Глава 21. Арест заговорщиков

«Игра началась!» — и пружина антизаговора начала раскручиваться точно по намеченному плану. На все выделялось не более четырех часов.
За десять дней до переворота министр обороны стал заметно нервничать. Он плохо спал, то и дело срывался на домашних и подчиненных. Его успокаивали только встречи с Мишей, как он по-отечески называл своего верного помощника, бесстрашного руководителя его головорезов. Бесконечно преданный ему, кроме смелости он отличался хладнокровием, стратегическим умом и солидным военным опытом. Этого малого, казалось, ничто не могло поколебать. Когда он видел маршала в минуты очередного прилива малодушия, когда у того корежило лицо от беспомощности и злобы, ему достаточно было улыбнуться и сказать всего несколько слов, чтобы снять с маршала напряжение и вернуть веру в успех. Когда на Аргачала накатывалась очередная волна смятения и беспокойства, Стрельцов ему мог сказать: «Это нормально, как перед выходом на сцену. В самый последний момент пройдет... »
Маршалу требовалось совсем немного, чтобы успокоиться, в такие минуты он бывал послушен, как ребенок, которого гладят по головке, однако спустя какое-то время в глубине его души снова и снова внутренний голос призывал все взвесить, подумать, а, может быть, и одуматься. Но периодические окрики из Кремля, заставлявшие вытягиваться по струнке, вкрадчивые, убедительные доводы Печина, жестокая правда об истинном положении в стране отталкивали сомнения, вынуждали думать о дне переворота и мечтать о том, что будет после него. Он знал, что народ испытывает к нему симпатию еще со времен Елкина, и думал о том, каким настоящим отцом нации он сможет стать, перейди власть в его руки. Придется с самого начала закручивать гайки, но народ поймет и поддержит, народ любит сильную руку и порядок. Думу он распустит и Совет Федерации. И партии тоже... Не нужны! Из олигархов останутся только те, кто поддержит власть деньгами, остальных отдаст народному гневу. Народу обеспечит разные льготы ... это нужно. Ну а непослушным — наказание. Смертную казнь вернет, временно. Ванько дергается... Что это, хунта у них будет, что ли? Да, хунта! Печин может думает - у него голова не варит и сам не справится? С Печиным разберемся, и с Ванько, дайте срок… Если у него будут такие, как Михаил, порядок будет, и такой, что сам Сталин позавидует. Только бы не сорвалось!.. В последние дни встречи со Стрельцовым стали для него особенно важны — в них он черпал уверенность и силу. Он сам настаивал на встречах, рискуя вызвать сомнение у Пчельникова, почему министр обороны так часто наведывается к какому-то полковнику на дачу. Но у себя маршал боялся слежки, у полковника ему было спокойнее.
К министру нельзя было просто послать группу сотрудников ФСБ в сопровождении спецподразделения, как при обычном аресте. У заговорщиков в ФСБ наверняка были свои люди. Одна неосторожность — и операция сорвана. Волин не мог такого допустить. Захват должен был пройти тихо и незаметно. Ввиду особого статуса Аргачала в предстоящем перевороте его требовалось брать первым. Сценариев захвата министра обороны имелось несколько. Если первоначальный по какой-либо причине проваливался, в игру вступал второй. И так далее. Каждый из них был продуман до мелочей.
Но первый сценарий прошел как по маслу. Захват планировался на даче Стрельцова, где к тому времени уже был прокопан подземный ход длиной в один километр. Он выводил на опушку леса, на которой стоял готовый к взлету вертолет. Оставалось только заманить Аргачала на дачу. По замыслу операции сам Сытин должен был отдать приказ начальнику ФСО генералу Братанову немедленно усилить государственную охрану маршала, якобы из-за слухов о возможном покушении. К счастью, Потапкин был уже сговорчивей, Волина послушался и сразу отдал этот приказ вместо президента.
Руководитель ФСО отреагировал немедленно. Он тотчас позвонил Аргачалу и сообщил ему, что по приказу премьер-министра, в связи с вероятностью покушения, его собственная охрана будет заменена спецподразделением ФСО. Ему приказано сделать это срочно, и уже через два часа его люди прибудут в загородный дом маршала. Аргачал заподозрил неладное и попытался отклонить предложение ФСО. Но генерал заявил, что это не предложение, а приказ, который он обязан выполнить.
