогу вам помочь…
Во время беседы с нами Адольф Федорович звонил по телефону, уточняя у руководителей разных служб те или иные организационные вопросы, при этом каждого просил оказать нам помощь. Для сбора средств губернатор решил, что мы подготовим письма-обращения для предприятий города Иваново-Вознесенска (Иваново), от его имени, а он обещал подписать их.
- И ещё, мой вам совет: если будут у вас деньги, то не держите крупную сумму в одном месте, а лучше небольшими частями в разных местах! Звоните с дороги!
Лаптев при нашем уходе, крепко пожал нам руки, и мы распрощались с первым лицом нашей области. Уходили мы, унося за спиной уже настоящие крылья, такой прилив энергии от осознания того, что, наконец, нашёлся человек, поверивший в нас, в нашу идею: пройти на лошадях вокруг света. И более того, человек, готовый помогать нам на самом высоком для нас уровне.

ЗАПАРКА.
   Весь последующий месяц май в горячей запарке мы с Николаем носились по городу. С помощью помощника губернатора Владимира Николаевича составили письма директорам Ивановских предприятий. Завод «Автокран», Ивановский ЗТС (завод тяжелого станкостроения), Швейный завод № 3, Маргариновый завод, комбинаты: «Камвольный», «имени Самойлова», мебельный, фабрики: «имени 8 марта», «Красная Талка», геологоразведочная экспедиция и в ряд других предприятий были разнесены письма с просьбой об оказании помощи в подготовке экспедиции Конная кругосветка.

Стоял вопрос о поиски двух лошадок. Адольф Федорович посоветовал взять Владимирских тяжеловозов. Благо, что они под боком выращиваются в Гаврилово-Посадском госплемзаводе. Но специалисты из Москвы (Министерство сельского хозяйства) и Гаврилово-Посада в один голос утверждали, что тяжеловозы не могут долго идти по асфальту, а потому, нам лучше брать простых крестьянских лошадок. Но, где же их взять? Если на миллион двести тысяч тогдашнего населения Ивановской области, едва ли наберётся одна тысяча лошадей, да и те, в основном, тяжеловозы на конном заводе в Гаврилово-Посаде.

Что же делать? Если взять коней у Донских казаков, то это очень будет дорого стоить и как их доставить в Иваново-Вознесенск (Иваново) с Дона?
Прослышали, что в Кинешемском районе, в одном из колхозных хозяйств, держат лошадей. Приехали туда с Николаем на рейсовом автобусе с пересадкой. Встретились с руководством. Нам сказали, что лошади нужны им самим.

Тем временем специалисты Гаврилово-Посада, предложили нам такой вариант: взять в экспедицию полукровок, то есть лошадей рысаков, в которых подмешана кровь от тяжеловозов. Для этой цели они стали объезживать двух полукровных кобыл четырёх летнего возраста.
И вот наступил момент истины! Лошади должны были сдать экзамен на пригодность работы в походных условиях. При нашем присутствии их запрягли в небольшую телегу, но не парой, а по одной. На третьем кругу, молодая, плохо заезженная лошадь, испугалась болтающегося на оглобле ремешка и… понесла! Молодой конюх Юрий Лаптенко, чтобы остановить обезумевшую лошадь, направил её прямо на стену конюшни, метровой толщины из красного кирпича времён императрицы Екатерины Второй!
   Раздался треск оглобли. Получилось, что лошадь ухитрилась поддать задом на последнем кругу, и оглобля с проволочной растяжкой, оказалась у неё между задними ногами. В результате лошадь обезумела от страха и порвала себе кожу в паху.
Мы отказались брать таких лошадей. Соображая с дрожью сердца, что было бы, если бы такая история, которую мы только что наблюдали на широком, огороженном крепостными стенами дворе конюшни конного завода, могла произойти на проводах экспедиции, когда собрались бы люди и среди них наверняка оказались бы и дети…

СРЫВ СТАРТА
   Стоял конец мая. Старт, намеченный нами на 3 июня 1992 года, явно срывался.
К этому времени на заводе «Автокран» народным умельцем Станиславом Кормушкиным, была построена из металла специальная кибитка.

Предполагалось по очереди запрягать лошадок. Но пока и самих-то лошадок не было. Помог случай. Почти ежедневно мы наведывались в Гаврилово-Посад, уговаривая директора конного завода о продаже двух лошадей. Но он не давал своего согласия. Наши требования к лошадям были простыми. Это должны быть кобылы или мерины, возрастом пять-шесть лет, годные по ветеринарным показателям здоровья и позволяющие себя запрягать, то есть бывшие в работе.

И вот, во время одного из наших приездов, на конном заводе оказалась случайно женщина – специалист из Москвы, из Министерства сельского хозяйства. Она-то и вступилась за нас, оказав давление на директора.
Тогда директор усадил нас в свою машину и вместе с гостьей из столицы, повёз к табуну показывать наших будущих лошадок. Табун Владимирских тяжеловозов мирно пасся по изумрудной траве. По бескрайнему широкому полю, усыпанному желтыми одуванчиками, неслась, чуть касаясь травы, гнедая высокая кобыла, с развевающейся по ветру черной гривой и задранной метелкой смолистого хвоста. Директор указал нам на неё. Это была элитная кобыла 12 лет от роду и, как потом выяснилось, ни разу не запрягавшаяся, да к тому же ещё и жеребая. Эту лошадь звали «Почта». Вторая лошадь по кличке «Лангуста», 15 лет отроду, была упряжной лошадью, и использовалась для работ по конюшне. Так мы познакомились с лошадками, которым было суждено поднять славу Владимирского тяжеловоза на мировой уровень!

СОВЕТЫ путешественника John Coffer, автора книги “Лошадиные волосы в моём супе»
1. Никогда не заставляйте везти ваших лошадей груз больше собственного веса.
2. Всегда куйте своих лошадей с дрилтексом.
3. В жаркую влажную погоду путешествуйте только, когда прохладно и стойте днём.
4. Никогда не путешествуйте ночью.
5. Никогда не оказывайтесь в такой ситуации, когда приходится искать ночевку в темноте.
6. Держитесь подальше от гористых предгорий скалистых гор на востоке (США). Люди здесь не гостеприимны и даже опасны.
7. В Северной Алабаме меня чуть не убили люди! Люди на равнине более гостеприимны.
8. На юге в теплые месяцы приготовьтесь к клещам, которые будут наседать на вас и лошадей.
9. В Техасе – ушные клещи, они идут глубоко в уши и заставляют лошадь безостановочно мотать головой, заливайте в уши детское масло, что бы они вышли.
10. Важна подгонка хомутов, потёртости – это проблема!
11. Постоянно смотрите за движением на дорогах, купите наиболее детальные карты, что бы избежать крупных дорог.
12. Приглашайте местную полицию, шерифов, либо штатную полицию; при переходе через мосты – важно, что бы не было дырок в покрытии моста.
13. Очень опасайтесь машин – грузовиков. В штате Миссури меня один раз ударили сзади.
14. Используйте оранжевые флаги сзади и знаки медленно движущегося транспорта.
15. Человек, махающий сзади телеги – более безопасно.
16. К чертям корреспондентов ТВ – они из вас будут делать дураков в этой стране.
17. Лучше всего большое Ничто!
18. Во многих штатных, федеральных и других парках, вам не позволят останавливаться. В 1979 году ни в одном парке штата Техас, нельзя было останавливаться.
19. Будьте осторожны с индейцами. Они очень часто пьяны и хотят денег на выпивку.
20. Избегайте больших деревень и городов. Оставайтесь на деревенских дорогах.
21. Будьте осторожны с водой, которую вы пьете. В штате Невада – поймал дизентерию, когда пил воду из колодца.
22. На юго-западе путешествовать можно только зимой. Лето убьет ваших лошадей жаром!
2 декабря 1995 года. штат Нью-Йорк. (перевод на русский язык Анатолия Шиманского).

Егор Ковальчук
Очень познавательно! Спасибо!!! Наконец-то книге Быть!!!
14 июн 2020
Ответить
 
Пётр Плонин
Егор, Ваши слова для нас на вес золота! Мы восхищены Вашими путешествиями! И рады, что Вы с нами!!!
14 июн 2020
Ответить
 
Написать комментарий...

ПРОВОДЫ
   Вторую лошадь, Лангусту, мы уже видели раньше в работе. Это она, однажды, на наших глазах, порвала вожжи и понеслась по двору конюшни с телегой. Конюх тогда обозвал её дурой, после того, как изловчился изловить её посреди двора. Пятнадцать лет исполнилось этой могучей кобыле. За двух лошадей было заплачено 100 тысяч рублей. Обеих лошадок привезли в день старта 3 июня 1992 года прямо к Кафедральному собору (Белой церкви) города Иваново-Вознесенска (Иваново), откуда мы решили начать своё кругосветное сухопутное плавание.
День, словно по заказу, оказался погожим. Ясное, глубокое, изумительной синевы и чистоты небо. Яркая, свежая, молодая листва на деревьях. Всё это как нельзя лучше сочеталось с белой, словно накрахмаленной церковью и нарядно одетыми людьми, явившимися на наши проводы.
В храме совершили молебен. Настоятель храма, отец Сергий, благословляя нас, одарил нас небольшими картонными иконками. Образы Христа-Спасителя, Николая Чудотворца и Божьей Матери. На обратной стороне Псалом 90: Живый в помощи Вышняго….
Из церкви священнослужители вышли на залитый солнцем дворик. Продолжалось чтение молитв на распев за здравие и благополучие путешествующих Николая и Петра. Окруженные людьми, мы опустились на колени и, потупив свои горячие головы, обнимали стоящих возле нас детей. Мой младший сын Илюша, наверное, не очень понимал, что происходит. Его светло-русые мягкие волосы шевелились от ветра. С высоты своих пяти лет он видел, должно быть, это событие, словно с экрана цветного телевизора. Помимо моей воли из глаз моих текли слёзы и капали Илюше на голову. Рядом с Николаем стояла его младшая дочь Нина, ровесница Илюши.
Тем временем, отец Сергий освятил нашу кибитку и лошадей. И мы, объехали вокруг церкви, задевая кибиткой нависшие ветки старых деревьев. На всю жизнь останется в моём сердце кроткое лицо отца Сергия, священные слова молитв и тот трепет, который я ощутил в детстве, входя впервые в Православный храм, помноженный теперь на предчувствия испытаний, ожидающих нас в путешествии.


ДРУЖОК
   Дня за два до старта поздно вечером, уже изрядно уставший от беготни, я возвращался домой. Шёл по проспекту Строителей. В этот час почти не было прохожих. Вдруг, моё внимание привлекла красивая небольшого роста, собачка. Уши у неё торчали, как у немецкой овчарки и окрас был точно таким же. Мне нравятся немецкие овчарки. И собака мне тоже приглянулась.

Она бежала параллельным курсом и словно никуда не спешила. Иногда останавливалась, обнюхивала кусты и оставляла на них свои собачьи метки. Я заговорил с нею: - Что, брат, Дружок, не хочешь ли ты с нами пойти в экспедицию? Собачка ответила лаем, догадавшись, что я обращаюсь именно к ней. Но никуда не убегала и не отставала от меня. И, вскоре уже лаяла на редких прохожих, словно охраняя меня от них. Так мы дошли до моего дома. Мы мечтали в путешествие взять собаку. Но, где же её взять?

А тут, Дружок, позволил взять его на руки. Домой в этот раз я пришёл с собакой на руках. Два дня он жил у нас на балконе, а в день старта мы перевезли его в кибитку.
Так в экспедиции появилась первая собака.

СТАРТ
   Вместо намеченных по плану 11 часов утра, мы тронулись в путь лишь около пяти часов после полудня.
Кибитка была не опробована в деле. Когда её загрузили кормом для лошадей и нашими вещами, рессоры просели и ступеньки, приваренные к облучку, стали задевать за шины передних колёс при поворотах.
Станиславу Кормушкину, как главному конструктору кибитки, пришлось брать в руки ножовку по металлу и срезать ступени. Ещё одной проблемой стали тяжи из цепей. Они вытянулись и нуждались в регулировке. На всё это ушло время.
Два конюха с конного завода из Гаврилово Посада, тут же прилаживали и подгоняли новенькую упряжь на Лангусту. Почту они цыганским узлом привязали позади кибитки. При этом, как бы вскользь, как бы намёком, Юра проронил, что «Почта привыкла, что бы её запрягали вдвоём»! Для меня – это было весьма странным, но я не придал этому должного значения и не стал уточнять. И, как оказалось, позже, напрасно.
Народ после молебна разошелся по домам. Многие уже не верили, что мы в этот день сможем двинуться с места.
Но, тем не менее, мы стартовали именно в этот день, как и задумали: 3 июня 1992 года!


ГЕННАДИЙ
   Оба конюха – Юра и Саша, ещё некоторое время находились в кибитке по моей просьбе. Коля укатил на машине закупать продукты и догнал меня уже за городом, после захода солнца, вместе с Геннадием – фотокорреспондентом ИТАР-ТАСС.

От города Иваново-Вознесенска (Иваново), мы пошли не сразу на восток, а поначалу в южном направлении на город Нижний Новгород (Горький), через Шую и Палех.

На первом километре пути, ещё в городе, Юра и Саша распрощались со мной, и я остался один. Напоследок они ещё раз предупредили меня, что Почту надо запрягать вдвоём. Меня это насторожило. Они не сказали, что Почта никогда в жизни ни запрягалась.

После пережитых стартовых волнений, я чувствовал некое облегчение, но вместе с тем, беспокойство и даже страх. На меня свалилась ответственность за жизнь лошадей и собачки.

Геннадий провёл с нами весь вечер. Он не жалея фотоплёнки, щёлкал то и дело затвором своего профессионального «NICON»а. На ночь мы расположились за городом Кохма в долине реки Уводь.

Юрий Владимирович Лаптенко (Юра, работник конезавода)
Петр Федорович Вы не правы !!! А слова что надо запрягать вдвоем это о том, что лошадь с характером и очень строгая ... Лошадь была заезжена в 11 летнем возрасте что не способствует дальнейшей работоспособности и послушанию Почта была заезжена зимой и готовилась к Всероссийским испытаниям .. Об этом надо писать очень много ..Что бы все объяснить ..
18 июн 2020
Ответить
  Пётр Плонин ответил 5 ответов

ДЕТСТВО
   Мой опыт общения с лошадьми начинался в детстве. Отец всю жизнь свою работал на лошадях. Вывозил лес. Это называлось – трелёвкой. Он часто приезжал домой на лошади. А мы жили тогда в деревне, в Рязанской области на границе с Мордовией.

Сразу за речкой начинались бескрайние леса. На ночь отец стреноживал лошадь, вешал на шею колокол и отпускал в лес пастись. Утром я шёл в лес искать лошадь по звуку колокола. Распутывал её, надевал уздечку, подводил к пеньку и садился на неё верхом. С гордостью и волнением скакал к дому.

Однажды, когда мне было лет девять, я впервые упал с лошади прямо ей под ноги. Лошадь оказалась умной, резко остановилась надо мной, и я остался невредим.

Отец очень любил лошадей. Когда мы решили переехать в другую деревню, то отец купил лошадь. Но, вскоре вышел указ о запрете держать лошадь в частном хозяйстве. Отец плакал, когда со двора уполномоченный "Заготскот"а», полный, краснолицый, с сальными глазками мужчина, уводил нашу лошадку.

СТОРОЖ
   Наш Дружок оказался бдительным сторожем. Поначалу мы не знали, как поступить с лошадьми? Отпустить их на свободу – они уйдут. Привязать, но за что, к чему? Рядышком с кибиткой ни одного кустика. Решили, что привяжем их к кибитке, прямо к кормушкам, прикреплённым с кормы кибитки. Так и сделали. Лангуста вела себя спокойно. Но не Почта! Почта через минуту запуталась в прочной капроновой ленте так, что пришлось применять нож, для разрезания ленты. Второй раз – та же история!

Пришлось отпустить её на выпас в одном недоуздке. Что делать, если эта лошадь не признаёт никаких ограничений своей свободы.
Летние ночи под Иваново-Вознесенском (Иваново) очень светлые. Геннадий ещё посидел с нами у костра и уехал на своём красном «Москвиче». Далеко за полночь отправились и мы спать в кибитку.
Дружок расположился на полу кибитки у моих ног. И вот тут началось!

Стоило лошади, привязанной позади кибитки, переступить ногами или сделать какое-то другое движение, как Дружок тут же заливался звонким лаем. Пробовали Дружка привязать под кибиткой. Ну и тут, добросовестный пёс продолжал чётко нести службу! Эту ночь мы не сомкнули даже глаз. Потому что на каждый лай мы по очереди выбегали из кибитки, боялись, что пришли воры, что бы украсть наших лошадок. Но никого рядом не было – это Дружок охранял нас от наших лошадей, предупреждая о каждом их движении!

Галина Позднякова
Петр, а у нас лошадям спутывали передние ноги. Бывало, придешь на стадион, их там много пасётся, они травку щиплют, а ноги восьмёркой спутаны.
24 июн 2020
Ответить
 
Пётр Плонин
Галина, мы пробовали стреноживать Почту, но из этого ничего не вышло!
24 июн 2020
Ответить
 
Елена Гаськова
Не все лошади к этому относятся спокойно. Бывает, что у лошади начинается истерика, и она может нанести себе травмы.
24 июн 2020
Ответить


«КРЕЩЕНИЕ»
   Следующий день прошёл в хлопотах. Мы поняли, что если не оставить часть кормов, то мы не сможем далеко уехать. Благо, что приехали Колины друзья на машине и обещали помочь. Оставили резерв на 5-6 дней, из расчета 10 кг овса на одну лошадь в день. Остальное увезли к друзьям.

Хотя мы и стояли на берегу речки Уводь, но поить лошадей из неё не рискнули. После очистных сооружений, сброс сточных вод всего города Иваново-Вознесенска (Иваново), шёл в эту речку. Вода в ней была чёрного цвета, но год от года, благодаря очистке, становилась чище.

Водил лошадок на водопой в село Стромихино, до которого было около километра.

Так как этих лошадей я совершенно не знал, то данное время максимально использовал для их изучения и установления дружбы с ними. Но я чувствовал, что Почта и Лангуста тоже изучают нас. И, кажется, что они уже догадываются о нашей неопытности в общении с лошадьми.

Лангусте было 15 лет, а Почте – 12 лет. И по-моему, - Лангуста была лидером. Лангуста оказалась спокойной и добронравной кобылой. Почта – наоборот, чуть, что не так, прижимала уши, предупреждая о своём недовольстве. Она могла укусить, ударить копытом, лягнуться.

Весь день я провозился с лошадьми и упряжью. Коля закупал недостающие продукты: рис, чай, вермишель, соль, сахар. Тушёнку итальянского производства нам выдали из гуманитарной помощи.

Вторая ночь прошла так же, как и первая. Мы снова не сомкнули глаз. На следующее утро логичнее было бы возвращаться по асфальту в город Кохму и идти на Шую. Но я убедил Колю, что надо идти просёлком, что бы испытать и кибитку и лошадей в условиях, приближенных к Сибирскому бездорожью.

Мне тогда казалось, что в Сибири нам придётся ехать по бездорожью, форсируя водные преграды – речки и ручьи. Мы к этому готовились.

И вот перед нами, как по заказу, небольшая речка. Видно было, что речка мелкая и по ней ездят машины и трактора. Глубокие колеи ведут в воду, из которой торчат жерди и брёвна, замытые песком.

Лангуста шла в коренниках. Почта плелась позади кибитки на привязи.
Николай в детстве не общался с лошадьми. Лишь, будучи студентом геологоразведочного техникума, работал с лошадьми на Алтае. Но он насмотрелся фильмов про цыган, где в критических ситуациях кричат на лошадей. И тут сходу, не сделав разведки, ни осмотрев тщательно дно речки, с криком направил Лангусту в воду.

То ли никогда до этого Лангуста ни хаживала по воде, то ли подводные ухабы были слишком круты, но лошадь, заробев, остановилась посреди речки. И, уж однажды, не взяв сходу препятствие, умная лошадь больше и не пыталась, как мы её не уговаривали. Выручил проходящий мимо «КАМАЗ». Эта сильная машина зацепила нашу кибитку и вытащила из речки. Лошадь мы предварительно выпрягли. После «боевого крещения» новенькая униформа и новые кроссовки были в грязи. Но зато мы теперь имели опыт прохождения водных преград.

КОМАРЫ
   Уже под вечер вышли на асфальтированную дорогу: Иваново – Шуя.
- Цирк, цирк приехал! – кричали, завидев нашу расписную кибитку, дети из деревни Гоголево.

Мы проехали мимо деревни и свернули на просёлочную дорогу. Удалившись от шоссе на добрый километр, расположились на ночлег у опушки леса. Привязали Лангусту к дереву, позади кибитки, среди густой травы. Почта гуляла поодаль, не отходя далеко.

Поели, не разогревая, тушёнку с хлебом и забрались под тент кибитки, вздремнуть. Но в эту ночь к лаю Дружка добавились наглые комары. Откуда они брались, сам Бог не ведает. Всё было плотно закрыто. А они звенели у лица, и кусали пребольно даже через ткань вкладыша спального мешка.
Эту ночь мы снова не смыкали глаз.

