Глава 14. Дневник Президента

Виктору удалось добраться до дома еще до двенадцати. Ирина проснулась.
— Ой, Вить! Ну что же ты так долго? Я уже волновалась! — произнесла она, едва успев открыть глаза.
Виктор присел к кровати, взял жену за руку и прошептал в ответ:
— Извини Ириш, задержался. Было очень здорово! И один известный поэт там был. Ребята клевые. Женька для них как святой. А я даже не заметил, как время пролетело. Пытался звонить, но не было охвата. Ну, ты спи, спи, я скоро...
Он поцеловал жену в щеку, поправил одеяло. Самому же спать не хотелось. Сел в кресло. Ирина сразу заснула, а он сидел в темной комнате, смотрел через окно в темную синеву ночи, смутно разрезанную черными ветками деревьев, и вспоминал разные эпизоды чудесного вечера у Маши, на котором незримо присутствовал сам Женька. Женька, Женька, профукали мы с тобой нашу дружбу! Мне бы хоть на немного вернуть тебя… Он сидел и улыбался в темноте, а в памяти всплывали шутки Женькиных друзей, торжественная поза, в которой известный поэт читал свои стихи, виртуозная игра на гитаре Валеры. Только лицо Павла и его нарочитый вопрос о романе почему-то вызывали беспокойство.
Виктор включил компьютер и через минуту снова оказался в невероятном мире Женькиного романа с неожиданными поворотами в судьбах людей и, прежде всего, первых лиц государства. Сначала было интервью с... Людмилой Сытиной, бывшей супругой президента, которая неожиданно воскресла из общественного небытия и по своей инициативе явилась в редакцию «Народного вестника», чтобы дать интервью. Главный редактор въедливо расспрашивал ее обо всем, что ему приходило в голову, надеясь выудить сенсацию из ее прихода. На вопрос главного редактора: «Какой человек был президент, и правда ли, что он был религиозен?» — она ответила, что президент всегда был атеистом, поскольку служба в КГБ не допускала какой-либо другой привязанности, кроме желания исполнять служебный долг, да и сам КГБ был всегда чем-то вроде секты с идеей манипулирования людьми и обществом. Еще она сказала, что не согласна с мнением, муссируемым повсюду, что Сытин исчез безвозвратно. Сердце ей подсказывает, что он не погиб, не умер, а жив. Что же касается его прошлого, то в молодости он был нерешительным, был совсем не рыцарем, отставал в умениях по сравнению со многими своими коллегами, завидовал им и мечтал победить их в каком-то заочном споре. Ну и в конце концов победил... На вопрос, что ее заставило выйти из тени и обратиться в редакцию, бывшая первая леди страны сказала, что никуда и ни от кого она не пряталась, а посвятила свою жизнь церкви, где нашла мир и покой для души.
Но главная сенсация была дальше: Людмила Сытина объявила, что обратиться в редакцию ее побудило желание освободить россиян от заблуждений в отношении некоторых политических деятелей России. «Эти заблуждения опасны, — сказала она, — в отсутствие президента фальшивым политикам могут довериться миллионы россиян и слепо пойти за ними... Поэтому, получив благословение моего духовного отца и наставника, настоятеля нашего храма батюшки Иллариона, я решила обнародовать правду». Главный редактор газеты, по-видимому, уже стал терять терпение и воскликнул: «Что же, что же вы нам хотите сообщить?» — на что бывшая супруга президента спокойно ответила: «Я готова предоставить дневник Василия Васильевича».
Это уже было настоящей сенсацией. Оказалось, что бывшая супруга президента располагала его дневником, в котором Сытин описывал свои первые шаги после прихода к власти! В следующем номере газеты был размещен и сам дневник, точнее некоторые выдержки из него, которые Людмила Сытина позволила опубликовать.

«Спецотряд “Тамбовская ОПГ” с заданием справился. Агент “Выхухоль” заслуживает всяческих похвал. Жаль, что не могу ему вручить правительственную награду. Но награда от него не уйдет. Все, что ему обещал, он получит и сполна. Я своих не бросаю!...