Аргачал растерялся. Оставалась всего неделя... Может быть, Пчельников что-то заподозрил и специально усиливает за ним контроль? Маршал позвонил Печину. Тот предложил не показывать виду и со всем, что будет идти из Кремля, соглашаться, а действия свои вплоть до часа «Ч» координировать через Стрельцова.
Михаил находился у себя на даче и напряженно ждал звонка от маршала. Он и еще четверо офицеров — воинов Ордена — расположились в дальней комнате на первом этаже, где обычно у них проходили встречи с Аргачалом и откуда был спуск в подземный ход. Шестеро человек личной охраны полковника, тоже члены группы «Антизаговор», сидели в прихожей и ждали. По плану на ожидание выделялось полчаса, после чего Стрельцов должен был задействовать второй сценарий. Аргачал позвонил на двадцатой минуте, что для Михаила означало — Аргачал заглотнул «крючок», и операция пойдет, как задумывалось.
Ровно через двадцать минут после звонка четыре черных бронированных мерседеса подъехали к даче Стрельцова. Радушный хозяин вышел сам отпереть ворота. Сопровождающие его телохранители были хорошо знакомы Аргачалу и его охране по предыдущим встречам. Все было как обычно. Аргачал вышел из машины с лицом циркового гимнаста, обреченного впервые в жизни выполнить опасный трюк. Он был бледен и отрешен, как будто трюк ему предстоял уже в следующие секунды. От души его отлегло, когда он увидел Стрельцова, направляющегося к нему с распростертыми объятьями. Они обнялись, и маршал тихо сказал:
— Здравствуй, Миша. Надо срочно поговорить.
Аргачал устремился в дом, ему не нужно было объяснять дорогу, он знал, куда идти. Следом за ним, буквально в двух шагах от него, поспешал Стрельцов. Охрана Аргачала, как всегда, осталась на территории усадьбы, а люди Стрельцова вошли в дом, на линию внутренней обороны, тоже как всегда.
Все произошло так быстро, что Аргачал ничего не успел понять. Войдя в дальнюю комнату, непосредственно за дверью он увидел улыбающуюся, почти радостную физиономию какого-то незнакомого майора и буквально в следующий миг ощутил странную влагу, распрыскиваемую ему в лицо. От парализующего спрея маршал сразу стал оседать на пол и, возможно, ударился бы, не будь подхвачен другими «офицерами» из команды Стрельцова. Через несколько минут его, без сознания, связанного по рукам и ногам, те же «офицеры» уже несли по тоннелю к вагонетке, расположенной метрах в ста от дома, чтобы по подземным рельсам быстрее доставить к вертолетной площадке. Следом за «офицерами» в подпол спустились и Стрельцов с «охранниками», оставив возле окна включенную запись предыдущего разговора маршала с полковником.
Шеф охраны Аргачала спустя какое-то время увидел, как невдалеке в воздух взмыл вертолет, но не придал этому значения. Разговор между маршалом и полковником был в полном разгаре. Через приоткрытую форточку до него доносился негромкий знакомый голос маршала. Первое беспокойство появилось через полчаса — слишком все было монотонно, однообразно и странно тихо. Шеф охраны решил утолить свое беспокойство. Он вошел внутрь, но прихожая была пуста. Тогда он ринулся вперед, в комнату, откуда доносился голос маршала. И там было пусто, лишь стоял включенный компьютер, а из динамиков возле окна продолжал литься спокойный голос маршала...
