Что немцу хорошоIII

«Что русскому хорошо, то немцу смерть» (Русская поговорка)
И снова не могу обойтись без этой формулы в сравнении их - (немцев), и нас -(русских). Только на этот раз речь пойдет не о немцах, а об англичанах.  Что, в принципе -  равнозначно. В средневековой Руси все иностранцы назывались немцами.
А возникла эта тема снова, потому, что… Потому, что в одной суверенной стране пропал государь, президент по-тамошнему. И не просто президент, а отец народа, лидер нации и живое воплощение, самого, суверенного государства. И вот, что странно – президент пропал, а шума и поисков пропажи - никакой. Никто не обеспокоился, и никто не ищет. Ни сенат, тебе срочных заседаний по этому поводу не объявил, ни парламент не выпустил законопроект о мобилизации Северного флота и Южного и Западного округов на поиски главы государства. Ни спецслужбы его не находят. Шпионов находят, даже если те маскируются под ученых или многодетных матерей, а вот президента никак не находят. Тишина…И только народ слегка ропщет. Нет, не то чтобы сильно ропщет, а так слегка интересуется, промеж себя, в разных там твиттерах и фейсбуках; где мол президент, отчего не показывается перед народом; не захворал ли часом, или и того хуже, не дай бог… А, некоторые, совсем уж оголтелые, так те вообще осмелились предположить «шарф и табакерку». В общем такой смутный шелест в умах и народе происходит. Хотя, с другой стороны, не холопское это (извиняюсь), не народное это дело, спрашивать где царь. Где надо там и царь. Простому электорату не положено об этом знать, и судить об этом он не должен, потому, что ему неизвестны все тайные причины и следствия этого странного происшествия. Не в Европах чай, или хуже того в Американии этой, где их сенат, с конгрессом вкупе, запросил бы администрацию Абамы, и потребовал бы доложить, где президент… болен, говорите, а бюллетень есть, или справка на худой конец… ах нет, тогда прогул без уважительной причины и импичмент. Никакого почтения к своим президентам у этих америкосов. Совершенно невоспитанные люди.
Другое дело у нас. У нас с почтительностью все хорошо. Еще не 100%, но уже 86%, а оставшиеся 14% это оставлено про запас и на вырост. Потому, что рейтинг царя, (извиняюсь) президента, должен постоянно и неуклонно расти и бронзоветь, покрываясь позолотой.
Да, с почтительностью у нас все хорошо, как говорится, будь здоров. А вот с информацией намного хуже, пока еще… Вот и журналисты ничего не могут выведать. Ну никакой информации, хоть плачь. Они, эти борзописцы, и так, и этак подкатывают к администрации президента, чтобы хоть что-то выведать. Но все их наскоки разбиваются как волна о камень о непробиваемость Главного Хранителя доступа к высочайшему телу. На все вопросы продажных журналюг, этот Хранитель отвечает: «Президент здоров»… «работает с документами»… «рукопожатие крепкое – руки ломает». И ничего больше не вытащишь из него. На то он и Хранитель высочайших секретов.
Вот в связи с этим и пришла мысль, сравнить как разные дворы реагируют на пропажу своих государей, и сравнить эти реакции. Их и нашу. Кстати и аналогия историческая нашлась. Два Ивана образовались. Один наш, другой их. Наш Иван IV Василевич, жил в XVI веке в Москве. Их Иван, по-английски Иоанн, или по-простому Джон, жил двумя веками ранее в Лондоне. Наш прозвищем был Грозный, их же наоборот Безземельный. Как и наш Грозный, так и их Безземельный, любили головы сечь, да престол свой пуще глаза охранять; то от племянника своего, коего в темнице удушил, то от брата своего, Ричарда Львиное сердце, коего не только из германского плена не выкупил, но даже приплачивал тамошнему императору, чтобы тот, совсем не отпускал братца на волю. А еще Безземельный произвольно, по своему хотению и прихоти своей, любил отжимать имения знатных баронов, а им самим головы рубить. Баронам конечно это не понравилось, и они восстали. Это в Парижах и Петербургах восстает чернь, а в Англиях никогда чернь, но всегда бароны. Так вот, восстали бароны, и пришлось Безземельному капитулировать и подписать ультиматум под названием «Великая хартия вольностей». По этой хартии король не имел права самочинно, по своему королевскому умыслу и желанию, казнить любого, самого захудалого барона. Право судить баронов получал суд, состоящий из самих баронов. И только суд мог выносить им, баронам, смертные приговоры, основываясь на неопровержимых доказательствах. Так и этого бароном было, представьте себе, мало. Они записали в хартии, что имеют право идти на короля войной, и сурово покарать его, если усмотрят в его деяниях ущерб своим интересам.