[…] Вся надежда на наших людей в Америке. Сидоров утверждает, что ребята надежные. Алан из Федерального фонда обещал рост цен на нефть, после того как в этом году ее привяжут к финансовым рынкам. Под это дело мы и Борю скинули. Теперь живем надеждой. Если будет, как обещали, то цена раз в пять вырастет, — тогда заживем! Придется, правда, наш золотой запас туда перевести… Во-первых, обещали, а во-вторых, там понадежнее. А людям внушим, что у страны появился гениальный руководитель, скромный добрый гений Сытин — и всем стало вдруг жить хорошо. Завтра скажу нашим, чтобы пошли в церковь и поставили свечки во здравие Американского федерального фонда.
[…] Ленин бы сказал: “Не подвели нас американские товарищи!” Ну вот, когда мы при деньгах, можно и правильную политическую систему строить. Сверху элита, там все кореши, это ясно. “Однопрудники” и другие. Сам отберу… Буду брать из тех, у кого рыльце в пушку. Легче в узде держать!
[…] А нужны ли нам вообще партии? Может, обойдемся?.. И Дума с Советом Федерации?.. Хотя нет, надо оставить. Будет вроде как строим демократическое общество… Ладно, сделаем им демократию. Но не ихнюю демократию, а нашу, российскую. Демократия должна быть управляемой. Гениально! Управляемая демократия! Надо политологам подкинуть, чтобы развернули тезис. Значит так, партии и парламент оставляем. Надо только подчистить и настроить кое-что, чтобы партии стали правильные. Когда деньги есть, можно все!
[…] Нужна одна большая партия типа КПСС. КПСС была хороша, но они там с демократией перегнули — Политбюро выбирало лидера страны. Это слабость, недоработка. У нас такого не будет. У нас лидер не будет даже членом партии, а то каждому захочется его скинуть. Но покровителем будет. Папой, богом, Аллахом…
[…] Надо, кстати, укрепить КГБ (зачеркнуто), фу ты, черт, все забываю, что уже ФСБ называется. При Боре почти развалился… Хорошо, что я его возглавил в конце, а то бы разбрелся народ кто куда. Теперь без идеологий, без коммунизма, без лирики, но с тотальным охватом, как и раньше. Наших поставим везде: в партиях, в бизнесе, везде, и в детсадах, и на кладбище. Везде нужны глаза и уши. Финансами снабдим.
[…] Все время думаю о главной партии. Елкин с партийцами пытались что-то такое сделать, но куда им, партийцам! Кишка тонка! Больше чем “Дурдом — наш дом” и придумать-то не смогли. А партия нужна!
Партия власти! Чтобы все время выборы выигрывала… А сейчас что у нас: “Единство”, “Родина”, “Вся Россия”? Многопартийная система! И названия у них у всех дурацкие! “Единство” — что за название? Да и еврей этот, Тополинский, уже раздражает… Хочет командовать! Есть у нас кому командовать! Будем убирать. “Родина” — Лужин мнит себя президентом, Муссолини российского разлива. Оратор фигов! На кухне у себя будешь орать… Самое святое — Родину — в название партии! А сам-то Родину продал! Иуда! “Вся Россия” — татары, удмурты, якуты, какое-то татаро-монгольское иго. Елкин хотел свою партийную уздечку на всех разом надеть. Но получился раздрай. А вот название любопытное. “Вся Россия” — это тебе не “Дурдом”. Для партии очень подходящее! Для главной партии в условиях управляемой демократии. Кто посмеет против России?! Но “Вся Россия” — это как-то размазано. Нужно что-то такое твердое, непоколебимое… Например, “Сильная Россия”, “Великая Россия”… нет, лучше всего “Монолитная Россия” — единая, крепкая, могучая… Вот так и сделаем, все сольем в один котел “Монолитная Россия”!
А что же делать с другими партиями? А ведь тоже нужны! У кого будет “Монолитная Россия” все время выборы выигрывать? ССПС нам не нужна, расформируем. Комсомольцы хреновы! “Фрукт ”? Ладно, оставим, но чтоб не рыпались. Пусть к себе интеллигентов оттягивают и не вякают… А все-таки здорово и интересно это, партийное строительство! Как детский конструктор… Строишь себе, конструируешь. С денежками все можно!
