Монархия предпочтительна для Церкви? Часть 2

Полное название:
Православная монархия как предпочтительная для Церкви форма правления


Часть 2. Какая монархия желательна для Церкви?


В предыдущей части мы рассмотрели историю установления ветхозаветной монархии в народе израильском как процесс реализации Божьей воли, который прошёл через четыре стадии: указание Божьей воли, подготовка монархии, установление её и укрепление царского завета. Перейдём к обсуждению того значения, которое приобрела для церкви власть православного императора в Византии, и определим, всякая ли монархия для Церкви желательна.


Византийские автократоры – благодетели Церкви

Расцвет православия в Византии является историческим фактом. Строились храмы и монастыри, творили святые отцы, на Вселенских соборах было изъяснено православное вероучение, христианство пользовалось государственными привилегиями. В этом велика личная заслуга большинства императоров как возглавителей и направителей государственной политики. Многие из них отличались и личным благочестием, а стремление к жизни в соответствии с христианскими нормами являлось общей государственной тенденцией и прослеживается даже в гражданском законодательстве. Соблюдение Божьего закона, с одной стороны, является следствием личной веры монарха, его религиозного воспитания и совести, но, с другой стороны, и государственной необходимостью. Как из религиозных убеждений людей произрастают их нравственные установки, а из этих последних рождаются поступки, так из государственной идеологии исходит дух законов, а из их применения – действия чиновников и граждан. Таким образом, и нравственные убеждения, и законы по своему духу восходят к некоему идеалу. Когда народ имеет нравственный идеал православия, то государь может являться Верховной властью, если способен выражать идеал своего народа, а для этого ему требуется знать, в чём этот идеал состоит. Собственно, деяния Вселенских соборов под руководством императоров и разъяснили нравственный идеал православия.

Назначение Вселенских соборов состоит в поиске вероисповедных формул, установлении догматов, разработке канонов и через всё это в налаживании церковного мира. Для этих задач императорская власть оказалась уникальным по эффективности средством, влияние которого многообразно. Мне уже приходилось писать о том положительном значении для Церкви, которое имел институт императорской власти в Византии. Аргументацию можно посмотреть в статье «Вселенский собор созовёт православный император», а здесь я приведу только перечисление:

1. Форма вселенских соборов – детище императорской власти. Идея империи возникает при вселенском масштабе сознания, что находит одну из форм своего воплощения во всеобщем характере церковных соборов. Сам тип мышления побуждает империю творить дела всемирного характера.
2. Император берёт на себя расходы по организации Вселенского собора, организацию, что означает, в том числе, обнаружение назревших проблем, опрос священства о необходимости созыва. Государь обеспечивает возможность проведения Собора, несёт расходы на проезд, размещение, питание участников, их безопасность.
3. Император председательствует на Соборе. Государь, занимающийся делами управления, не всегда может председательствовать лично, однако его статус именно как председателя помогает поддерживать благочиние и порядок, обеспечивать равные условия спора. Государь действует на собрание и в своё отсутствие.
4. Император принимает участие в догматическом и каноническом творчестве. Со времён Константина I Великого это участие было значительным. С одной стороны, личное общение с Императором успокаивает страсти в спорщиках, с другой – именно Государю, как лицу внешнему по отношению к духовенству, зачастую легче внести какое-либо предложение так, чтобы оно не вызвало отторжения, как если бы было внесено противоположной в дискуссии стороной.
5. Император утверждает определения соборов, что придаёт им государственный авторитет и общецерковное значение. Вполне удачно сказал об этом Алексей Величко: «Императорская власть – внешний и властный авторитетный орган, подытоживающий результат догматических споров».
6. Рецепция соборных определений. Признание поместными церквями происходит либо добровольно (принятие), либо с санкции императора (утверждение), либо под влиянием личной позиции императора. Для принятия достаточно бывает разъяснения участников Собора, прибывающим в Поместные церкви, помощи местного священства и поддержки мирян. Для утверждения требуется авторитет государственной власти, указы Государя, побуждающие к этому, меры противодействия еретикам.
7. Реализация соборных определений. Это наиболее длительный процесс, который заключается в постепенном приведении законов в соответствие с канонами, в неторопливом изменении законодательства империи.