ПОБЕГ
   Прошла третья ночь, после нашего старта от церкви. Казалось, что её и не было вовсе. Вечернюю зарю сменила незаметно утренняя заря, лишь слегка наступили сумерки ближе к полночи.
Утро было солнечным. Трава туманилась и клонилась от обилия росы. Я решил в это утро запрячь в коренники Почту.
- Не надо, старик, не рискуй! - запричитал Николай.
Но я настоял на своём и вдвоём мы стали запрягать Почту в оглобли.

Лошадь явно нервничала, рвалась то вперёд, то в сторону и Николай с трудом сдерживал её. Но вот уже одет хомут, седёлка, вдеты в гужи оглобли и затянута супонь. Осталось протянуть вожжи. Есть! Правая вожжа пристёгнута за удила уздечки. Но в этот момент, Почта становится на дыбы, вырывается у Николая из рук, моментально делает разворот на 180 градусов, и уносит нашу кибитку в сторону шоссе.

В тяжелых геологических сапогах я бросаюсь догонять лошадь. Но силы не равны и мне с трудом удаётся лишь сохранять дистанцию. Уже начинаю задыхаться. Во рту появляется горьковатый, тошнотворный привкус крови, глаза щиплет от пота. В голове проносится страшная картина: обезумевшая лошадь выбегает на шоссе! Неизбежна авария. Это конец экспедиции!

Подгоняя себя этой мыслью словно кнутом, я делаю рывок и на моё счастье, замечаю, что за кибиткой волочится второй конец вожжи. Ещё одно неимоверное усилие и я, изловчившись, хватаю этот конец в руки. Кибитка, завернув, застревает на краю поля в картофельных бороздах.

Подбегаю к лошади. Почта вся покрыта хлопьями пены, сучит мокрыми боками и дрожит от страха. Успокаиваю её голосом и как можно быстрее – распрягаю. Экспедиция спасена!

Через какое-то время подходит Николай, ведя Лангусту в поводу. Ругает меня, на чём свет стоит. Какая-то сотня шагов и лошадь, никем неуправляемая, кроме страха, вместе с кибиткой выбежала бы на шоссе!

Наши мучения с Почтой на этом не заканчивались.

КОЛОДЕЦ
   Летнее солнце жарит во всю железку. Внутри кибитки нечем дышать. Мы на шоссе. В коренниках – Лангуста. Почта плетётся позади кибитки на короткой привязи, закрепленной к кибитке цыганским узлом. Дружок бежит рядом. То забегает в лес, то семенит по обочине счастливый не меньше нас.

Лошади явно хотят пить. Но вот слева, метрах в пятистах от шоссе, небольшая деревушка. Коля остаётся с лошадьми на дороге, а я с двумя вёдрами иду за водой. В деревне около десятка домов. Людей не видно. Посреди улицы темный от времени колодезный сруб. Подхожу ближе, заглядываю в колодец. Растерянно оглядываюсь по сторонам. Вода глубоко, а каната нет. Видно, что каждый житель приходит сюда со своей веревкой.

Невдалеке – пруд. Но из него не решаюсь брать воду. Кто знает, пригодна ли она для питья. Вижу, что за забором, среди грядок ещё один колодец. Иду туда через калитку, но крышка колодца на замке. Обошёл почти все дома с криком: - Эй, есть, кто ни будь? Отзовитесь!
Из одного дома вышла женщина, но веревки не дала.
- Вон, из пруда берите воду, нет у меня веревки!

На моё счастье, подъехал на мотоцикле молодой мужчина и откуда-то принёс веревку с ведром. Только тогда я смог достать ледяной воды из колодца и бережно понёс её к лошадям. При этом, думал про себя: «Как всё не просто в этом мире! Даже напоить коней из колодца и то проблема!»

Марина Ныркова
Пётр Фёдорович, мы вас обожаем!
7 июл 2020
Ответить


В ГОСТЯХ
   В посёлке Китово большая птицефабрика. Это мы знали. Потому что, всякий раз, проезжая на автобусе в город Шую, слышишь запах куриного помёта. Но, что птицефабрика содержит небольшую конеферму, об этом узнали теперь.
- Может ночевать примут? – размечтался Николай, сворачивая с шоссе влево.
Приняли! И неожиданно для нас, очень тепло!

Оказывается Николай Мельников – заведующий конефермой, услышал о нас по радио и затем, прочитал в областной газете о том, что мы стартовали.
- Где вы так долго пропадали? Мы вас ждали ещё вчера! – возмущался он. При этом давал распоряжение, что бы ставили самовар и жарили огромного гуся, что бы угостить нас.
Вечером собрались у самовара друзья Николая, его брат и его жена с очаровательным ребенком.
В нашей Гостевой книге появились первые восторженные записи. Один из друзей, даже решил опередить всех и вся – отчаянным почерком вписал поздравление с успешным завершением кругосветки!

Я впервые в жизни ощутил божественную благодать от встречи с незнакомыми людьми, но которые знают, понимают, и любят лошадей, а значит, понимают и нас. С плеч моих словно свалился огромный камень. Мне стало легко-легко на сердце. Ведь до сих пор, кроме Адольфа Федоровича Лаптева – губернатора области, да ещё двух-трёх лиц, нас никто не понимал, да и не старался понять. Зачем мы идём? Говорили даже: - Вот какие умники, решили погреть животы за чужой счёт, а вот придут холода, сразу домой вернутся!

Из уст Николая я услышал много дельных советов о поведении, повадках лошадей и впервые узнал, что знаменитый «король русской тройки» Владимир Иванович Фомин, живёт недалеко от города Владимира, и что он его ученик!
Хозяйским взглядом, молодой заведующий конефермой осмотрел нашу кибитку и сразу предложил заменить тяжи на оглоблях, сделанные из цепей, на проволочные, традиционные в России. За эти, пройденные тридцать вёрст, я успел намучиться с этими тяжами, а потому сразу согласился.
Лошади ночевали в закрытом манеже, а потому мы были спокойны за них и спали в эту ночь, словно убитые.

ДНЁВКА
   Николай уговорил нас остаться у них ещё на одну ночь. Он научил меня, как шить дратвой, чтобы чинить упряжь. Пригнал сварочный аппарат и заменил тяжи на оглоблях. Его работники пробовали запрячь Почту, узнав о её поведении. В огороженном со всех сторон загоне, запрягли её в свою телегу. И тут началось! Они вправо хотят повернуть, Почта влево крутит. Вся дрожит. Вновь покрылась пеной, еле остановили!
- Приедете в Нижний Новгород (Горький), меняйте эту лошадь! Она совершенно не управляемая! – такой вывод сделали китовские специалисты-конники.

Моя мама, Царствие её Небесное, часто вспоминала поговорку: «Дом не велик, а сидеть не велит». Тут я переделал эту поговорку на свой лад: «Возок не велик, а сидеть не велит». Так мы занялись переоборудованием внутри кибитки. Отодрали, прибитые к полу деревянные ящики, оставили лишь один ящик у входа. Хотя вначале, планировали использовать ящики, как диваны. Но поняли, что это лишний вес. Кроме того, стали освобождаться от других тяжелых предметов. Оставили на конеферме, целую коробку аэрозоли против комаров.

Почта с Лангустой, как огня боялись этой аэрозоли! Оставили и часть дымовых шашек и сигнальных ракет – всё это по отдельности почти ничего ни весило. Но вместе набиралось более центнера.
На прощание Николай подарил нам кузнечные клещи, рашпиль и нож для расчистки копыт!

ГОРОД
   Проезжая по улицам города Шуи, я был предельно собран и осторожен. И вот почему! Вчера ребята из Китово, рассказали историю. Год назад, кто-то поехал на лошади в город. Лошадь попала в «пробку», оказалась в потоке машин. Чего-то напугалась и передними ногами наступила на багажник легкового автомобиля «Москвич». Поломала обе ноги и повредила машину.

Но нас вновь берегла какая-то сила. Мы благополучно перешли мост через судоходную реку Теза и шаг за шагом миновали город. Редкие прохожие в этот летний солнечный день, останавливались, спрашивая, что это такое?
- Чтобы лошадей было больше – коротко отвечали мы.

Но, когда останавливался грузовик и водитель подходил к нам, то мы терпеливо и долго со всеми подробностями объясняли цели и задачи экспедиции, рассказывали о себе, слушали ответные душе излияния. Человек при виде лошадей, становился предельно добрым, предельно откровенным, говорил о своём детстве, доверял нам свои боли, свои переживания. Оставив в Гостевой книге свои пожелания, уходил просветленный и счастливый, ещё не веря сам себе, что встретил такое редкостное в наши дни на дорогах России явление – лошадей!

КОРОВЫ
   Лошади первые заметили стадо коров. Лангуста даже остановилась и стала фыркать, собираясь кинуться наутёк! Пришлось туже натягивать вожжи и голосом успокаивать испуганных лошадей.

Коровы же, сбились в кучу, уставились на кибитку и лошадей. Затем, словно по команде, бросились в россыпную, да так, что немолодой уже пастух выругался матом!

ОБЕД
   Свернули с дороги и на краю поля стали распрягать Лангусту. Заранее припасенной водой обмыли потные плечи лошади и потом натёрли крупной солью. Замочили в воде овёс. Разложили небольшой костерок. Николай по традиции наших прежних походов, стал готовить на обед жареную в котелке картошку и кипятить чай.

Спустя час, напоили лошадей и, насыпав в кормушки слегка разбухший от воды овёс, стали сами трапезничать.
Было жарко и мы разделись до плавок. Днём, в такую погоду почти не было комаров, а для слепней и оводов только-только наступал сезон и они ещё не так зверствовали, как потом.

Решили, что в деревнях будем покупать у бабушек зеленый лук и редиску, что бы таким образом получать витамины.
Когда спала чуть-чуть жара, вновь запрягли Лангусту.

Влада Бадяева 
Это так круто! Вы - большой молодец!!!
а еще говорят, что все открытия сделаны до нас..)
15 июл 2020
Ответить
 
Наталья Исаева
А зачем натирать плечи солью?
16 июл 2020
Ответить

ЛОШАДИНЫЙ ТРУД
   За очередным поворотом дороги справа, показались серые крыши, обрамленные зеленью древних ив и тополей. А слева, мы увидели одинокую фигурку женщины, посреди поля, на котором обозначились всходы картофеля.
Она низко пригибалась к земле, волоча за собой на веревке небольшую деревянную борону.
   Я решил познакомиться и, оставил лошадей под присмотром Николая и Дружка. Стараясь не наступать на хрупкие короткие стебли с двумя-тремя листочками, двинулся напрямую к женщине. Она остановилась. С трудом дыша, высвободила плечи из-под веревочной петли и, утерев ситцевым передником, пот с лица, заговорила.

На вид ей было лет семьдесят. Оказалось, что ещё нет и шестидесяти.
- Нам бы хоть одну лошадку на несколько деревень и то было бы куда легче – пожаловалась женщина, узнав, кто мы и куда идём.
- Кому мы нужны теперь? Одни старики остались. Молодёжь давно в город подалась. Вот и горюем. У меня ноги сильно болят. Раньше старики говорили: «Умираешь, а хлеб сей!». Вот и я, может, и до осени не доживу, а картошка – это наш хлеб теперь!

Я помог ей, сделав два круга, а она в это время обратной стороной мотыги, разбивала большие комья земли.
Словно раненый уходил я к кибитке, ещё больше набираясь решимости пройти, осилить, выбранный нами путь.
Мысленно я доказывал кому-то, как необходима лошадь России, и какой страшной ошибкой была политика отчуждения человека от лошади: ведь ещё три года назад запрещено было иметь лошадь в личном хозяйстве.

ПЕРВАЯ КРОВЬ
   Я провёл по животу Лангусты ладонью и ужаснулся. Ладонь была красной от крови. Комары сидели на брюхе лошади так плотно, что масть лошади из гнедой стала мышиного цвета. Мы уже подходили к Волге и остановились на ночь, возле дороги, в лесу, окруженном непроходимыми болотами.

Я вытер о траву руку и, сломав ветку, стал отгонять комаров. Но лошади, как-то спокойно ели траву и лишь, то и дело, обмахивались хвостами, да подёргивали всею кожей.
Пожалуй, прав был Николай из Китово, утверждая, что для лошадей не так страшны комары, как мухи и слепни.

ОНИ – ЦЫГАНЕ
   На границе Нижегородской губернии (Горьковской области), высокий инспектор государственной автоинспекции предупредил:
- Запомните название деревни: Лукино! Там живут одни цыгане. Можете сторожить своих коней, можете не сторожить, всё одно у вас их уведут! Это уж точно!
Мы вскоре позабыли про этот наказ. Но вот в один прекрасный теплый день, уже под вечер, заметили, что по дороге как-то с особым шиком, зачастили машины – то «Жигули», то «Волга». В открытые окна, возбуждённо что-то кричат, а лица темны от загара с живым блеском черных глаз – цыгане!

Мы спросили, как называется деревня, что впереди?
- Лукино – был ответ, - недалеко совсем. Вот эту дубовую рощу минуете и там уже Лукино!
Мы вовсе не из робких, оба занимались боксом. Николай даже выполнил норматив кандидата в мастера спорта. Но тут, вспомнили наказ инспектора, и у меня холодок пробежал по спине. Какая-то фатальная неизбежность выходит! Прямо в руки к цыганам идём!
И, уже, когда показались первые крыши на прямом как стрела участке дороги, Николай мне почти шёпотом сказал:
- Старик, давай свернём в лес. Там, кажется, дорожка есть!

Я так и сделал. Выбрал момент, когда на дороге ни стало, ни одной машины, и едва ни в галоп, направил Лангусту под густую сень дубового леса по едва видной дорожке. Лангуста сходу преодолела высокий земляной вал, незаметный с дороги. Этот вал шёл параллельно шоссе и помимо деревьев, хорошо маскировал нашу кибитку и лошадей, укрывая от чужого взгляда.

В эту ночь мы дежурили оба. Не разжигая огня, поужинали консервами с сухарями. Всю ночь до рассвета смотрели за лошадьми. При этом я не выпускал из рук Дружка, боясь, что бы он не забрехал. Коля наблюдал за дорогой. Со стороны деревни Лукино молодой цыган в белой рубашке несколько раз проходил мимо нас, а потом возвращался, словно кого-то поджидая.

- Куда вы исчезли? А мы ждали вас вчера! – с таким вот наивным вопросом к нам обратился уже немолодой цыган, таща за руку малыша с ободранными коленями, когда мы на следующее утро, ещё до восхода солнца, проходили эту знаменитую своими конокрадами цыганскую деревню Лукино.

НИЖНИЙ НОВГОРОД (Горький)
   Остро пахло нагретой смолистой корой от плотно стоящих у дороги сосен.
- Я о вас слышал по Всесоюзному радио, в Москве, потому и остановился, - улыбаясь, скороговоркой, говорил москвич, вылезая из «Москвича». В машине двое мальчишек и женщина. Едут в отпуск на Оку!
А вот и вывеска с названием города. Уже устарелая: «Горький»! Теперь, снова «Нижний Новгород». В душе первая радость . Дошли до Нижнего. Значит, не правы были люди из Гаврилово-Посадского конезавода, утверждающие, что тяжеловозы не могут ходить по асфальту и, следовательно, не дойдут даже до Нижнего Новгорода.

На поляне перед крайними городскими строениями распрягаем коней. Обед. Небольшой костёр. Традиционная картошка и чай. С опаской посматриваем на молодых ребят, проходящих мимо. В больших городах всегда есть место хулиганству и разбою. Перед нами два пути: или ночевать здесь или идти на ипподром в Ольгово. Не знаем, как далеко до ипподрома. Но и здесь ночевать небезопасно. Решили идти дальше, спрашивая дорогу у прохожих.

АВТОМОБИЛЬНАЯ СТОЯНКА
   Проходили узкими улицами с троллейбусным движением. Выходили на широкие проспекты. А город всё нескончаемо тянулся и тянулся. Расспросив прохожих, мы узнали, что Ольгино находится на другом краю города. Чтобы туда попасть – необходимо переходить мост через Оку. До моста мы ещё не дошли, а уже стали зажигаться фонари на улицах. И, хотя, ночь была светлой, но лошадям уже требовался отдых. Не видно было скверов и пустырей, парков и лужаек. И мы были обрадованы, когда увидели справа стоянку для больших автомобилей.

Кибитку поставили на асфальте, а лошадей решили по очереди пасти на небольшом пятачке, заросшем бурьяном. Я тщательно обследовал с электрическим фонариком высокую траву: стекло, металлические штыри, гвозди, проволока – всё это могло поранить лошадок.

Эту ночь вновь провели без сна, на каком-то надрыве. Неимоверно хотелось спать. Но боялись даже на минуту оставить лошадей без присмотра и кибитку. Нам казалось, что у каждого прохожего только и на уме, что украсть коней или взять что «плохо лежит» из кибитки.

Где-то за полночь, Николай буквально ворвался под полог кибитки и страшным шёпотом скомандовал:
- Старик, заряжай ружьё!

Как он потом рассказывал, он долго наблюдал за двумя мужчинами, отиравшимися на стоянке. По их поведению он решил, что они сговариваются украсть наших лошадок. До самого рассвета были в напряжении. Кроме того, я переживал за лошадей, боясь, что они нанесут себе рану о куски бетона с торчащей арматурой.

Но, Слава Богу, всё обошлось и до восхода солнца мы запрягли Лангусту, привязали Почту и пошли к мосту через Оку.

ГОРА
   Всё впервые. Впервые наши лошади – одна спереди кибитки, вторая позади, вступают на длинный, широкий мост через реку Оку. Ударяет в глаза, открывающийся речной простор. Но к сердцу крадётся тревога. Сразу за мостом дорога круто поднимается в гору. Такого подъёма ещё не было на нашем пути.

Утро солнечное и ветреное. Нижегородский кремль слева тонет в голубоватой дымке. Лангуста выходит на крутой участок и, напрягаясь всем телом, как бы пластаясь, скребя подковами асфальт, карабкается вверх. Сильнее скрипят гужи, громче звенит колокольчик под дугой. Бока лошади темнеют от пота, под шлеей, словно взбитые сливки, образуется пена.

Как бы понимая, что остановиться – это значит: подвергнуть себя опасности быть сметенной кибиткой, хотя Коля и шёл позади с поленом, что бы в критический момент, подложить его под заднее колесо для торможения, Лангуста, не останавливаясь, осилила, взяла гору! Только выбравшись на пологий участок дороги, я остановил добросовестную, работящую лошадку, для отдыха.

Отдыхали долго, пока не успокоилось дыхание у Лангусты.

ОЛЬГИНО
   К Нижегородскому (Горьковскому) ипподрому в местечке Ольгино, мы подошли до начала работы, в воскресное утро. Людей не было видно. Николай перелез через металлические ворота и пошёл искать сторожа.

Впервые я был на ипподроме, и мне было всё интересно. После некоторого ожидания всё устроилось. Нам показали место, где мы могли поставить кибитку и привязать лошадей. Это место было между двумя живыми изгородями из густых кустов и молодых сосен. Там росла трава, и лошади могли питаться.

Вскоре стал стекаться народ и занимать трибуны. Предстояли скачки. Я оставался с лошадьми, а Коля пошёл знакомиться с директором ипподрома. Мы думали обменять Почту на другую лошадь. Коля должен был говорить об этом с директором, а также просить у него сено для наших лошадок.

На ипподроме среди зрителей находились руководители совхозов и колхозов, в хозяйствах которых держали лошадей, и директор ипподрома посоветовал обратиться к ним. Николаю удалось поговорить с некоторыми руководителями, но у них не оказалось лошадей тяжеловозных пород. Один из зрителей оказался бывшим работником Министерства сельского хозяйства Советского Союза. И этот человек с гордостью рассказывал, что в 50-60-е годы они «завалили страну колбасой из конины». Какой ужас! В царской России поголовье лошадей достигало 27 миллионов. Теперь осталось около миллиона. Почти такое же количество лошадей содержится в Польше. Сравните по размерам Россию и Польшу, и вам станет ясно, что плакать надо, а не гордиться.

Русский мужик никогда бы не расстался с лошадью по доброй воле. Лошадь – это первый помощник человека на селе. С лошадью мужик был менее зависим от властей. К горькому сожалению это понимала Советская власть. Сначала высокими налогами, а затем и запретами добилась того, что в деревнях не осталось лошадей.

Лошадь веками была с человеком. Можно сказать, что лошадь вывезла человека к прогрессу, к сегодняшнему уровню жизни. Общаясь с малых лет с лошадью, мужчины  приобретали такие качества, как смелость, ловкость, трудолюбие, силу, милосердие, доброту, выносливость, терпение, смекалку, способность любить братьев своих меньших по Планете Земля.

ДИНАСТИЯ КИСЕЛЁВЫХ
   Было получено разрешение постоять два-три дня на ипподроме Ольгино, чтобы лошади отдохнули. Обещали помочь с сеном. А вот с обменом Почты никак не складывалось. И мы загрустили. Почта при таком раскладе становилась обузой для экспедиции. Помощь пришла неожиданно.
- Мои хлопцы помогут вам. Не переживайте. Почта хорошая, сильная кобыла, но её надо объездить, - так успокаивал нас глава династии Киселёвых Валентин Анатольевич. Моложавый, плотно сбитый, красивой наружности и весёлого нрава. На вид ему не было и 50-ти.

Сергей и Лев – оба брата под стать отцу. Всю жизнь они посвятили лошадям. Прекрасные жокеи и наездники, тренеры и спортсмены. Не сразу они взялись за нашу лошадку. Дня два присматривались к ней. Изучали её характер.