Ну, а коммунистов Жиганова с демолибералами Зеленовского мы оставим! С Зеленовским вся ясно — наш человек. Агент “Зеленый” еще при Горбунове начал действовать. Его только подкармливать надо, а роль свою он знает… Вот с коммунистами придется еще поработать. Мнят себя первыми, народ якобы выбирает… А первый тот, кто первым к кормушке подошел! Теперь нас народ будет выбирать! Жиганов никак не поймет. Придется вразумить, объяснить кое-что, ну и сумму хорошую предложить. Деньги, слава богу, есть. Коммунисты-то нам пока что нужны! Хороший балласт, связь с народом, преемственность эпох и так далее… Что ж, будем вербовать!
Вот вроде бы и все с политической системой, партий пока хватит, а если понадобится, и еще наштряпаем, хоть демократическую, хоть христианскую, хоть республиканскую, но опять же нашу, и человечка к ней подберем. А мне больше всего нравится “Честная Россия”. Она будет бороться со всеми нечестными. А если нечестных окажется слишком много, мы скажем: “«Честная Россия» не справляется”. Вот, что-то типа того…
[…] Сегодня днем нас собрал Печин и долго и нудно разъяснял нашу политику в области экономики. А все-таки он голова! Я с ним полностью согласен. Ходоковский распоясался. Вообще бизнес пора припугнуть и подчинить себе. Решено работать с каждым олигархом в отдельности. Применим старую чекистскую тактику — изучи противника, найди его слабые места, проверь сильные, провоцируй на ошибку, будь бескомпромиссен и беспощаден в решающем столкновении. Смотрю, Ванько подстраивается под Печина, хочет ему понравиться. Крышкин больше молчит, ждет моих указаний. Далеко пойдет…
[…] Взял по совету друзей “Артиста” в качестве имиджмейкера. Хороший артист, не случайно народного в свое время дали, а кроме того, и наш человек — уже лет двадцать работает на нас. Сдавал советских артистов за связи с иностранцами, тогда и кличку получил. Но дело свое знает, чертушка. Говорит, надо мне формировать образ жесткого правителя. Для начала несколько жестких высказываний на телевизор, а остальное СМИ дожмут. Важно, говорит, чтобы СМИ были под контролем, особенно телевидение. Яйца курицу учили! Сегодня готовили резкую речь в отношении чеченцев — пока не получается. Подбираем слова. Надо подумать и выбрать что-нибудь из криминального жаргона. Единственное, что пришло пока в голову — “топить в толчке ”. Завтра спрошу, годится ли… А так, интересно с ним заниматься. Заставил смотреть документальные фильмы про Гитлера, Муссолини, Черчилля, де Голля. Спросил его насчет Ленина и Сталина. Говорит, не потяну, энергетика другая…
[…] А интересный этот Минин, надо к нему присмотреться. Помню его еще с Лубянки. Совсем молодой был парнишка, но во взгляде что-то непреклонное. И верный. Чувствуется — не предаст. Думаю, на него можно положиться. Сегодня он опять приходил от Коли, приносил последние сводки ФСБ. Четкий, ясный. Надо будет проверить, какое-нибудь задание дать…
[…] Печин прет на Ходоковского. А я не знаю: надо или не надо. Конечно, все эти олигархи наши заграбастали себе народное достояние, воспользовались переходным периодом. Да каждого копни, и можно новый ГУЛАГ открывать! Но Печин прав, другие пошли на сделку, а этот уперся. И кроме всего прочего — в политику ломится. Ишь, второй Тополинский нашелся. И, наверное, прав Печин — надо дожимать. Раз не слушается, пожалеет. Отдадим-ка мы его под суд! И пусть суд скажет свое слово. Надо проверить, кто у нас там за суд отвечает. И отдам-ка я всю нефть Ходоковского Печину, заслужил…
[…] Сегодня разговаривал с Жигановым. Все не может успокоиться — да мы, да индустриализация, да космос, атом на службе Отечества… Пришлось ему растолковать: ведь мы уже завтра можем вынести трухлявого Ленина из Мавзолея и запретить компартию как партию антисоциальной утопии, как партию, на чьей совести миллионы убитых граждан. И что, думаете, будет бунт? Народ поднимется вас защищать? Новую социалистическую революцию устроит? Нет! Ничего такого не будет. Нет у вас ни гениального лидера, ни кайзеровских денег… А народу все равно. По телевизору-то он наши передачи смотрит. Что мы скажем, за то и проголосует, то и поддержит. Скажем: “Ату коммунистов!”, — и вас погонят! Вы сидите в Думе, потому что мы этого хотим. Русский народ любит, чтобы было как при социализме, только вот коммунистическая партия ему не нужна с ее дурацкой идеологией. Ему нужно ощущение успехов, и мы это обеспечим.