Следующим был Печин. Его следовало брать какой-нибудь нестандартной комбинацией ходов, поскольку этот старый лис был исключительно осторожен. Он не доверялся охране, считая, что никто из-за него не будет жертвовать своей жизнью, и о своей безопасности заботился всегда сам — неожиданно менял место и время встреч, никогда не ездил по одной и той же дороге. Дом его был настоящей средневековой крепостью, которая находилась в подмосковном лесу и представляла собой замок, обнесенный двумя рядами крепостных стен. Пространство между стенами занимала вооруженная охрана, у которой там находились домики-казармы. Территория крепости была буквально нашпигована электроникой, так что контроль за всем, что происходило за крепостными стенами и снаружи, обеспечивался надежно. В пределах замка располагалась и вертолетная площадка, на который всегда был готов к вылету полностью снаряженный боевой вертолет Ми-24.
Получив сигнал о том, что игра началась, Аннушка, следуя плану захвата, тотчас же позвонила Ивану Печину.
— Ваня, все это пришло так спонтанно... Мне кажется, если я посижу еще полчаса, то откажусь... Хочу тебе сказать, что я согласна, согласна стать твоей женой.
Иван аж взвыл от радости:
— Где ты? Я еду к тебе!
— Подожди, у меня просьба... Я хочу ответить на твое предложение там, в замке, в присутствии твоего отца. Я знаю, как он тебя любит, и как ему важно, чтобы ты был счастлив...
Отца не пришлось долго упрашивать. Он уже давно одобрил этот брак и удивлялся, почему Аннушка так долго артачится, не соглашаясь на столь выгодную партию. Аннушка была не просто хороша, она была абсолютным идеалом женщины для Печина-старшего. Все в ней — грудь, шейка, волосы, голос, губки — было пределом женского совершенства, о котором он мечтал всю жизнь. Он искал именно такую, меняя жен, принуждая случайных женщин становиться его любовницами, если они хоть чем-то походили на этот идеал. Когда впервые она появилась в его доме, он просто остолбенел и не мог ничего сказать. А когда любимый сын объявил ему, что хочет на ней жениться, Печин ни секунды не раздумывал и сразу же поддержал решение сына, потому что получал возможность видеть ее чаще. Желание обладать женщиной, о которой мечтал всю жизнь, подспудно вело к одобрению этого брака. Он не знал, как могло бы осуществиться его интимное сближение с ней, но был уверен, что это обязательно произойдет после того, как она станет членом его большой семьи.
— Жду вас через час! Ну что, Иван, поздравляю!
— Спасибо, пап! Мне еще не верится. Даже боюсь, вдруг в последний момент откажется.
— Поэтому хватай ее и срочно ко мне.
Напряжение последних дней не давало Печину успокоиться. Практически все было готово к перевороту. Гвардейцы Аргачала под командованием этого безбашенного головореза Стрельцова находились в полной боевой готовности и только ждали сигнала. Оставалась всего лишь неделя… Тревога усилилась после звонка из ФСО. Пришлось Аргачала успокаивать. Свое же волнение сразу унять не удалось. Но весть, пришедшая от Ивана, потеснила все тревоги. Она принесла радость и уверенность. Сердце старого ловеласа сладко застонало.
«Почему же она захотела дать свое согласие именно здесь, в моем замке? — мечтательно задумался Печин. — Почему? Боже, какой я дурак! Какой я дурак! А ведь она всегда только искала повода встретиться со мной... Я помню, она всегда упрашивала Ивана, чтобы он приводил ее в замок... Да она любит меня! Ничего удивительного… бывает же, что девушки влюбляются в стариков... Бедное, бедное... прекрасное создание!»
Игорь Петрович в замке был один, не считая прислугу. Жену он заблаговременно отправил в Швейцарию от греха подальше. Мало ли что, все-таки переворот не шутка… В огромном гостином зале было все готово, накрыт стол а-ля фуршет, зажжены свечи в канделябрах и подсвечниках, создавая ощущение средневекового таинства. Получив сигнал охраны, что молодые приехали, он встал в дальнем конце длинного стола, заулыбался в волнении, ожидая с секунды на секунду их шумного появления, при этом старательно выпрямлялся, желая скрыть сутулость.
Дверь шумно распахнулась. Аннушка, не останавливаясь, бегом через весь зал, бросилась к Печину, а он, улыбаясь своим неулыбчивым ртом, широко раскинув руки для объятий, тоже двинулся ей навстречу. Обняв наконец ее трепетное тело и ощутив через тонкое платьице ее хрупкие плечи, он сам затрепетал, вдыхая свежий аромат ее волос, неназойливо и нежно щекотавших ему лицо, и ласкал в своем сознании все ту же недавно появившуюся мысль: «Она стремится ко мне!.. Бедная, чудная девочка! Ты будешь, будешь моей!»