В понедельник выходной день на ипподроме и нам разрешили выпустить Лангусту и Почту на середину ипподрома, где росла хорошая трава. После обеда дали команду убрать лошадей с поля, предстояли тренировочные заезды. Лангусту я поймал, подозвав голосом и угостив корочкой хлеба. Почта не подходила и не давалась в руки. Время шло, а Почта не спешила расставаться с неожиданной свободой. Я увёл Лангусту с поля, но Почта не пошла за ней, как она обычно это делала раньше на наших диких ночёвках.

Прибежали все из династии Киселёвых. Особенно был уверен отец.
- Сейчас я её изловлю! – так утверждал Валентин Анатольевич.
Но Почта, широким, вольным галопом, совершенно неожиданно лёгким для её тяжеловозной комплекции, почти не касаясь травы, уносила свою волю, дышала, жила этой соблазнительной свободой. И, казалось, что уже никто в мире не совладает с этой норовистой, красивой, упивающейся своей свободой, лошадью.

Лангуста призывно заржала из летнего стойла и Почта ответила. Лангуста и помогла нам изловить Почту.

ЧУДО
   И вот наступил день, когда братья Киселёвы решили: - Пора запрягать Почту!
Сначала задумали объездить Почту, запрягая её в коренники, а затем использовать её как пристяжную лошадь. Для этого в конструкцию кибитки самими Киселёвыми были внесены некоторые изменения. Справа к облучку кибитки был прилажен валёк для пристяжной. Киселёв же помог нам подогнать и упряжь, необходимую для пристяжной.

Помогала братьям опытная наездница, молодая, красивая девушка с гладко зачесанными назад, русыми волосами. Первый раз в жизни я видел, как эта девушка резко ударила Почту по морде ладонью, когда Почта пыталась укусить её за плечо, прижимая при этом свои уши. Но Сергей, старший из братьев, был очень вежлив, мягок и корректен, при работе с Почтой.

Для меня это было настоящим чудом, когда наша кибитка, наш возок, ставший нам домом, покатился по огромному полю, а потом и по беговой дорожке ипподрома. Почта красиво и легко бежала и уже не покрывалась мыльной пеной, а лишь слегка потемнела от пота.
Ещё один день задержались мы в Ольгино, но зато в результате Сережиных тренировок, Почта стала у нас вместо обузы – помощницей, она научилась работать в пристяжке.

ВОЛГА
   Уходили из Ольгино ясным утром. Почта идёт справа в пристяжке. Нас провожает некоторое время младший Киселёв - Лёва. Он на облучке, управляет лошадьми. У нас появились кожаные вожжи – подарок Лёвы. Пристяжная лошадь управляется привожжиком, пристегнутым к правому кольцу уздечки. Повод же уздечки привязан к правой оглобле. И, когда поворачиваешь влево, то пристяжная лошадь тянется за оглоблю влево. А при повороте направо, приходится тянуть за привожжик, при этом одновременно тянуть за правую вожжу коренника.

На руках у Льва хромовые перчатки и он красиво и профессионально управляет новорожденной парой. Но за мостом через Оку, по которому вновь приходится проходить, Лёва спрыгивает с облучка и кричит уже со стороны:
- Счастливого пути!

Ближе к полудню, минуя городские кварталы Нижнего Новгорода, подходим к мосту через Волгу. Восемь лет назад, мы вдвоём с Николаем, проходили на пятиметровой, самодельной яхте под этим мостом. То путешествие по Волге и Азовскому морю, протяженностью более тысячи морских миль, оставило неизгладимое впечатление в моей жизни. Целых три навигации продолжался переход. Летом мы брали отпуска и уходили на месяц. В первое лето добрались до Тетюш. Там, среди рыбацких судов яхта зимовала. Второе лето до села Горноводяного близ Волгограда. И в третье лето дошли до Мариуполя.

Когда подходили к этому мосту, то нам всё время казалось, что мачта яхты, высотой в шесть метров, вот-вот заденет арки моста. Но чем ближе подходили, тем пространство между волжской водой и мостом всё более раздвигалось. А под самым мостом яхта вообще стала казаться скорлупкой перед величием этого грандиозного сооружения. Тогда был, как и теперь, сильный боковой ветер. Он гнал крупную в белых воротниках, волну.

А мы сидели с Николаем в кокпите яхты и прихлёбывали из алюминиевых кружек чай, согретый на сухом спирте, прямо здесь же в кокпите. Хрупали, сладко причмокивая, кусковой сахар и были счастливо взволнованы предстоящей встречей со «Стрелкой» и поисками места ночёвки. И тогда всё для нас было впервые, только на воде. А теперь лошади. Это та же природная стихия, что и ветер, заставляющий яхту двигаться. Кибитка наша имеет корму и нос, а облучок мы часто называем кокпитом. Полная аналогия. Вот только фарватер теперь узкий до предела.

ПЕРВАЯ ТРАВМА
   На левобережье Волги. Долго не можем найти места для ночёвки. Всё жильё, жильё. Или же дачи. Наконец, уже после заката солнца, останавливается вишнёвого цвета «Москвич». Молодой мужчина представился нам главой сельской администрации и спросил наши документы, почем-то. Мы с Колей долго копались в кибитке среди вещей. Находим свои паспорта и протягиваем главе. Он остается доволен и, улыбаясь, приглашает заночевать рядом со свинарником.

Наши лошади почему-то панически боятся свиней. И, когда я начал распрягать их, Лангуста увидела появившуюся из-за угла хрюшу и рванула в сторону, едва не подмяв меня. Но, всё-таки наступила мне подкованной правой передней ногой на левую ступню. Глава администрации сразу предложил везти меня в медпункт. Я отнекивался, но когда увидел, что опухоль растет на глазах, согласился, боясь перелома костей.

След от вдавленного через обувь в кожу ступни шипа от подковы, очень чётко выделялся на коже. В сельском медицинском пункте дежурила медицинская сестра. Она дала мне градусник, осмотрела травмированную ступню, ощупала осторожно и пришла к заключению, что мне повезло и кости целы. Но повреждены сухожилия, но это не смертельно и, что я могу с этим жить. Я сильно обрадовался. Мне даже казалось, что уже не так сильно стало болеть место травмы. Но ещё недели две я хромал на эту ногу.
   А лошадей мы перевели подальше от свиней в коровник. И наши лошадки в эту ночь ночевали среди деревенских колхозных коров.

ПЕРВОЕ ДЕЗЕРТИРСТВО
   Утром встали вместе с солнцем. Пахло пылью и парным молоком. Иногда слышен был визг свиней. Напоили и накормили лошадок овсом и зеленкой, то есть измельчённой травой. В сторожке коровника нагрели чай и поели сами.

Уже запрягли лошадок, хотели трогаться с места, но встренулись, что нет собаки. Только что был Дружок, и нет его. Мы с Колей стали громко манить нашего сторожа, свистеть, звать. Но Дружка нигде не было. Почти час мы искали моего любимца и решили ехать без него.

Отъехали километров восемь. Всё утро только и говорили о пропаже. Гадали, что могло случиться с собакой, что могло произойти. Вдруг, обогнав нас, тормозит знакомый нам вишнёвый «Москвич».
- Не можем поймать вашу собачку. Она бегает, лает, а в руки не даётся!

Коля поехал с главой администрации назад, к месту ночевки и возвратил беглеца. Дружок прыгал мне на грудь, старался лизнуть в лицо и всячески выражал радость.

ПОБЕГ
   Прошло ещё несколько дней. Для нас оставалось тайной утреннее исчезновение Дружка. Но, вскоре, всё прояснилось. Мы съехали с асфальта на просёлок и на опушке леса, где густая трава, остановились на обеденный отдых. Дни стояли жаркие и знойные. Распрягли как всегда лошадей и, привязав Лангусту на длинную капроновую ленту, отпустили на свободу Почту. Слепни и комары – эти постоянные спутники сельского пейзажа России, принялись за лошадок и за нас.

Коля на костре сварил суп из говяжьей тушенки. Хлеб, лук свежий и чай – вот и вся наша трапеза. Я ещё покосил немного травы, которую мы взяли с собой, набив ею мешок. Это на ночь для Лангусты. Дружок то лежал под тенью кибитки, то лаял на Лангусту, но был всё время рядом.

Но, пришла пора, ехать. Уже стоят лошадки в упряжке и усиленно трясут гривами и машут хвостами, рвутся в дорогу. Но, где же наш Дружок?
Свистим, зовём! Вновь нет Дружка. Что за наваждение? Начинаю ходить кругами вокруг кибитки, всё больше увеличивая площадь поиска. И вдруг, чуть не спотыкаюсь о Дружка, который лежит, затаившись в высокой траве. И тут меня осенило.

Когда первые дни мы ехали по тихим, безлюдным дорогам, то Дружок был счастлив. Он имел свободу, бежал рядом с кибиткой. Но вот его едва не сшибла машина, когда он перебегал через дорогу. И мы решили везти его только под тентом кибитки. Хотя я предлагал просто привязать его к кибитке. Но Коля боялся, что нас тогда будут принимать за цыган. Он в юности проживал в Молдавии и насмотрелся на местных цыган: лошадь, телега и собачка, привязанная к телеге.

И вот Дружок всё это время днём маялся под тентом кибитки, изнывая от жары. Дружок очень умный и сообразительный пёс. Когда впервые утром исчез, то он уже тогда решил покинуть эту собачью экспедиционную жизнь и зажить новой, прежней для него жизнью.

И действительно, на следующий день, после обеда, на заросшей травой поляне, мы уже не нашли нашего сверхбдительного спутника. И, огорченные его побегом, ушли дальше на восток. Теперь в каждой серой, небольшой дворняжке, мне будет видеться наш Дружок, но уже никогда мы его больше не встретим.

ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР
   - Почему бы вам не открыть здесь, у себя, постоялый двор? Как раньше было в России на дорогах! – с таким вот вопросом мы обратились к молодому, энергичному хозяину, который любезно указал на луг и пустующий дом, рядом с которым мы могли провести ночь.

Уже смеркалось, когда он вновь подошёл к нашему костру. Принёс несколько молодых картофелин.
- Я уже думал об этом – начал он свой рассказ. - Вот видите, большой дом. Он пустует. Дом теперь принадлежит мне. Я бы мог пускать на ночь уставших путников. Потом, у меня хорошее подворье. Я ветеринарный врач. Имею три коровы и несколько тёлочек. Пчёлы дают мёд. Свиньи, куры, утки. Всё это позволяет мне даже кормить проезжих водителей. Только одного я боюсь. Сожгут! Соседи же и подожгут от зависти.

- Мы жили с женой на Севере. Но два года, как переехали сюда. Там стали болеть наши дети. И нам врачи посоветовали уезжать. А здесь недалеко есть место – Сорок ключей называется. Там вода лечебная. И мы возим туда своих малышей. У нас их двое: три годика и пять лет. Девочка и мальчик. И болячки у них проходят…

Идея Постоялых дворов или по-современному Мотелей, тогда витала в воздухе. На бескрайних просторах страны путнику совершенно негде было на дороге остановиться на ночь. Забегая вперёд, скажу, что первую и единственную на то время, придорожную частную гостиницу (постоялый двор), мы встретили лишь на Дальнем Востоке, и называлась она «Хижина».

БОЖИЯ ПОМОЩЬ
   Накануне этого случая, мы объезжали по песку ремонтируемый участок дороги. Надо было подниматься в гору. Лошади заметно устали. А тут, как назло, Николаю показалось, что нас кто-то преследует. И мы уже в ночи, колесили по росистым лугам, в поисках безопасного пристанища.

Утром разглядели, что стоим на краю поля. Глубокая межа разделяет это поле от молодого перелеска. Мы решили дать лошадкам время на отдых. А потому, не очень торопились запрягать. Лишь часов около девяти, с намерениями начать запрягать, я направился к лошадям, привязанным к стволам стройных берёзок.
Но то, что я увидел, привело меня в сильное волнение.

- Старик, старик! Лангуста помирает – невольно вырвалось из моей груди.
- Скорей, скорей беги за ветеринаром!
Лангуста лежала на спине, завалившись в глубокую межу, и делала безуспешные попытки, пытаясь встать. Где-то я читал, что лесные звери, лоси, например, перед смертью забираются в глухой овраг. Лангуста совсем обессилела. Закрыла глаза и даже на укусы слепней не отвечала подёргиванием кожи.

Николай побежал в село искать ветеринара. Я стоял над бедной лошадью и не знал, чем помочь ей. То брал за недоуздок, уговаривая её встать. То отгонял веткой слепней. А то, зачем-то бросился в кибитку искать термометр, что бы замерить температуру. И вдруг, я вспомнил, что когда нас провожали от Кафедрального собора и совершали молебен, то потом нам подарили священнослужители складные маленькие картонные иконки Христа Спасителя, Божией Матери и Николая Чудотворца. На обратной стороне этих иконок была напечатана молитва «Живый в помощи Вышняго в крове Бога Небесного водворится». (Псалом 90). Их и искать не надо. Они здесь, рядом, в нагрудном кармане моей камуфлированной куртки.

Достаю и начинаю читать вслух. Вот бы кто-то посторонний посмотрел на меня со стороны. Подумал бы, что человек сошёл с ума: лежит мёртвая лошадь на спине, откинув гривастую голову, а над ней бородатый мужик читает молитву.
И вдруг, о чудо! Моя «мёртвая» лошадь, приоткрыла глаз, в котором блещут весёлые искорки, полные жизненной энергии. Мне до сих пор непонятно, каким образом, почти восемьсот килограммовая туша тяжеловоза, оказалась на ногах из лежачего положения на спине. Смачно отряхнувшись, она, как ни в чём не бывало, присоединилась к своей подруге Почте, и стала щипать траву.

Потом я стал думать и решил, что чуда здесь нет. Просто лошадь накапливала, таким образом, концентрировала силы. Но, когда позже, ветеринарный врач сказал, что лошади достаточно полежать на спине всего пять минут, как неизбежен заворот кишок, а это почти верная смерть. Лангуста лежала на спине минут двадцать! Тогда я твёрдо поверил, верю и теперь, что Кто-то сверху отвёл от нас беду.

Сергей Карпов
Кобыла решила поваляться и завалилась в межу.
Копыта всех ног оторвались от земли.
Вот здесь молитва и помогла.
Здесь не ветеринар нужен, а трактор.....или другая лошадь.
Нравится Показать список оценивших
26 июл 2020
Ответить
 
Пётр Плонин
Сергей, а что с другой лошадью можно было помочь?
Нравится Показать список оценивших
26 июл 2020
Ответить
 
Сергей Карпов ответил Петру
Пётр, Рывком тяжик весом 800 кг может развить усилие в 400 кг.
Это сравнимо с минитрактором.
Рискну предположить, что если потянуть за нижнюю переднюю и помочь лежавшей, то перед сдвинется из ямы и лошади легче встать на ноги.
Нравится Показать список оценивших
26 июл 2020
Ответить
 
Пётр Плонин ответил Сергею
Сергей, спасибо!!! Век живи и век учись!
Нравится Показать список оценивших
26 июл 2020
Ответить
 
Сергей Карпов ответил Петру
Пётр, тут нюанс.
У меня жеребчик трехлетка завалился при мне в развальную борозду. Было по весне и местами стояла вода. Дергался минут 15, но когда я пытался ему помочь, он затихал. Пришлось идти за трактором, но когда я под"ехал, он дернулся и наконец встал.
Нравится Показать список оценивших
26 июл 2020
Ответить
 
Написать комментарий...
 
Пётр Плонин
Повезло жеребчику!!!!

БУНТ НА КОРАБЛЕ
   Ночью комары и мошки одолевали наших «дочурок». Так я порой называл наших лошадок. С восходом солнца, по мере испарения росы, появлялись слепни. Они были разных калибров и мастей. Но всегда больно кусались, до крови. Сначала прилетал разведчик и начинал кружиться, выискивая незащищённые места. Я приспособил на длинный прут лоскуток резины и этим орудием старался сбивать наглецов.

В тот день мы вышли рано и, пройдя около двадцати километров, решили переждать жару, свернув за лесополосу, тянувшуюся вдоль дороги. Остановились в густой траве, которую почему-то никто не косил. За этой обширной луговиной начиналось поле, со скошенным клевером. И там, далеко за полем, виднелись чуть-чуть верхушки тополей и крыши какой-то деревни.

Лошадей привязали к кольям, вбитым в землю. Было жарко. Хотелось раздеться и позагорать. Но слепни налетали, роем кружились и больно кусали нас. Коля занялся костром, а я чинил упряжь, пропитывая её дёгтем. Лошади паслись, неистово трясли гривами и хлестали хвостами свои бока. Мы так привыкли к виду пасущихся лошадей, что нам казалось, по-другому и быть не может. Лошадки за время дороги набрали вес, шерсть на них лоснилась, и проявлялись «яблоки». Они красиво смотрелись на любом фоне природы, а здесь были словно впаяны в небесную лазурь.

Увлёкшись поисками пассатижей, я на какое-то время забыл про лошадей. И тут, вскинув голову, не поверил своим глазам. Лошадей не было. Я обежал кибитку кругом – лошадей не было и за кибиткой. То есть их вообще не было и всё! Эти мощные физические тела, словно растворились в знойном полуденном воздухе. Может быть, съели случайно траву-невидимку и стали невидимыми для глаз? Но мне было не до шуток. Коля помешивал что-то на костре и ничего вразумительного не мог сказать: куда исчезли лошади? Нет, он их видел, ещё минуту назад они паслись, а теперь и он их не видит. Деться им совершенно не куда. Ровное словно скатерть, поле. Деревня на горизонте. И тут, присмотревшись, мы оба увидели две, уменьшающиеся на глазах темные точки. Наши кони удрали! Но, позвольте, они же, были привязаны! Подхожу – колья на месте, капроновые ленты тоже на месте, даже порванные недоуздки валяются в траве. А самих лошадок нет! Аврал! Берём уздечки, ведро с овсом и идём в деревню за своими дочурками.

До деревни на глаз больше километра. Ах, до чего же шустры наши Владимирские тяжеловозы! В мгновение ока они преодолели этот километр, взбунтовав от кровожадного натиска роя слепней. Вылавливаем их на пустынной деревенской улице и ведём обратно. Беру косу и начинаю косить траву. Коля бросает эту траву на костёр. Клубы густого дыма, спустя малое время, вырываются языки пламени, и снова летит на огонь пучок зеленой травы. Лошади присмирели, стоят под защитой дымовой завесы, уткнув свои морды в костёр, иногда лениво хватают губами траву, почти из огня. Травы достаточно. Иду чинить недоуздки. Благо всякого инструмента везём с собой с самого Иваново-Вознесенска (Иваново). На душе мир и покой – лошади вернулись из небытия!

ИСПУГ
   Шагаем по равнине. Вокруг кибитки поля, перелески. Развилка дорог. Одна идёт через деревню, другая, огибает её слева. Дело под вечер, а потому, решаем идти левой дорогой, что бы ни привлекать внимание. Уже третий день, как похолодало. Радуемся холодам. Не летают слепни. Да и комаров стало меньше. Но что-то я стал замечать, что лошади наши стали как будто беспокойнее, нервнее. Но к этому моменту это наблюдение не касается.

Тишина. Лишь цокают подковы по асфальту, да скрипят гужи на кореннике. На дороге в этот час никого. И лошади дремлют на ходу.
Вдруг, Почта, высоко задирает голову и рвётся повод уздечки, рывок вправо и обе постромки, словно паутинки тоже рвутся. Почта остаётся на привожжике. Останавливаю Лангусту. Смотрю вперёд, и только тут замечаю, что в кювете справа торчит из травы ржавая металлическая 200 литровая бочка. Она то и напугала нашу бедную пристяжную лошадку.

На следующий день уже обе лошади смертельно были напуганы вороной, неожиданно шумно вылетевшей из кустов справа. Моментально обе лошадки рванулись влево, очутившись вместе с кибиткой на встречной полосе. Слава Богу, не было машин на дороге…

ВЗАИМОЗАВИСИМОСТЬ
   На третью неделю нашего путешествия я часто проклинал слепней, оводов, комаров. Лошадей они доводили до бешенства. В жаркие дни первые слепни появлялись после семи часов утра и исчезали только к вечеру. Днём они разнокалиберным роем кружились над своими жертвами. Прилипали к горячим конским телам в самых потаённых местах.

Запряженные парой, лошади, проявляя братскую солидарность, давили слепней друг на друге и к вечеру их морды были в кровавых пятнах.
Доставалось от этих злодеев и нам. И так бы я был убеждён всю жизнь, что Творец ошибся, создавая эту нечисть, если бы не холода. Холода быстро приучили нас к теплым свитерам. Но отсутствие слепней так ободрило нас, что первый раз в жизни, среди лета, мы радовались осенней погоде. На третий день похолодания мы перестали узнавать своих лошадок. С ними происходило что-то неладное. Они были напряжены, стали пугливыми, нервными, агрессивными, диковатыми, особенно Почта.

Она умудрилась порвать постромки, испугавшись валяющейся на обочине ржавой бочки. Даже Лангуста стала кусаться, никогда не имея раньше такой привычки. И вот, постепенно холода отступили. Пришла вновь жаркая погода. Что тут началось! Слепни, оводы, пауты, казалось, что они входят в состав воздуха, наряду с кислородом.

