Капитан Мартиндейл исправляет Эдгара Алана По

Примечание автора:
Роман «Черный клоун» является второй частью дилогии про Ребекку Гилланд, следует после романа «Троянский конь».   
В "Черном клоуне" безжалостная и талантливая наемная убийца, высокая красавица Ребекка Гилланд и ее странный помощник, считающий себя великим пиратом уродливый капитан Арчибальд Мартиндейл охотятся за бандой эстетствующих порнопедофилов в условной Америке.
Читателю ниже предлагается главка из 4 части произведения.
На этом этапе трудного и кровавого расследования Ребекке под личиной «сценаристки Партиции Хайсмит» удается выманить режиссера банды-студии «Следостное детство» Кристофера Ролсона по кличке «Орангутанг», - возлюбленного изобретательно убитой ею с Мартиндейлом прежней сценаристки банды Анны Берлинг по кличке «Лисица», - на встречу в летнем кафе, в ходе которой Бек принимают в банду и дают ей прозвище «Черный клоун» (см. этот отрывок романа http://proza.ru/2021/03/24/109). Бек удается уговорить Ролсона заехать к ней сразу после этой встречи «домой», где обещает показать режиссеру свой третий захватывающий сценарий по мотивам истории Эдгара По… Устроив режиссеру макабрический спектакль, она усыпляет его наркотиком и похищает… (см. этот отрывок романа «Романтический вечер» http://proza.ru/2021/04/12/665).

Другие отрывки из романа «Черный клоун»:
«Ром Мартиндейла» http://proza.ru/2020/07/11/1806
«Смерть девушки по вызову» http://proza.ru/2020/11/30/187

Ваши отзывы читателей мне неизменно интересны.

Ричард Макдональд.

Капитан Мартиндейл исправляет Эдгара Алана По.
(Глава из романа «Черный клоун»).

Кристофер Ролсон, в соответствии с предсказанием мисс Гилланд, очнулся где-то через четыре с половиной часа. Его первым осознанием было, что он находится почему-то в стоячем положении, и что в помещении, где его теперь держат, холодновато и очень сыро… «Что за черт!», буркнул он, пробудившись, и попытался двинуться, но что-то его удержало. В помещении, однако, было светло. Свет шел как снизу – от светильника на полу, действующего, видимо, на батарейке, так и через обширный проем напротив пленника. И стало понятно, почему режиссер не может уйти. Он нащупал руками цепь, обвивающую его пояс, концы которой были прибиты к стене. Ролсон повертел головой по сторонам и мучительно застонал. По левую руку от него, на торчащем в стену крюке свисала отрезанная голова Анны Берлинг, – теперь, однако, совершенно лишенная того художественного убранства, которым на время ее наградила его творческая попутчица. Не было больше залихватской ковбойской шляпы и по-хулигански торчащей из ярко накрашенного рта сигары. Все былые украшения были стерты – помада, румяна, белила, тушь, и предмет снова приобрел свой перманентно гниющий облик. Глаза Анны были теперь закрыты, косы расплетены, а странные длинные серьги с черепушками вынуты. Это означало, что кошмар продолжался, сменились только его декорации. Ролсон заметил еще, что находится в довольно маленьком помещении, всего в несколько квадратных метров, – по сути, в какой-то нише. А тот проем, сквозь который он видел яркий фонарь на потолке, мог быть путем на свободу. Было очевидно, что похитителям нечто от него нужно, иначе его бы давно убили. И этим «нечто» была информация. «Значит, меня не убьют или пока не убьют», подумал Орангутанг. Но на этом его способность к логичным рассуждениям пока  заканчивалась. «Надо подать признаки жизни», решил он, «вступить в контакт с похитителями, а там будет видно».

– Эй, тут есть кто-нибудь?! – крикнул он что есть мочи. – Патриция, она же Бек, ты здесь?!

– Со счастливым пробуждением, мистер Ролсон!!! – С этим громким восклицанием в проем высунулся и уставился на него смеющимися пьяными глазами странный, грузный, неряшливо одетый в какой-то непонятный, местами грязный и рваный, архаичный сумбур  на тему морского пиратства, незнакомый мужик, одно появление которого обычно приводило окружающих в ужас. Выпирающий подбородок, расплющенный нос, чудовищные шрамы и ожоги, покрывающие лицо, бросались в глаза. Очевидно, это и был тот самый капитан Арчибальд Мартиндейл, верный слуга и сподвижник Ребекки, в надежные и умелые руки которого она обещала его отдать, – второй член их тесной команды мстителей и расследователей.

– Я бы не сказал, что оно счастливое, – прохрипел Ролсон. Он довольно быстро приходил в себя. – Значит, вы вдвоем с той нахальной девицей-убийцей, которая меня отравила, похитили меня, привезли сюда и приковали цепью к стене. Где я и что вам угодно? Черт возьми, как неудобно так стоять!

– Вам придется потерпеть, мистер Ролсон, – грустно произнес Мартиндейл. – В вашей жизни и так было много разных удобств, а теперь пришла пора ее чем-то разнообразить. Я вас не похищал. Моя прекрасная и благородная госпожа, мисс Ребекка Гилланд сама доставила вас мне сюда, чтобы я произвел с вами все дальнейшие, необходимые в отношении вас мероприятия… Можете считать себя сегодня моим драгоценным гостем.

Мартиндейл кивнул головой в подтверждение этих своих странных слов.

– Драгоценным? Спасибо! – Крис удивился, но у него еще сохранилась способность к иронии. – Ну и что же я тогда здесь делаю? … Ну, а где наша общая заводная подружка, прекрасная высокая киллерша Пэт? Тьфу, Ребекка! Или кто еще у вас она там – Маргарет? У нее же пропасть разных имен! Где эта великая мстительница, потрясающая актриса и гениальная сыщица?! Такая крутая супер-пупер с пушкой на высоких каблуках! Та, которая устроила мне этот жуткий спектакль с отрезанной головой! Я так понял, что у нее личные претензии ко мне. В чем дело? Кто-то из ее – или ваших? – детей был похищен и использовался нами, а она как-то об этом узнала? Что-то не похоже, что у этой кровавой красотки могут быть вообще дети… Ну, так пусть она выйдет, заорет на меня, обзовет, плюнет в морду, надает пощечин! Вендетта так вендетта. Где она там скрывается? Ау, Пэт! Черный клоун! Иди к нам! Хватит прятаться! Выходи!