— Ваня... Игорь Петрович... Ваня, ну подойди же! Я согласна! Ванечка, я согласна стать твоей женой!
Ваня в один прыжок оказался у ног Аннушки и, стоя на коленях, целовал ей руки.
— Ну, значит... — дрогнувшим голосом проговорил отец, — значит, так тому и быть! Я рад за вас, дети мои, — сказал он, глядя на Аннушку каким-то особым взглядом, — а посему вспрыснем! — добавил он, делая широкий жест, приглашая счастливую молодую пару к столу. — Поднимем бокалы!
Сам он поспешил во главу стола, где стояла бутылка шампанского и три бокала. Слуга мгновенно подскочил, чтобы помочь, но Печин не дал ему:
— Не надо, тут мы справимся! Свободен! Мы останемся одни... Это очень интимный момент!.. Все свободны! — суховато крикнул он, обращаясь к прислуге.
Аккуратно поднимая ноги, чтобы не создавать излишнего шума, прислуга удалилась...
— Итак, дорогие мои, прошу к столу, — сказал разволнованный будущий свекор, расковыривая фольгу с шампанского и снимая с нее проволочку.
Когда он уже взялся за пробку, внезапно зазвонил телефон.
— Кого еще черт несет? — с досадой проговорил Печин и, извинительно улыбаясь, продолжил бороться с пробкой.
Телефон продолжал досадно трезвонить, причем по звуку Печин понял, что это не Аргачал, не Ванько — для них он использовал другую мелодию. В конце концов, он не выдержал и, не выпуская бутылку из рук, достал телефон. Посмотрел на экран и понял, что ему звонит шеф охраны Аргачала, который должен был ему звонить только в чрезвычайной ситуации.
— Этого еще не хватало! Извините! — Рука с шампанским опустилась. — Слушаю вас.
В трубке раздался взволнованный мужской голос:
— Я начальник личной охраны маршала Аргачала. Извините, мне приказано позвонить по этому номеру в случае…
— Я вас слушаю, — нетерпеливо перебил его Печин, — говорите же!
— Только что мы установили, что маршал исчез, а вместе с ним и Михаил Стрельцов с охраной.
Бутылка с шампанским вывалилась из рук Печина, громко ударилась об пол, выстрелила и завертелась по полу, разбрызгивая шампанское по полу, как из брандспойта. Аннушка и Иван от неожиданности вскрикнули, но Печин даже не шелохнулся, несмотря на то, что его ботинки и брюки по колено были мокрыми.
— Что значит «установили»?
Еще две минуты Печин стоял неподвижно, прижав телефон к уху и вслушиваясь в каждое слово говорившего. Кулак его свободной руки при этом сжимался и разжимался, лицо бледнело, взгляд становился беспомощным.
Когда он закончил разговор и закрыл трубку, и Аннушке, и Ивану, стало ясно, что для Игоря Петровича все перестало иметь значение, кроме того, что он только что услышал по телефону.
— Это конец!.. Мне надо срочно лететь в Швейцарию! — тихо произнес Печин-старший. — Вы со мной? — добавил он, глядя почему-то только на Аннушку.
— Да, мы с вами, — с готовностью произнесла Аннушка, и в душе Игоря Петровича на мгновение потеплело. Она даже не спросила зачем! Готова куда угодно… только бы с ним!
— Папа, что случилось? Что произошло? — недоумевал Иван, наивно надеясь, что, узнав, чем-то сможет помочь.
— Надо спешить, расскажу все в дороге, сейчас каждая минута на вес золота. Через десять минут встречаемся у выхода.
Через пятнадцать минут Печин уже поднимался в вертолет. Следом за ним на борт поднялись Иван с Аннушкой, а за ними Юра — начальник охраны, нагруженный двумя увесистыми чемоданами и спортивной сумкой через плечо.