Но, что удивило по-настоящему меня! У лошадей пропал страх. Они перестали пугаться каждой качнувшейся от ветра ветки, взлетевшей из куста вороны. Стали вновь добры к нам. Та же Почта, подходит, словно говоря:
- Хозяин, сгони, пожалуйста, с меня этих расшалившихся забияк!
Вот вам и ошибка Творца!? К тому же, оказывается, с помощью москитов в состав почвы вносятся микроэлементы, без которых невозможно плодородие!

Всё в этом мире так чётко отлажено и так взаимосвязано и взаимозависимо, но вместе с тем, всё так хрупко и непрочно, что жить и не учитывать эту взаимозависимость дальше, просто нельзя!

ГРОМ
   Давно стемнело. Пора останавливаться на ночлег. Но, как назло, справа и слева от дороги кюветы, в которых стоит вода, растёт болотная трава. Ближе к полночи сворачиваем на первый попавшийся просёлок. Вдали тускло светятся редкие огни спящей деревни. Останавливаемся на неширокой лужайке, окруженной со всех сторон картофельными полями. Деревенские собаки поднимают лай и ещё долго не успокаиваются.

А утром к нашему костру подходит стройный, поджарый мужчина с двумя большими немецкими овчарками. Особенно поражают размеры одного пса.
- Это отец Грома, - охотно поясняет хозяин.
Разговорились. Он пенсионер. Имеет пчёл, огород. Научился вить веревки из капронового шпагата, которыми связывают кипы соломы. Тем самым, имеет дополнительный доход к пенсии. Говорим ему о пропаже Дружка. Он сочувствует нашему несчастью, и как-то, не вдруг, а в конце разговора, словно обдумывая, решает продать нам за 80 рублей молодую собаку по кличке Гром.

Грому всего шесть месяцев. Но выглядит он, как взрослый. Осторожно, с опаской, берёт угощение из миски Дружка. Чувствую, что Гром не проявляет особой радости, когда хозяин демонстративно берет его на руки, и сажает в нашу кибитку. Он сдержан, как и все собаки его породы. Чтобы не повторилась история, как с Дружком, определяем Грома на привязь к правому борту кибитки. Так, что бы он имел возможность бежать по обочине дороги. Выезжаем уже после обеда. Хозяин на прощание дарит нам прочную и лёгкую веревку, свитую своими руками.

ЕГОРЫЧ
   В этот раз для ночёвки приглянулась маленькая деревушка, почти умершая. В ней осталось всего три избы и те были похожи на дачное летнее жильё. Нигде не видно ни одной живой души, лишь участки с цветущей картошкой, да ухоженные огородные грядки говорили о том, что кто-то всё-таки тут обитает.

Переночевав, мы решили сделать днёвку, то есть никуда не уходить, а провести целый день здесь. Прямо среди улицы росла хорошая трава, на которой паслись наши лошадки. Вдруг, как-то неуверенно тявкнул Гром. К нашему костру, где кипела в котелке вода, подходит высокий, худощавый человек с белой, как летний туман, головой. Поздоровался. Представился, как его зовут. Пригласил посетить его избу. Показывая своё нехитро обставленное жилище, которому, как оказалось больше ста лет, огород, несколько ульев с пчёлами, хозяин охотно рассказывал свою судьбу.

Он тут родился 86 лет назад, но с незапамятных времён живет в городе Вятка (Киров). Уже давно на пенсии. А когда Горбачёв объявил о подъёме Нечерноземья, он счёл своим долгом возвратиться в деревню и заняться сельским хозяйством. Подлатал крышу дома. Распахал участок под картошку. Завёл огород и пчёл. И первые годы у него всё шло хорошо. Были неплохие урожаи картошки, капусты, свёклы и моркови. Всё это принимало у него государство по хорошим закупочным ценам. Но уже второй год государство не хочет закупать у него продукцию, или же готово брать по бросовой цене, то есть почти бесплатно.

Он уже сократил участок картошки и сажает только себе на питание. Мёд он тоже сдавал государству. Показал он нам множество изделий местных умельцев, изготовленных ещё при царе. Дивные кадушки, грабли, косы, соха, туески из березовой коры и даже глиняные горшки. Всё это нарушилось. При большевиках запрещено было заниматься индивидуальным трудом, какими либо промыслами. Непокорных граждан сажали в тюрьму.

Я вспомнил историю моей родной матери. Её первый муж Варивон Павлович Паршин, которого она очень любила, был мастеровой человек. Умел всё делать сам, что необходимо для деревенского жителя. Ложки, миски, ковши, прялки, строил дом. Особенно ему удавалось шить сапоги из кожи. Шил на заказ. Сапогам этим просто не было износа. Но вот, однажды, перед самой войной, кто-то донёс властям. Его судили и дали срок – полгода принудительных работ. Было это за три месяца до начала войны с Германией. Последнее письмо мама получила от него с Польской границы. Там они рыли окопы. И больше никаких слухов, ни каких известий. Мама моя ещё три года после окончания войны искала его, посылала запросы в разные военные и другие ведомства. Но ответ приходил один: «Ваш муж пропал без вести, впервые дни войны»!

Хозяин тем временем вёл нас по огороду.
- Обратите внимание на брёвна! – говорил он, показывая рукой на соседнюю, заброшенную избу.
- Как прочно всё делали наши деды!
- Эти избы стояли во времена Чехова? – спросил я.
- Раньше! Гораздо раньше – был ответ.
Нас это заинтересовало. Мы стали расспрашивать о дороге. Где же проходил знаменитый Сибирский тракт или «Владимирка», по которому гнали кандальных на остров Сахалин? Ведь современное шоссе, проходит чуть в стороне от этой деревушки.

- Да, это рядом. Сам тракт проходил прямо по деревенской улице. Но тут не так заметно. А вы пойдите туда, - и он показал рукой направление. Там ещё березы сохранились и колеи от телег со времён Екатерины Второй.
Мы взяли фотоаппараты и, сгорая от любопытства, направились искать старую дорогу, окрестив её заранее Чеховским трактом.

Ольга Рогожкина
Как же интересно и как же вытравили Русский народ!

Согнали в города и теперь единственно чем могут похвастаться современные мужчины, сколько они проехали на велике в парке или какую машину купили :))))

Жаль, нет соревнований "какой дом я сам срубил" своим потомкам!
Нравится Показать список оценивших
31 июл 2020
Ответить
 
Елена Рывкина
Мой батя тоже был мастеровой. И шил, и сапожничал, корзинки плел, всегда что-нибудь мастерил.Кто же его научил? Ведь отца его расстреляли в 37,когда ему было 6 лет.
Нравится Показать список оценивших
1 авг 2020
Ответить
 
Написать комментарий...

ЧЕХОВСКИЙ ТРАКТ
   Чехов, отправляясь на Сахалин в мае 1890 года, не проезжал конечно по этой деревне. Насколько я помню, он от Москвы до Ярославля доехал по железной дороге, а затем, по Волге и Каме на пароходе добрался до Перми. И уже от Перми его везли на перекладных лошадях.

Но мы сразу окрестили эту глухую теперь, заросшую, то там, то тут молодыми березами дорогу, Чеховским трактом. Поражала толщина старых берёз, ещё живых, растущих по краям тракта. Колеи дорожные были залиты водой, и по ним рос камыш. Но дорога была хорошо видна, благодаря старым берёзам. Почти все они не имели вершин. Берёзы были надломлены, как надломлено, было всё живое: люди, земля, деревни, вера Православная, при прежней власти.

Меня поразили молодые, юные березки, которые теперь росли во множестве вокруг старых, надломленных деревьев. Значит, живы корни. Может и корни Святой Руси ещё живы в людях? Тогда не так страшно. Вырастут из корней молодые побеги, и всё станет на свои места. Вновь народ будет черпать свои сказочные силы из родников земли русской.

РОДНИК
   В жаркую погоду мы старались не пропустить воду, что бы напоить лошадок, где бы она ни находилась. В кювете ли, в ручье ли, в речке или в роднике. На пути к древней Вятке, чаще встречались родники. Мы угадывали их по тропинкам, проторенным прямо от дороги вглубь леса. Иногда у родника находилась стеклянная банка, иногда ковшик из бересты, а чаще – ничего не было.

Но этот родник был так приятно и заботливо обустроен, что мы сразу стали мысленно посылать свои молитвы за здравие тех людей, которые здесь всё это сделали. Издалека виден был плакат, сколоченный из досок с вырезанной вязью букв: «Родник». Сам родник находился чуть в стороне от дороги. Деревянный сруб и скамеечки возле родника, прямо-таки звали, приглашали, манили к отдыху. А до чего вкусна вода из этого родника: прозрачна, холодна, аж зубы ломит, когда пьёшь. Но как приятна зато! И думаешь, что много сказок на Руси про живую воду. А не есть ли это та самая живая вода, которая волшебно залечивает любые раны?!

ПОДКОВА
   Летнее солнце клонилось к закату. Синели поля, на которых колосилась рожь. Звенели слепни и мухи. Убаюкивающе цокали подковами по асфальту лошади. Неожиданно моё внимание привлекло сначала к внутреннему дискомфорту, словно чего-то стало не хватать или что-то стало лишним. Я насторожился. Стал прислушиваться и понял, что в мерном стуке подков появился другой звук. Он был мелодично-звенящим. Подкова! Свернул на обочину лошадей.
- Тпру! – скомандовал я лошадкам.
Лошади остановились. Так и есть! У Лангусты на правой передней ноге почти оторвалась подкова. Ковка лошадей – самая больная для нас тема. Ибо мы с Колей не умеем ковать. Кузнеца теперь в деревне не найти. Когда перевелись лошади, исчезли и люди, умеющие ковать лошадей, шить упряжь, делать телеги и сани. Что же нам делать? Да и деревни-то не видать близко. Куда идти за помощью? Я в который раз вспомнил про Бога.

И вдруг, мимо нас на велосипеде едет пожилой мужчина. Лицо тёмное от загара. Большие с узловатыми пальцами руки на руле. Обратились к нему со своей бедой.
- В Армии когда служил, приходилось мне ковать лошадей. Было это лет 50 назад. Можно попробовать. Только вот инструмента у меня нет.
Мы несказанно обрадовались его словам, но тут же, сникли.
- В чём дело? – увидев наши расстроенные лица, спросил бывший воин.

Пришлось объяснять. Лошади наши уже не молодые. За свои годы приобрели разный опыт. Жеребились, например, и давали элитное потомство, потому как сами они относятся к элите Владимирских тяжеловозов. Но вот по поводу подков, они их никогда и не носили. Перед стартом их подковал Юра. Молодой, удалый хлопец из родного нам Иваново-Вознесенска. Бывший мастер конного спорта. Но уж как он намучился с ними. Лошади, находясь в специальном станке, не могли ни минуты постоять спокойно. Дёргали, подвязанной к станине ногой, брыкались, вырываясь на волю. И Юра предупредил, что этих лошадей, возможно ковать только в станке.

- Не переживайте! – успокоил нас новоявленный коваль Семён Иванович.
- Видите, там торчат из бурьяна остатки крыши?
- Это бывшая конюшня. Давайте вместе поищем. Там должен быть и станок.
Подъехав ближе, мы увидели развалины и какие-то столбы, заросшие высокой крапивой. Николай кое-как пробрался сквозь заросли крапивы и закричал громко: - Уррааа! – Станок!!!
Но это были лишь стойки. Нам пришлось искать жерди и делать боковые перекладины. Лангуста неохотно зашла в станок. Пока Семён Иванович прибивал разболтавшуюся подкову, она вяло дёргалась, видимо потому, что устала за день пути. Но всё-таки Коля ухитрился защемить до крови себе палец, пока он помогал держать ногу Лангусте.

В эту ночь я долго размышлял. Для меня до сих пор не понятно. Откуда взялся этот Семён Иванович? И именно он умел подковать лошадь. А ещё рядом оказался станок? Словно рояль в кустах! Не иначе, как Сам Господь Бог помогает нам в этой дороге, подумалось мне…

Кирилл Вшивцев
Удивительная история! 
Нравится Показать список оценивших
3 авг 2020
Ответить
 
Надежда Ульянникова
В дорогу всегда надо брать ковочные инструменты, даже если не умеешь ими пользоваться, лошадь без подков, что машина без колес.

Нравится Показать список оценивших
8 авг 2020
Ответить

МОСКВА
   «Москва» - прочитали мы надпись дорожного знака, обозначающего населенный пункт. Прямо от дороги с её правой стороны начинались картофельные участки. За ними видны были задворки деревенских домов, а дальше и сами дома.
- Ничего себе, ехали, ехали, почти от самой Москвы на восток и приехали в Москву! Может быть, не заметили, как за месяц обогнули Земной шарик?

Но нет, кроме этой деревни ничего не видно. Но что это такое? Отчего наши лошади так зафыркали и почти остановились? Я взглянул направо. И там, сквозь редкие придорожные кусты, увидел, как средних лет мужчина идёт за сохой, опахивая подросшую картошку. У нас это называется - окучивание. Ничего в этом труде нет особенного. Сотни лет сажают на Руси картошку. А в это время, когда подрастает она, сначала боронят, потом окучивают, то есть опахивают. До революции всегда эту работу делали мужики на лошадях. Теперь, в наше время колхозную картошку обрабатывают трактором. А на своих участках вручную мотыгой или тяпкой.

Но Москва – есть Москва! В Москве мужик хитрый пошёл. Вот этот, например, что придумал? Отчего так напугались наши лошадки? Ах, и мужик! Ну и хитёр! Впереди сохи шли, припадая к земле, почти пластаясь по ней, три женщины. На веревках, словно бурлаки на Волге, они тянули соху. Веревка проходила под мышками рук и обвивала шею. И там, где она лежала на плечах и на шее, был подложен у каждой платок, что бы веревка ни врезалась в тело. Наши лошади возмущённо зафыркали и, ускоряя шаг, бросились бежать. Они в своей жизни ещё такое не видели. А я вспомнил свою жизнь, как во время окучивания картошки мотыгой, на моих детских ладонях появлялись кровавые мозоли. И ещё долго с Николаем вспоминали находчивого москвича….

МИЛИЦИОНЕР
   Они встретили нас на дороге. Солнце стояло высоко, и мы надеялись ещё прошагать километров десять. Но эти двое не отпускали нас. Сержант милиции и другой в гражданской одежде, оказались из районного центра. Возраст и того и другого чуть-чуть за двадцать. Оба под хмельком. Тот, кто в гражданской одежде, всё говорит и говорит не переставая. При этом и нас расспрашивает. А милиционер не отходит от Лангусты. Почта может и укусить. Она нежностей не признаёт.

А из Лангусты хоть верёвки вей. Она смирная и добрая по характеру. Вот милиционер и прирос к ней. Гладит, ласкает её, что-то нежное нашёптывает ей на ухо. Уж солнце село, а они всё не отходят. Стоим на обочине. Ночёвку пора искать.
- Тут, рядом, хорошая поляна, - подсказал милиционер, - можно на ней остановиться.
Я подумал, что они уедут. Но не тут-то было. Когда распрягли лошадей, да разложили костёр, что бы приготовить ужин, наши гости действительно исчезли. Но ненадолго. Их «УАЗик» вскоре осветил нас фарами. Это они привезли водку, что бы угостить нас. Я совершенно не пью спиртное из принципа. И никогда в жизни не пробовал выпивать. Коля поддержал их стремление выпить.

Всю ночь весёлая кампания провела у костра. При этом трое сидели, разговаривали, начинали петь, снова переходили на разговоры. А один из компании, как вы уже догадались – это был милиционер, так и не отходил от Лангусты…

СИЛЬНЕЕ ГРУЗОВИКА
   Дёрнула меня нелёгкая выехать для разворота на заброшенное поле, заросшее бурьяном. В траве не видно было. Но оказалось, когда трактор грубо вспахал это поле, то после него остались такие ямы и колдобины, что наша кибитка в них скоро застряла. Лошади рванули и оборвали тяж с левой стороны оглобли. Кибитка стала неуправляемой. Я выпряг лошадей. Коля пошёл искать грузовик, что бы помог нам выбраться с поля на дорогу.

Его долго не было. Но вот, наконец, приехал грузовик «ЗиЛ-130». Водитель, видя перед собой простую задачу, недолго размышляя, подцепил тросом за передок кибитки, сел за руль, и, не закрывая дверцу кабины, включил передачу. Но, ни машина, ни кибитка, ни стронулись с места. Водителя задело за живое. Он подъезжал передом, и пробовал сдавать назад, дёргая кибитку. Ни с места! Пробовал подцепить кибитку за заднюю ось. Результат тот же. Колёса буксуют, кибитка стоит среди поля, как и стояла. Так мучились больше часа.

Ничего не вышло, и мы отпустили водителя, поблагодарив его за попытку помочь. Я стал думать, как и чем можно отремонтировать, или заменить порванную тягу на оглобле. Что-то у меня получилось, не так красиво, но прочно. Помогла стальная проволока. Отожжённая в костре, она сделалась мягкой, и ей я соединил тягу. Лошади с трудом, но выехали сами с поля. И я удивлялся их силе. Ведь в моторе «ЗиЛ-130», целый табун лошадиных сил, а у нас их только две!

ЗА СТОЛОМ
   Уже почти месяц, как мы в дороге. И за это время обедая, завтракая или ужиная, мы ни разу ни садились за стол. А так, кое-как, у костра, сидя на корточках, то на опрокинутом верх дном ведре, то на бревнышке, иногда на пне. А тут, хозяин дома – водитель того грузовика, что пытался помочь нам, пригласил нас на ужин в свою избу.

Дом у него большой, пятистенный – это, когда внутри дома перегородка не из досок, а из брёвен сложена стена, в которой прорублена дверь, соединяющая как бы две избы. В одной из них стоит русская печь. Печка – это особое сооружение. В ней деревенские люди не только обед готовят, а даже иногда могут париться. А на печи лёжа, кости правят, всякие простудные болезни изгоняют. Великое дело – печка в доме.

У хозяина большая семья. Сам шестой будет. Вошли мы в дом, и тут заробел я. Привык к полям да лесам, к просторам. А тут, тесно, кажется. За всякую мебель, которой не так уж и много, а задеваешь то плечом, то локтем. Сели за стол. Стали подавать нехитрое угощение. Картошку с луком, соленые огурчики, хлеб, молоко. Коля чокнулся с хозяином, за встречу выпили. А я без вина захмелел. Так мне приятно и хорошо было сидеть за покрытым клеёнчатой скатертью деревенским столом, что кружилась легко голова. И подумалось мне. Ведь мы давно перестали ценить по-настоящему тот комфорт, в котором мы живём благодаря цивилизации. А цивилизация наша во многом обязана лошадям!!!

Кирилл Вшивцев
Молодец,Пётр Федорович, книга бомбическая получится!
Нравится Показать список оценивших
4 авг 2020
Ответить
 
Пётр Плонин
Кирилл, спасибо большое! Очень на это надеюсь!
Нравится Показать список оценивших
4 авг 2020
Ответить
 
Наталья Пономарева
Пётр Фёдорович , здравствуйте. Отправила немного, в поддержку. Успеха Вам ! Верю , что обязательно все получится !
Нравится Показать список оценивших
5 авг 2020
Ответить
 
Пётр Плонин
Спасибо преогромное дорогие Наташа и Рома! Любовь и благодарность к вам!
Нравится Показать список оценивших
5 авг 2020
Ответить

ВЯТКА
   В город Киров (Вятка) въезжали солнечным днём. Ехали по улице Кирова. Спрашивали: - Как к ипподрому проехать? Нам указывали дорогу. Но некоторые уточняли: - К новому или старому? Мы растерялись. Не во всех городах областных есть даже по одному ипподрому. В Иваново-Вознесенске (Иваново), например, нет таких заведений. Во Владимире тоже нет. А тут сразу два! Решили идти пока на старый ипподром.

Лошади привыкают к светофорам. И когда я отвлёкся, они сами остановились на красный сигнал светофора. Пока ехали по улицам города, познакомились с водителем такси. Он пригласил нас в гости и назвал адрес. Так, впервые в нашем Гостевом журнале появились не просто «пожелания», а ещё и адрес человека.

Многоэтажные дома, автобусы, люди – мы уже от всего этого успели отвыкнуть…

ПЕРВАЯ ТЫСЯЧА
   Итак, с приходом в Вятку (Киров), мы сложили пройденные километры, и получилось их ровно тысяча. Первая тысяча! Для Коли это была двойная радость. Он родился недалеко от Вятки и помнил, и вспоминал картинки из своего детства. По такому случаю, мы решили устроить праздничный ужин. Пригласили новых друзей со старого ипподрома. Новый ипподром, как нам объяснили, ещё не был построен.

На этом вечере мы узнали много о лошадях от местного ветеринара. Он так долго перечислял различные болезни и заболевания, которым подвержены лошади, что мне ещё долго потом мнились болячки в наших лошадях. А известный спортсмен-конник, вслух мечтал о том, как бы он оборудовал кибитку, если бы он путешествовал так далеко, как мы. Он любит комфорт и не мыслит аскетической жизни, такой, какой мы живём теперь. Но позже он сказал, что он никогда не согласится путешествовать на лошадях, потому что знает с какими трудностями это сопряжено.