Арч тяжело вздохнул и ответил:

– Ее здесь нет, мистер Ролсон. Вскоре после того, как вас привезла, прелестная мисс Гилланд отбыла в известном только ей направлении. Она не хочет больше иметь никаких дел с вами, и все дальнейшие заботы относительно вашей персоны препоручила мне. И также оставила мне подробные инструкции относительно нашего дальнейшего общения. … Нет, у мисс Гилланд никаких детей не было. Ее мотивы в этом деле пусть для вас останутся тайной. Вам же она особо просила передать, что… во избежание каких-то усиленных неприятностей… вам необходимо максимально сотрудничать сегодня со мной. Капитан Арчибальд Мартиндейл эксклюзивно к вашим услугам!

– А с чего бы у вашей мисс Гилланд, которая, по ее мне признаниям, отправляла на тот свет людей пачками, а в их числе отпрысков Биллингтонов,  проснулось вдруг чадолюбие?

– Повторяю, что ее мотивы вас не касаются, мистер Ролсон. Поверьте только, что они очень серьезны.      

– Это вы убили Анну? – Ролсон снова посмотрел налево.

– Да, казнил на гильотине, – просто признался пират. – Не будь я сам капитан Мартиндейл! Прямо в этом здании, где вы теперь. Мне не понравилось, как она вела себя перед смертью. Никакого героизма, никаких интересных последних слов, какая-то апатия. За исключением одного тонкого момента. Вы сегодня посмотрите небольшой видеосюжет на эту тему и поймете, о чем я. А пока схожу – принесу сидение для себя, еще видеосистему, а для вас – немного рома. О, это совершенно особенный ром, мистер Ролсон! Я специально с «Нави», – так называется мое судно, – доставил его для вас. И хочу угостить вас этим чудесным напитком перед последующей нашей беседой. Все-таки вы мой гость. Наша Анна отказалась перед казнью его выпить. Надеюсь, что вы не побрезгуете.

И фигура странного моряка, повернувшись спиной, удалилась в проеме. Крис ясно увидел заплаты на его заднице, а потом обратил внимание на кое-что еще, странное. Сбоку, недалеко от проема, была свалена груда кирпичей, и стояло крупное ведро с известкой и лопаткой в нем же. Что касается самого проема, два ряда таких кирпичей, довольно криво посаженных, были уже выведены. «Что он делает?! Замуровывает меня здесь заживо, что ли?!», – страшная догадка пронзила мозг Ролсона, – «Какой кошмар! Что угодно, но только не это!»

Мартиндейл, кряхтя и сделав несколько ходок, тем временем принес всё задуманное. Он подошел к Ролсону и дал ему из своих рук осушить кружку рома, уверяя, что в этот раз в напиток ничего не подсыпано. Приятное тепло разлилось по жилам несчастного пленника. Арч забрал уже пустую кружку, сел у закладываемого проема на приволоченный им табурет, прямо напротив прикованного, и заговорил:

– Вы, конечно, обратили внимание, мистер Ролсон, на эту мою начавшуюся здесь работу. Вот приходится осваивать новую для себя профессию каменщика… С одной стороны, интересно, а, с другой, немного хлопотно. Мисс Гилланд заблаговременно приготовила мне всё уже для труда. Это она, пока я занимался своими делами в море, притащила сюда все эти кирпичи и ведро с известкой, выбрала место для вашего здесь помещения. Мне остается только следовать ее предначертаниям. Как видите, я выложил здесь пока только два ряда в ожидании вашего пробуждения… Конечно, кирпичи легли кривовато, но… думаю, в целом надежно. Мстительному герою в рассказе мистера По, чтобы замуровать своего неприятеля, понадобилось выложить двенадцать таких рядов. По моим измерениям, их здесь будет четырнадцать. То есть два уже есть, а двенадцать осталось…

– Вы просто оба чокнутые, – грустно констатировал Ролсон.

– Но почему же чокнутые? – возразил Мартиндейл. – Мистер Ролсон, я хочу вам объяснить всю тяжесть положения, в котором вы оказались, и почему всё именно так происходит с вами. Наверное, мисс Гилланд в период вашего краткого знакомства не рассказала, что когда-то она училась в Виргинском университете, а именно в колледже искусств и наук. Университет этот знаменит, в частности, и тем, что одним из его первых студентов был великий писатель Эдгар Алан По. Правда, он проучился совсем недолго, всего год, – со своим бурным нравом, пристрастился там к карточной игре, наделал долгов и под давлением отчима был вынужден покинуть это славное учебное заведение. Но то обстоятельство, что университет был так связан с именем По, и повлияло на выбор Ребеккой своего дальнейшего образования. Она очень любила этого писателя еще с детства среди прочих классиков, мрачные романтические мотивы его произведений вдохновляли ее… Поэтому когда скончался ее благословенной памяти отец Джордж… настойчиво тренировавший ее в определенном духе, мечтавший сделать ее своего рода преемницей… она, со своим решительным властным характером, отвергла ту стезю, которую ей прочил покойный родитель, и выбрала собственный путь… Правда, филолога, как вы уже знаете, из нее не получилось. Как и когда-то мистер По, университет она бросила, зато проучилась там значительно дольше, чем он. Ее постоянно ищущая натура жаждала приключений, и в итоге она стала тем, кем вы ее теперь знаете…   

– Слушайте, меня не интересуют карьерные и семейные истории вашей маньячки, – перебил его Ролсон, прихрабрившись. – Меня интересует, как и на каких условиях я смогу выбраться отсюда. До меня дошло, что если бы вы с ней хотели меня убить, то давно бы это сделали. Поэтому, мистер, может быть, вы меня раскуете и прекратите этот спектакль с кирпичами? Тогда я с удовольствием выслушаю хоть всю историю жизни вашей бесподобной мисс Гилланд. Хоть двадцать подобных историй. Хоть целый роман.

