Два острова. Два мира

Я хочу поговорить о писательницах - Джейн Остин и Сэй Сёнагон.

Поводом послужил 245-й юбилей первой. Родилась она 16 декабря 1775, а умерла 18 июля 1817 в возрасте 41 года.
Вторая тоже, возможно, отметила бы свой юбилей, если бы в её время записывали даты рождений женщин или, хотя бы, их имена...но, так или иначе, эпоха её жизни - эпоха Хэйан (Мир и покой)была почти 10 веков назад.

Итак:

Два острова.

Две части света.

Две различные эпохи.

Две религии.

Одно дарование, один взгляд на жизнь, одна судьба.

И равный вклад в мировую литературу.

Обе стали классиками в своей стране и обязательны к изучению в школах нерадивыми юными школярами...двух островов:

Туманного Альбиона и Страны Восходящего Солнца.

Англии и Японии.

Первая - английская писательница.

Вторая - древне-японская.

К которой из двух приложимы такие слова:

- Проводник реализма в литературе, сатирик и острый наблюдатель жизни.

- Сколько подмечено и подано нам, читателям, мудрости жизни...но не в назидательной форме, а игриво и с доброй (или не очень...) усмешкой...Не прямо, а через житейские коллизии ежедневного быта.

- Сколько боли и возмущения передано в двух-трёх сдержанных ироничных замечаниях, подоплёкой которых всегда является двойная мораль для сильных и бессильных, мужчин и женщин, недостойных, но вознесённых судьбою или рождением, над достойными, но униженными и оскорблёнными.

- Какое воспитание, образование, чувство слова, ситуации, сюжета! Какое спокойное созерцательное достоинство натуры ощущается в бегущих строках, рождающихся под....пером? ...кистью?

О, да. Это я говорю об обеих. И встают перед моим внутренним взором две такие разные, но,  похожие дамы.


Нет их портретов. Даже описания этих дам их современниками неточны и неконкретны. Ну какое представление можно получить из любительской акварели сестры Джейн Остин, да ещё в детском возрасте?
 

А Сэй Сенагон вообще было принято изображать только со спины...

 
И нам ясно одно - они обе не были признанными писанными красавицами "способными порушить царства".

И природа их дарования: ироничный анализ, прячущаяся полу-насмешка над установленным в обществе суровым этикетом и иерархичностью, над предательством любви ради положения и состояния, над неспособностью современных им людей ценить доброе,
... над сплетнями, клеветой, интригами, над всем тем, что, как сеть, улавливает и затягивает души,
... и, одновременно, глубоко спрятанная доброта и нежность, умение любить и любоваться
...такое большое у обеих,
...такое невостребованное.

Джейн Остин принадлежала к благородным, но обедневшим родам и по отцу, и по матери.

Если в России отец, скажем, графа Льва Толстого, имея несколько сыновей, мог разделить наследство поровну каждому и каждый сын носил наследственный титул "граф", то в Англии - первый получает всё. Остальные устраиваются, как могут. Часто - без гроша в кармане. Если бы дело было в Англии, то второй сын графа Толстого был бы военным моряком, как братья Джейн Остин, а третий - священник (как старший брат Джейн).

Вышло так, что отец Джейн - сам священник - занялся образованием своих двух дочерей самолично. Все биографы подчёркивают дружелюбную и спокойную обстановку в семье, где любящие и талантливые родители растили и образовывали детей, конечно, с упором на карьеру мальчиков. (На фото - дом-музей Джейн Остин).
 

Второму их сыну повезло. Его усыновили бездетные родственники и он шагнул на ступень вверх по социальной лестнице, став дворянином. Отец научил Джейн и её сестру понимать и ценить классику и современную литературу, сильно расширил их кругозор...да что мне об этом рассказывать, писательница сама описала в своих романах и снисходительного и начитанного отца, и почтительную и разумную дочь, чрезвычайно развитую постоянным общением с отцом на всевозможные темы так, что в беседах с любым молодым человеком героиням Джейн Остин вечно приходилось прятать свои знания и сдерживать свои колкие замечания и острые наблюдения.