Тысяча километров! Мы не знали, много ли это или мало? Никто из специалистов ипподрома не слышал о том, что бы на тяжеловозах кто-то прошёл такое расстояние. Но нас это не так волновало. Ведь наша цель была – достигнуть острова Сахалин и обойти вокруг Земли на лошадках.

КОНЮШНЯ НА ПОДПОРКАХ
   Уже несколько последних лет власти города Кирова (Вятка) обязуются открыть новый ипподром. Но «воз и ныне там». Ипподром стал долгостроем. Я вспомнил, как в городе Кольчугино, где я оканчивал среднюю школу, мне показывали обычный пятиэтажный жилой дом в центре города. Этот дом знаменит тем, что его возводили целых пятнадцать лет в пятидесятые - шестидесятые годы.

Плачевное зрелище представляют конюшни на старом ипподроме. Стены их сложены из брёвен более ста лет назад. В некоторых местах так сильно покосились, что держатся только благодаря многочисленным подпоркам из дерева.

Ипподром расположен в низине. Два раза в год – весной, во время таяния снега и осенью, когда идут обильные дожди, - беговую дорожку и само поле ипподрома, затапливает водой. Спортсмены вынуждены прерывать свои тренировки. Лошади теряют спортивную форму. Ипподром умирает. Самый низкий заработок у тех, кто работает с лошадьми. Семенные сотрудники, приросшие душой к лошадям, идут на хитрость. Муж или жена уходят на другую работу, что бы содержать семью. Но после работы сразу бежит на ипподром, где работает вторая половина. И всё свободное время посвящается лошадям. Прекрасных, дорогостоящих лошадей продают в Польшу за несколько пар джинсов, чтобы как-то выжить….

СТРАННЫЕ «СПОРТСМЕНЫ»
   День был не особенно жарким. Дорога пустынна. Я управлял лошадьми, а Коля сидел рядом на облучке и вспоминал Кишинёв, куда его родители привезли ещё школьником. Там его отец устроился работать шофером, а мать бухгалтером, на каком-то фруктово-перерабатывающем заводе.

Едем мы так, едем, не ожидая ничего плохого. Как вдруг, возле нас останавливаются бежевого цвета «Жигули». Шестеро парней в спортивных костюмах и дорогих кроссовках фирмы Adidas, обступили нашу кибитку.
- Не подумайте чего плохого, мы просто решили узнать, кто вы такие и куда едете? – Просто ради спортивного интереса – с заминкой объяснил один из них.

Я обратил внимание на их мускулистые шеи и слегка сконфуженные лица. Когда Коля, как обычно всем нашим гостям, предложил им расписаться в Гостевой книге (Гостевой журнал), то они стали отнекиваться, и не один из них не назвал своего имени. На лбах у них не было надписей: «рэкетир»! Но их странное поведение явно говорило, что они не случайно собрались вшестером в одной машине. Было видно, что они не знали, как вести себя с нами.

У них были, вероятно, чёткие прямые инструкции. Они знали, что человека, едущего на «Тойоте» надо грабить. А вот с кибиткой столкнулись впервые в своей практике. И не получив соответствующих указаний от «босса», они лишь подробно выпытывали нас, где мы остановимся ночевать? И уезжая, не попрощались с нами, сказав, что вечером подъедут ещё раз.

Впереди, по нашему курсу, находился небольшой городок, судя по Атласу автомобильных дорог. Недолго посоветовавшись, мы решили резко поменять свои планы и объехать этот городок стороной, по просёлочным дорогам. Таким образом, мы избежали повторной встречи со странными «спортсменами».

ПЕРЕПРАВА
   Уже вечерело, когда просёлочная дорога привела нас к реке. После нескольких дождливых дней, река эта вышла из берегов и полностью затопила деревянный мост. Вода перекатывалась сквозь дощатый настил моста и была по щиколотку. Наши лошади боялись заходить даже в лужу на асфальтовой дороге, а тут целый поток. Как они себя поведут?

И тогда я, что бы они ни боялись, пошёл впереди, увлекая Лангусту за поводья. Коля оставался на облучке, понукая лошадей идти вперёд. Мост оказался очень узким. Только-только проехать нашей кибитке. Мы боялись, что лошади оступятся и тогда могут увлечь за собой кибитку в бурную реку. Ведь никаких перил на мосту не было. Но, Господь Бог выручил и на этот раз. Лошади, фыркая, и кося глазами, медленно шаг за шагом, миновали и эту преграду на пути экспедиции….

ЩЕБЕНЬ
   Ещё в Иваново-Вознесенске (Иваново), перед стартом, многие специалисты говорили, что лошадь ни в коем случае не должна ходить по щебню. Объясняли это тем, что на копытах у лошадей есть так называемая «стрелка». Это место мягкое, словно репа. Может пораниться от гвоздя, куска стекла и даже острого камня. Если лошадь пройдёт по щебёнке, то неминуемо захромает!

В то утро, сильный восточный ветер разогнал тучи. Небо казалось выше и ярче обычного. Мы ехали по просёлочной дороге берегом реки. Впереди синел лес. Вдруг Коля привстал на облучке, всматриваясь в дорогу.
- Щебёнка! Старик, на дороге – щебёнка! Что делать, - завопил он.

Шла реконструкция дороги. Во всю ширину просёлка, была насыпь из острых довольно крупных осколков серого гранита. Видимая часть насыпи, тянулась метров пятьсот. Дальше дорога уходила в лес. Что же делать? Как горному инженеру-геологу мне было ясно, что этот щебень доставлен сюда с Кольского полуострова. Я подумал: неужели не нашли ближе месторождение гравия, например. Это же невыгодно возить из такой дали. Но тут же вспомнил про ситуацию в родной геологии. Чем больше пробуришь скважин, тем больше денег будет у твоей организации (Геологоразведочной экспедиции). У тебя – тот же оклад.

Даже если без этих лишних скважин, картина ясна тебе, как полевому геологу. Ничего не остаётся, как просто гробить материальные ресурсы: бензин, технику, труд людей, что бы зарабатывать деньги для экспедиции. Всё это плоды затратной экономики.

Но, откуда бы ни был привезён щебень, для нас теперь это была преграда. Стали думать. Или возвращаться назад, через затопленный мост, рискуя свалиться в реку, или идти вперёд, по щебню, рискуя, опять же, здоровьем лошадей.
Я мысленно помолился и, перекрестившись, взял в руки вожжи. Войдя в лес, полоса щебня обрывалась и переходила в новенький, ещё не заезженный автомобилями, асфальт. Лошади, шли ровно, не хромая. Не было хромоты и на следующий день.
- Снова, значит, Божия помощь, не иначе, - подумалось мне….

СКАЗКА
   На всём: на траве, кустах, деревьях, была роса от ночного дождя. Горячо светило солнце. День обещал быть жарким. Воздух был наполнен ароматами цветущих трав. От асфальта поднимались к небу клочьями тумана, испарения. Кое-где, зеркально светились лужи. Лошади, как-то по-особенному красиво смотрелись на ярком фоне умытой дождём зелени. Мы втягивались в небольшой городок.

Встречались редкие прохожие. Неожиданно, идущая в задумчивости навстречу кибитки женщина, всплеснула руками и, молитвенно скрестив их на груди, воскликнула:
- Ой, сказка! Я никогда ничего подобного не видела в своей жизни! Лошади! Как это замечательно! Уж не мерещится ли мне это? Такая красота! Спасибо вам за это!
И она ещё долго, останавливаясь, смотрела вслед уходящим на восток Владимирским тяжеловозам.


АМЕРИКАНЦЫ
   Я забежал вперёд кибитки, движущейся по широкому проспекту районного центра Глазов. Старался фотоаппаратом заснять лошадок на фоне городских достопримечательностей. Вот я поравнялся с автобусной остановкой, где стояли люди и ждали автобус. Все они словно по команде, смотрели в сторону приближающейся кибитки.

- Американцы едут! – услышал я утвердительный голос одной из женщин.
Я не сразу сообразил, что говорят про нас. Но проспект был пустынен. Кроме кибитки и лошадей наших, никого не было. Значит – это нас приняли за американцев.

Интересно, что в русском народе всё необычное считается американским, как бы потусторонним, что ли. Я рассказал Коле об этом и он долго смеялся. Чаще нас принимают за цирк. А вот американцами назвали впервые.

Наталья Исаева
«о, да! Когда мы в 2001-м шли на лошадях и с 2-мя кибитками по маршруту Рязань - Куликово поле - Рязань (400 км), то считали количество эпитетов, которыми нас награждало население. Насчитали 28.
Основные - цирк, цыгане (сами цыгане назвали нас "кибиточными"), американцы... Но это хотя бы связано с передвижением в фургонах, люди это видели в фильмах. Из совсем странного были французы и немцы ))) Почему - добиться не удалось ))) Но надо отметить, что мы шли ещё и в исторических костюмах. В доспехах, с копьями и мечами... Но ни разу не услышали - "о, витязи идут". Рыцарями пару раз назвали, но только в самой Рязани. В глубинке и слов-то таких, похоже, не знают... Как и своей истории и культуры».
18 авг 2020

МЫ – ЦЫГАНЕ
   Солнце подходило к зениту, когда после города Глазова, наши лошади вышли на прямой участок асфальтированной дороги. Казалось, что жара надвигалась с полей. Поля тянулись по обе стороны дороги. Ровными рядами лежала на них подвяленная солнцем скошенная трава.

С облучка мне видны были фигурки женщин на противоположной стороне поля. Они разбивали граблями валки, и были так далеко от нас, что невозможно различить их лица. Мы уже так давно не общались с прекрасной половиной человечества, что даже издали, присутствие женщин вызывало волнение.

Неожиданно я заметил, что все они разом замерли, словно о чём-то, забеспокоились. И, вдруг, двое из них, бросили грабли и метнулись к дороге наперерез кибитки. Почти добежав до кювета, они нагнулись, выбирая что-то из травы. И тут только до меня дошло. Оказывается, женщины уносили подальше от дороги узелки, со своими продуктами, взятыми из дома на перекус.

Ничего себе, заявочки! Кого же они напугались так? Кроме нашей кибитки на дороге никого не было. Значит именно нас-то они и напугались. Приняли за цыган. Известно, что цыгане берут всё, что плохо лежит. И смешно и грустно.

Но цыгане теперь и сами, в большинстве своём без лошадей или же предпочитают вместо одного коня иметь под собой табун в 70 лошадиных сил. Хотя всё ещё вскипает цыганская кровь при встрече с нашими тяжеловозами. Выскакивают из «Волг» и «Жигулей» и сразу к морде коня – смотрят зубы! Кони сейчас нужны не только цыганам.

В Кирове стояли почти четыре дня. Местная пресса оповещала своих читателей о «инженерах в цыганской кибитке» - это о нашей экспедиции. Издали, всё-таки, нас все принимают за цыган.

МОСТ
   От города Глазова в сторону Перми идёт хорошая асфальтированная дорога. Но если двигаться по ней, то надо делать крюк около 60-ти километров. Это почти два дня лишних. Посоветовавшись, мы решили идти напрямик, по просёлочной дороге. Местные жители сказали, мол, на лошадях – проедете. А на машине лучше не рисковать. И действительно. Первой преградой оказался полуразрушенный, заброшенный мост, через довольно широкую речку.

Мост был деревянным и когда-то очень добротным. Но теперь перилла его были поломаны, а на самом мосту, то тут, то там, зияли широкие отверстия, где прогнили доски. Меня волновала одна такая дыра, которую никак нельзя было обойти. Или же лошадь неминуемо должна будет провалиться в эту дыру или же колёса кибитки. Причём, дыра была как раз под размер колеса. Если пустить лошадь по участку с дырой, то она может поломать ноги. И я решил, что лучше рисковать колёсами кибитки. Вот тут я убедился ещё раз в силе Лангусты.

Она на быстром ходу проволокла колёса, сначала переднее, а потом и заднее по самой дыре в настиле моста. Причём скорость была такой, что колёса не успевали полностью провалиться, а лишь частично и сразу же упирались в другой край дыры. И тут требовалось невероятное усилие от лошади, что бы вывести упершееся колесо на настил моста. В некоторой степени помогли и рессоры…

НОВЫЙ КОРЕННИК
   Проехав сломанный мост, я перекрестил лоб и сказал про себя: - Слава Богу!
На краю клеверного поля остановились на обед. То, что уходило за изгиб холма, никак нельзя было назвать дорогой. Две глубокие колеи от следа тракторов, залиты водой. Края их настолько круты, что если въехать в колею, то уже никуда ни свернёшь с неё. Мы промерили глубину колеи и убедились, что во многих местах, наша кибитка будет цепляться осями за траву.

Коле пришла мысль запрячь Почту в коренники. Она до сих пор шла в пристяжке, а потому сохраняла свои силы. Да и была она на три года моложе Лангусты. Я согласился. Накопленный за это время опыт, вселял уверенность и диктовал, как надо действовать. Кибитка стояла на краю поля. Клевер с него уже был скошен и убран. Место было совершенно безлюдным. И первое, что надо было сделать после запряжки, это покружить по полю, а потом уже выезжать на так называемый просёлок.

После обеда, со всеми предосторожностями, запрягли Почту в коренники. И сначала я один, без Николая, прокатился по полю. Понял, что лошади в таком варианте подчиняются вожжам и голосу. И только после этого передал вожжи Николаю, так как была его очередь управлять лошадками….

Сергей Карпов
Как только упряжка свернет с хорошей дороги на проселочную разбитую или будет преодолевать брод или овраг, то сразу отпадет вопрос: а стоит ли в конном туризме использовать тяжеловозов?. Только здесь их и использовать.
Большая сила тяги, способность к рывку с места - все это является неоспоримым преимуществом в походах по плохим дорогам со сложным рельефом перед легкоупряжными лошадьми.
Как жаль, что конный туризм, где также используются упряжные лошади, так слабо развит.
Ведь его развитием можно было хоть как-то поддержать племенное дело тяжеловозных лошадей.
Нравится Показать список оценивших
17 авг 2020
Ответить
 
Пётр Плонин
Сергей, разделяю Ваш оптимизм!!! И искренне благодарю за Ваше активное участие в нашем проекте по изданию книги об экспедиции Конная кругосветка
Нравится Показать список оценивших
17 авг 2020
Ответить

БЕЗДОРОЖЬЕ
   Николай выкладывался, как мог. И без того, Почта неслась, словно очумелая. Кибитка ухала в ухабы, выплёскивалась за края колеи замутнённая вода, лошади разбрызгивали своими копытами грязь, рвались вперёд. А Николай махал хворостинкой и орал на лошадей во весь голос. Для Почты такая встряска была на пользу. Пробежав так около километра, лошади вынесли нас на холм, где под раскидистыми елями прятались деревенские избы.

Устав от бездорожья, Почта сделалась послушной в управлении. Если час назад, она не стояла на месте, всё куда-то рвалась, то теперь по команде, охотно останавливалась. В деревне очень удивились, когда узнали, с какой стороны мы подъехали. Оказывается, по этой дороге уже несколько лет никто не ездит. Разве что на тракторе и то только два раза в году. Кибитка наша вся была заляпана грязью, да и мы выглядели не лучшим образом.

КОНИ-ПОНИ
   Мне сильно хотелось спать. Уже больше месяца, как мы потеряли полноценный сон. Приходится спать урывками. Но, что кажется странным, что мы не только, ни утратили здоровье, не высыпаясь, а стали сильнее, выносливее. Вот и на этот раз, в полуденный отдых я расположился на поляне, надеясь вздремнуть. Расстелил старый солдатский бушлат, взятый в дорогу на случай холодной погоды. И только разлёгся на нём, как залаял Гром. К догоравшему костру со стороны ближней деревни, скакали верхом два всадника.

Было удивительно смотреть на них. Их ноги едва не волочились по земле. Или они такие великаны, или лошадки их очень малы ростом? Но, когда всадники спешились, оказалось, что их лошади до того малы, что напоминали пони. Разговорились, познакомившись. Всадники оказались местными пастухами.
- Какая же порода ваших лошадок? – спросил их Коля.
- Вятская – был ответ.
- Но, почему такая маленькая?
- А нынче эта порода само вырождается. Никто не занимается из коневодов этой породой и вот результат. То, что вы видите – последнее, что осталось от когда-то сильной и доброй лошади.

Пастухи не сводили восхищённых глаз с наших коней.
- Да, на такую лошадь как у вас, надо с помощью лестницы садиться – пошутил горько один из них, закручивая из клочка газеты самокрутку. – Вот бы нам таких, на деревню. А то, что за лошади у нас? Одно название осталось….

Иннокентий Куровский
Вятки невелики по определению их - это крестьянские лошади по задачам... Упряжники, кстати, идеальные. А с породой все не так плохо - она выжила, получила официальный статус и вполне востребована в народе.
Нравится Показать список оценивших
17 авг 2020
Ответить
  Пётр Плонин ответил 3 ответа
 
Ольга Конник
Но при этом вятки обладают отличной "оплатой корма"- живут на подножном корму с небольшим докормом сеном, им на лёгкой работе не нужно даже зерна. Да и рост у них отличный- 145-150 в холке в среднем, при широкой груди мелкими не выглядят вообще)))
Нравится Показать список оценивших
19 авг 2020
Ответить
 
Пётр Плонин
Ольга, каждая порода по своему хороша! Чем больше будет лошадок разных пород - тем лучше!!! И потом, мы выбираем, какой лошадке посвятить свою драгоценную жизнь!!!
Нравится Показать список оценивших
19 авг 2020
Ответить

УДМУРТИЯ
   Идём по Удмуртии. Как ни прискорбно говорить об этом, но никаких национальных различий в местном народе мы не замечаем. Их (различий) - почти не осталось. Они стёрлись за последние семьдесят лет. Одежда, дома, поведение людей, говор – всё почти такое же, как и у нас под Иваново-Вознесенском (Иваново). Становится жутко, когда об этом задумаешься. Исчезли целые народы. Ибо по данным переписи 1926 года в России проживало 194 народа, а по переписи 1970 года их осталось всего 104.

Но мы то идём по Удмуртии. Под колёсами нашей кибитки старый Екатерининский тракт. Очень красивая природа. Великолепные рощи, поля, чистые реки. Два дня назад проходили очень сложный участок – рытвины, залитые водой, ямы, колдобины.

Кибитка всё это выдержала. Перед этим, в посёлке Косино, нам помогли местные умельцы – механизаторы, поднять поворотный круг кибитки на восемь сантиметров. Что бы при поворотах передние колёса не задевали корпус кибитки. Стало легче лошадям.

Бескрайние хлебные поля чередуются с клеверами, овсами, подсолнухом. За деревней Качкашур, под вечер, возле нас остановились «Жигули». Девочка Вера, лет шести, подарила мне цветы, растрогав меня до слёз. На следующий день, в деревне Карйыл меня поразила такая картина. Пожилая женщина пилила в одиночку дрова двуручной пилой. Я передал вожжи Николаю, а сам бросился помогать. Баба Зоя – 67 лет. Живёт одна. Дрова готовит на зиму. Мы напоили лошадок возле её дома, и, прощаясь, пожелали бабе Зое долгих лет жизни….

УЛИЦА КИРОВА
   Это было своего рода открытием. От города Иваново-Вознесенска (Иваново) до города Вятки (Киров), мы ехали практически по одной улице. Улице Ленина. А ведь это добрая тысяча километров. Конечно, менялись названия посёлков и городов. А вот название центральных улиц, по которым мы, как правило, проходили населённые пункты, оставалось неизменным. Но после Вятки, название центральных улиц поменялось. Теперь это была улица Кирова.

Это, невольное открытие, наводило на грустные размышления. Я вспомнил свою работу в геологоразведочной экспедиции. Нередко приходилось изучать архивные материалы. И на картах сороковых, начала пятидесятых годов, можно было видеть только два имени: имени Калинина, имени Сталина. Так называлось подавляющее большинство колхозов, заводов, фабрик. Теперь всё это имеет другие названия. В этом плане менее всего повезло городу Рыбинску. За последние 70-ть лет имя этого славного города менялось, раз пять или шесть.

ПО КРУГУ
   Всю жизнь лошадь ходит по кругу. Обычный круг: утром на работу в поле, в лес, на стройку, на тренировку, а вечером вновь в конюшню. Нашим лошадкам впервые может быть за всю историю человечества и лошадничества, предстояло идти по прямой. И эта прямая вела всё время на восток.

Уже в первые часы после старта я всем нутром почувствовал, как наши лошади ждут этой минуты, когда мы повернём назад, в их родную конюшню. У лётчиков есть понятие – точка возврата. Это такое мгновение, когда непременно лётчик должен развернуть самолёт. Иначе у него не хватит топлива, что бы возвратиться на свой родной аэродром.

Для наших лошадок, такой точкой возврата стал второй день пути. Когда с места ночёвки мы стали выезжать на дорогу, то лошади сказали: - Хватит, пора возвращаться домой! Они настойчиво свернули назад, на Иваново-Вознесенск. Больших усилий мне стоило повернуть лошадей в нужном направлении. Они не хотели понимать, что Земля – это тоже круг, только чуточку больше, чем обычный их, дневной круг.

Даже, когда мы отъехали от дома за добрую сотню километров, Почта не свыклась с мыслью: идти по прямой на восток. Интересно было наблюдать, как каждый вечер, Почта, гуляющая на свободе, зовёт привязанную Лангусту, пуститься в обратный путь. Она ходко идёт с опушки леса, где мы остановились на ночь. Идёт прямо к дороге в сторону Иваново-Вознесенска. Уходит так далеко, что Лангуста начинает волноваться и, наконец, нетерпеливым ржанием, возвращает Почту обратно.

