Самое страшное позади... Эхо Чернобыля!

 26 АПРЕЛЯ 1986 ГОДА, СЛУЧИЛАСЬ АВАРИЯ НА ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ АЭС

Я все откладывала эту встречу с Александром Юхно. Видимо, соприкосновение с болью, пусть даже чужой, вызывает у нас естественную реакцию: остановиться, перевести дух… Точнее, собраться с духом.

В личном деле кратким деловым языком записано: «Юхно Александр, 1966 года рождения, милиционер, пострадал от участия в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Комиссован из органов МВД по состоянию здоровья, в связи с лучевой болезнью глаз. Оба глаза удалены. Является инвалидом 1 группы».

Калитку открыла жена Саши – Наташа, молодая миловидная женщина. Она радушно пригласила меня в дом.
– Та идите же, собака у нас совсем не злая.
Саша в новом костюме, с жизнерадостной улыбкой протягивает мне руку.
– Я ждал вас!

На горку подушек наброшено яркое полотенце. Мне даже неловко, что я предупредила о своем приходе. В чисто убранной комнате мы говорим на житейские темы, смотрим фотографии. Наташа рассказывает, Саша дополняет.

– Это я, Саша и дочка Аленка перед операцией Саши. А это Саша, как только пришел работать в милицию. Ему тут 21 год.

– Тебе нравилось работать в милиции? – спрашиваю Сашу.
– Очень нравилось. Никогда не жалел, что пришел в милицию. Когда после удаления глаза профессор сказал мне о необходимости удалить и второй глаз, первое, что я сказал, было: «Значит, я никогда уже не буду работать в милиции?!». Это была для меня трагедия...
         
Продолжаем перебирать фотографии. На одной из них Саша в форме чернобыльца сидит за столом, на другой стоит с двумя молодыми ребятами, тоже в форме.

– Это мы возле реактора в Чернобыле фотографировались, нас направили туда на работу непосредственно к блокам. Ребята эти тоже милиционеры, их уже нет в живых.
         
Переводим разговор на другую тему. Спрашиваю Наташу:
– Трудно вам, почти все на ваших плечах?

– Я привыкла, – говорит она бодрым голосом. – Сама сельская, почтальоном работала. Сейчас по уходу за Сашей получаю совсем мало. Саша хотел устроиться в организацию для слепых, – отказали, сокращение, мол, у них.
Не подумайте, что мы жалуемся. Просто, Саша скучает по работе, тоскует. Ребятам на работу часто звонит. И они его не забывают, поддерживают, заходят иногда, спасибо им.   

Увидев, что Саша погрустнел, Наташа спохватилась.
– Ничего, живы будем… Все у нас хорошо! Самое страшное позади... Вот на днях в санаторий едем.

И, как бы невзначай, Наташина рука ложится на плечо мужа, и Саша расплывается в улыбке. Я уже смотрю на Сашу, не отводя взгляд, и на душе у меня тепло.

– Такое впечатление, что вы и не ссоритесь никогда.
– Бывает, – добродушно говорит Наташа. – Вот Саша покуривать начал. Я ругаю, у него ведь давление часто поднимается и зубы крошатся.
– Да я чуть-чуть, балуюсь…

– Я вижу, вы не унываете, - справившись с комом в горле, говорю я.
– А что делать? – Саша на время замолкает. – Изменить ничего нельзя, а жизнь продолжается. Я всегда был жизнерадостным. Жизнь очень любил. А сейчас люблю ее еще больше. Ценю каждый прожитый день. Надо дочку растить, ей еще только пять лет...

Саша не видит, но, по всей вероятности, чувствует на себе, по-матерински заботливый, взгляд жены.

– Я говорю Саше, чтоб не брал ничего близко к сердцу. Недавно ездили мы с ним за путевками. В билетной кассе какая-то женщина скандал устроила. Такие, говорит, молодые и без очереди хотите взять билет.
А у Саши в это время давление было высокое, голова сильно болела, он еле держался на ногах. Хорошо, нашлись добрые люди, помогли…

Я смотрела на них и думала о том, что многие жизненные идеалы оказались безжизненными. И только доброта, любовь, бескорыстное служение людям способны изменить жизнь к лучшему.

Чернобыль долго еще будет отдаваться эхом боли и страданий в человеческих судьбах. Особенно тех, кто одними из первых должны были работать на земле, которую оставили даже птицы. В основном, это были люди в погонах, и они честно выполнили свой долг.         


СВЕТЛАЯ ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ АЛЕКСАНДРУ ЮХНО И ВСЕМ, КТО ЦЕНОЙ ЖИЗНИ И ПОТЕРИ ЗДОРОВЬЯ ЛИКВИДИРОВАЛ ПОСЛЕДСТВИЯ ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ КАТАСТРОФЫ!