Что же в древней Японии? Да ровно то же. Автор "Записок у изголовья", одного из самых любимых и примечательных творений японской классической литературы, так же была воспитана и образована любящим и очень талантливым отцом.

Звали его Мотосукэ и был он очень известный придворный поэт . Принадлежал к знатному роду Киёвара, к его захудалой ветви. В хроники вписали только имена братьев писательницы, а сама она осталась в истории по названию своего низкого придворного ранга (младший государственный советник, что, приложимо к женщине, был "пустой звук").

Занимаясь с сыновьями игре на музыкальных инструментах, китайским письмом и поэзией отец обнаружил, что лучше всего он обучил... дочь. Девочкам полагалось знать наизусть тома и тома установленной поэзии. Но никак не китайскую грамоту или классическую китайскую литературу.

А она знала. Но всю жизнь страдала, когда случайно вырвавшиеся слова показывали глубину её образованности придворным завистницам и интриганкам, ославившим её "выскочкой" и "синим чулком" (хотя такого термина там не знали, смысл был тот же).

Будущая писательница с юности приобщилась к миру индийской религиозной философии и образности. Была хорошо знакома с "Сутрой Лотоса". Но воспринимала всё трезвым практичным острым умом аналитика без флёра мистицизма.

В храмах она любовалась красивыми обрядами, но и подмечала смешное: проповедника, который вдруг необычайно оживляется, когда примечает знатную особу...молодых людей, ищущих любовных приключений, ...но и принимающих в расчёт знатность и богатство дамы...

О ком это я? О древней японке ...или об англичанке три века тому назад... Справедливо для обеих.

В романах Джейн Остин ("Гордость и Предубеждение", например) описаны и проповедники, пресмыкающиеся перед знатью и любвеобильные молодые люди, ищущие не только приключений, но прежде - приданого.

Не было приданого у обеих...и поэтому их "любовные лодки разбились о быт". У Джейн Остин не сложилось ... ни семьи, ни детей. А Сэй Сёнагон на короткое время вынужденно оказалась женой провинциального чиновника, родила дочь, будущую известную поэтессу Кома, которая осталась потом с отцом. По слухам, после трагической смерти двух братьев, Сэй Сёнагон постриглась в монахини и умерла в нищете.
А Джейн Остин в 30 лет надела "чепец старой девы" и носила его 11 лет...до смерти...подозревают, от рака.
Печально осознавать, сколь короткий срок был им отпущен судьбой.

Но истинные их дети были их книги. И среди однообразной толпы ограниченных, самодовольных женщин своего времени эти две писательницы в своих произведениях блещут целостностью, талантом, непосредственностью, острым умом и женственностью. Они обе умело пользуются эффектом неожиданности, подмечая общее в явлениях, или делая ироничные выводы из общих мест... Обе, наделённые художественной зоркостью, умеют найти необычный угол зрения, глядя на обычные вещи.

Сэй Сёнагон оставила только одну книгу. Но это - хроника, написанная так нескучно, с такой искромётной жизнерадостностью , женской "подковыркой" , мужской наблюдательностью, поэтическим взглядом на природу и вещи. Колючая, ироничная, она впечатлительна и ранима: "Странная вещь - сердце, как легко его взволновать!" Бесконечная жадность жизненных впечатлений и острая наблюдательность, умение увидеть всё, что носит печать своеобразия и в быту, и в природе. Вот фрагмент: судите сами, это написано тысячу лет назад.
"Пятнадцатый день — праздник, когда, по обычаю, государю преподносят «Яство полнолуния».

