Слушайте, Доктор

Я всегда записываю в телефонную книжку номера, с которых мне звонят. Такая, мать её, профессия. Связи с общественностью. Звонит мне, например, по работе младший помощник оператора телеканала Россия. Я его запишу. И младшего помощника младшего помощника тоже запишу. И где мы познакомились, и какой проект вместе вели. И год. Обязательно год запишу. Потом он мне позвонит ещё раз, что-нибудь узнать, а я его спустя пять лет по имени. Или мне понадобится срочное уточнить, я его найду и спасу ситуацию (читай - мир) от коллапса. Привычка, выработанная годами. Столько в телефоне всего записано. Но он (телефон) пока не жалуется, терпит, а я всё записываю.

Вчера шла к остановке. С работы. Уставшая. Не потому что работа утомила, а потому что жизнь утомила. Не хочется ничего. Иду себе, шмыгаю кроссовком по асфальту. А рядом - парень. Смотрит на меня. Обгоняет. Потом оборачивается:

- Здравствуйте, девушка.
- И вам. Здравствуйте. Прошлый век. Вам что-то нужно?
- Нет.
- Хорошо, - говорю.
Идёт рядом.
- Что, - говорю.
- Ничего. Мне показалось, что нам нужно поговорить.
- А мы знакомы? - сначала думаю, что он, наверно, какой-нибудь мой напарник на прошлом-прошлом проекте, хотя совсем его не помню. Потом отметаю эту мысль.
- Нет.
- Я так и подумала. Потому что вы красивый. Запомнились бы.
- Да вы что: странный комплимент мужику. Незнакомому тем более.
На нём джинсы, куртка, ботинки. Ничего особенного. Шапка, из-под которой выбиваются светлые пряди. Волосы вьются, глаза глубокие и светлые. Мне нравится такой тип - ничего лишнего, просто и без вымученного стиля. На папу похоже.
“Нравился”, - поправляю себя в мыслях. Потому что сейчас тошнит от всего. Даже не тошнит, нет, просто.
- А вы кто?
- По профессии? Я врач. А вы?
- Странно вы знакомитесь, знаете. “Доктор” - хорошее слово, правда? Мягкое и сильное. Я никто.
- Ну не надо сейчас, - он отмахивается, - заладили картинкой из интернета. Знаете, про врачей, которые лечат, пожарных, которые дома тушат… “А я - на планшетике рисую”, да?
- Нет. Я не дизайнер. Хотя много с ними работаю. Думаю в доноры пойти, спасу кого-нибудь, как считаете?
- Спасёте, - мне показалось, равнодушно. А, может, просто спокойно
- Вы не лор?
- Нет. А почему вы так решили.
- Да, знаете, у меня с детства проблемы с ушами. Бассейн, то-сё. Хотелось бы иметь своего лечащего.
- Я пульмонолог. Давайте, буду вашим. Постараюсь, чтобы вас не пришлось лечить.
- А с вами говорить-то можно? Вы же заразить можете… - мы подходим к автобусной остановке, и я этому рада. Хватит мне приключений и без ковидного доктора.
- Можно. Говорите. Не бойтесь.
- А, ну тогда нормально, да...
Мы некоторое время молчим.
- Слушайте, доктор, а вы в судьбу верите?
- Верю.
- Ну вот вы и не доктор. Вы должны верить в доказательную медицину. “Пульмонолог-фаталист и его женщины” - хорошее название для романа?
- Нет, - он морщится, как будто я сказала ему что-то совсем не приятное, но вежливость заставила его промолчать. Или не вежливость. - Просто иначе можно сойти с ума...
Мы стоим на остановке. И снова молчим.
- Знаете, бывает здоровый человек, и всё складывается хорошо. Должно сложиться. А он умирает. А бывает наоборот - ничего нет, никаких шансов, а он выписывается, вон, идёт под ручку с женой домой, щи есть…
- Цитокиновый шторм, да?
- Тоже, хотя и без этого много факторов.
- Не склеится у нас диалог с вами. А вам куда, кстати? Хотя не кстати...
- Мне на Таганку. - он оживляется и внимательно смотрит мне в глаза, - на 64 сначала.
- Вот вы странный. Спросите у меня, куда мне, а потом скажите, что и вам туда. Разве не так делают?
- Да, наверно, - как будто мысленно уходит подальше, обмозговать. - А вам? Куда?
- И мне на Таганку.
- Хорошо, - говорит он, как мне кажется, снова равнодушно, - я так и думал.
- А я не верю в судьбу.
Приходит автобус, мы поднимаемся и прижимаем к терминалу проездные: я - дружинный, он - тройку.
- Почему?
- Что почему?
- Не верите…
- Аааа. Потому что это слишком высокомерно. Кто я? Где там про меня должны написать, что у меня на роду? Да смешно же. Хотя ваш довод мне нравится. Но я верю в свободную волю. Вот я. Кусок, там, материи, не знаю, энергии, ещё чего-то. А вот моя свободная воля. Иди делай, что хочешь.
- Ну это другое.
- Думаете?
- А в Бога?
- Да. Потому что это мой выбор. Свободного человека со свободной волей. Я выбираю мир с Богом. Я не хочу жить в мире без Бога. Иначе можно сойти с ума. Вот так.
- Очень строго вы говорите, - он даже усмехнулся, - я же с вами не спорю. Мы, похоже, к одному врачу с вами должны с нашими “Сойти с ума” - к психотерапевту, а уши ваши - дело десятое.
- Слушайте, раз вы заговорили: вам бывает, что не хочется ничего?
- Да... , - задумавшись, - конечно…
- И что делаете? Доктор, - старательно, как в прописи в первом классе, выплеснула с иронией слово “доктор”.
- Слушайте, мне 36 лет. Я уже давно ничего такого, - нарочито выделяет “такого”, - не делаю. Я смотрю кино. Иду в кино. Или в “Теремок”. Покупаю блин с чаем и смотрю вокруг. Или еду к маме с папой.
- К маме с папой - это хорошо.
- Да, - он смотрит в окно, - а потом я ложусь спать, просыпаюсь, а там новый день. И всё. Надо как-то его жить. Я и живу.
- И я живу. Просыпаюсь и живу. И в этом году. И в прошлом.
- Ну, слушайте, война была. Репрессии. Уж не нам ли, как, не знаю, нации, стране, этот, - теперь он выделяет, как мне показалось, с иронией “этот”, - период пережить.
- Не все. Пережили же.
- Не все.
- Ну вот.
Мы молчим. Едем и молчим. Он придерживает меня за локоть.
- Слушайте, - говорит, - давайте телефонами обменяемся. Тем более, что мы рядом живём, как оказалось. Погуляем в Калитниках на пруду. Обсудим весёлое. С вами хорошо, как видно. Весёлое-то.
- В Калитниках? - оживляюсь я. - Да, там я вам покажу нехоженые тропы. Пишите, доктор.

Я диктую ему. Он забивает номер в свой телефон. И не спрашивает моего имени. Что-то записывает сам.
 
- Спасибо. Наберу вам, да?

И нажимает на зелёную трубку.

Какое-то мгновение. Долгое и тягучее, как расплавленный каучук.

На моём телефоне высвечивается не незнакомый ряд цифр. Экран выдаёт:

Доктор Который Сказал Что Папа Умер.

Я молчу и смотрю на этот светящийся кусок пластика. Он (доктор) смотрит на меня. Потом опускает глаза, чтобы посмотреть, куда я уставилась.

Так мы и едем. Смотрим на телефон. И молчим.

20 апреля 2021. Москва