Пути небесные часть 6

(Часть 6)
КОСМОНАВТЫ
 
«К сильно пьющим космонавтам приходит не только Белочка, но ещё и Стрелочка»
                (автор неизвестен)
 
Паша считал себя космонавтом, но не тем, что гордо ступает в тяжёлом скафандре по бетонному полю Байконура. Или машет рукой в камеру из парящей в космосе орбитальной станции. И даже не тем «космонавтом», что резиновой дубинкой разгоняет бестолковую молодёжи на Московских улицах – одетый в чёрную амуницию с закрытым забралом, больше похожий на средневекового рыцаря (разве что его латы из современного углепластика!).
Нет, Паша – обычный наркоман, каких много по городам и весям. Но после каждого укола улетал в собственную, одному ему известную звёздную нирвану. Его худое грязное тело физически оставалась на земле (обычно лежало на рваном пыльном диване в пустой комнате), но дух его после очередной доли парил где-то высоко – где всё земное бытие уже абсолютно не волновало…
Сегодня он вернулся в реальность, потому что в его венах кончалось топливо: немедленно требовалась дозаправка, но денег на очередную партию дури не имелось – вечная проблема!
Вены на руках и ногах были сплошь усыпаны красными точками – казалось, что уже просто невозможно найти место, куда можно воткнуть иглу (чтобы кровь смешалась со сладкой дозой очередной дури). Хотя сегодня не это являлось главной проблемой. На повестке дня стояло только одно: закончилась сама дурь – заветный белый порошок, что при помощи маленького огня и выжженной до матового блеска столовой ложки превратить в божественное состояние «парящего над землёй духа».
Рядом лежала чья-то задница с грязными разводами. Но тут даже не важно, кому она принадлежит – женщине или мужчине. Ведь человеческих лиц Паша давно уже не различал: все люди выглядели для него как тени, лишённые высшего смысла и внутреннего содержания. Его всегда интересовала только дурь, ставшая главным содержанием его никчёмной жизни.
Задница шевельнулась…
– Ты кто? – сонно спросил её Паша.
Но задница не ответила. Лишь только худая рука протянулась откуда-то из-под рваного одеяла и нервно почесала эту задницу почесала.
– Да какая разница! – отмахнулся Паша.
И подумал, что, скорей всего, рядом сейчас та девка-наркоманка, с синяком под глазом, прибившаяся к нему на заправке около трассы – когда он доставал из мусорного бочка остатки недоеденного гамбургера. Почему-то сразу припомнилось, что изо рта вчерашней знакомой пахло как из помойного ведра…
Когда Паша спросил, почему у неё нет передних зубов – та ответила, что так лучше сосать мужской член у «дальнобоев». Хотя девица выглядела такой замызганной, что вряд ли кто-то кроме бомжей на неё мог позариться.
– Вот же ты сука! – сказал ей вчера Паша, но девка только пьяно рассмеялась и попросилась к нему на ночлег, предложив сексуальные услуги в обмен на жильё.
– Вот же ты помойка! – снова повторил он. Но девка без имени и возраста, в грязных джинсах и такой же майке, каким-то образом всё равно оказалась в его квартире! И вот сейчас спит на его диване, повернувшись тощей и ободранной задницей.
Паша достал из штанов обмякший член и стал онанировать. Он всегда так делал – и не только перед тем, как начинались ломки, а ещё в далеком детстве, когда домой (вот в эту самую квартирку в панельном доме) приходил его пьяный отец. Тот работал механиком и от него всегда воняло машинным маслом. Родитель садился за стол и хмуро хлебал борщ, что готовила его жена Клава – Пашина мама, тихая безвольная женщина.
Отец выпивал обычно два стакана водки и съедал тарелку борща. А когда его глаза окончательно стекленели, он призывал маленького Пашу (как зовёт собачонку дрессировщик), и тот – стоя перед ним на цыпочках и затаив дыхание – шёпотом рассказывал, как у него дела в школе. Потом обычно отец в назидание грозил ему большим кулаком и прогонял в маленькую комнату. Уже окончательно пьяный и озверевший отец ругался на мать (причём всегда с матом), и уводил в спальню, где и занимался с ней сексом «по пьяному делу». Через тонкие стены Паша слышал, как мать стонала, и мальчик-подросток (то ли от страха, то ли от ненависти к отцу) нервно теребил тощий юношеский член, чтобы снять напряжение.