– Нет, так не пойдет, мой рвущийся к свободе мистер Ролсон, – Мартиндейл отрицательно покачал головой. – Вам надо внимательно слушать то, что я вам говорю. Ведь то, что сейчас происходит с вами, – это и есть обещанный вам Бек, еще до вашей встречи, третий сценарий, настоящий готический ужас по мотивам рассказа Эдгара По. Как видите, мисс Гилланд совершенно держит слово. И перестаньте оскорблять ее, называя маньячкой и прочим. Вы сам и есть настоящий маньяк, – массовый растлитель и насильник! Не будьте к этому еще и ханжой. Конечно, я могу сейчас замолчать и продолжить свою работу с этими кирпичами, ряд за рядом отделяя вас от внешнего мира, пока последний ряд не отделит вас от него навсегда. Вы этого хотите?

– Нет!

– Так слушайте дальше. В университете в период учебы мисс Гилланд был замечательный студенческий театр. Не знаю, есть ли он теперь. Она играла там превосходно. Особым уважением в репертуаре этого театра пользовался Шекспир. Фурор произвел «Кориолан», где Ребекка играла главную роль. Разумеется, Кориолана.

– Кориолана? – Ролсону показалось, что он ослышался. – Но ведь это же мужская роль.

– Именно, мистер Ролсон, – усмехнулся Мартиндейл. – В этом и был весь фокус. Во времена Шекспира, как это хорошо известно, женские роли играли мужчины. Здесь же было сделано наоборот. Только в этом случае. Накануне премьеры, чтобы разыграть зрителей, в афише написали имя какого-то вымышленного студента, который якобы играет этого римского полководца, чтобы потом, после окончания спектакля, произвести нужный оглушительный эффект. Бек, срывая аплодисменты, дважды выходила кланяться на сцену. Первый раз – в образе Кориолана, а второй – уже в своем настоящем виде. Но университетскому начальству этот трюк не понравился, и спектакль быстро закрыли… Я рассказал вам это, чтобы вы могли лучше понять артистичность ее натуры. И почему она так, – я бы сказал, художественно, – расправляется с вами… 

– Теперь хочу немного сообщить вам о месте, где вы теперь находитесь, – Мартиндейл пустился в объяснения. – Это развалины одной старой усадьбы рабовладельца еще времен гражданской войны, которые я окрестил «полуразрушенным замком». Здесь много лет, кроме меня, никто не бывает, этим местом никто не интересуется. Развалины эти окружены лесом и на сотни миль от них кругом – ни души. Вы же теперь пребываете в обширном специально оборудованном подвале, настоящем подземелье… Я говорю вам это для того, чтобы вы поняли, что как бы вы ни кричали, ни звали отсюда на помощь, вас никто не услышит. И если я вас здесь замурую, вас никто не найдет многие сотни лет. А, может быть, никогда, пока этот шарик и все дела на нем не сгорят… И второе: когда я положу последний камень в этом надгробии на вашу могилу, не надейтесь быстро умереть от удушья. Через маленькое решетчатое окошко на потолке этой ниши сюда поступает воздух, как вы могли бы уже почувствовать. Нет, вы умрете после длительных ужасных страданий, мистер Ролсон, через три или четыре дня, умрете от жажды, в луже мочи и в куче дерьма. Во тьме, в полном одиночестве, в ужасном отчаянии…    

– А зачем меня тогда замуровывать? – поинтересовался Ролсон. – Можете оставить меня просто прикованным к этой стене, и будет тот же результат.   

– Но это будет уже не по рассказу мистера По! – резонно заметил Арч. – К тому же, я здесь иногда бываю и не хочу вас снова увидеть, ни живого, ни мертвого. Конечно, мы с Бек не могли воспроизвести все детали «Бочонка Амонтильядо». Так, здесь нет свисающей со стен селитры. Под ногами не валяются скелеты и черепа. На вас нет карнавального костюма и колпака с бубенчиками, которые были на Фортунато в тот злополучный вечер, когда его заманил в ловушку чудовищный Монтрезор. Но все остальное будет по классике, – за исключением одной финальной и очень значимой поправки, лично внесенной гениальной мисс Гилланд. Простое повторение той истории – это не так интересно.   

Мартиндейл нахмурился как будто только что вспомнил о чем-то важном:

– А у вас, между прочим, есть одна характерная особенность…

С последними словами Арч достал из широкого кармана своей поношенной куртки магнитофон, уже не раз служивший верой и правдой ему в этом деле, и нажал на кнопку воспроизведения. И пораженный пленник вскоре услышал голос своей погибшей возлюбленной. Это был фрагмент допроса мисс Берлинг, специально приготовленный старым моряком к этой встрече.

(Капитан Арчибальд Мартиндейл): Любезная Анна, а вы не можете также назвать какие-нибудь психологические особенности нашего мистера Ролсона, – может быть, какие-то его страхи и фобии? То, что мы могли бы использовать…
(Анна Берлинг): Конечно! Это клаустрофобия. Крис патологически боится замкнутых пространств, если находится один. Он и спит всегда с открытой дверью… Если вы собираетесь тоже его допросить, я думаю, это сработает…   

 – Клаустрофобия! Вот верное слово! – довольно воскликнул пират, вытянув палец кверху. – Вот что, мистер Ролсон, вам сегодня прекрасно развяжет язык! И вот что сподвигло мою обожаемую повелительницу выбрать именно этот рассказ и написать именно этот сценарий для вас. А теперь мы с вами вместе немного посмотрим кино!