Современники, да и позднейшие историки считают правление Иоанна Безземельного самым катастрофичным за всю историю Англии.  Впрочем, как и правление нашего Ивана Грозного закончилось тем, что государство лежало в руинах, а в стране наступило «Смутное время».
Но вернемся к нашему Ивану, который был Грозный. Он, как и его английский собрат, тоже со своими баронами (боярами) особливо не церемонился, а рубил им головы налево и направо, и на кол сажал через одного. Граф Дракула ему бы и в подмастерье не сгодился. Но наскучило, как-то ему все, надоело, захотелось чего-то новенького. А надо сказать, что на выдумки он был мастак. И вот надул он губы, типа, обиделся, и уехал в Александровскую слободу. Типа оставил престол. Боярство, окольничие, дворяне, да прочее служивое население Москвы возбудилось: как мол так, без царя… пропадем без отца родного. И давай в Слободу посольство слать, «чтобы челом государю бить и плакаться» о возвращении оного на царство. Иван вышел к послам и объявил свои условия: «врагов своих вольготно и невозбранно казнить, и лишать их достояния, без лишних докук». На том и порешили - без докук, так без докук. Царь вернулся в Москву на царство и с удвоенной энергией казнить без докук. Для большей производительности специальное войско учредил – опричнину. Ну, это чтобы не только служилым боярам, но и вотчинным, головы рубить, было вольготно.
Ну, а что же наши бояре? А они, бояре наши, бароны длиннобородые, не были рыцарями Иоанна Безземельного, а были холопами Ивана Грозного. Наличие у нашего боярства-дворянства хоть какого угодно титула, никак не избавляло его от холопства. А с холопа какой спрос? Спроса никакого. Подчиняйся сюзерену душой и телом, вот и вся твоя холопская служба. И ни в коем случае никакой самостоятельности. Поэтому и результат: у их бояр «Великая хартия вольностей», у наших – хартия невольностей, «казни вольготные и невозбранные». Как говорится, за что боролись… За что боролись, то и получайте бояре: боярин Фёдоров, был посажен царем на престол и собственноручно им убит. При этом Иваном была разыграна театральная сцена, типа ты хотел мой престол занять, так вот садись на мой трон, бери мои одежды… и собственноручно ножичком его, ножичком. Не побрезговал залить свои царские шмотки и трон кровью. А вы говорите не царское это дело.  Та же участь постигла и четыреста слуг и приближённых Фёдорова; боярин Репнин убит прямо в храме; главу иностранного приказа дьяка Ивана Висковатого, казнил, привязав к столбу и приказав своим приближенным заживо отрезать от его тела по куску. Опричник Иван Реутов, в излишнем рвении угодить царю, отрезал кусок поболе других, что привело к преждевременной смерти казнимого, не дав Грозному сполна насладиться этим прекрасным зрелищем, за что Реутова Иван Грозный тоже приказал казнить; казначея Фунтикова сварил в котле; боярина Козаринова-Голохватова посадил на бочку с порохом – «пусчай полетает». Казнил царь много и изобретательно, придумывая самые изуверские казни.  На троне сидел садист и маньяк, который казнил не за прогрешения перед царем, а ради удовольствия казнить. Он испытывал в этом потребность, как наркоман в дозе. Немец Шлихтинг, пробывший в Московии семь лет в плену писал: «Привычка к человекоубийствам является у него (царя) ежедневной. Именно, как только рассветает, на всех кварталах и улицах города появляются прислужники опричнины или убийцы и всех, кого поймают из тех, кого тиран приказал им убить, тотчас рассекают на куски, так что почти на каждой улице можно видеть трех, четырех, а иногда даже больше рассеченных людей, и город весьма наполнен трупами». Царь казнил десятками, сотнями, целыми семьями и даже рода¬ми. Это были милые шалости царя в Москве. А по городам и весям скакало его опричное войско оставляя после себя в разоренных усадьбах бояр, убитых хозяев, изнасилованных дочерей, разрубленных младенцев. Не избежали опричной шалости и посадские и крестьянские дворы. А когда Грозный взял Новгород, в нем творил «суд и расправу» полто¬ра месяца. Но еще по пути к Новгороду опричники разминались массовыми казнями, насилиями над женщинами. По дороге жгли города и села, грабили их жителей. Разгромили Клин, Тверь, Вышний Волочок, Торжок. По стране движется не войско российского государя, а банда убийц, садистов и мародеров. А от казней новгородских до сих пор мурашки по телу. К матерям привязывали младенцев и бросали в ледяную воду Волхова. Это свой то, российский город Новгород, а вот Казань, когда взял,.. зачистил подчистую. Никого не пощадил. Трупы жителей города плыли по реке на многие сотни километров. Аж до Астрахани, где астраханский хан однажды поутру увидел, картину от которой волосы, на его ханской голове встали дыбом. По реке плыли трупы, как шуга в ледостав, заполняя все русло реки. И только уцелевшие дети трех-пяти лет коих не убили потому, что «рука бойцов колоть устала», да и считалось, что пусть… сами передохнут, разбрелись по стране прося подаяние. Отсюда и поговорка – Сирота казанская.
