Странное

Свет был выключен и комната  освещалась, направленным светом прожектора со строительной площадки перед окнами дома. Прожектор был настолько ярким, а ночь за окном такой темной, что о проведении строительных работ можно было только догадываться по  контуру устремленной в черное небо стрелы гусеничной машины. Стрела проецировалась на фоне бьющего света. С неё на тросе свисал конус массивной болванки для разбивания промерзшего грунта. Отбрасываемая стрелой сетчатая тень причудливым образом разделила свет прожектора на правильные геометрические световые пятна в густоте квартирной темноты. Маленькое солнце прожектора слепило и манило, как будто это был и не строительный прожектор вовсе, а портал в другие миры, туннель предсмертного видения. Вглядываться в яркий этот свет было больно и страшно: свет  манил, приковывал к себе и быстро поглощал меня, становясь огромным, и вытесняя всё  и вся на исчезающую переферию, за границы  сознания...
Непостижимым образом я оставался в темноте квартиры с ромбами световых пятен на стенах. Квартира находилась в старой хрущевке на окраине Академгородка, граничащей с пустырем, за которым проходит транссиб. Железная дорога эта отделяет мир Академа от совсем другой городской истории: улицы Курчатова и общежитий Политехнического института.   Дом почему то был кирпичным и покрыт желтой известью. Такие дома обрамляют Академгородок с другого его конца. А на этом краю должны быть иключительно панельные серые и безликие. Эта странность породила во мне ощущение нереальности происходящего. Хозяин квартиры, доктор Украинский, казалось, вел себя суетливо. Ему почему-то было важно донести до нас что его дом - лучший из возможных вариантов для встречи Нового Года. Жена Украинского Лена, сидела за кухонным столом, уронив голову на распростертые на столешнице руки, на ней была черная водолазка, а вместо лица зияла пустота в овальном обрамлении белых кудрей. Лену в своей жизни я видел, кажется, однажды и никогда с ней не был знаком. Тем не менее я не испытывал и тени сомнения в том, что жену Украинского зовут именно так. В окружении стола сидел сам хозяин, мы с Викторией и Алехандро с женой. Странно, но Алехандро был кем-то другим. Копной черных и жестких, хорошо держащих форму волос он напоминал Марковича, но и им он не являлся. С этим парнем мы вместе работали, но узнать его у меня не получалось. В отличие от присутствующих, сидящих во тьме полукругом у кухонного стола, жена Алехандро, молодая брюнетка, дремала на стоящей тут-же диван-кровати...
Было душно. В руке я держал бутылку Швепс соды. Я открыл её и жадно припал к горлышку.
"Ты же не собираешься выпить бутылку один, Саша?" - голос Вики был спокойным и ровным. Разливая газировку по стаканам, я оправдывался тем, что совершенно здоров, и воду из бутылки все могут пить без опасения даже после того, как из нее пил я. Когда вода пузырилась во всех стаканах, кто-то тихо произнес: "С новым Годом!"- и я открыл глаза. Пережитое было настолько явным, что мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что это был сон. Сон? Не может быть! Да это был сон! И какая удача, не эротический...
Хирургическая планерка подходила к концу. Предстоял напряженный рабочий день.