Быстро, как по мановению волшебной палочки, Мартиндейл водрузил на табурете маленький телевизор со старым видеомагнитофоном наверху. Провод, идущий куда-то в глубину залы, говорил о том, что в этом подземелье проведено электричество, вероятно, питаемое от генератора. Сам же Арч ловким движением сунул в отверстие устройства становящуюся все более архаичной в эпоху дисков четырехугольную видеокассету. Вооруженный пультом, пират затем прошел в проем и занял место между прикованным Ролсоном и свивающей на крюке головой Анны.

– Прежде чем начать просмотр, мистер Ролсон, – «дружески» подмигнул Мартиндейл своей жертве. Подмигивание это сопровождалось на его сказочно уродливой роже такой зловещей усмешкой, что режиссер задрожал от ужаса, – хочу вас предупредить, что это запись казни вашей подруги, сделанная скрытой камерой. Звук мы не записывали, но картинка получилась хорошая.   

Арч нажал воспроизведение.

– Вот, видите, Кристофер, я ее привез в кресле на колесиках. Вид у нее беспомощный и отстраненный. Я думаю, что к этому моменту Анна уже полностью покорилась своей судьбе. Даже вид гильотины не вызвал у нее ужаса, хотя, казалось бы, должен. Она смотрит на нее с обыкновенным любопытством как на диковинку. Вот и сама головорезка, уже пожавшая столько жизней старушка… Если, конечно, верить хозяину того музея, откуда мы ее сперли… На площадке рядом вы можете также видеть нечто вроде внимающей казням толпы. Это живописно так расставленное собрание кукольных фигур, – французских горожан восемнадцатого века, здесь есть также немного крестьян и солдат. Собрание, имеющее большое значение для всего задуманного спектакля. Вот я вношу вашу Анну и ставлю на этот импровизированный эшафот из ящиков. Она даже не думает сопротивляться, ее воля совершенно подавлена. Здесь мы стоим рядом, и я держу паузу, а нечастная мисс Берлинг, растерянная и измученная, смотрит прямо в эту толпу игрушечных «зрителей». Но происходит некая важная перемена в ее настроении. Эта толпа внушает ей уже ужас. Я думаю, она видит в ней не просто зрителей, а своих молчаливых судей. И вот сейчас будет один очень важный момент. Вот здесь! Видите, как она разом вздрогнула и побледнела, какой страх отразился в ее глазках! Как будто увидела что-то еще среди этих фигурок, дополнительно ее напугавшее… А так и есть! Ну, немного отмотаем и остановим этот кадр.

Мартиндейл, перемотав пленку чуть назад, нажал на паузу.

– Вот она стоит и смотрит уже не отстраненно, а на что-то в этой толпе, как будто видит нечто ЖИВОЕ, что, казалось бы, никак не могла здесь увидеть!

– Вижу. Да, очень странно, – подтвердил Ролсон. – Какой-то из ваших фокусов?

– Нет, это не обычный фокус, а гениальная находка нашей мисс Гилланд, как сценариста и режиссера. Не будь я сам Арчибальд Мартиндейл!  И я думаю, вы в состоянии оценить ее искусство, мистер Ролсон! Вы же тоже режиссер! Видите в то же время тонкий луч, идущий прямо с потолка в эту толпу фигурок? Это видеопроекция, которую мы с Бек организовали специально для нашей гостьи. Я незаметно от Анны нажал на кнопку, и замысел сработал. Какое чудо эта современная техника! Мисс Берлинг видит среди всех этих собравшихся поглазеть на ее смерть «санкюлотов»  лицо того самого, почти замученного вами, и в том числе лично ею, одноногого мальчика… ради утех богатеньких извращенцев. Лицо, которое мы взяли из вашего фильма с его участием. Того самого, с которого и началось наше расследование! А, может быть, ее вниманием завладели только его глаза.

– Что ж… Знаменитый мститель граф Монте-Кристо в отношении вас отдыхает, – скорбно признал Ролсон.

 – Наверное, Анна решила, что это ее галлюцинация, какое-то страшное видение, порожденное всей этой обстановкой… Но это объяснение не было верным. Это не был и призрак. Это было создание рук человеческих. А, может быть, она ничего не решила… Просто тупо принимала всё, что с ней происходит, как данность.

С последними словами Мартиндейл прекратил просмотр.

– Всё, мистер Ролсон! Я думаю, дальнейшее вам видеть необязательно. Сейчас я уберу всю эту технику и продолжу свой труд с этими кирпичами. Мне всегда нравилось пробовать что-то новое… А, оказывается, профессия каменщика может быть такой волнующей и интересной…

– Послушайте, мистер, давайте лучше поговорим! – обратился к нему Ролсон. Его мозг отчаянно искал пути к спасению.

– Поговорим еще! – пообещал Мартиндейл.

Арч уволок технику. И, не обращая внимания на причитания Ролсона, выложил еще два ряда.

– Итак, теперь уже четыре ряда! – радостно и громко объявил Мартиндейл. – Значит, осталось десять!

– Слушайте, прекратите это, наконец! – взмолился Ролсон. – Что за безумие!

– Но вы можете оценить, Кристофер, есть ли у меня прогресс в этой кладке? – не отставал от узника страшный моряк. – Получается у меня ставить более ровно эти кирпичи?

Мартиндейл, нахмурившись, озабоченно оглядел им сооруженное:

– Кажется, получается… Не так криво уже. Но нужна еще тренировка. Я ведь дилетант, новичок в этом деле…

– Что вы от меня хотите? – задал Ролсон, наконец, ожидаемый от него вопрос.

– Как что?! – Арчибальд удивленно вытаращился на прикованного. Его большие пьяные веселые глаза заплясали. – Имя Хозяина быстро! Все его данные, кто он, как найти эту сволочь?! Ты же прекрасно знаешь, кто он, гнилой вертопрах! Тогда, в той компании в кафе с Роз и Бек, ты проговорился относительно этого! Как там было? – «чтобы вы без меня делали с этим сукиным сыном…» А потом вдруг заткнулся, молчок! Вовремя спохватился, а едва не взболтнул лишнего. Ребекка, привезя тебя, передала мне запись той вашей дружеской встречи, в ходе которой вы ее «приняли в банду»… И я ее прослушал, ожидая твоего пробуждения… Хозяин – твой приятель, давай начнем с него!