В общем лежала Русь, разоренная и усеянная трупами. Еще немного и от Руси- Московии остался бы пустырь, да воронье над трупами. Но как говорят не было бы счастья, да несчастье помогло. Откуда ни возьмись налетел крымский Хан Гирей и пожег Москву. А, чтобы спасти Россию, что надо сделать? Правильно - спалить Москву. Вот он ее и спалил. А царь наш, Грозный, услышав о приближении Гирея, задал стрекоча, оставив свое опричное войско Москву защищать. Но опричники тоже не шибко смелыми оказались (не с бабами воевать), кто больным сказался, а кто просто деру дал.  В общем спалил Гирей Москву дотла, и тем самым спас Русь Московию от опричнины, поскольку вернувшийся после пожара Грозный, рассчитался со своим войском за полученное унижение от Крымского хана, и развесил своих опричников на виселицах, да на кольях рассадил.
Но, это так, небольшое отступление от сюжета. Как говориться нельзя смолчать. Речь у нас идет не о государях, а их ближайшем окружении. Оставим Грозного и обратимся к Петру I. Тот тоже, с боярами особо не церемонился, не четвертовал и кожу с живых не сдирал, но унижениям подвергал постоянно. То бороды брил, часто вместе с кожей, то шубы боярские топором на плахе укорачивал, то табак курить и кофей пить заставлял бедных бояр. Общим не особо церемонился с элитой нации, показывая, что они, хоть и высокого роду-звания, а все равно холопы царские. Так, что элитное холопство у нас в традиции и в глубине веков.
Дальше пойдем. Матушка Екатерина Великая была большая демократка и строительница просвещенной монархии, и начитанная, и многих талантов обладательница, и с вольнодумцем Вольтером в переписке состояла, а все же и она, не избавила свое окружение от холопства.  Потому как палата уголовного суда Российской империи, как только услышала, что «Радищев бунтовщик хуже Пугачева», так особо не церемонясь, и вынесла автору «Путешествия из Петербурга в Москву» смертный приговор. Государь, только брови нахмурил, а верные холопы уже бегут угадать и упредить желания царя.
Но все же европейский дух свободы проник в окно, прорубленное Петром, и Россия чуть-чуть стала меняться. Это легкое дуновение ветерка и испытал на себе Павел I. Высшее дворянство, недовольное самодурством нового императора, устроило ему темную. «Вошли без стука, почти без звука, бац в темечко и нету…» Павла. А для верности еще и шарфиком придушили. Павел возомнил себя маленьким Грозным и принялся как в старь, репрессировать и унижать благороднейших донов, за что и поплатился. Немножко временем ошибся. Сказалось длительное сидение в Михайловском замке, в ожидании, когда матушка Екатерина освободит наконец престол. «Графья»  Панин и Пален не желая дожидаться участи бояр Иваногрозных, сами устранили нависшую над ними угрозу. Но до французского обычая, свергая королей, сажать на их трон безродных бонапартов, еще не дошли. Оставили трон за наследником. «Идите царствовать, государь», сказал наследнику Александру, граф Пален, вытирая руки белым офицерским шарфом. Ну, и уже все последующие российские монархи, эти нумерованные Александры и Николаи, сохраняли неписанную хартию отношений царя и дворянства. И так шло до Николая II, коего большевики вместе с семьей, чадами и домочадцами предательски расстреляли в Ипатьевском доме. Конечно можно было бы простить большевикам это преступление, если бы оно было платой за свободу, равенство и братство, как кровь Людовика, пролитая на плахе, и сделавшая французов свободными. Однако не вышло. Не состоялось. Нет, вначале все было хорошо. Свергли царя, Россия готовилась к Учредительному собранию, желая, волеизъявлением народа, утвердить правовое государство. Готовились все сделать по правилам и по закону. Но, как с шулером нельзя садиться играть в карты, так и большевиками нельзя было сотрудничать. Нарождающееся свободное общество никак не ожидало и поэтому ничего не могло противопоставить вероломному захвату власти большевиками. Да и народец сперва повелся на сладкие обещания большевиков: «каждому мужику по бутылке водки, каждой бабе по мужику». Нет это, кажется, уже позже было сказано одним известным политиком. А тогда: «Свобода народу! Земля крестьянам! Фабрики рабочим!». Ну а когда взяли власть, о лозунгах и обещаниях забыли. Собственно, не то чтобы забыли, а никогда и не собирались выполнять. Это были предвыборные агитки, а не