Почта всегда подчиняется этому призывному голосу старшей подруги. Она, пугливо озираясь, подходит к Лангусте, чтобы через несколько минут, потершись о её крутые бока, вновь пуститься в бега. В это время её почти невозможно поймать….

ЗЕМЛЯЧЕСТВО
   Первая ночёвка на берегу Уводи была серьёзным испытанием для нас и лошадей. На всех нас набросились неисчислимые полчища комаров. Огромные, словно воробьи, серые хищники ни давали нам, ни минуты покоя. По тому, как вели себя Почта и Лангуста, мы сделали вывод, что они не привыкли к комарам. Видно всё больше ночевали летом в прохладном стойле конюшни.

Мы привязали лошадей на длинные капроновые ленты к кибитке. Но Почта в мгновение ока запуталась в ленте. Пришлось отстёгивать карабин и распутывать ноги лошади. Так повторялось трижды. Нам вскоре надоело это, и мы решили отпустить её на свободу.

Лангуста, как-то сразу приспособилась к привязи, и ведёт себя спокойнее. Сначала мы переживали за Почту: вдруг убежит! Но, присмотревшись к поведению лошадей, поняли, что в конях, как и в людях, сильно развито чувство землячества. Когда меня призвали в Армию, то я помню, как всё старался найти земляков. И даже военнослужащий, призванный из соседнего города, становился родным на время службы в Армии. Так и здесь. Почта с Лангустой никогда ни разу не были друзьями, хотя и паслись в одном табуне. Напротив, когда их привезли с Гаврилово –Посадского конного завода накануне нашего старта, и поместили в одну леваду, я видел, как Лангуста, развернувшись задом к Почте, ударила её обоими копытами.

А теперь, в дороге, находясь обе в отрыве от дома, от родного табуна, они быстро сдружились и стали неразлучными, как и положено землякам.

ДРУЖБА
   Что бы приручить наших диковатых от своеобразного воспитания лошадок, я, наломав зеленых веток, стал сбивать с их плеч, шей, боков, спин, животов, - комаров и мошек. Это быстро сблизило нас, особенно с Почтой. Почта дикая, но умная и сообразительная. Она стала буквально ходить за мной по пятам. Приставать ко мне, трогая за рукав куртки мягкими губами. Мол, давай, помоги отбиваться от назойливых любителей чужой крови!

Комары, конечно, очень досаждают им. Мы долгое время везли целую коробку специальной аэрозоли и несколько раз пробовали применять её в действие. В инструкции было написано, что надо опрыскивать круп лошади этой, неприятно пахнущей, распылённой жидкостью.

Вы бы видели, как наши лошадки мгновенно срывались с места, учуяв запах аэрозоли от москитов. Они просто теряли рассудок! Панически боялись даже звука шипения, вырывающейся из баллона струи. Так мы и не смогли их приучить к этому радикальному средству против комаров. А коробку с аэрозолей подарили где-то по дороге друзьям!

ЛЕТО
   Лето истончается в туманах, в блеске паутиновых ковров, в чайных бликах полного стакана, в синеве заоблачных миров! То взлетает пылью над асфальтом, то парит ухою над костром, выстрелом по уткам крутит сальто, яблоками наполняет дом. Лето истончается в колосьях, в холоде прозрачных синих вод, в золочёных солнцем шумных соснах, в восковых печатях тёплых сот. Лето уплывает журавлями, холодом суровым по ночам, в лёгких платьях всё ещё гуляем, но кипрей подобен уж свечам. Лето испаряется в туманах, в сыроватом запахе груздей, и темнеет уж довольно рано, отпуска уж не влекут людей. Лето остаётся в ярких фото, в соцсети у друга на стене, у Ильи в гитарных струнных нотах, лето остаётся жить во мне!

СНОВА СЛЕПНИ
   Смотришь на лошадей и физически ощущаешь их беззащитность от кровососов. Особенно опасны слепни, когда лошадь находится в упряжке. Тогда, при подлёте слепней и оводов, лошадь напрягается, трясёт головой, дёргает кожей, машет хвостом. Но слепень, кружась, выбирает такое место, куда хвост лошади недостанет.

А не то сядет сначала на оглоблю, как бы усыпляя бдительность лошади, а затем пешком переходит и набрасывается на облюбованное место. Особенно любят слепни и мошкара приставать к промежности лошадей, где кожа нежнее.

БУДНИ
   Если отвлечься и забыть про задачи экспедиции, то получается с виду, что двое взрослых мужиков, ловко придумали за чужой счёт, покататься на лошадках и погреть себе животы на летнем солнышке. Так ли это?
Прежде всего, каждый день перед нами встаёт вопрос: чем и где накормить и напоить лошадей? Как сберечь их от конокрадов? Где определить на ночлег?

Для кормления лошадей устраиваем два раза в сутки большие привалы. Как правило – это в полдень, когда жара, и ночью, когда становится темно и всё в мире, кроме комаров, отдаётся во власть сну. Место для привала подбираем заранее. Оно должно быть на ветру, и иметь тень, что бы была хорошая трава и рядом с водой.
Разгоряченных в пути лошадок поить сразу нельзя. Выжидаем час или два. Но, попробуй, удержи Почту, если она чувствует воду за километр. К тому же, в отличие от Лангусты, Почта имеет такой характер, что может укусить или ударить копытом. Это для неё, как клок травы сорвать, находясь в упряжке.

Пока лошади едят траву, есть время приготовить на костре обед, починить порванный недоуздок, заштопать на себе порванную одежду, постирать майку и носки, и ещё решить десятки мелких бытовых задач. Послушать новости по радио, пополнить дневниковые записи. Удивляюсь, как тот же Арсеньев в тяжелейших таёжных условиях, находил возможность и время для записей впечатлений и ведения дневника.

Но вот наступает некоторое затишье. Слепни и оводы куда-то исчезают на короткое время. Жара спадает. Пора запрягать лошадок. Почта любит увернуться и с первого подхода поймать её никогда не удаётся. Лангуста – умница. Стоит, позволяя надеть уздечку, но идти в оглобли и она соглашается не сразу, а как бы раздумывая.
Лангуста в оглоблях. Николай держит её под уздцы, а я в это время запрягаю. Надеваю хомут, потом седёлку, затем шлею, дугу, затягиваю супонью клешни хомута, подтягиваю чересседельник и подбрюшник, пристёгиваю вожжи.

Главная теперь задача – сдержать Лангусту, ибо только тронешь за подпругу, она уже пошла и теперь Коля уговаривает её постоять на месте, пока я запрягаю в пристяжные Почту. Лошади привыкли к нам и готовы выполнять нашу волю, если бы не жгли их укусы слепней, если бы не скапливалась усталость от затяжных подъёмов в гору, и от проезжающих мимо автомобилей.

Наконец, пара запряжена. Можно трогать. В дороге, даже по асфальту, кибитку трясёт так, что вести записи на ходу невозможно. Управление парой лошадей требует повышенного внимания от возницы. Чуть отвлечёшься, смотришь, уже кибитка катится по встречной полосе. Если дорогу окружает лес, то лошади начинают прядать ушами и пугаются каждого лесного шороха. Кони обладают совершенным слухом и далеко видят. Они, если конечно не дремлют на ходу, не пропустят без внимания ни один предмет на дороге или на обочине и даже за обочиной.

Так, в селе Ситском, Лангуста сильно была напугана, стоящими за глухим забором комбайнами. Лошадей может напугать, валяющийся на обочине кусок шланга или обрывок веревки, дорожный знак или необычной формы лесная беседка. От машин, проезжающих вплотную к кибитке, лошади тоже нередко шарахаются в сторону. Иногда, испугавшись чёрной полоски гудрона на сером асфальте, лошадь ни за что не хочет перешагивать через неё и тогда приходится брать коренника под уздцы и вести за собой.

Вечереет. Наступает время, когда слепни и овода уже исчезли, спрятались в траве, а полчища комаров и мошек ещё не появились, не вылетели из травы на охоту. Лошади успокаиваются, не мотают головами, не трясут гривами, не машут хвостами. Но заканчиваются эти благодатных полчаса, и наступает вечерний ад. Мошка и комары сплошным серым налётом покрывают шею, холку, бока лошадей. Эти кровожадные насекомые так изматывают бедных животных, что они теряют всякую ориентацию в пространстве и могут зайти вместе с кибиткой в кювет и куда угодно.

Между тем, солнце за кормой кибитки опускается всё ниже и ниже. Пора подыскивать место для ночевки. На этот раз остановились у деревни Лопатино, от которой осталось пять-шесть домов с подворьями. Рядом петляет речка Чёрная, в которой местные жители вымачивают лыко от лип на мочало. Распрячь нетерпеливых от укусов комаров и мошек коней, не такая уж простая задача. В любое мгновение Почта может укусить или ударить нечаянно подкованным копытом, отбиваясь от насекомых.

В этот раз, всё обходится благополучно, и лошади оказываются на лугу. Время от времени они катаются на спинах по траве, расплачиваясь с назойливыми комарами. Спустя час их можно будет поить. А теперь нужно разводить костёр и готовить ужин для троих, включая собаку. Николай уже хлопочет с кусочком бересты. Отсыревшие ольховые сучья не хотят разгораться. Сегодня на ужин суп из пакетов, купленных в деревне Носовая по Вятскому тракту, черный хлеб и чай из смородиновых листьев.

Около одиннадцати часов ночи. Под тент кибитки набились тучи комаров. Николай предлагает применить дихлофос. Лошади тем временем мечутся от кормушек с овсом к траве и обратно. Николай после чая, напустил под тент кибитки дихлофоса из аэрозольной упаковки и решил прилечь. Я сижу у догорающего костра. Тоже хочется спать. От хронического недосыпания, в глаза, словно песку речного насыпали. Что толку если и ляжешь? Через каждые семь-десять минут приходится вскакивать и выходить из кибитки, что бы освободить запутавшуюся в привязи Лангусту.

А всё из-за Почты. Она на свободе, но носится вокруг Лангусты, как угорелая и всегда путает капроновую ленту. Выдержу до часу ночи, а там всё равно придётся прикорнуть хоть полчасика.
Не успел глаза закрыть, как уже вставать пора. Светящиеся стрелки командирских часов говорят о том, что пора запрягать лошадей. За ночь вскакивал пять-шесть раз. Можно сказать, что ночь прошла спокойно.

Утром запрягать лошадей ещё труднее. Не разгибаются, до крови израненные пальцы рук. Ещё со сна ничего не соображаешь. Да и лошади под натиском комаров дёргаются. Однако, они уже позавтракали. Самим нам, конечно не до завтрака. Успели умыться и то Слава Богу. Дорога зовёт. Думаешь, как же наши деды и прадеды управлялись. Ведь кроме лошадей, на каждом подворье были и коровы и овцы и другая живность. Пашня, огород, да ещё дети – семеро по лавкам!

А тут только по одной лошади на человека и собака. Никакого другого хозяйства, а так накрутишься в каждые сутки, что свет белый не мил становится.
Но, оказывается, всё объясняется просто.
Деревенский уклад жизни складывался тысячелетиями. При этом жители деревни организуют своё хозяйство так, что из коров образуют стадо, где один человек следит за десятками голов. Лошадь, как первый помощник человека на селе, находится днём в работе, а ночью или в ночное с табуном или на хозяйский двор. Опять же минимум проблем.

А у нас в экспедиции образ жизни цыганский, а лошади отнюдь не цыганские, с конного завода, требуют повышенного внимания. Вот и приходится держать на плечах своих весь недостающий набор деревенского уклада жизни, в котором века уже живёт лошадь. И лишь последние десятилетия у нас в России лошадь искусственно вывели из деревни.

Отсюда и такая тягость. Но человек ко всему привыкает. Появляется свой дорожный опыт. В многочисленных разговорах с местными людьми, обретаешь теоретический багаж. Тут же применяешь его на практике, общаясь с лошадьми. Становится легче. Меньше переживаний, больше уверенности и опыта.
К примеру, выехали мы без косы. Вернее, коса-то была, но не насажена на окосье. И траву для дымокуров приходилось добывать с помощью ножа.

Это занимало много времени. А тут, вчера, в деревне Мокроносово, разговорились с местным конюхом Николаем Михайловичем, он нам и подарил свою косу. Теперь пару раз махнёшь, и охапка травы готова. Экономия и сил и времени. Посмотришь внимательней на деревенскую жизнь и увидишь, что много придумано за века человеком, для экономии сил и времени.

И если не учитывать этот вековой опыт общения человека и лошади, то не только нам двоим, а ещё добрую дюжину молодцов приглашай, и все будут крутиться вокруг этих двух лошадок и не на что другое не останется времени. Вот вам и отдых за чужой счёт, как некоторые могут подумать о нашей экспедиции….

Сергей Карпов
Только тот, кто "подружился" со слепнями, может оценить, что переживает человек, который запрягает пару под веселый гомон этих небесных созданий.
Это - вынос мозга.
Здесь спасение - движение вперед. Но попробуйте ничего не растерять.
Нравится Показать список оценивших
21 авг 2020
Ответить
 
Сергей Карпов
Когда у одного француза, который путешествовал из Парижа в Москву на лошадях, спросили, как он общался с местными жителями не зная языка.
Он гордо ответил: "Я знал всего два слова - "овес" и "слепни" и мы понимали друг друг друга."
А нам добавил.
Мои лошади ели русский овес, а русские слепни ели моих французских лошадей.
Вот потому Россия непобедима.
Нравится Показать список оценивших
21 авг 2020
Ответить
 
Пётр Плонин
Сергей, любопытное наблюдение! И очень верное!
Нравится Показать список оценивших
21 авг 2020
Ответить
 
Пётр Плонин
Нам тоже встретится француз, но уже в Екатеринбурге...он тоже объяснит нам: почему Россия непобедима!

"ТРУД"
   Вчера до нас дошла газета «Труд», в которой помещена фотография нашей кибитки. А сегодня с самого утра, нам сигналят водители автомобилей, показывая жестами, что это хорошее дело!
Некоторые жители деревень, милостиво приглашают в гости. Для нас такое обращение было приятно, и мы мысленно благодарили корреспондентов, которые иногда пишут про экспедицию.

На развилке дорог, где стоят мастерские для ремонта техники, наш экипаж остановил механик. Он увидел на тенте кибитки надпись: «Ивановский завод «Автокран», и спросил, где можно отремонтировать прибор «Сон», для автомобильного крана «Ивановец»? Мы с удовольствием дали адрес этого предприятия, на котором была изготовлена основа нашей кибитки.

Дорога, уводя из деревни, свернула влево, и смешанный лес обнял нас, защищая от холодного ветра. Напоили лошадок, набрав воды прямо из глубокого кювета. И под пенье лесных птиц, покатили дальше на восток.
А мне подумалось, всё-таки какая сила заключается в печатном слове. Те же лошади, та же кибитка, но вот прочитал человек про это в газете, и уже встречает нас словно старых друзей!

ПЕНСИЯ
   В городе Шахунье Нижегородской губернии, зашли на почту, благо, что рядом с дорогой. Почтальонка Валентина охотно поставила штамп в нашу Гостевую книгу. Стал невольным свидетелем, как несколько женщин просят выдать им пенсии за пятое июня. Сегодня уже 25-е июня. Одна, просто умоляет работницу почты. Плача, причитает:
- Муж в Нижнем Новгороде, лежит в больнице. Прошу Вас. Хотя бы в очередь поставьте меня. Сегодня полдня отстояла. Но много ли денег привезли? На мне и закончились. Можно я на завтра очередь займу? Хлеба не на что купить….


Я отправил накопившиеся письма. Шёл, возвращаясь к кибитке, словно к родному дому. А перед глазами стояло мокрое от слёз лицо русской женщины. Насколько помню себя, то всегда с выплатой пенсий стояла проблема. Уже не говорю о размерах. Моя мама всю жизнь отработала в колхозе, получала пенсию 12 рублей. Этой пенсии хватало на 12 кг сахара. И, что бы сводить концы с концами, она вынуждена была работать до самого последнего часа своей жизни. Шила рукавицы на дому, сторожила зерно во время уборки хлебов, держала огород.

ПОМИНКИ
   Костёр наш догорел и погас. Сегодня у нас необычный обед. Поминки по моему отцу – Фёдору Георгиевичу.
Ровно 13 лет назад перестало биться его сердце. Царствие ему Небесное. Большую часть своей жизни он работал на лошадях. Вывозил на них брёвна из леса. Это называлось трелёвкой. А зимой по глубокому снегу – это каторжный труд. Часто он на лошади приезжал домой. В зимнее время задавал коню корм – овёс, сено. А летом стреноживал на ближайшем лугу. В 1956 году наша семья решила переехать жить в деревню Быстрищи, что стояла на берегу реки Вад. Отец купил для этой цели лошадь. Она жила у нас больше года. Но тут вышло постановление о новом налогообложении. Каждую неделю к нам в дом заходил уполномоченный и стращал высокими налогами. Отец вынужден был сдать лошадь на «Заготскот».

Летом, что бы слышно было, где находится лошадь, на неё вешали колокольчик. Утром отец, иногда доверял мне сходить за лошадью. Какое счастье было прокатиться на ней верхом. Папа сильно уставал на работе. Он редко бывал дома. Говорил мало и грубо. Уж потом, когда он постарел, грубость куда-то ушла. Отец был на фронте и там потерял здоровье. Часто болел. Как-то раз, лежал в больнице в Зубово-Поляне. И там отпустил усы. Обычно отец всегда был гладко выбрит. А тут он объяснил шутливо: - С усами больше доверия!

В нашем доме часто бывали гости, которых приводил отец. Мама жарила яичницу на сале. Сами же такое кушанье мы ели только по праздникам….
Ветер шелестит осиной. Весело щебечут лесные птахи. Забытый чайник у костра. Одинокий комар. Скоро снова запрягать лошадок. Итак, на поминки у нас оказалось: жареная вермишель, огурец свежий, соус кетчуп польский, и кисель с твердыми как камень баранками.

КИБИТКА
   Наша кибитка – это жильё на колёсах. Она представляет собой телегу, сваренную из металлических труб, на резиновом ходу с автомобильными рессорами и с трубчатыми оглоблями тоже из металла.
Дуги каркаса из железных трубок. Их всего шесть неподвижных и седьмая откидывается над облучком. Дуги обтянуты двумя тентами. Верхний тент из материала «Теза». Внутренний тент из тонкой брезентовой ткани типа «Авизент». Та и другая ткань изготовлены были на предприятиях города Иваново-Вознесенска (Иваново). А пошили оба тента на Ивановском швейном заводе № 3.

Облучок в виде сваренного из листовой жести ящика, сверху которого мягкие сиденья и спинка. За спинкой я приладил брезентовый мешок, в котором в удобной близости находятся бортовые журналы, Гостевая книга, Маршрутная карта, Атлас автомобильных дорог, фотоаппараты и ручки.
Высота фургона от пола кибитки 1.7 метра. По яхтенной традиции левый борт кибитки занял Николай со своим скарбом. Здесь, на резиновой веревке, протянутой вдоль все телеги, изнутри, висят его футболка, нож в чехле, армейский бушлат, сумка с медикаментами, позади укреплена коса.

С моего борта развешены на такой же резинке: полотенце, рубашка, носки, плавки. На крючках висят бушлат, ружьё, радиоприёмник, вожжи запасные, пакет со спичками, сетка с фотоплёнками. Сразу за облучком прикреплены намертво к полу два зеленых ящика – сундука, в которых хранятся медикаменты для лошадей, растительное масло и кое-что из сигнальных средств.

По бортам внутри кибитки из ящиков с продуктами, вещмешков и рюкзаков устроены лежанки. В корме кибитки навалом рюкзаки с нашей запасной одеждой, упряжью, запасная дуга, термос, самовар с трубой, сапоги, пустые бутылки из-под лимонада. В коротком проходе, ближе к облучку стоит банка с концентрированной растительной пищей: UBERLEBENS-NAHRUNG. Пустая такая же банка, переделана мной в ведро для посуды. Пакет с продуктами на день, две спортивные сумки с нашими документами, мешок с хлебом и баранками, фляжки и две канистры пластиковые с водой, котелки, чайник, капроновые ленты для привязи лошадей, ведро, из которого поим лошадок.

Сверху к потолку кибитки прикреплены бинокль, мешочек с сигаретами для угощения, ибо мы оба не курим; недоуздок запасной, мешочки с зубной пастой и щётками, седёлка, подпруга. Впереди и позади оба тента имеют створки, как в палатке. Задние створки мы зашнуровали и практически редко их открываем. Передние створки служат для нас дверью в кибитку.

СИМВОЛ ЛЮБВИ
   - Старик, а не заночевать ли нам в этой деревне?
Я поддержал предложение Николая и повернул лошадей к сиротливым огонькам, по которым угадывалась деревня.
Кибитка мягко скатилась с обочины трассы и, раскачиваясь на рессорах, направилась по просёлочной дороге. приближалась полночь. Нам не хотелось беспокоить население деревни, спрашивая о ночлеге, а потому мы выбрали сами пустырь возле сруба и ярового клина.