– Хозяин Адриан Пинелли! Адриан Пинелли! – истерично закричал Ролсон. – Он известная личность! И не шифруется! Все его адреса, домашние и служебные телефоны вы можете найти в доступных справочниках!  Обычно все зовут его «Эдди».

Это показание, казалось, поразило Мартиндейла. Он тяжело вздохнул и присел прямо на груду кирпичей, нервно теребя рукой в перчатке свою клочковатую рыжую бороду.

– Как… мистер Пинелли? – забормотал он. – Тот самый креативный, современный журналист, тележурналист, ведущий, видеопродюссер, смелый пролагатель новых путей для медиа в интернете и черт знает чего еще? Создатель молодежных популярных программ! Вот это номер! Пинелли! Вот это да! Кто мог предположить такое! Для нас он почти член семьи. Тот, кто мучил малышку Раффи в том мерзопакостном интервью… А до этого еще нагло приударил за ней… Нет, он был у нас с Бек в списке подозреваемых, но где-то на последних местах… Просто ваша Цапля из «фабрики дисков», то есть Эльмира, сказала мне на допросе, что Хозяин – какая-то шишка из мира медиа-индустрии. Но для нас это оказалось лесом… Десятки имен! Поди-разбери, кто из них! У кого там двойная жизнь? Адриан Пинелли!!! Шустрый мальчик Эдди! Ну, надо же! Что ж, приятно с тобой познакомиться! И намного приятнее будет познакомиться лично!

Арч почесал у себя за ухом и спросил:

– А главарь банды точно Пинелли? Вы не обманываете меня, мистер Ролсон?

– Он, он! Вы можете это легко проверить! Вы, конечно, изъяли мой сотовый телефон. В списке контактов у меня он там проходит как «Эдди». Можете сами ему позвонить с какого-нибудь вашего не определившегося номера, и Пинелли ответит вам!

Арч призадумался.

– Нет, мы поступим по-другому, мистер Ролсон. С Пинелли сейчас поговорите вы, и под моим бдительным контролем. Здесь проходит сигнал. Конечно, ваш мобильник у нас. А я напишу на бумаге ту информацию, которую вы будете должны донести до Хозяина.

– Собрались пойти на обмен? А это здравая мысль! – с надеждой закричал Ролсон. – Эдди и Роз отвалят вам за меня многие миллионы, они просто засыпят вас золотом. Для них я абсолютно незаменимый человек. И дело не только в моих выдающихся режиссерских способностях. У меня особый дар подхода к детям, я их умею уговаривать, обволакивать эдак, знаете ли, своим сказочным обаянием, делать так, что им самим становится всё приятно… то, что у нас происходит на съемочной площадке… Они нигде больше такого, как я, не найдут! Ошибочно думать, что у нас всё построено на насилии. Я настолько… 

– Заткнись, сволочь! – грубо прервал его Мартиндейл. Он тем временем копался в мобильнике Ролсона. – Парню оттяпали ногу… Не всё построено на насилии… Вот нашел: «Эдди», значит, это он.

Арч достал из кармана куртки какой-то замусоленный листок бумаги и огрызок карандаша, положил листок на колени, и, слюнявя время от времени грифель, скривившись в дугу, тяжело вздыхая, писал тот самый текст, который следовало вскоре прочитать узнику.

– А вы знаете, мистер, у меня возникло странное чувство, что я вас где-то раньше видел, – неожиданно произнес Ролсон. – Нет, не это ваше жуткое лицо. Вроде призрака Оперы, который может являться в кошмарах. Такое нельзя не запомнить. А есть что-то знакомое в фигуре и в движениях… Я же все-таки режиссер, у меня наметан глаз на человеческую пластику. Может быть, я видел вас в какой-то толпе со спины? Или мы были в какой-то общей компании, а вы скрывались под маской? Вы знаете, я участвовал в некоторых маскарадах и на знаменитом Венецианском карнавале бывал… Может быть, мы как-то столкнулись с вами там…

– Тебе же сказали заткнуться, – капитан на время как-то забыл о хороших манерах. – Нет, мы не пересекались раньше. Вот закончил, прочитайте предварительно это. (Вдруг он опять взял вежливый тон).

Арч снова зашел в нишу и сунул бумагу Ролсону прямо под нос.

– Нам с Бек надо выиграть всего пару дней, – пояснил он при этом. – Я думаю, этого хватит, чтобы покончить с вашей чертовой бандой... И чтобы за это время с детьми ничего не случилось... Это поможет. И ваша задача – изложить всё максимально убедительно. И не просто изложить, а по-настоящему сыграть роль. Чтобы Хозяин поверил вам, мистер Ролсон. И очень не рекомендую вам, в то же время, что-то успеть просигналить ему о тяжести того положения, в котором вы теперь оказались. Тогда перспектива ужасного конца, которую я перед вами нарисовал, покажется вам блаженной мечтой…

– Конечно, конечно! – замотал головою Ролсон, дочитав бумагу. – Все сделаю, как скажете. Как вы удачно всё придумали… Но только, пожалуйста, мистер… относительно конца… может быть, потом обсудим какие-нибудь другие варианты?

– Ничего не исключаю, – обнадежил Мартиндейл. Он набрал номер Пинелли и передал трубку Ролсону. – Говорите!