Как только все уселись по местам, и вертолет взмыл в воздух, Иван снова спросил отца:
— Пап, ты обещал... Что стряслось?
Печин исподлобья взглянул на сына.
— А стряслось вот что. Группа честных людей, среди которых и я… мы решили убрать Василия из Кремля и подготовили переворот. Но информация явно просочилась, и я только что узнал, что главное действующее лицо нашего плана... маршал Аргачал, он исчез... его выкрали... вместе с его правой рукой — офицером Генштаба. Уверен, что это проделки Пчельникова. Это его почерк. А мне сейчас лучше переждать в Цюрихе. Завтра узнаем из новостей, что правда, а что нет. Там же, кстати, и вашу свадьбу сыграем...
Все замолчали, опустив головы, соглашаясь с Игорем Петровичем, что в такой ситуации лучше скрыться и до поры до времени залечь, чем сидеть сложа руки и ждать ареста.
До аэродрома, где их ждал личный самолет Печина, было не более тридцати минут лета. Печин открыл спортивную сумку, до отказа набитую съестным.
— Есть и шампанское, можем продолжить, — попытался пошутить он.
Молодые отказались, им было не до помолвок в этот момент.
Так и сидели молча несколько минут, пока Аннушка не прошептала что-то Ивану на ухо. Тот пожал плечами и спросил у отца, есть ли в вертолете туалет. Игорь Петрович показал на дверь в хвостовой части, за которой Аннушка вскоре скрылась. Но не прошло и пяти минут, как дверь в туалет приоткрылась, и оттуда раздался ее голос:
— Ваня, подойди на минутку!
Как только счастливый жених закрыл за собой дверь, любимая невеста тотчас прыснула ему в лицо заранее приготовленным спреем. Жених упал как подкошенный. Сидящие в салоне Печин и охранник услышали этот странный шум, но вскочили со своих мест только после того, как из-за туалетной двери послышались причитания девушки:
— Ваня! Ваня! Что с тобой?
Дверь распахнулась, и Аннушка крикнула:
— О, боже! Юра! Ему стало плохо, он потерял сознание! Идите же скорее! Помогите мне поднять его...
Юрий бросился к туалету. Иван лежал у самого входа, и его тело мешало открыть дверь пошире. Возникла заминка. Наконец охранник смог переступить через лежащего и пробраться вовнутрь. Когда же он наклонился к Ивану, чтобы поднять его, Аннушка изловчилась и остаток спрея пустила ему в лицо. Бодигард беспомощно осел и взгромоздился на Ивана.
В первый момент Печин еще не понимал, что происходит, но когда Аннушка перескочила через лежащих у двери в туалет двух мужчин и сказала: «Ну что, папочка, летим в Москву?» — ему стало все ясно. Первым его желанием было растерзать предательницу. Со словами: «Ах ты, сучка!» — он бросился на нее. Однако силы были неравны, а схватка — недолгой. Аннушка быстро справилась с грузным и неповоротливым шестидесятитрехлетним олигархом, и вскоре трое мужчин лежали в салоне вертолета, связанные по рукам и ногам специальными стяжками.
Оставалось разобраться с летчиком. Аннушка постучалась в дверь кабины пилота.
— А можно я посмотрю?
— Конечно, — летчик охотно открыл дверь. — Что там у вас было? Тут так трясло...
— Ничего особенного, — улыбнулась в ответ Аннушка. — Просто у меня задание, я должна была арестовать олигарха. Он обвиняется в государственной измене. А вам сейчас придется поменять курс на сто восемьдесят градусов и лететь в Москву.
Пилот резко повернулся и хотел было вскочить, однако, увидев в руке Аннушки пистолет, который она отобрала у поверженного охранника, сразу сник и безропотно выполнил ее команду.
А Ванько?.. Ванько пришел сам. Нет, он не пришел сдаваться. Он пришел по вызову Потапкина, который сообщил ему, что Сытину срочно понадобился эксперт по наркомафии. Бойцы Волина его взяли еще на ступеньках у входа в здание кремлевского Сената, ставшего в этот день эпицентром грандиозных событий.