А вы нам нужны, чтобы не прерывалась связь времен. С вами у нас будет Чапаев, Сталин — как хороший пример управляющего страной, Мавзолей — как начало нового пути, проложенного Лениным. Все это нам надо. Пока что… Поэтому вы нам нужны как вторая сила после главной, как будто оппозиция внутри парламента. Деньги вы будете получать от нас, а там распоряжайтесь, как знаете, хоть себе берите. Кстати, берите, мы вас за это наказывать не будем. Но следить будем, как наши правила соблюдаете.
Вот так примерно все и выложил ему. Как на вербовке. Помычал, помычал, поартачился, но в конце концов согласился. Думаю, что и артачился-то для фасона, характер показывал. А потом спросил, сколько и когда первый транш. Итак, сегодня записываю — 150 (сто пятьдесят) миллионов для коммунистов, но не сразу, частями.
[…] Встреча с Зеленовским. Деловито и спокойно подтвердил свои ангажементы. Но болтливый, чертушка, приходилось постоянно тормозить. Все мне объяснял, что такое официальная оппозиция против власти, — выпрашивал побольше. И выпросил, с***кин сын! Хотел дать ему сорок миллионов, а в итоге согласился на пятьдесят. Все-таки хорош Зеленовский! Надо бы ему какую-нибудь награду придумать — лауреата за актерское мастерство среди спецагентуры…
[…] Печин начинает ломать правила. Если уж договорились, что мне быть лидером, — будь добр, соблюдай порядок. Начинает давать команды у меня за спиной. Не уведомив меня, дал распоряжение генпрокурору начинать расследование против олигарха. Понятно, что я соглашусь, но пусть сначала дам свое согласие, а потом уж командуй. Вмешивается в работу отдельных министерств. И вот с подлодкой поставил меня в дурацкую ситуацию. Я хотел сразу поехать на север, встретиться с комсоставом, поговорить с женами, а он взъелся — не надо, не шебурши, мол. А, может, он хотел показать меня перед всеми слабаком? Не знаю, боюсь, поломается наш союз, если он будет так переть без оглядки…»
Чтиво было увлекательным, и Виктор не заметил, как время подошло к часу ночи. Но Женькину газету хотелось читать и читать. Пусть и выдумка, а уж здорово закрученная. Хм! А может, и вправду все так и было? Мы же не знаем.
Теперь ему было интересно узнать, как отреагировали на публикацию те, кто был упомянут в дневнике. Публикация дневника, оказалось, вызвала целый бум. И Жиганов, и Зеленовский открещивались, как могли, и называли Сытину лгуньей и предательницей. В партии коммунистов произошел настоящий переворот. На ближайшем пленуме Жиганова и его приближенных с треском прогнали из руководства и даже потребовали, чтобы генпрокурор арестовал их и подверг суду. Верх у коммунистов взяли молодые, которые уже давно мечтали скинуть стариков. Правление раскололось опять на большевиков и меньшевиков, и снова большевики победили. Публикация дневника буквально взорвала либеральную интеллигенцию. Демонстрации пошли одна за другой, но Минин их уже не тушил, как раньше это делал Сытин..
Строчки на экране стали размазываться, несколько раз Виктор уже ронял голову и в конце концов сдался.