– Привет, Эд! – заговорил тот. – Ничего, что я ночью? Не спал – ну, хорошо. Как я? Я в порядке! Как ты сам? Роз говорила мне о твоей болезни… Рад, что тебе намного лучше. Она тебе уже рассказала о нашей новой знакомой и, вероятно, многообещающей сотруднице? Что, уже прочитал сценарии и в восторге? Да, она определенный талант… А за нее надо особо благодарить нашу прекрасную покойную Анну! О, ее третий сценарий, этот готический ужас по Эдгару По, – это просто пальчики оближешь! Глотаю его сейчас с наслаждением! Что касается ее надежности, каких-то подозрений на ее счет… нет, я думаю, что ей можно совершенно доверять. И нашей, как обычно, бдительной и недоверчивой Роз можешь передать то же самое. Она та, за кого себя выдает. … О да, мы прекрасно с ней провели время! Она настоящее чудо! И в постели, между нами, девочками, совершенно великолепна! Настоящая бешеная тигрица, а мне как раз такие очень нравятся. Сейчас она в душе, но не сомневаюсь, что она с удовольствием передаст тебе привет! Что? Как мальчики-охранники? Улеглись спать, для них был тоже тяжелый день, поэтому решил дать им отдых. А вот завтра с утра, – прости, уже сегодня, – мы все вместе, я, Пэт и охранники, уезжаем на ее личный остров в океане и пробудем там весь уик-энд. Она обрисовала его мне, как просто сказочный уголок, и я подумал: а не принять ли ее предложение и не махнуть ли в самом деле туда, хоть ненадолго, на отдых?! Сотовой связи там нет, поэтому извещаю тебя заранее, чтобы вы с Роз потом не бесились, куда это мы вдруг все пропали… В понедельник все будем на месте, дома, и тогда я тебя с радостью познакомлю с нашей новой красавицей! Что? Счастливого пути? И вам с Роз – быть, как и прежде, в ударе!

Ролсон прекратил разговор и вернул мобильник Арчу. Мартиндейл вытянул большой палец вверх, выражая этим чрезвычайное удовлетворение прошедшей беседой.

– Ну, вот и славно! – радостно сказал он. – Теперь еще несколько вопросов, и я от вас отстану. О вашей жизни и свободе речь, к сожалению, не может идти, но в нашей с Ребеккой власти – значительно уменьшить ваши будущие страдания.

– Мне кажется, где-то я вас видел… – затянул Крис уже старую песню.

– Теперь что касается этой вашей неуловимой Розетты, – продолжил Арч допрос, не обращая внимания на эту реплику. – Она нам также известна под кличкой «Лягушка». Я так понимаю, что она младший партнер Пинелли в вашей так называемой фирме. Кто она вообще такая, откуда взялась, какое у нее второе имя, как ее можно найти?

– Никто из нас не знает, мистер, где она живет, – сплюнув, ответил Ролсон. – Даже Пинелли может этого не знать. Она как перекати-поле. Говорит, что каждый год меняет съемные квартиры. Внезапно появляется, когда ей надо, или когда ее пришлет Хозяин, а потом срывается и убегает. Бывает периодически у Эдди. Но это понятно, они же любовники. Вот последние несколько дней Эд болел, она ходила за ним. Теперь он пошел на поправку, и она упорхнула куда-то, – он мне сам сказал это только что. Что ее не будет несколько дней. … То же непостоянство касается и номеров ее сотовых телефонов. Кстати, если вы хотите использовать тот номер, что у меня в мобиле, вам надо поторопиться. Дня через три-четыре она его сменит.

– Да, я уже посмотрел. Она у вас там и записана как «Лягушка». Ее номер совпадает с тем, что был в мобильнике у Цапли. И она нам тоже объяснила, что этот номер временный.

– А постоянных у нее не бывает. Кроме нас, она нигде не работает, нигде не числится… Слушайте, капитан, вы меня не раскуете на время и не отведете в туалет? – с мольбой в голосе сказал Ролсон. – А потом воля ваша – можете снова меня приковать.

– Делай в штаны, – сухо посоветовал Мартиндейл. – Туалетов здесь нет. Можно только выйти на воздух, а вам туда нельзя. … Ну, ладно, стой здесь и не убегай, сейчас что-нибудь придумаю.

Арч сходил и вернулся с большим кувшином. Затем расстегнул пленнику ширинку и дал ему возможность справить малую нужду.

– Что вы еще можете сказать про эту девчонку? Есть что-то, что поможет нам ее найти? Может быть, вспомните что-нибудь? – поинтересовался далее Мартиндейл.

– Могу только рассказать одну историю, связанную с ней, но я до сих пор не уверен, правда ли это… Как-то Роз спьяну разоткровенничилась и сказала, что откроет мне нечто, что и сам Эдди о ней не знает… 

– А! Ну, давай! Может, хоть какая-то ниточка к ней потянется…

– Вряд ли. Но все может быть. Так вот. Она сказала тогда, что ее полное имя Розетта Баллоу.   

– Баллоу? – Мартиндейл удивленно поднял бровь. – Снова что-то знакомое.

– Якобы она дочь того садовника, который погиб в знаменитой бойне в доме Биллинтонов в прошлом году, – той, что совершила тогда ваша Бекки… Он был всем известен как Мартин Брингс. Но на самом деле под этим именем скрывался целые десять лет вор и мошенник Джек Баллоу, разыскиваемый полицией нескольких штатов. По какой-то непонятной причине Биллингтоны, вроде бы респектабельные коммерсанты, все эти годы прятали его у себя, выдавая за какого-то приехавшего к ним из Германии немца. Роз говорит, что с этим связана какая-то очень темная, объединяющая их история из далекого прошлого, которую она, по ее словам, не знает. Еще она сообщила, что у нее имеются два старших брата, – какие-то очень крутые парни, бандиты, которые для прикрытия содержат контору погребальных дел в южном Техасе под названием «Братья Баллоу». Но на самом деле они разбойники, промышляющие грабежами и убийствами людей на дорогах. И банда их тоже называется так: «Братья Баллоу»…

– Да, занятной получается вся эта семейка, – усмехнулся, прищурившись, Мартиндейл. Он снова теребил свою клочковатую бороду.

–  И знаете, что любопытно, мистер, – с каким-то жаром заговорил Ролсон. – Роз безразлично относится к его гибели. Так, она считает Рафаэллу заказчицей бойни, но не имеет к ней мстительных чувств. Ругает ее только за то, что красотка доставила неприятности Эдди в той памятной передаче. Что касается папаши, сказала тогда же, что только благодарна тем, кто вскрыл его черепушку. И как-то мелко-мерзко захихикала. Странно, но родственных чувств к погибшему Брингсу у нее никаких. Из этого мне кажется, что вся эта история… о том, что она его дочь,  – ее пьяная выдумка…

– Не спешите с выводами, мистер Ролсон, – задумчиво предостерег его Мартиндейл. – Можно проверить, существуют ли в реальности эти братья Баллоу, связаны ли они с девчонкой родством… Но это уже не ваша забота.