То обстоятельство, что православный государь не входит в священную иерархию позволяет ему выступать в качестве лица не заинтересованного в успехе ни одной из спорящих сторон и поэтому принимать значение арбитра, примиряющего противоположные стороны и направляющего их к поиску истины. Те случаи, когда византийские императоры вставали на еретическую позицию и возглавляли гонения на истинную церковь, обсуждаются в упомянутой нашей статье. В качестве вывода из нее можем отметить, что византийский период учение церкви только выяснялось, и императоры вполне искренне заблуждались, вставая на точку зрения, которая только потом (sic) была выяснена как еретическая. Жизненный интерес православной императорской власти – правильное вероучение, ибо самодержавная монархия черпает свою силу и доверие в душах подданных в том, что является выразительницей религиозно-нравственного народного идеала, на основании которого совершает миссию управления, законности и справедливости.


Не всякая монархия для Церкви желательна
 
Как пишет В.В. Асмус в упомянутой статье, «в Священном Писании понятие Царя распадается на две противоположности: законного Царя от Бога (его можно именовать римским именем Кесаря) и узурпатора – тирана – «Фараона». Из этого можно заключить, что существуют типы монархии, которые представляют угрозу православию и потому, в отличие от богоданной самодержавной монархии, никак не могут быть признаны желательными. К ним можно причислить следующие:

1. Монархия деспотическая. Она была характерная для Древнего мира и отчасти Средневековья. Священное писание достаточно подробно описывает испытания, выпавшие израильскому народу в Египте и Вавилонии, чтобы считать эту форму правления непредпочтительной для Церкви.

2. Монархия абсолютная. В этом случае народ отказывается от своей управительной власти в пользу монарха, который, сосредотачивая в своих руках всю полноту власти, забирает и власть духовную. Лишение Церкви духовной власти вообще противно смыслу духовности, требующей самостоятельности веры и свободы духовного действия. Дела веры совершаются по внутренней мотивации, а не по внешнему принуждению, поэтому абсолютистский цезаропапизм это путь к государственному неверию. Он лишает Церковь самостоятельности, удушает инициативу и живую приходскую жизнь, обюрокрачивает церковную иерархию. Никакими силами не удержишь живую веру в омертвелом учреждении, она либо сгниёт и сгинет, либо побежит прочь. Сама идея государя – главы Церкви антирелигиозна: не может человек, даже самый религиозный, быть безошибочным и каждым поступком, относящимся к Церкви, непременно выражать действие Святого Духа.

Сложно себе представить какую-либо королеву, исполняющую обязанности первосвященника в дни женского или недели беременности (и женщину священника-то трудно представить, если не смотреть в сторону запада). Такой монарх зарождает сомнение в правильности веры. Признание Императора главой Поместной Церкви, как, например, это произошло в России с Петра I, является извращением православной монархии, произошедшим под влиянием западноевропейского абсолютизма. При этом, к примеру, такому главе Церкви на территории своей империи пришлось бы на Вселенском Соборе выражать не столько нравственный идеал православия, сколько интересы Русской Церкви и быть не арбитром, а одной из сторон.

3. Монархия парламентская. Это форма правления монархическая только по названию. Действительным источником власти является не Бог, а народ. Собственно в современных европейских монархиях мы видим, что в них неверие и дух Содома нарастают столь же успешно, как и в республиках. Разве что в монархиях Церковь менее подвержена преследованиям, поскольку монархи, как правило, поддерживают традицию церковности.

4. Монархия теократическая неправославная. Любая религия стремится проникнуть в наибольшее количество сердец и потому к другим религиям настроена критически. Даже самые замкнутые секты, не принимающие членов извне, стремятся проникнуть в новые поколения своих адептов, уходящие в потенциальную бесконечность. В качестве примера теократической монархии я приведу Ватикан. О непредпочтительности католичества для православия излишне распространяться. Хорошо известно и о сложной жизни христиан в Саудовской Аравии и Брунее.

Казалось бы, ветхозаветная традиция, наследие самодержавия Византии и Московской Руси, опыт существования при абсолютизме и партийной диктатуре, картины современного бесноватого либерализма определят желание Церкви выполнять свою миссию при самодержавной монархии – хранительнице церковного благополучия. Но позиция Русской православной церкви иная, притом не отличающаяся ясностью.


В третьей, заключительной, части статьи мы выясним, в чём заключается слабость современной позиции Русской православной церкви по отношению к монархии, как при этом Церковь способствует восстановлению монархии, и, наконец, может ли у Церкви быть политическая доктрина.