Травы, правда, мало и та, высохла. Но, задав побольше овса в кормушки, мы всё же решили, что от добра - добра не ищут и распрягли лошадок.
Утром познакомились с жителями деревни. Оказывается, мы ночевали в деревне Пижанчурка, где проживают в основном, марийцы.
Тётя Фрося косила траву на своём усаде. Разговорились. Она одна без мужа, который не вернулся с войны, подняла пятерых детей. Четверо получили высшее образование и разъехались по стране, а вот младший работает шофером и живет с ней.

Говорят, что на Руси всегда была традиция: гостей сначала кормили-поили, давали отдохнуть, и уж потом вели расспросы: чьи будете, куда путь держите?
Здесь нас встретили согласно именно этим древним обычаям. Обиделись, что ни разбудили их ночью. У них в деревне есть конюшня, где полтора десятка лошадей разных кровей. Могли бы накормить и наших лошадок.

Марья Ивановна угостила нас молоком и зеленым луком. Николай Александрович подарил нам хорошую супонь. Как тесен мир! У марийца Николая Александровича Анисимова, зять Владимир и дочь живут возле города Шуи, что находится всего в 30 километрах от Иваново-Вознесенска (Иваново). Жители деревни уговаривали нас остаться и погостить у них. Но лошади наши уже отдохнули, набрались сил и пора было запрягать их.

- Молодцы, ребята! Надо поднимать лошадок – говорили нам на прощание марийцы, влюблено гладя наших «дочурок». Не успели отъехать и десяток километров от марийской деревни, как на дороге повстречались с литовцами, путешествующими на «Жигулях».
- Мы из города Шауляй, - ёжась от холодного северного ветра, приветливо улыбаясь, представилась женщина, - Видим вас уже второй раз. Какие красивые лошадки!

На странице Гостевой книги литовцы пожелали нам и нашим лошадкам счастливой дороги и достичь намеченной цели. И ещё приписали: «Побольше бы такого чистого экологически, мужественного спорта».
Вот дожили! Передвижение в повозке на лошадях уже считается спортом! Во времена Чехова, никому в голову ни пришло бы назвать это спортом.

Но дело, пожалуй, не в этом. Провожая глазами юркий «Жигулёнок», который увозил семью литовцев, мне подумалось вот о чём. Лошади открываются нам с ещё одной, неведомой стороны. Времена меняются. Если сотню лет назад, лошадь могла и применялась как военная сила. Армии многих стран имели кавалерию. То сегодня, глядя на лошадь, никто не подумает о войне.

Сегодня лошадь – это символ любви, символ мира. Она может и должна объединить людей разных стран и народов. На дорогах нам встречаются разные люди, и все они с одинаковым энтузиазмом выражают своё восхищение нашим лошадкам. Это и уставший водитель из Эстонии, и усатый грузин, и респектабельный цыган на черной «Волге», и юный мариец из деревни Марийские Дубники, и теперь вот – литовцы.

На прощание семья из города Шауляя подарила нам банку сгущённого молока. Что это? Откуда такой порыв доброты? И это в наше-то суровое время! Марийцы не взяли деньги за молоко и лук. Литовцы угощают сгущенкой. А молодой лейтенант ГАИ-шник в Нижнем Новгороде, дагестанец по национальности, подарил нам бутылку свежего подсолнечного масла.

А может быть объясняется просто. Ведь лошадь, любовь к ней, в крови, в генах у каждого жителя Планеты Земля. И у нас в России, люди не сознавая того, истосковались по лошадям, по общению с этими прекрасными созданиями. И, видимо, настала пора возвратить России лошадей, возродить на новом уровне коневодство! И это понимают и так думают все, кто встречается нам по дороге. А вот понимают ли это государственные мужи?

ДИАЛЕКТЫ
   В деревне Русские Дубники остался один Егорыч. Через один километр другая деревня: Марийские Дубники, в которой восемьдесят дворов и рабочей силы, как в Китае! Там, одинокого жителя Русских Дубняков зовут все просто Егорыч. Уважают. Ещё бы! Ведь на нём, на Николае Егоровиче Дудине, 12 апреля 1906 года рождения, целая деревня держится. Уйди он в город и деревня исчезнет с лица земли русской. Как уже исчезли сотни и тысячи деревень, плач по которым ещё долго будет сотрясать плечи будущих, более чутких к земле потомков наших.

Егорыч – это целый мир! Мне интересно говорить с ним. Особенно о местных словах и их значении. Сами судите:
Пряжка – расстояние 25-30 километров, от упряжки до упряжки. По 30 лошадей входило во двор, теперь и одну негде поставить. Корм продавали для лошадей в лавках и кабак был рядом. Сколько мы проехали теперь, но ни в одном магазине овёс не видели в продаже, а сено тем более, но кабаки зато при каждом магазине практически.

Чиркать – окучивать.
Жюлик – полчекушки – 125 грамм.
Осырок – земля, площадью 50 соток.
Огумно – ладонь с овином.
Ладонь – пристрой для снопов.
Овин – амбар и пристройка к амбару.
Стайка – где хранился инвентарь: телега, сани, тарантас, сбруя.

Мы обнялись с Егорычем на прощание. Подарили ему коробок спичек и банку тушёнки…

КУТУЗЫ
   Вечереет. Прохладно. Проходим мимо здоровой, крепкой деревни Кутузы. На огромных усадах косари. Молодые мужчины. Многие раздеты до плавок. Прерывая работу, они долго и пристально рассматривают наших лошадок.

А мы впервые видим частных лошадей, пасущихся на огромном лугу. Шесть коней на привязях. Заволновались, забегали, увидев наших красавиц.
Асфальт закончился. Начался просёлок. Дорога по-матерински закачала кибитку.

А деревня всё тянется и такая красивая, ладная да пригожая, хотя и видны только задворки. Крепкая и ядрёная деревня, словно калёные орехи – ни одного ветхого дома!

ЖЁНЫ
   К нам в Вятку приезжали жёны. Удивительно милое время. Как я волновался. И как был рад, почти неземным счастьем, встретить свою Наташу. Я почувствовал, едва вступили в город, её присутствие через тент кибитки, через одежду и свою кожу. Это была она. Всегда милая и всегда желанная и кроткая Наталия. Прохладная щека её видно отгорела в ожидании нас и остужена была потоком выплаканных слёз.

Ведь из-за дезинформации Николая, они, наши жёны, приехали в субботу и ждали нас ещё три дня, как на иголках, ночуя в гостинице. Кажется, за сутки, что они провели с нами, мы лишь уравновесили их состояние, так и не переведя на плюс.
Но, видит Бог, вины моей здесь нет. Николай даже текст моей телеграммы изменил на свой лад, чем сильно подвёл меня. Ну да Бог ему судья.

Сегодня поезд № 69 увёз наших милых в сторону Владимира. Какая-то жуткая тоска сжимает сердце. И где взять силы, что бы справиться с нею? Второй такой встречи я просто не вынесу. Уж лучше, как в Армии – ушёл и до дембеля. А после отпуска уже не служба, а одно мучение. Тоже на себе испытал. Так и здесь…

ПОДКОВЫ
   Ходил за подковами на конюшню Лесоперевалочной базы. Там коней не осталось ни одного, а было когда-то семьдесят голов. Но конюшня ещё жива и рядом с ней стоит сторожка. Сторожат в ней Иван Андреевич и Виктор Иванович. Встретили они меня по-доброму. Угостили чаем и дали подковы со словами:
- Бери, всё равно валяются, ржавеют.
И не забыли пожелать счастливого пути и проехать всю Россию на этих подковах!

ВЕРСТОВОЙ СТОЛБ
   В седьмом часу вечера, после прихода Николая, я поехал на Главпочтамт, что бы позвонить Наташе и губернатору нашей области – Лаптеву. Ожидая автобус, долго стоял под дождем у входа в столовую Лесобазы.
На Главной почте, моё внимание привлёк огороженный верстовой столб, показывающий расстояние от Вятки до Санкт-Петербурга и до Москвы. Если мне не изменяет память, то оно равно 1460 ; верст и 776 ; верст.

С Лаптевым соединили быстро. Голос его, как всегда, был ровен, приветлив и по-отцовски заботлив:
- Как здоровье? Как с питанием? Вы выбились из графика. Мы с тобой прикидывали проходить по 70 километров в сутки. Когда думаете быть в Перми? Олег Алалыкин хочет прилететь в Пермь. Позвоните дня за три до прибытия. Позванивай. Счастливого пути!

А потом, после долгого томительного ожидания, я услышал, наконец, родной голос Наташи. И был приятно удивлён, что она уже в Стенках, гостит у моей сестры Татьяны, что у них хорошая погода и, что сейчас со мной будет говорить наш младший сын Илья. Илюшу я просто не узнал. Слышно было по голосу, как он повзрослел. Со мной прощался месяц назад ребёнок, которому не было ещё и шести лет, а разговаривал по телефону уже подросток:
- Папа, ты скучаешь по мне?
- А ты когда приедешь?
- Ну, ладно, поговори с мамой, а то она руку тянет к трубке.
- Папа, привези лошадок своих на сенокос к тёте Тане помогать.
- А кума Лиса пришлёт мне ещё гостинцев?

Пять минут разговора пролетели, словно пять секунд. И снова мокрый от дождя, вечерний город, уже ни разу ни уютный, после отъезда Наташи. Но как-то по-особому дорог, словно согрет её присутствием. Вот здесь мы ходили по тротуарам, здесь ждали автобус № 10. Зашел ещё в магазин и купил творожных сырков по 3 рубля 30 копеек за 100 грамм и белого хлеба полкило по 7 рублей 80 копеек за круглую булку.

На остановке автобуса котёнок падал с крыши, а мальчишки успели подхватить его. А перед этим я первым подошёл под карниз, приманивая котёнка. Но котёнок мяукал и всё не решался прыгать вниз. Мальчишки последовали моему примеру. И я уже из автобуса наблюдал за полётом котёнка.

СТОЛОВАЯ
   Перед отъездом с Кировского ипподрома сходил в столовую Лесобазы. Картошка со свининой в горшочке стоит 11 рублей. Суп молочный – 2 рубля 50 копеек за порцию. Чай – 1 рубль 59 копеек за стакан. Хлеба кусочек – 49 копеек. Салат из лука и огурцов – 3 рубля 60 копеек. Взял для Грома четыре порции молочного супа. Обед обошёлся мне в 35 рублей.

Случается, что мы питаемся в столовых. Но это происходит весьма редко. Даже, останавливаясь в больших городах, на ипподромах мы стараемся готовить сами, ибо питание в столовых нам не по карману.

КОБЕЛИ
   Остановились на ночлег в деревне Кобели. Это большая редкость для нас. Обычно на ночлег уходим в лес, или в поле, но так, чтобы нас не было видно с автомобильной трассы. В современной деревне нет места лошадям. Вся земля занята или под огороды или под колхозные пашни. Но в этот раз нам повезло. Есть конный двор. Конюх Николай любезно предоставил нам два смежных стойла, куда мы поставили наших красавиц.

К этому часу все напоены и накормлены: лошади, собака и мы уже поужинали. Житель деревни Александр, расспросив об экспедиции, угостил нас картошкой. Принёс целое ведро. Конюх Николай притащил охапку зеленого лука. Денег не взяли ни тот ни другой.

В здешнем хозяйстве осталось двадцать лошадей и есть даже конные косилки. Правда, конный двор располагается в бывшем коровнике и не совсем подходит для содержания лошадей. Но ещё крепок, хотя с виду неказист и кое-где прохудилась крыша. Глинистая дорога, которая ведет к конюшне, раскисла от дождей. По ней сквозит небо, отражаясь в лужах. Всюду густая зеленая трава чередуется с зарослями крапивы.

Наш кобель Гром, мокрый и грязный по брюхо. На него нельзя глядеть без жалости. За ближним лесом слышен нарастающий шум поезда. Потом гудок электровоза. Скорее всего, проходит товарный поезд. Меня всегда волнуют поезда. Они несут с собой ветры далёких станций, уют маленьких полустанков, волнующий запах каменного угля и бесконечные смены ландшафтов, пейзажей, людей, событий, грузов и конечно судьбы! Судьбы и мирЫ за стёклами пассажирских вагонов….

СЧАСТЬЕ
   Необыкновенно прелестное утро. Я всё шёл и бежал впереди кибитки, обнажившись до плавок. Иногда отжимался на руках от прохладного бетона и был счастлив наедине с природой. А позади шла экспедиция: Гром и лошадки, управляемые Николаем и от этого тоже на сердце было хорошо.

Потом был ручей за железно дорожным переездом. И в ледяной воде я умылся. А позже, когда подкатила кибитка, я целое ведро с живой водой опрокинул на голову, на разгоряченное тело и решил про себя, что с сегодняшнего дня начну вновь обливаться холодной водой. Уже больше месяца, как я оставил эту процедуру. Было не до того.

А приучился к этому лет пять тому назад. Хотя обтиранием холодной водой по пояс, занимаюсь лет с семнадцати. Посоветовала врач на призывной комиссии, узнав, что мне собираются удалять гланды. У меня они часто воспалялись. В детстве я болел дважды в год ангиной обязательно осенью и весной. Но, когда стал обтираться холодной водой, то забыл про ангину.

Бывало зимой и снегом обтирался. А тут, лет пять тому назад, работал в поле на поисках месторождений гравия в Ярославской области. Наш жилой вагон стоял возле речки. Дважды в день – ранним утром и после работы – поздно вечером мы с Виктором Мильхиным, водителем буровой машины, сбегали по зеленому косогору к быстрой и чистой речки и с удовольствием плескались, переплывая её неширокое русло.

Незаметно как-то закончилось лето. Наступили заморозки. А мы всё продолжали ходить к речке, благотворное влияние которой я уже ощутил на себе, и не мог уже обходиться без обжигающе холодной воды. И с тех пор стал купаться изредка и зимой, когда мороз достигал двадцати и более градусов по Цельсию.

В Сёмушках останавливались на обед. Я ходил за овсом. Приволок пол мешка овса. Наскребли добрые люди на мельнице.

ИЗ ДНЕВНИКА
   14.07.1992. 7:35. Сегодня встали в половине седьмого. Сейчас идём по грунтовой дороге. Выезжаем с места ночной стоянки. Утро выдалось снова с обильной росой, ласковым солнцем и свежим ветром. День обещает быть жарким. Я загораю. Николай с утра на вахте, управляет лошадьми. В обед я сменю его. Так у нас распределены вахты на облучке: сутки один, сутки другой, но смена вахты выпадает на обеденный отдых. Подходим к Филенкам.
- Ничего, родная, успокойся – горланит Николай от избытка чувств.
Цветёт по обочинам шиповник и иван-чай, красные головки клевера. В такое утро хорошо сидеть с удочкой на дремотной речке у дымящегося костра рядом с палаткой.

7:45. Выехали на трассу. Как прекрасна Вятская земля, холмы, овраги, балки, речные долины с заливными пахучими лугами, с редкими табунами лошадей и стадами коров. А как приветливо добры и отзывчивы люди на этой земле.
Кричат, сидящие на проводах вороны, скрипит кибитка, цокают подковы по бетонке.
8:00. Находимся на вершине всхолмления, и далеко-далеко вокруг простираются леса и поля, пересеченные долинами речек и ручьёв, сливающиеся с горизонтом в виде голубой дымки. Живописно тянутся к невидимому жилью ниточки просёлочных дорог.
8:15. Въехали в районный посёлок Фаленки. Молокозавод. Передвижная механизированная колонна № 17. Деревянные убогие одноэтажные дома по улице Урожайной.

8:50. Только что у первой попавшейся колонки умылись с мылом, и я совершил обряд – вылил на голову ведро ледяной воды. И сейчас сижу на облучке, как заново рождённый человек. Припекает щёку. Стоим. Жду, когда Николай сходит за хлебом. Мимо едут мотоциклы с колясками, машины. Вот проехал «Запорожец» зеленого цвета № З 2332 КВ. Почта стоит расслабив левую заднюю ногу, задрав голову, слушает, как сверху по насыпи в пятидесяти метрах от нас с грохотом проходит товарняк.

Пыльные, грязные улицы. Нецензурные надписи на дорожных указателях. Обочины в зарослях ивняка. Похожи Фаленки и на Кадом, но там моя Родина, а здесь всего-навсего российское захолустье. Ветер клонит кусты, подворачивает листья серебристой стороной. Дорога дальше уходит на подъём и за деревянным сараем сворачивает вправо. Слышно, как у кого-то в подворье пропел петух. Чирикает оживлённо воробей, каркает издали ворона. Гром, растянувшись пластом, лежит в траве, в стороне от кибитки. Солнце пригревает всё сильнее. Появились слепни.

9:05. Николая всё нет. Лошади отдыхают. Снова поезд. И снова металлический лязг, грохот, взвизгивание. Товарняк прошёл, но тишина не наступила. То трактор с косилкой проехал, то «УАЗ» № 8024 КВН. На борту надпись «Диагностика». То белый «Запорожец» 3065 КВХ. А вот трактор «Владимирец» повёз бидоны с молоком. Пыль. Каждое движение по дороге сопровождает облако пыли.
9:15. Пришёл Николай и снова в путь. Вдоль дороги пыльные рябины и лопухи – атрибутика многих российских обочин.
9:20. Справа за забором живописная дикая роща: тополя, берёзы, кусты, подлесок. Дорога отвратительная. Ухабы, камни. Лошади еле плетутся. Пыль. Частные дома серые от пыли, давно не крашенные, серый шифер крыш, огороды.

У пруда из-за низенького забора, нам долго махали дети из детского сада. С ними воспитательница. У меня на глазах почему-то появились не прошеные слёзы. Так остро почувствовал гибельный разрыв со своими детьми.
9:30. Высокие тополя. Становится жарко. Вообще-то улица, по которой мы тянемся, живописна своей ветхостью и заброшенностью, сверкают новизной и свежестью лишь грядки на огородах. Вот четыре дома подряд заброшены вовсе. В них не видно признаков жизни. Трепещут листвой осины. Едем по улице «Труда», дом № 10, переулок «Сенной». На крышах кое-где мох.

Улица «Труда» закончилась. Справа пруд, слева картофельные участки и линия электропередач. Вот и закончились Фаленки. Уже издалека доносится шум поезда. Решили идти короткой дорогой на Яр. Солнце. Жара. Пыль.
10:20. Напоили лошадей из пруда у асфальтового завода. Пахнет сеном. Началась просёлочная дорога с ямами, заполненными водой. Красивая аллея вдоль дороги. Берёзы одна к одной.
11:40. Плетусь за повозкой. Жарко. Слепни и пауты. Идём по глинистому просёлку. Множество ямок – это следы от коровьих ног. Гром бежит сбоку весь в грязи. Колёса кибитки не успевают обсохнуть, как вновь попадается колдобина с водой. Кибитку трясёт, словно в лихорадке. Скрипят, жалуясь, нагруженные рессоры. По обеим сторонам дороги – поля с овсом…

СОБЫТИЕ
   Сегодня у меня важное событие. Нашёл в рюкзаке, среди вещей сборник рассказов И.А. Бунина. Теперь я просто упиваюсь его рассказами. Особенно меня задевает за живое рассказ «Косцы». Могу его перечитывать сто раз подряд и каждый раз наслаждаюсь и слогом и содержанием. На душе теперь сплошной праздник.

Моё детство прошло в деревне, в Рязанской области на границе с Республикой Мордовией. Достаточно сказать, что в этой деревне под названием Старое Высокое, не было электричества, и быт сохранялся почти таким, каким видел его и Бунин. Видимо отсюда и моя влюбленность в произведения Бунина, в него самого и всё то, что связано с ним.

ЛИЧНОСТИ
   Почта идёт в коренниках. Лангуста в пристяжке ей помогает, как бы нехотя. Но когда серьёзная горка, то Лангуста тащит сильнее, чем Почта. Очень умная и открыто-честная лошадка. Почта – весьма хитрая, а ума – целая палата!
К примеру, запутается Лангуста ночью в капроновой ленте, а Почта нас будит тем, что начинает головой тереться о тент в том месте, где я сплю.

А на вчерашней стоянке, лента, за которую привязана Лангуста, попала на шею Почты и образовалась опасная петля. Так Почта подошла ко мне и всем своим видом сказала, что бы я освободил её из петли. Умная лошадка, но с норовом. В любое время может выкинуть фортель. Ударила наповал меня задней ногой только за то, что я прогонял её с засеянного пшеницей поля. А однажды я сгонял с неё слепня, она не поняла это, замахнулась ногой, но я успел увернуться. За ней нужен глаз да глаз. Да ещё нужен тонкий, вдумчивый, если хотите, нежный, человеческий подход, как к личности. Да и вообще, я всё больше убеждаюсь, что каждая лошадь – это личность!

ВЕДРО
   При переходе границы с Удмуртией, на ухабистой дороге мы не заметили, как из кибитки выпало ведро вместе с пластиковой канистрой для хранения питьевой воды.
И теперь лошадей приходится поить из больших консервных банок, в которые лошадиные морды никак не влезают, а только губы входят. А потому, приходится раз шесть или семь ходить в водоём, добавляя каждый раз воды до краёв. Резиновое ведро, которое взяли как аварийное, тоже оказывается узким для поения лошадок, но таскать воду в нём удобно…

ГЛАЗОВ
   Мы в городе Глазов. Стоим на улице Кирова, затенённой тополями и ясенями. Николай ушёл на почту. Я дал лошадям по куску хлеба с солью и сейчас они стоят, отдыхают. Тень от листвы играет на их тёплых, блестящих в яблоках крупах. Улица очень узкая с пыльными обочинами. По тротуару, так закрытому ветками, что почти не видно прохожих, прошла молодая женщина с коляской, играя бёдрами. Отчего-то остро защемило в груди. Затосковал о доме, о близких людях. Тяжела разлука. Уже второй месяц, как я не видел своих сыновей.

