П. П. Башмаков

    Бывший брянский партизан из отряда имени Ворошилова Петр Прокофьевич Башмаков любил повторять, что безвыходных ситуаций не бывает, и если действовать продуманно и решительно, то даже в неблагоприятных условиях можно одержать победу. И в подтверждение своих слов приводил такой случай из своего военного прошлого.
      
       Была поздняя весна сорок третьего. Фашисты стремились вычистить свой тыл, чтобы ничто не мешало намечавшемуся в ближайшее время летнему наступлению. Тогда еще партизаны, конечно, не знали, что приближается одна из величайших битв второй мировой войны - сражение на Курской дуге, но по возросшему давлению противника чувствовали: готовится что-то серьезное. Несколько месяцев фашисты методически теснили их в ловушку, отрезая от баз и лесных аэродромов. И вот к лету партизаны оказались на небольшой территории, стиснутой с трех сторон реками. Дальше двигаться было некуда. Собрались на этом небольшом участке две партизанские бригады, довольно потрепанные в боях, и большое количество мелких отрядов и групп, многие из которых были уже мало боеспособны. Кроме того, рядом с партизанами были мирные жители из уничтоженных врагом сел, семьи партизан. Их нужно было защитить, накормить. Положение казалось безнадежным.
      
      Немцы были уверены в победе. Особого сопротивления не ожидали: знали, что партизаны изнурены, плохо вооружены, голодны. Это были снятые с фронта части, которые не считали партизан серьезной силой. Тем более, что здесь на узком участке у них было собрано большое количество артиллерии и танков. Нетрудно представить, какое было настроение у партизан, не имеющих тяжелого вооружения. Каждый видел: выхода нет. И вдруг перед зарей - команда. Выстроились. Объявляют приказ: бесшумно, локоть к локтю, не открывая огня, подойти как можно ближе к противник, смять оборону и создать брешь в ней брешь. Стрелять было приказано лишь в пределах прямой видимости. А видимость эта в сумерках - метров тридцать. Еще накануне прорыва казался абсурдом: очень уж неравные силы. Но теперь, когда он был предрешен приказом, появилась надежда, уверенность. Основной ударной силой должны были стать две бригады: "имени "Ворошилова  1". И "За Родину". Приободрились бойцы, собрались. Разведка сообщила: немцы всю ночь сушили одежду у костров, пили шнапс, пиликали на губных гармошках, а теперь разошлись по палаткам. Настроены беспечное.

      И вот сигнал. Стараясь не хрустеть ветками, двинулись вперед. Вдали, сквозь листья, засветлела просека. В стороне, чуть поодаль, видны темные силуэты танков. Тишина. И вдруг где-то рядом вскрикнул заколотый штыком часовой, длинная автоматная очередь и резкий голос командира: "Огонь!". Ударили разом из винтовок, автоматов. Забрасывали гранатами и бутылками с зажигательной смесью танки. В ответ беспорядочные редкие выстрелы. Расчеты не успели к пушкам, танкисты не добежали до танков. Под "ура" партизаны пробили оборону противника. И в прорыв устремились другие отряды, беженцы. Так и вырвались из ловушки. Потери были небольшие. И пока фашисты оправлялись после неожиданного удара, втянулись в леса по знакомым тропам, ушли на старые стоянки.
      
      Победили потому, что, казалось бы, в безнадежной ситуации сохранили мужество, спокойствие духа и дисциплинированность. В этот прорыв рискнули пойти не все. Некоторые мелкие группки, остатки разбитых отрядов, которые лишены были крепкого командования, ввязываться в бой посчитали самоубийством. В надеже на "авось" укрылись в лесу. И когда операция все же удалась, они не успели выйти из западни. Фашисты жестоко расправились с ними.

      Запоминающийся "подарок" поднесли фашистам своим прорывом партизаны. На "нет" были сведены все их усилия последних месяцев. Партизаны вновь вышли на железные дороги, вновь полетели под откос эшелоны.