***

 Я читаю рассказы нашего именитого Василия Ткачева, гомельского мэтра прозы. Перечитываю в который раз не потому, что они мне, ну уж очень, нравятся. Нет. Причина столь пристального внимания вызвана огромным желанием понять, как это у него получается. Небольшие детские рассказы: истории со счастливым финалом и слезами умиления на глазах. Детишки все такие правильные, похожие друг на друга, словно пироги из печки, воспитанные в духе Крупской и Сухомлинского. Нет правда очень здорово! И мысли и слова ребячьи, да и сами сюжеты словно из сказки.
 А где же те сорванцы, что чистили сады, что пугали соседей "Картошкой", что на всеночную устраивали канонаду в деревнях и ходили в ночное? Где те воровавшие у отца самосад и курившие до одурения эту гадость? Мне хотелось прочитать о них, родившихся в середине прошлого 20 века, моих сверстниках, о самом себе.
 "О том повествовать не рекомендовано даже в наше демократичное время"- тактично намекнули в издательстве районки, куда обратился с первыми пробами пера, дабы восполнить исторический пробел.
 Первая неудача стала отправной точкой для того, чтобы сам Василий Юрьевич дал оценку моему творчеству. Благо с ним я был знаком лично и попросил его выступить в роли критика, доработав свои опусы.
 На мой рассказ, отправленный в виде сообщения в ноутбуке, он ответил вопросом: "Его читал кто-нибудь?"
 "Нет!"- ответил я, пытаясь угадать, что последует за этим вопросом. "Спрячь и никому не показывай!" Так как общение шло в виде переписки последовало ещё несколько фраз о том, что так не пишут, что нет прямой речи и ещё чего-то, что определило моё произведение к прозябанию в полной неизвестности.
 Вот те раз! Шли дни, месяцы и годы но, я опять и опять возвращался к теме написания небольших рассказов, основанных на реальных событиях, имевших место при моём непосредственном участии.
 Позже, ранние, мои произведения были прочитаны директором издательства БАРК Милой Александровной. Её вердикт был более благосклонным:" Уголовная хроника. Читайте Куприна, Лескова..входите в образ не отделяя его от реальной жизни и окружающей среды. Пишите больше о природе и это несомненно пойдет вам на пользу". Вот такой примерно диалог произошел между нами. Это был уже огромный плюс для меня и надежда, что когда-нибудь и мои мемуары примут тот вид прозы, когда их можно будет опубликовать.
 В этом замысловатом вступлении я не сказал о самом главном: что сподвигло меня на такой эксперимент? Писал бы себе и дальше стихи, что получалось несомненно лучше.
 Была у меня мечта рассказать этим современным мальчишкам и девчонкам о той нашей юности, горящей пионерскими кострами, с походами и экскурсиями. Рассказать о том, как  домой нас с улицы загоняли в прямом смысле этого слова. Бывало забежишь во двор за надобностью, а мать и заставит выпить кружку только, что подоенного парного сыродоя да скибку прихватить хлеба с сахаром. Поведать о всех тех приключениях выпавших на долю автора или ставшего их свидетелем. Чтобы они в 21 веке имели представление, чем жили их дедушки. Рассказать так как оно было, без нравоучений и выводов, без всякой идеологии, но придерживаясь общепринятых норм "социалистического реализма"
 И пусть мои поступки не станут примером но, тем интереснее постигать их суть.
 Смотреть на мир в живую, а не через экран компьютера-наверное главная цель моего необычного творчества.
 Одно могу утверждать с уверенностью: начав читать Вы несомненно дойдете до конца и с чувством легкого разочарования будете ждать продолжения моих историй. Я это чувствую, я это знаю!