программа партии. Победившие большевики никак не собирались озаботиться благополучием собственного народа. Напротив, этот народ они использовали, как топливо для мирового пожара, в котором образуется их мировое господство. Ну примерно, как исламские террористы сегодня. Так, что народ побрел разочарованно обратно, прозябать, без надежды на лучшую жизнь - что царизм, что большевизм, одноуравнительно. Хрен редьки не с слаще. Хотя, как показали дальнейшие события, большевистская редька оказалась куда горше царского хрена. Но это уже потом все поняли, а сначала - земля крестьянам, земля крестьянам… Ни земли, ни свободы не дождалось население от большевиков. Крестьян опять закрепостили, благо немного времени прошло с отмены крепостного права, так что не забылось еще, согнали всех в колхозы. Очередная попытка российского народа в семнадцатом году вырваться из векового рабства обернулась еще большим рабством. Ну а когда большевистская власть совершенно укрепилась, то распоясалась по полной. Не только повторило опричнину и смутное время, но по массовости беспричинных казней несчастного народа в 37-40 годах, превзошла самого Грозного. «Кровавый царь, усатый гений» превзошел своего кумира – Грозного Ивана. Если Ивану для удовлетворения своих садистских наклонностей хватало опричнины, то Сталин задействовал всю мощь государства на уничтожение собственного народа. И приближение свое, как и Иван, казнил и расстреливал. Но и этого ему было мало. Окружение свое, бояр советских, коих в живых оставил, заставил пребывать в страхе и трепете за свою жизнь, так еще и унизил их тем, что показал, как и Грозный, что они всего лишь холопы царя, и он решает их судьбу: отпустить из лагерей их жен (Калинина и Молотова), или пусть еще посидят; арестовать, а затем и расстрелять жену своего секретаря, генерала Поскребышева; расстрелять брата одного из своих ближайших соратников, или всего лишь дать 25 лет лагерей. Тема вся та же – я царь, вы холопы. Дать почувствовать своему окружению, кто есть он, и кто они.
Попытка вырастить свободную советскую политическую элиту не увенчалось успехом. Сколько бы мы не свергали царей, а на троне все равно оказывался царь. Титулы царей менялись, а суть оставалась прежней, независимо от того, кто в данный момент находился на троне: царь, председатель, генеральный секретарь ЦК КПСС, или даже всенародно избранный президент. Потому, что так уж у нас получается, что на протяжении тысячевековой селекции российского социума, отобрался тот материал, который и поныне дает всходы, которые мы и сейчас наблюдаем. Какое бы демократическое семя мы не бросили в политическую почву России, все равно вырастает то, что вырастает. Нельзя изменить генетику, одной лишь агротехникой. Наследственность (генетика) это не только цвет волос и форма носа, но еще и поведенческие привычки. Всегда считалось, что только ДНК сохраняет и передает по наследству анатомо-физиологические особенности индивидуума. Но оказалось, что и поведенческие особенности целого социума, сохраняются в индивидууме и передаются по наследству. Только делается это с помощью РНК. Поэтому, если раньше заявление, что мы, унаследовали трехсотлетнее ордынское иго, было только фигурой речи, то сейчас наука подтверждает, что мы несем в себе на генном уровне и ордынское иго, и опричнину, и крепостное рабство, и недавний сталинский ГУЛАГ, и великую и направляющую роль КПСС. Все это намешено в нас, и сидит в наших генах. Поэтому любой начальник для нас по-прежнему бог и царь. Мы с таким наследием, из любого ничтожества, оказавшегося на троне, создаем божество, равных которому не было в истории. Поэтому у нас в России царь, генсек или президент это не первый среди равных, а всегда главный среди первых. Европейская традиция, когда король всего лишь первый среди равных у нас не привилась. Так, что даже конституционная монархия нас не спасет. Генетически, мы испытываем потребность в тирании. Как Лемовский океан Соляриса, посылает к людям фантомов извлекая их из глубин человеческого подсознания, так и наш социум постоянно производит, из своей исторической памяти, те образы правителей, которые ему запомнились на генном уровне. Других ему просто не от куда воспроизвести. Нет их в исторической памяти народа.
Так, что опять выходит, то что немцу (англичанину) хорошо, то русскому смерть. 2015