В знатных домах все прислужницы — и старшие, почтенные дамы, и молодые, — пряча за спиной мешалку для праздничного яства, стараются хлопнуть друг друга, посматривая через плечо, как бы самой не попало. Вид у них самый потешный! Вдруг хлоп! Кто-то не уберегся, всеобщее веселье! Но ротозейка, понятное дело, досадует.

Молодой зять , лишь недавно начавший посещать свою жену в доме ее родителей, собирается утром пятнадцатого дня отбыть во дворец. Эту минуту и караулят женщины. Одна из них притаилась в дальнем углу. В любом доме найдется такая, что повсюду суется первой. Но другие, оглядываясь на нее, начинают хихикать.

— Т-с, тихо! — машет она на них рукой. И только юная госпожа, словно бы ничего не замечая, остается невозмутимой.

— Ах, мне надо взять вот это! — выскакивает из засады женщина, словно бы невзначай подбегает к юной госпоже, хлопает ее мешалкой по спине и мгновенно исчезает. Все дружно заливаются смехом.

Господин зять тоже добродушно улыбается, он не в обиде, а молодая госпожа даже не вздрогнула, и лишь лицо ее слегка розовеет, это прелестно!

Случается, женщины бьют мешалкой не только друг друга, но и мужчину стукнут.

Иная заплачет и в гневе начнет запальчиво укорять и бранить обидчицу:

— Это она, верно, со зла…

Даже во дворце государя царит веселая суматоха и строгий этикет нарушен.
Забавная сумятица происходит и в те дни, когда ждут новых назначений по службе.

Пусть валит снег, пусть дороги окованы льдом, все равно в императорский дворец стекается толпа чиновников четвертого и пятого ранга с прошениями в руках. Молодые смотрят весело, они полны самых светлых надежд. Старики, убеленные сединами, в поисках покровительства бредут к покоям придворных дам и с жаром выхваляют собственную мудрость и прочие свои достоинства.

Откуда им знать, что юные насмешницы после безжалостно передразнивают и вышучивают их?

— Пожалуйста, замолвите за меня словечко государю. И государыне тоже, умоляю вас! — просят они.

Хорошо еще, если надежды их сбудутся, но как не пожалеть того, кто потерпел неудачу!"

Романы же Джейн Остин немногочисленны, но всем хорошо известны и побили все рекорды по экранизации и популярности. Люди ищут и находят в них лично свои житейские ситуации, затруднения... и поэтому испытывают живейший интерес и сочувствие к героиням Остин, таким сильным и хрупким одновременно. Таким эмоциональным и рассудительным, таким мудрым и импульсивным ...как и подобает настоящим женщинам.
 

Ещё одно роднит героинь этой статьи: очень закрытый, ограниченный мирок каждой из женщин. Границы этого мирка были определены условностями той эпохи, в которую они проживали, того класса, к которому принадлежали. И естественно, все сюжеты и ситуации их книг писательницами были взяты непосредственно из своей личной жизни или жизни своих родственников или знакомых... Прямиком с натуры. Все характеры, ситуации и описания...но в том-то и заключён их талант, что по малой части они сердцем смогли угадать большое, в частном увидеть структуру общего, из мелочей сложить целый мир обобщений и истины.

И долго ещё будем мы с волнением следить за перипетиями судеб героинь Остин, всем сердцем желая им счастья и удачи, улыбаться и поддакивать острому словцу автора, "припечатавшего" смешного или алчного своего героя, соглашаться с суждениями писателя касательно литературы, искусства, общества или общих мест, суждениями, справедливыми и поныне... И переживать неудачи Сэй Сёнагон в свите императрицы, или радоваться её находчивости, слушать пересуды фрейлин и вспоминать своих собственных сослуживцев...Ибо эти книги не стареют. Они приложимы к любому веку. Дамы описывали природу людей, а она - неизменна.

С юбилеем, уважаемая и горячо любимая Джейн Остин!

Помним о Вас, утончённая и оптимистичная Сэй Сёнагон!

....Хэйан, "Мир и покой" нам всем, дорогие читательницы.