Понимаю, что это экспедиция. Я готов терпеть и должен всё выдержать, в том числе и разлуку. После возвращения Николая, я тоже посетил почту, где мне в Гостевом журнале поставили почтовый штамп. Заодно зашёл в столовую. Очень уютная, особенно после наших костров, и чистая. Позавтракал на 40 рублей: творог, 100 грамм сметаны, салат из свежей капусты, котлету с рисом, окрошку, два кусочка белого хлеба, четыре пирожка с повидлом и стакан чая. Порции такие миниатюрные, что вышел из столовой, лишь разбудив свой аппетит.

Два пирожка скормил Грому. Он, поначалу ел неохотно, а затем, может из уважения к работникам столовой, всё-таки проглотил. Повидло в пирожках не ясно, какого вкуса и происхождения. Но конечно несладкое и невкусное.

ЦВЕТЫ
   Девочка лет шести. Зовут её Вера. Она выскочила из родительской машины и протянула мне на облучок букет полевых цветов. Я прослезился. Это первые цветы, что я получаю в своей жизни. За время экспедиции тоже, и пожалуй, они самые дорогие!

Едем старой, красивой дорогой, в окружении берёз. И ещё долго во мне живёт это удивительное чувство благодарности ко всему живому на земле, которое вызвали цветы, подаренные ребёнком….

КЕЗ
   Стоим на узкой улице посёлка Кез. Поим лошадей. Чем выше поднимается солнце, тем становится жарче. Вчера вечером дым от нашего костра стекал в долину, поэтому я решил, что будет дождь, но видимо ошибся. После поения лошадей проходим посёлок по улице Ленина. Улица не асфальтирована. Пыль. Ямы. В колонках не везде есть вода.

Хлеба в магазине – нет. Люди стоят и ждут, когда привезут хлеб. Дома бедные, деревянные с узкими огородами. Но зато помпезный памятник в центральном парке посёлка….

ГРОЗА
   Коротко и ласково прошла над кибиткой гроза и укатилась в сторону Перми. До первых капель я лежал на бушлате, спиной к тучам и всё записывал заметку в «Ивановскую газету». С первыми каплями совпала последняя точка в записях. Вскочив с бушлата, я бросился к кибитке укрывать от дождя упряжь.

После грозы воздух приятно прохладен и сладок, пахуч, свеж, аппетитен. Я нахожусь на вершине всхолмления. Стою на меже между сенокосом и полем созревающего гороха вперемежку с овсом. Вокруг поля кольцо из зелёно-синих елей. А на западе, дальние холмы уже освещены солнцем. Из-под туч вырываются солнечные столпы. Захватывающая своим великолепием картина. Молчаливое и уже ни страшное никому небо, столпы солнечного света и жаворонок! Господи, как будто ранним летом!

А гроза вроде бы собирается вновь возвратиться. Гром стал звучнее. А наш Гром в это время спит под кибиткой. Солнце вот-вот вырвется и осветит поле. А пока туча стоит на солнечных лучах, как на подпорках. Это необыкновенно красиво. Вот уже слабо освещает страницу дневника и тень от руки и шариковой ручки, запрыгала по бумаге. И вот весь холм в солнечном огне. Загорелось, вспыхнуло зелёным пламенем всё поле и жарко стало лицу, и роса заблестела от дождя на скошенной траве, и одинокий комар весело зазвенел над ухом. Здравствуй, солнце!

Обновленный, дождём умытый, здравствуй летний день! И да не кончаешься ты никогда! Господи, как хочется в это мгновение обнять всех жителей Земли! И в избытке чувств небритой щекой я прижимаюсь к тёплой морде лошади.
А дальний за полем лес стал ещё темнее, почти чёрным, за ним, тот, что ещё дальше – стал синим. На крыле кибитки сидит, трепеща крылами, красно-оранжевая бабочка с чёрно коричневыми пятнышками.

Гроза с треском, молниями и дождём возвратилась, но застала нас уже на дороге….

УТРО
Утро выдалось прохладным после вчерашнего дождя и грозы. На траве обильная роса. Искупался в реке Чепца. Вода тёплая. Дно илистое. Цветут кубышки жёлтые. По берегам стоят стожки сена. Свежего. Еловые, берёзовые и сосновые леса. Замечательно оживляюще пахнет сосновой хвоей и смолой. Нет-нет, да и запоёт высоко в небе жаворонок. Но как-то робко, несмело и слишком коротко.

В это утро поверишь, что рай и на земле может быть, и что земля, по-небесному прекрасна. Каждый лист, умытый дождём, просвечен солнцем на фоне голубой акварели высокого неба.

У нас закончился хлеб. А вчера на ужин съели последние четыре яйца. Консервы и растительное масло закончилось ещё раньше. Вчера лёг спать около двух часов. Ночь была тихая, тёплая, лунная. Тишина стояла такая, что наступал страх: остался ли кто живой на этой планете?

СОН
   Сегодня встал в пять часов. Каким-то шестым чувством определил, что Лангуста запуталась в вязке. И точно, прямо к дереву себя прикрутила вплотную.

Снился сон, что поймал крупную рыбу. Загарпунил её на свой нож. Стал разделывать на съестные кусочки. А рыб всего было две в водоёме. Ту, что ещё больше, поймали другие, незнакомые люди. А может быть они её упустили. Кажется – упустили….

Сергей Карпов
Петр Федорович.
Как говорится: сон в руку.
Со времени начала длинного пути Вы так остро стали чувствовать своих лошадей, что даже ваш ночной отдых не разрывал связи с ними.
Это парапсихология - взаимодействие биополей. Причем,
в общении человека с животными это проявляется ярче. Ведь люди не понимают их языка. Хотя ржание лошади, его тембр и сила, могут подсказать о многом.
Ваше биополе приняло тревожный сигнал, который исходил от лошадки, и мозг создал образ так похожий на действительность.

ЧАСОВОЙ ПОЯС
   Оказывается, что в Перми время отличается от Москвы на два часа. А мы до сих пор живём по московскому времени. Переехали в новый часовой пояс. С сегодняшнего дня начинаю переводить стрелки своих наручных часов и ставить местное время. Иначе мы будем всюду опаздывать. Да и втягиваться в световой день тяжело. Уже теперь мы спим до шести часов, а по местному времени – это уже восемь. И это никуда ни годится.

Хочется в Москву, в цивилизацию, в обычные человеческие условия. В Москве прошли мои студенческие годы. С первого взгляда полюбил этот сказочно большой и красивый город.

Хотя, конечно, в условиях экспедиции испытываешь апогейные чувства от ежедневного, ежечасного и ежеминутного, словом, постоянного общения с природой – матушкой. И это общение, как ничто другое, придаёт мне сил и укрепляет веру в правильность выбранной цели….

ПОДАРОК
   Час назад возле кибитки остановился «Москвич» - «пирожок». Мужчина в светлой рубашке и женщина в джинсовом костюме подошли к нам. Оказывается, они видели нас по телевизору в начале лета. Женщина всё переживала, что ей нам нечего дарить. И в конце-концов, подарили нам коробок спичек и одну конфету. Они хором удивлялись, что в наше время находятся такие отчаянные люди, способные совершать такие путешествия.

А я в ответ пояснил, что ничего тут особенного, что мы-де геологи и путешествовать это, пожалуй, наша профессия.
Прощаясь, Виктор – так звали мужчину, подробно разъяснил о количестве подъёмов, которые нам предстоит преодолеть сегодня….

КУРЬЁЗ
   В Краснокамске, на подходе к Перми, останавливает нашу кибитку полковник милиции с Управления внутренних дел Пермской области. Начинает расспрашивать, кто мы, и куда путь держим? Потом, вдруг, весело и озорно рассмеялся. Мы с Николаем застыли в недоумении. А когда полковник объяснил, почему он смеётся, мы тоже расхохотались. А случилось вот что.

В начале июня в Управление пришла телеграмма от Губернатора Ивановской области, извещающая о приходе экспедиции из Иваново-Вознесенска (Иваново) на лошадях с кибиткой.

Прошло какое-то время и точно! Приезжает экспедиция в город Пермь на лошадях, но только … - французская. В Управлении внутренних дел понять ничего не могут. Телеграмму получили из Иваново-Вознесенска, а пришли то французы.

И только теперь, при виде нашей кибитки и наших лошадок, всё стало ясно. Курьёз на уровне Гоголя.
Оказывается, впереди нас, с разрывом в две недели, идут французы на лошадях. Их цель повторить маршрут Михаила Строгова, героя романа Жюль Верна и пройти на лошадях от Перми до Иркутска.

Полковник рассказал о том, как на третий день после ухода из Перми, у французов украли трёх лошадей, оставив им всего одну лошадь. Сделали это местные жители. Милиция с помощью вертолёта нашла этих украденных лошадей за десятки километров в лесу, на привязи. Естественно, лошадей возвратили французам.

По мнению полковника, французы должны быть уже в Екатеринбурге или же на подходе к нему. Нас очень заинтересовало то, что французы идут в одном направлении с нами. И мы, почему-то, были уверены, что сумеем догнать их экспедицию и, возможно, вместе пойдём до Иркутска.

Ещё долго наш ум, наши чувства будоражило воображение. Мы гадали: на каких лошадях, сколько людей, кто спонсор, как они экипированы? И нет-нет, начинали хохотать вновь и вновь, вспомнив о случившемся курьёзе….

ПЕРМЬ
   На Республиканский Пермский ипподром пришли уже ночью. Несмотря на поздний час, нас встретили, определили наших лошадок в стойла и отвели место под кибитку. Я был взволнован переходом через реку Каму. Вольно и широко несла свои воды к Волге могучая река. У меня уже сложилась традиция купания в крупных реках, которые мы пересекаем. И я попросил Николая покараулить лошадей, а сам спустился к воде и с удовольствием искупался. Вода была прохладной, а течение быстрым.

Четыре дня, что мы провели в Перми, пролетели в хлопотах. Ковка лошадей, беседы с корреспондентами, посещение испытаний лошадей рысистых пород, встречи с наездниками. Пармёнов, Катаев, Вотников, Окулов, Дружков, Петрова и ещё многие из мастеров-наездников, запомнились своей влюблённостью в конный спорт. Всё своё свободное время эти замечательные люди отдают коням. Порой удивляешься их образованности, широкому кругозору, смекалке, доброте и искреннему дружелюбию.

На прощание директор ипподрома подарил нам запасную дугу, а спортсмены устроили шикарные проводы, пригласив нас на ужин.

ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!
   Сегодня по просьбе нашего спонсора и будущего читателя нашей книги, предлагаем Вашему вниманию отрывок из книги о единственной в мире экспедиции Конная кругосветка, над изданием которой мы сейчас работаем.

"3 августа 1992 года.
Время местное.
11.20. Курс на город Курган. Вышли сегодня в половине десятого от Конноспортивной школы «Исток», что находится к востоку от города Екатеринбурга, можно сказать, в его пригородной зоне. Распрощались тепло с ребятами-конниками Володей Келик, Данилой -москвичом, сопровождающим французов в их конном путешествии по России, Андреем и другими. Французы – Жан де Орджекс и его юная супруга Натали - тоже прибыли к нашему отходу из гостиницы и тщательно фотографировали нашу кибитку.

А вчера у нас была встреча с французами в конноспортивной школе. В качестве переводчика приехала учительница французского языка из Екатеринбурга. Цель французов была - про-ехать по маршруту героя романа Жюль Верна «Михаил Строгов» - от Москвы до Иркутска. Причем от Перми они планировали ехать на лошадях. Для этой цели построили кибитку, привезли из Москвы четырех лошадей и наняли Данилу – парня лет 23-х, из казаков, москвича, для ухаживания за лошадьми. В составе их экспедиции были также двое итальянцев.

Суровая российская действительность начала девяностых годов позволила французской экспедиции проехать на лошадях лишь от Перми до Кунгура – это около ста километров. И на этом отрезке пути местные жители на третий день путешествия украли у них трех лошадей из четырех. Милиция с помощью вертолета нашла лошадей в лесу. Лошади стояли на привязи возле копны сена. Лошадей вернули французам. Но к этому моменту они успели рассориться с итальянцами, последние благополучно покинули французов и отбыли на историческую родину. От города Кунгура французам пришлось нанимать коневозку и перевозить лошадей в Екатеринбург. Где они, как и мы, остановились в конноспортивной школе «Исток».

Мы расспросили французов об их дальнейших планах и предложили до Иркутска идти вместе. Но с удивлением узнали, что французы идти дальше не собираются. На серьезный вопрос, «почему?» - мы услышали следующий ответ самого Жана де Орджекса:
- Наполеон был дурак, когда пошел на Россию, Гитлер был дурак, когда пошел на Россию! Я умнее их обоих. Я вовремя понял, что Россия непобедима, и я отказываюсь ее побеждать.
11.27. Проезжаем под железнодорожным мостом. Автомобильная трасса сильно загружена транспортом. Пыль, копоть от выхлопных труб. Прохладно. Облачность кучево-дождевая. На этом участке ведутся ремонтные работы. Слева от дороги стоит грейдер. У Почты всё еще не зажила, поврежденная по неосторожности моего друга холка. Только что намазал больное место солидолом, сидя верхом на Лангусте. Иначе она, Почта, не дается дотрагиваться до больного места: лягается и кусается."

УРАЛ
   Одно из красивейших мест на планете Земля – Уральские горы. А как инженер-геолог я ещё знаю, что это одна из богатейших сокровищниц России. Издревле Россия пользовалась, черпала безмерно из этой сокровищницы. Взять тот же город Кунгур. Основан он был в 1663 году. Мы проезжали мимо пятиэтажной гостиницы, преодолевали затяжные подъёмы, мимо кафе «Уральское», мимо храма, мимо тюремных ограждений, мимо хлебокомбината и бензозаправки. И я чувствовал особенно остро, что каждый камень на этой дороге наполнен и хранит в себе историю, сложную и противоречивую, историю освоения Урала.

А уже за Кунгуром в калейдоскопе времени, проезжали деревню Новую, деревню Шартанчи, посёлок Голдыревский. Старым, Екатерининских времён, трактом проезжали сёлами, крыши домов которых напоминали мне рязанские, родные крыши. За деревней Сабарка дорога повернула влево, возле старинной церкви. С Суксунской горы открылся великолепный вид. Останавливались на отдых возле кристально чистых речек в быстрых водах которых, обжигающе холодных, я находил удовольствие купаться. За деревней Торговищи, неожиданно закончился асфальт.

Однажды мы ночевали на берегу реки Бисерть. Тишину ночи не нарушало пение быстрой воды на перекатах. Но, вдруг, наши кони захрапели, испуганно прижались друг к другу, а Гром злобно залаял. Я выскочил из кибитки, держа двустволку наизготовку. В сумерках летней ночи, за ближайшей скалой метнулись чьи-то тени. Выпалил в воздух сразу из двух стволов. Быстро перезарядил ружьё. Но кони вскоре успокоились, и только один Гром ещё долго лаял, видимо не доверяя своим лесным собратьям.

Совершенно замечательные, особенные, впрочем, как и на всей Руси, названия деревень. Солдатка, возле которой покосы и поле подсолнечника. Хомутовка тоже имеет свои сенокосы и дорогу за ней обступили скалы.
За рекой Чусовой, что живописно меандрирует среди гор, прямо в горе бьют ключи с вкусной водой. Лошади наши пьют её с удовольствием.
А чего стоит такое название, как станция Флюс! Речка Решётка, за которой станция Решёты, в объятьях соснового бора и смешанных лесов.
И, наконец, за поворотом на Глухое, показываются белые коробки многоэтажных домов Екатеринбурга.

«ИСТОК»
   В Екатеринбурге нашли пристанище в конно-спортивной школе «Исток». Несколько дней наши лошадки отдыхали.
«Исток» для нас памятен тем, что там мы познакомились с замечательными конниками, такими как Владимир Келик. А ещё, именно там, мы встретились с участниками французской экспедиции на лошадях, о которых мы впервые узнали в Краснокамске от полковника милиции. А затем, о них же рассказывали байки ребята на ипподроме в Перми.

Москва – Иркутск – почти два века назад по этому маршруту прошёл Михаил Строгов, - герой романа Жюль Верна. И вот французский путешественник Жан де Орджеск решил в наши дни повторить этот путь. Его долго отговаривали работники Посольства. Но он настоял на своём. Для этой цели он организовал целую экспедицию. Купил четырёх лошадей – донской породы. На Московском опытном заводе конно-спортивного инвентаря, построили для него кибитку. До Перми участники экспедиции добрались теплоходами по реке Волге и Каме. А от Пермского ипподрома стартовали на лошадях. С самого начала их преследовали неудачи. Кибитка застряла намертво на первом же поле, на которое они свернули для отдыха. Узкие колёса врезались в землю и только с помощью трактора смогли эту кибитку выкатить на асфальт.

Пришлось возвращаться вновь на ипподром. Менять кибитку на более подходящую для такой дороги.
Затем, уже по дороге на Кунгур, у них украли трёх лошадей. Видимо всё это так подействовало на французских путешественников, что они, добравшись до Кунгура, а это всего 100 километров от Перми, погрузили своих лошадок и кибитку на грузовик и таким образом приехали в Екатеринбург.

Мы встретились с самим Жан де Орджеском и беседовали. В качестве переводчика выступила учительница французского языка одной из школ города Екатеринбурга.
Беседа продолжалась около часа. Мы задавали вопросы французам. Они спрашивали нас. У них спонсором являлась фирма «Konica». Из Москвы они наняли переводчиком молодого парня из донских казаков. Этот же парень ухаживал за их конями. Они интересовались, а кто же ухаживает за нашими лошадками. И очень удивились, когда узнали, что мы сами ухаживаем. Материально французская экспедиция была обеспечена гораздо лучше нашей. Одежда, продукты питания, четыре коня. Кроме того они ночевали в гостинице.

Мы спросили о дальнейших планах. Француз ответил, что они решили прекратить своё путешествие на лошадях. А до Иркутска доехать на поезде. Мы стали уговаривать идти дальше вместе. Но француз в ответ на уговоры лукаво усмехался и, наконец, улыбаясь, стал что-то с жаром объяснять нам.

Учительница перевела его слова и мы с Николаем расхохотались. Объясняя свою позицию, он сказал следующее:
- Наполеон был дурак, Гитлер был – дурак, а я их умнее. Я во время понял, что Россия непобедима и отказываюсь идти по ней.

В один из прохладных дней начала августа, мы тепло распрощались с ребятами конниками и французами, которые к нашему отходу прибыли из гостиницы, что бы сфотографировать наш экипаж, и ушли из «Истоков» в сторону Кургана…

ДЯДЯ КОЛЯ
   В деревне Златогорово познакомились с Николаем Ивановичем Гвоздырёвым. Или просто дядей Колей. Дяде Коле 56 лет. Он работает конюхом.
Бывают в русских деревнях люди, мужчины или женщины, в которых по воле Божией, собрана вся мудрость народная, всё самое хорошее, самое светлое, что таится в русском народе. Именно таким оказался и дядя Коля, который меня просто очаровал.

Он среднего роста, с сединой в волосах, сухощавый, подвижный. В Армии служил в Екатеринбурге (Свердловск). Во время службы там же женился на семнадцатилетней красавице и всю жизнь прожили с ней так ни разу и не ругались. Раньше выпивал, но уже пятнадцать лет, как ни капли не берёт в рот спиртного. И лучше стали жить, и хорошо стало. На него глядя и брат перестал выпивать уже семь лет. Сына своего провожал в Армию с компотом, и встречал, и женил.

По словам дяди Коли, местный совхоз держится на старых да малых. Во время разговора нашего с дядей Колей, мимо конюшни прогоняют стадо коров в черно-белых пятнах. Пастухи в сёдлах покрикивают на них:
- Что, б….дь!!!! Фью! - это мальчишки и им по тринадцать лет.
Вечером в сторожку дяди Коли, она же шорная, там же хранится и конная сбруя, заходил Рома. Ему тоже тринадцать лет. Он работает скотником. Дежурит по ночам. Убирает за коровами навоз, а коров 300 голов. Да ещё принимает отёлы, если случаются, правда, с помощью дяди Коли.

Мы угостили Рому и дядю Колю горячим кофейным напитком. Во время кофепития в сторожку ворвалась огромная кавказская овчарка, злая, презлая. Она сорвалась с привязи и потрепала нашего Грома, который лежал на полу сторожки и не ожидал такого поворота событий. Овчарка принадлежит дяде Коле. Она женского рода, а потому Гром не стал ввязываться в драку и выбежал вон. Подальше от злой суки.

Гром убежал, и мы с Романом искали его с фонариком на деревенской улице, и за околицей. Звали, манили свистом. Рома увидел его за проволочной сеткой, которой огорожена водонапорная башня. А это, метров триста от помещения, в котором располагалась сторожка. Вот как испугался наш юный участник экспедиции злой собаки. А дядя Коля тем временем прошил на швейной машинке наши ремённые вожжи, подарок Лёвы Киселёва с Нижегородского ипподрома.
Вот так начиналась самая необыкновенная экспедиция в мире: Конная кругосветка!

19.04.2021