Рождение Евы. Воспитание

Ева поудобнее улеглась в белом кожаном кресле и обхватила руками свои красивые тонкие ноги. Стала с улыбкой перебирать события прошедшего вечера, словно жемчужинки на драгоценном браслете.
 
Все нормы приличия были кощунственно стерты, все правила поведения – возвращены к первобытным настройкам. Еще вчера она переживала, что не сможет уловить всех тонких смыслов слов, сказанных Пьером, ведь языковой барьер прокладывал между ними необъятный тоннель недопонимания. Но сегодня, как никогда, была уверена: самый лучший язык коммуникации – это язык тела.

От приятных воспоминаний кожа покрылась волнительными мурашками, и Ева сладко улыбнулась, глядя в экран телефона. Фразы на русском напоминали вспаханную грейдером проселочную дорогу, но воспринимались ею как молитва, которую хотелось читать шепотом и с придыханием.

– Не мочь спать. Последние дни была слишком. Отправлю за тебе такси. Спускайся к дорога через 4 минут. Пьер

Воспитание орало: "Куда это мы собрались, а? Ты время видела? Уже почти час ночи! Хорошие девочки так себя не ведут! Что о тебе подумают?"

Признаться, это даже остановило ее на мгновение, где-то в промежутке между надеванием платья и нанесением капельки парфюма на острые ключицы.
 
– И правда… Я ведь хорошая девочка. Как же можно было до тако... – мурлыкала она себе под нос, укачивая в колыбели слов возбужденное воспитание. – Я ведь девочка, которая всегда старалась слушать маму и всезнающее общество, всегда старалась быть удобной и не выпячиваться, всегда старалась терпеть, если больно, всегда старалась быть примером для других, всегда старалась, старалась, старалась… И знаешь что, ВОСПИТАНИЕ? Иди-ка ты, пожалуй, в зад и забери с собой всю эту высокоморальную чушь! – крикнула Ева куда-то в воздух, сбросив с себя тугое догменное обличье, тисками сковывающее ее дыхание.

Единственное, что я должна – БЫТЬ СЧАСТЛИВОЙ! Хоть на пару часов. Встретимся утром.

– Au revoir, Круассан! – громко закрыла за собой дверь, оставив впечатленное Воспитание стекать по белым стенам.
   
… Рассвет струился по ее волосам, клубился на кухне золотой пылью, смешиваясь с ароматом свежесваренного кофе.

Пьер напевал себе под нос что-то игривое и пританцовывал у плиты в костюме Адама.
 
– Vous vous conduisez mal, Eve. Qui vous a eleve? (Ты такая невоспитанная, Ева! Кто тебя растил?)

– Сама природа, Пьер… Сама природа…

– Et elle sait vraiment quoi faire!.. (А ведь она знает, что делает!) – рассмеялся Пьер, разливая крепкий кофе по белым чашкам и целуя Еву в растрепанную макушку.

– Merci, – ответила она, делая искусственное дыхание своему ВОСПИТАНИЮ и возвращая его к жизни.