– Роз еще, уже напившись до чертиков, понесла тогда откровенную чушь, что якобы три года назад она и придумала всю нашу банду, всё организовала, что она наш настоящий вождь, а Пинелли у нее чуть ли не мальчик на побегушках… Но к этому уже нельзя относиться серьезно. Эдди – сильный независимый руководитель, никто над ним не стоит, Роз просто его правая рука, это многократно проверено. Нет, не может быть… Это полный бред.

– Теперь мне нужно место вашей гребаной студии! Где происходят съемки и где держат детей!!! – заорал пират и так сильно, что на лице режиссера появилась мучительная гримаса.

– Давайте вы сначала меня раскуете, сэр, а потом мы с вами обсудим условия моих дальнейших вам показаний, – попробовал поторговаться Ролсон.   

– Хорошо! – бодро воскликнул Мартиндейл и громко хлопнул в ладоши. – Перекур закончен! Теперь еще немного поработаем!

Вслед за этим он, напевая что-то себе под нос и опять не обращая внимания на вопли Ролсона, выложил еще три ряда кирпичей. И режиссер снова сдался. Капитан, перешагнув через свеже-сооруженный барьер, передал ему папку с кипой чистых бумаг, на которых мастер элитного кино послушно изобразил географическое местоположение искомого объекта, – некий окруженный лесочком лагерь из корпусов заброшенного завода, переоборудованных уже для нового, дьявольского производства (общее описание было сходно с тем, которые уже ранее дала нашим «следователям» Лисица со слов Ролсона же), написал и как до этого хозяйства добраться.  Режиссер поставил галочку на нарисованном плане над главным зданием, где происходили съемки. В корпусе, где держат детей, по его словам, он ни разу не был, и пометил галочками пару корпусов, где они могут быть, объяснил еще, где что есть в подсобных помещениях, где и сколько бывает охранников, поделился знаниями о техническом персонале банды. Оказалось, что всем хозяйством комплекса, охраной и содержанием детей заведует член банды по кличке Кабан, живущий прямо в этом объекте. Все данные об этом индивидууме тоже осели в папке.

Особо заинтересовал Мартиндейла вопрос, есть ли какое-то помещение в студии, где можно всех ее технических работников, включая и охранников, собрать вместе под каким-нибудь предлогом? Оказалось, что такие собрания не раз проводились. Их созывал Хозяин, то есть мистер Пинелли, присутствуя по видеосвязи, – в затемненном виде и с измененным голосом. Это зал кинотеатра студии, где иногда просматривались различные куски и варианты готовящихся фильмов, чтобы вносить потом нужные коррективы, их первоначальные и окончательные версии, – перед тем, как отправлять пленки в «фабрику дисков».

– Хорошо, хорошо… – задумчиво произнес Арч.

– Но собрать их там может только Эд, мистер, – предупредил Ролсон.

– Ничего, попробуем и мы. С помощью вашего Эда, если она понадобится! С морковкой у носа даже ослик идет вперед! – Мартиндейл снова повеселел. – Ну что ж, допрос окончен!

– Теперь вы это прекратите? Слушайте, просто выстрелите мне в голову, но только не замуровывайте здесь! Или лучше позвоните еще раз Эдди и попросите за меня выкуп! Вы с Ребеккой станете баснословными богачами!

Вместо ответа Мартиндейл показательно заткнул уши берушами и энергично продолжил кладку. Что бы теперь ни говорил и ни орал Ролсон, какие бы горы золота ни сулил за свое освобождение, даже предлагая ему предать свою благодетельницу и госпожу, – всё это, похоже, уже не имело значения. Остановился пират только тогда, когда осталось положить два последних кирпича. Он заглянул в оставшуюся дыру и посмотрел на Ролсона. Тот уже минут пять, как молчал, его голова была грустно опущена. Видимо, несчастный, наконец, смирился со всем, с ним происходящим.

– Ролсон! – негромко позвал его Мартиндейл.

Крис поднял голову и увидел часть жуткой рожи моряка в отверстии.

– Прежде чем я положу эти последние камни, чтобы навсегда отрезать вас от этого мира и похоронить вас в этой могиле, я хочу узнать, не скажете ли вы мне: «ради всего святого, Мартиндейл!», чтобы было почти так же, как в рассказе мистера По? Там было: «ради всего святого, Монтрезор!», как мне помнится… А я вам на это должен тогда ответить: «Да, ради всего святого». 

– Пошел ты ко всем чертям, Мартиндейл. – тускло буркнул Ролсон. – И твоя чокнутая Ребекка вместе с тобой.

– Принимается только первое. Моя госпожа не чокнутая, – поправил его Арч. – Что касается нашего уговора об обмене ваших показаний на облегчение вашей участи, представьте себе… я готов сдержать его прямо сейчас!

– Да? – мутные глазки Ролсона снова оживились. – Ну, тогда ломайте эту стену.

– Не все так просто, мистер Ролсон. Облегчение участи подразумевает, что вы не будете умирать в мучениях в течение нескольких дней, а произойдет нечто, что ускорит ваш конец, сделает его быстрым… Хотя не скажу, что безболезненным. Подождите, я сейчас…

Мартиндейл куда-то сходил и вернулся. «Сейчас, сейчас, мой птенчик…», кому-то ласково говорил за стеной он, «скоро ты, наконец, наешься». Потом снова сунул рожу в дырку и обратился к Ролсону.