С годами он вырос, но привычка осталось. Вот и сейчас его начинало «потряхивать» – что означало: нужно срочно что-то делать для того, чтобы не умереть! И прежде всего – найти дурь для заправки!
Он свесился с дивана и увидел грязно-синие джинсы.
– Её штанцы… – подумал Паша и на всякий случай обшарил карманы.
Но ничего там не нашёл. И тут ему пришла мысль про вчерашний разговор на заправке с двумя местными парнями, рассказавшими ему о церковном стороже «Миллионщике», что жил недалеко – на окраине их городка, недалеко от автомобильной трассы. Тогда Паша не придал значения разговору, но сегодня, когда вдруг начинало трясти и срочно требовались деньги на новую дурь, он вспомнил тот вчерашний трёп.
– А что, если правда у того чудака припрятан лимон зелени? – подумал он.
Но кто же тут так просто отдаст целый миллион?
Паша решил сходить к корешу Григорию, живущему со своей матерью в соседнем дворе – тот тоже, как и он сам, постоянно нуждался в деньгах, чтобы купить свежую порцию дури.
«Лучшая идея! А что – у меня есть выбор?» – почесал он затылок.
Действительно выбора не оставалось, надо искать деньги и чем быстрей – тем лучше: гроза приближалась.
Через полчаса он уже сидел напротив приятеля и рассказывал тому всё то, что услышал вчера от местных забулдыг на заправке: о странном миллионере, пристроившемся сторожем в местной церкви.
– Зуб даю, он от ментов так прячется или от кредиторов, ну не бывает же, чтобы просто так! – распалялся Паша.
Гриша подавлено молчал. Его сильно угнетало то, что произошло вчера: он фактически обменял родную мать на наркоманские долги!
– А что, может к Бесу сходим? – не унимался Паша. – Пусть дури даст в долг! Не просто так, а в обмен на информацию! Ты как?
И тут он увидел, как при упоминании имени Беса, лицо приятеля болезненно дёрнулось, словно его полоснули по щеке опасной бритвой.
Паша заметил, что на подоконнике стоит фото Гришкиной матери – на фоне голубого моря и красного заходящего солнца. Молодая женщина загадочно улыбалась и тёплый ветер ласково шевелил её светлые волосы, оттеняющие большие карие глаза на удивительном красивом лице.
– А мамка у тебя классная, сексуальная! Я бы за неё всё в жизни отдал! – Пашка не удержался, чтобы не ляпнуть неуместный комплимент.
И тут он увидел, что по щекам друга текут слезы, а лицо искривилось в болезненной гримасе. Паша даже немного растерялся.
И тут его осенило.
– Что случилось? Колись! Они что: мать твою забрали за долги? Я прав?
Его приятель Григорий подавленно мотал головой, нервно теребя кончик клеенчатой скатерти стола, за которым восседали оба приятеля-наркомана.
– Ну и дела! – задумчиво промычал Павел.
И, немного подумав, добавил.
– Вот как раз дела поправишь! – обратился он к Григорию, не выдерживая длиной паузы. – Надо идти к Бесу, а там уж что будет – то и будет. А вдруг выгорит, а?
Григорий молчал и лишь размазывал слёзы по щекам…
– Я тогда один пойду… Ты со мной? А то мне одному стрёмно: я их как-то боюсь! – нехотя признался он своему приятелю по игле…
День клонился к вечеру, где-то далеко зазвонили колокола, пикнула машина.
– Значит, раз с матерью такая беда приключилась – у тебя же есть сейчас чо? – уже более спокойно и вдумчиво подвёл итог разговора Павел.
Григорий глубоко вздохнул и вынул из посудного шкафа, (откуда все чашки-тарелки он уже давно снёс в ломбард), пакетик с белым порошком, обожжённую до тёмных разводов столовую ложку, резиновый жгут и старый грязный шприц. Тот нехитрый набор всего, что позволяет рядовому наркоману улететь в далёкий звёздный космос.

 ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ НИКОЛАЯ
 
– Сырьевая экономика, без новых идей, начнёт технологически проигрывать и болезненно дряхлеть.  Собственники производств не смогут «эффективно управлять» и, чтобы выжить и сохраниться, им потребуется самоизоляция от всего другого мира. Ну, вы же понимаете?
Эдик, двадцатидвухлетний студент Американского технологического университета – здесь, в Америке, уже сам (без помощи родителей, живших где-то в далёкой Вятке) зарабатывал на жизнь: торгуя бизнес идеями, что сыпались из него как из рога изобилия.
Всегда аккуратно причёсанный, в светлой рубашке и чёрных брюках – он говорил тихо, поблёскивая стеклами дорогих очков в роговой оправе. И при этом неизменно спокойно и уверенно смотрел в лицо собеседнику: таков его стиль, (ведь кумиром он много лет считал основателя «Эппл» Стива Джобса!).
Но сегодня Эдик пришёл на переговоры в гостиницу к Николаю не один, а со своим американским другом, высоким худым электронщиком Майклом, что в противовес Эдику неизменно одевался в застиранные майки и сильно потёртые джинсы. На ногах электронщика были разбитые сандалии, (недавно он прилетел из Индии, где изучал в Бомбее язык хинди).
Сколько они тогда проговорили, в их первую встречу?
– А зачем тебе хинди? – искренне удивлялся тогда Николай, когда они пили минеральную воду, сидя в просторном номере отеля.
– Я хочу глубже понять: как же мыслят индусы! – пожав плечами ответил Майкл.
– А зачем тебе? – не унимался Николай.
– Они смогли создать идеи, захватившие сердца миллиардов! Мне теперь интересно – как они такое сделали?
 «И зачем на подобные вопросы тратить время и деньги?» – искренне удивлялся Николай.
Разговор выглядел пустым, «ни о чём».
– Давайте ближе к делу! – пытался он переменить тему. – Вот, вы говорите, что можете создать токен, что будет стоить в разы дороже Биткойна? Но все ваши биткоины – чушь собачья, они же ничего не стоят, ничем не обеспечены! Подобную хрень сметёт время, а реальная сырьевая экономика будет существовать всегда!
Он помнил, как ещё в годы его молодости, в девяностые, по стране бегали разные мошенники и торговали «красной ртутью», которую никто никогда и в глаза не видел.
– Скажите мне одним предложением: почему я должен вкладывать в вас деньги? Одной фразой! – и он предупреждающе поднял палец.
Но здесь в комнату вошла заспанная Анна, в белом махровом халатике и пушистых тапочках.
– Ребята, может вы есть хотите? – сказала она, сонно потирая глаза. – Уже полночь! Может, до утра отложите ваши обсуждения?
Она немного притушила свет, чтобы тот не так резко бил в глаза.
И тогда произошло странное дело, именно в ту минуту Николай всё понял. Глядя на сонную жену, он внезапно «как бы узрел изнанку событий»: почувствовал суть происходящего ныне. И всего того, что ещё только произойдёт через несколько лет.
Только не смог вовремя оценить все последствия: цену, что придётся им с Анной заплатить за его «прозрение».
…Он вдруг резко подвинул салфетку к Эдику: «Пиши название! Прямо сейчас!»
– Какое? – не понял парень.
– Название будущего! Того, Эдик, что мы вместе построим.



(Продолжение следует…)