Жертва

Яркий луч искусственного света выхватил из пустоты кристально белую хирургическую маску. Разрезая как скальпелем ночной питерский воздух, девушка стремительно шла вдоль канала.
Временами ветер подбрасывал и крутил чёрные волосы, словно затягивая их в водоворот, путая разбрасывал по лицу, но опускаясь на кремовый плащ, они снова ложились ровными прядями. Проскользнув мимо Храма Воскресения Христова девушка на секунду остановилась, словно потеряла след, но тут же устремилась дальше.
Пройдя старый железнодорожный мост, она наконец увидела его силуэт. Парень стоял у тротуара, на остановке недалеко от бывшей ткацкой фабрики, курил, выпуская резкие прямые струи дыма, и с вызывающим нетерпением смотрел в её сторону. Девушка в кремовом плаще прибавила шагу, а когда подошла ближе - уже легко можно было понять, что смотрит парень вовсе не на неё, а мимо или скорее сквозь, вызывающе, демонстративно.
Девушка замерла, посмотрела на него и подошла ближе. Парень медленно отшатнулся назад. Повисла дурацкая пауза. Общая обстановка напоминала замёрзший канал. Происходящее выглядело довольно безнадёжно, но лёд всё же надо было топить. Вступила она: лицо расслабилось, в глазах появился трогательный блеск.Потупив взгляд, она сделала ещё один шаг навстречу. Парень не двинулся. Лёгкая пауза… Робко заглянув ему в глаза, она загадочно произнесла: “Я красивая?”
Парень не спеша вытащил сигарету изо рта, замер на секунду, губа его скривилась немного кверху и он, чётко и грубо, выдал: “Да чёрт его разберёт. Ходите постоянно в своих масках, чокнутые. Голову лечить надо, а не от вирусов спасаться.”
Видно было, что под маской у девушки наплыла несколько глуповатая гримаса, на секунду-другую она впала в ступор. В это время парень вдруг дёрнулся, вскинул руку и у бордюра остановилась машина.
“Да слава богу!” - раздражённо произнёс он, открывая дверь.
С переднего сиденья послышалось: “Масочку наденьте, пожалуйста.”
Окончательно выйдя из себя, парень ввалился в салон, чертыхаясь что-то достал из кармана, проклиная всё сущее натянул это на лицо. Дверь закрылась, машина тронулось, но ещё какое-то время можно было наблюдать, как пасажир на заднем сиденье бурно жестикулировал рукой, словно все они находились на берегу Тибра, а не на Обводном канале.
Глупая гримаса исчезла с лица девушки, взгляд заострился вновь. Она глубоко вдохнула, закрыв глаза, потом внимательно огляделась - улица была пуста. Без прежнего стремления она двинулась дальше, свернула в сторону центра и, проходя мимо очередного дома, в котором ещё горела пара окон на верхнем этаже, вдруг юркнула в парадную. Неторопливо поднялась на самый верх, открыла скрипучую дверь и скрылась в дальнем углу чердака.
Стало совсем тихо. Редко проезжали машины, ветер иногда побрякивал старыми крышами, где-то вдали ехал поезд.
В пустое чердачное окно вдруг стал пробиваться мерцающий синий свет. С каждым тактом он становился всё ярче, насыщеннее. Возле дома остановилась полицейская машина. Двое мужчин вошли в парадную и застучали своими ботинками по старой лестнице. Пискнула и зашипела рация, шаги стихли, послышалась трель дверного звонка. На лестничной площадке, где-то там, ниже, началось шуршание, шарканье, какая-то суета. Зашагали теперь выше - ровные, уверенные шаги и какое-то шарканье.
Скрипучая дверь распахнулась и луч искусственного света ворвался на чердак. Трое. Толстый здоровяк, щуплый, с крысиным лицом, и какой-то сгорбленный жилец, стоящий позади.
“Давай выходи, Васёк”, - позвал Здоровяк, - “Поедем в гостиницу, тебе уже постелили”.
“Я шаги слышал и дверь скрипела - он точно здесь”, - заметил Жилец.
“Вась, выходи или я тебе устрою неповиновение сотруднику полиции”, - с этими словами Толстяк звучно достал дубинку и начал постукивать ей по деревянному стулу, стоящему недалеко от входа. - “Ладно, Юра”, - лениво повернул он голову к напарнику, - “Тащи этого упыря”.
Щуплый сделал два шага и отшатнулся.
“Вот чёрт, в дерьмо наступил. Вы замок не думали, блин, на дверь повесить.”
Здоровяк начал гоготать.
“Да её менять надо, а кто заплатит?” - смущённо отозвался Жилец.
Щуплый поднял фонарь - в трёх шагах от него стояла девушка.
“Едить!” - заорал он и оступившись плюхнулся возле Горбатого.
“Опа…” - вырвалось у Толстого, уставившегося на девушку в маске. 
Девушка молча смотрела на всех троих.
“Ты тут одна?” - спросил Здоровяк. Ответа не последовало. - “Глухая что ли?”
Здоровяк пристально вглядывался во все углы чердака. Ничего не обнаружив он повернулся к напарнику, кивнул головой на дверь и кинул небрежно: “Проводи гражданина в квартиру, и меня в машине подожди, я тут сам разберусь”.
Жилец было хотел возразить, но Толстый посмотрел на него и добавил: “Протокол мы составим в участке.”
Двое мужчин скрылись за дверью. Здоровяк подождал немного и пристально глядя на девушке сделал пару шагов навстречу, постукивая себя дубинкой по ляжке. Девушка не моргала, не двигалась, словно не замечала ни фонаря, ни опасности.
“И что ты тут делаешь одна? Колешься?” - Толстяк усмехнулся своей остроте. Сделал ещё один шаг. Теперь их разделяло всего пара метров.
Девушка вдруг моргнула, опустила глаза вниз, словно смутилась, потом посмотрела на мужчину в форме и наконец спросила: “Я красивая?”
“Вот это ты краля!” - Расцвёл Здоровяк, - “Снимай маску, сейчас посмотрим.” 
Девушка медленно завела палец за ухо, подхватила резинку и плавно отпустила её. Маска соскользнула с её бледного лица, обнажив два ряда острых зубов, торчащих за разорванной щекой. Толстяк отрывисто вздохнул. Яркий луч фонаря, выпавшего из рук мужчины в форме, ещё какое-то время освещал кристально белую медицинскую маску, лежащую на пыльном чердачном полу.

* Кутисакэ-оннa («женщина с разрезанным ртом») - японская городская легенда.