– Этот светильник, что стоит у вас, погаснет через двадцать минут. Мы с Бек решили, мистер Ролсон, что, если вы пойдете на сотрудничество, будет неправильным бросить вас умирать вот так, – в кромешной темноте и полном одиночестве! … И кем, каким негодяем я буду, не будь я сам капитан Мартиндейл, если оставлю вас здесь одного, без друга!!! Дружба – вот что согревает по-настоящему, помогает легче переносить любые трудности на нашем пути!  Сейчас я вам его покажу! Вашего нового и последнего друга…

Арч куда-то полез, и Ролсон с ужасом увидел в отверстии теперь уже страшную мохнатую мордочку некоего зверя, с интересом принюхивающегося. Зверек попискивал и быстро вертел носом.

– Это что?! – закричал режиссер в испуге. – Что еще за шутки!

– Это не шутки, а настоящая черная крыса, мистер Ролсон! – ответил голос за стеной. – Хищная, злая и дикая. Не правда ли, красавец? Точнее, красавица! Думаете, легко было специально для вас отловить целую крысу? Я когда полез за ней в канализационную трубу, чуть руку себе не ободрал! Могла и укусить. И это тот сюрприз напоследок, который мы с Бек вам решили преподнести, то элегантное дополнение к известной истории мистера Эдгара Алана По, о котором обмолвилась моя обворожительная хозяйка еще при встрече с вами. Вот так и заканчивается ее обещанный вам сценарий! Вот вам тот самый готический ужас, который вы могли бы оценить, и который мог бы вам понравиться!

С последними словами крыса была вброшена в нишу. Зверь снова обнюхался и быстро скрылся в темном углу, куда не достигал свет от светильника. Вслед за тем последние кирпичи были водружены на место, и отверстие исчезло.

– Крысы боятся света, мистер Ролсон, – монотонно продолжил голос за стеной, будто читал научно-популярную лекцию. – Но, как я вам уже сказал, батарейка светильника перестанет вскоре работать. И ваше последнее убежище погрузится во мрак. И тогда наступит ВРЕМЯ КРЫСЫ. Крыса выйдет на охоту, объектом которой станете вы. Эта крыса голодная, мистер Ролсон. Мы с Бек специально ее держали в клетке и не кормили довольно длительное время. И, конечно, она не откажет себе в удовольствии вами позавтракать. Особым лакомством для этого существа является язык его жертвы. Тогда она прогрызет вам щеки… А, может быть, сразу примется за глаза… Это уже решать крысе, мистер Ролсон! Так или иначе, с вами будет покончено быстро. И, как обещали мы, никаких длительных мучений. И последний мой вам совет – ваши руки свободны, не пытайтесь сопротивляться крысе, схватить ее и задушить. Если у вас это получится, этим вы как раз сделаете вашу смерть неоправданно долгой.

Закончив этот выношенный спитч, Мартиндейл решил уже не отвечать на последовавшие далее крики, визги и проклятия Ролсона. Надо было собрать кое-какие вещи и удалиться. Вдруг Ролсон заорал:

– Ха-ха-ха! Капитан Мартиндейл! Вот это номер! Я понял, где я тебя раньше видел! Ты же…

Окончание этого предложения Арч воспринял равнодушно и только пожал плечами. Что бы там ни понял мистер Ролсон, прав ли он в этом, он теперь унесет это с собой в могилу. Пирату теперь хотелось отдыха, впереди еще тяжелая борьба, нужны силы, нужно обдумать дальнейшие действия... На этом этапе, может быть, стоит обратиться за помощью к Рафаэлле... Но как это сделать так, чтобы Раф оставалась вне опасности? Он не хотел подвергать ее опасности. Эта девчонка слишком дорога для него. Но, с другой стороны, если порассуждать далее… Рафаэлла – взрослая девочка и вовсе не робкая, даже смелая… по-настоящему смелая… и склонная к авантюризму… она может, взвесив все риски, сама принять решение. А он ее обязательно защитит! Тут надо все хорошенько обдумать…  Уже светало. Хотелось сейчас отправиться на «Нави», послушать шум волн, выпить там по традиции рома «За великую Бек!»… А вскоре придется опять на войну. Собираясь уходить, он с чувством посмотрел на возведенную им стену, где, вместе с Ролсоном, упокоилась и отрезанная голова Анны Берлинг.

«Теперь надо бы сказать, как это было в самом конце того рассказа Эдагара Алана По «Jn pace requiescat!» («Да почиет в мире!» – лат.), – подумал он, – «Но мне почему-то не хочется этого делать…»

Капитан Мартиндейл подошел к маленькой лестнице, ведущей к выходу, и уже у самой двери громко сказал:

 – Прощайте, мистер Ролсон!

Затем вышел и затворил за собой дверь.

А новый кошмар для Ролсона только начался. Он так и не мог принять важное для себя решение – попытаться поймать эту крысу и ее убить (когда она на него залезет) или сдаться ей без борьбы. Первое, однако, означало долгую мучительную смерть от жажды. Второе быстро все заканчивало. Светильник, как и предупредил его безобразный тюремщик, скоро погас. Наступила темнота, и Ролсон ясно видел страшные красные глаза крысы в том углу, где она пока обиталась. Крыса не спешила идти на него и как будто чего-то ждала. «Ждет, когда я засну!», понял Ролсон, покрывшись холодным потом. «Так что же, бодрствовать столько, сколько получится?». Однако организм его сдался, сознание замутилось. Ролсон отключился и проснулся тогда, когда почувствовал зловонное дыхание крысы на своем лице. Зверь сидел прямо у него на плече, готовый броситься на долгожданную добычу. Режиссер хотел, было, его схватить, но руки не слушались. Вот-вот крыса своими зубами вгрызется в его щеку, добираясь до языка…

Ролсон завизжал.

УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ! НЕ СТЕСНЯЙТЕСЬ, ПОЖАЛУЙСТА, ПИСАТЬ ОТЗЫВЫ ИЛИ РЕЦЕНЗИИ! ОНИ МНЕ ВЕСЬМА ИНТЕРЕСНЫ.
АВТОР.
Для читателей, не имеющих аккаунта, мейл для связи:
richardmakdonald@yandex.ru