Поражение победителя

     Он не видел мать более десяти лет. В памяти возникал образ красивой, порывистой женщины, нежно обнимающей и целующей его, шестилетнего мальчика, на прощание, а сейчас в седле сидел светловолосый, голубоглазый юноша с самоуверенным выраженим лица, которое отличала характерная для королевского рода Габсбургов выдвинутая нижняя челюсть.
    
     Карл Габсбург -  герцог Бургундский, наследник титулов и земель Испании и Священной Римской Империи*- направлялся из Вальядолида в Тордесильяс, где содержалась его безумная мать, королева Кастилии Хуана. Карл прибыл в Испанию из Брюсселя по смерти своего деда Фердинанда, короля Арагона, правившего и в Кастилии от имени обезумевшей дочери.

     Немногие при дворе знали об этом полутайном визите. Карла сопровождала сестра Элеонора и совсем небольшая свита. Обычно самоуверенное и даже слегка надменое лицо в сей час, в некотором роде, являлось маской и отнюдь не отражало неуверенного состояния его души. Кроме естественного волнения перед встречей с матерью после долгой разлуки, он ощущал некую стеснённость. Хмурое, холодное ноябрьское утро, грязно-серые нависшие тучи и ветер прибавляли душе неуютности.

    По обыкновению разговорчивый, Карл ехал молча, изредка обмениваясь фразами с сестрой. Он не знал чего ожидать. Его мать, королева Кастилии, а теперь, после смерти отца, королева Испании Хуана, лишилась рассудка по смерти своего мужа и отца Карла, герцога Бургундии и короля Кастилии Филиппа Красивого, но в народе упорно ходили легенды о красавице королеве и её маленькой дочери-принцессе, силою заточённых в мрачном замке злыми, могущественными людьми, жаждущими власти и богатства. 


     Наконец-то она снова увидит своего сына и наследника Карла. Перед глазами возникал образ шестилетнего мальчика, сдержанного, с важным лицом. Сердце королевы Хуаны пылало нетерпением, замирало. Не могла усидеть на месте, ходила в возбуждении из комнаты в комнату. Казалось, она никогда не дождётся волнительного момента.
 
     Её дочь Каталина, жившая с ней в замке, глядя на беспокойную мать, тоже сгорала от любопытства. Сейчас она впервые встретит брата, которого никогда не видела. В покои твёрдой поступью вошёл юноша с гордо поднятой головой, а за ним - элегантно одетая молодая дама.

   - Ах, Карл, мой ненаглядный сын. Ты вырос и возмужал, - Хуана порывисто, трепетно обняла сына, Карл почувствовал себя неловко. Глаза Хуаны остановились затем на молодой даме.
   - Элеонора, дорогая, - словно не веря своим глазам, воскликнула королева Хуана, всплеснула руками, забыв о придворном этикете. Она не ожидала увидеть свою самую старшую дочь, - какая благодать, какой сюрприз.

   - О, да, Ваше Величество, наша любезная матушка. Я нарочно велел не говорить о приезде со мной Элеоноры, желая сделать приятный сюрприз.
   - Тебе это удалось, милый Карл, благодарю. Видел ли ты своего деда и брата  Фердинанда в Вальядолиде? 
- О, да. Это была радостная встреча, - чуть помедлив, ответил Карл. Элеонора опустила глаза.

Королева Хуана представила Карлу и Элеоноре их сестру Каталину, расспрашивала о дочерях Изабелле и Марии, оставшихся в Брюсселе. Переводила взгляд то на сына, то на дочь, не могда наглядеться. Каталина во все глаза с восхищением смотрела на старших брата и сестру –  нарядных, роскошных. Визит продлился недолго. Для Хуаны и Каталины он пролетел как одно мгновение, для Карла и Элеоноры – словно вечность.

     На обратной дороге в Вальядолид Элеонора заметила брату:
   - Принцесса Каталина, наша сестра, очень мила.
   - Весьма недурна, - подтвердил Карл, -  впрочем, это не важно. Со временем её можно с толком выдать замуж.
«Не выдать, а продать», - возразила про себя Элеонора, размышляя и о своей судьбе. «Лучше думала бы о благе семье и государству, а не о собственных выгодах», - мысленно выговорил Карл сестре, будто читая её сокровенные думы.

   - А наша мать по-прежнему невероятная красавица, несмотря на... - Элеонора запнулась, подбирая слова, - некоторое отдаление от удобств двора.
   - Да, она всё ешё красива, - снова согласился Карл. Он с удовлетворением отметил тот факт, что сестра не упомянула титул королевы Хуаны.

О безумии матери они не произнесли ни слова. Элеонора старательно обошла сумеречную тему, чтобы не вызвать недовольства Карла, всё ещё надеясь уговорить брата не выдавать её замуж за престарелого короля Португалии, за кем уже побывали замужем две её покойные тётки.

     Карл находился в раздумьях. Ему было известно, что королева Хуана не знала о смерти своего отца, Фердинанда Арагонского. Не извещать королеву распорядился престарелый кардинал Сиснерос, управлявший Испанией до его, Карла, приезда, отчаянный противник Хуаны. Старый, больной кардинал так и не дождался его, испустил дух в тот самый час, когда нога Карла ступила на испанскую землю.

     Карл тоже ни словом не обмолвился о смерти короля Фердинанда и о настоящей цели своего пребывания в Испании - убедить кортесы* Кастилии и Арагона провозгласить его королём Испании, а не принцем-наследником, не жалея ни подкупов, ни обещаний. Он демонстративно начал изучать испанский язык. Младшего брата Фердинанда, выросшего в Испании и вызывавшего поэтому симпатии испанцев, в особенности кастильцев, он намеревался отослать в Австрию или Германию. Здесь, в Испании брат мог явиться помехой в его планах.

К ликующей радости Карла, его провозгласили королём Кастилии и Арагона. К его досаде, и он ничего не мог с этим поделать, кортесы, в тоже время, настояли: Хуана должна оставаться королевой Испании, они преклоняются перед волей покойной Изабеллы Кастильской, провозгласившей в завещании дочь Хуану королевой Кастилии, и уважают законы наследования.

Весть о кончине императора Священной Римской Империи Максимилиана, деда со стороны отца, погнала новоявленного короля Испании в Австрию и Германию. За титулом императора. В мечтах Карл уже представлял себя властителем могущественной империи* – земель разных языков и обычаев, но объединённых под знамененем истинной католической веры.

     В пути он вспоминал послания Сиснероса о важности католической веры в жизни Испании. Отец Карла Филипп, по словам кардинала, не был привержен вере так сильно, как это принято в Испании, считал, что слушать иногда мессы в церкви вполне достаточно, а королева Хуана ничего не предпринимала.

     Из старых донесений бургундских и германских посланников Карл узнал, что суровый, аскетичный Сиснерос, тогда ещё архиепископ, и любивший всякого рода увеселения Филипп не раз «скрещивали мечи». И кто знает, чем бы всё закончилось, если бы не внезапная, безвременная кончина короля Филиппа.

     Но он, Карл, совсем другое дело, он рьяный приверженец католичества. Иначе и быть не может. Только идея общей веры способна объединить разные страны и народы его будущего государства в единое целое, и он готов защищать веру и сражаться за идею на сколько хватит сил.

     Хотя на выборный титул императора претендовали и немецкие князья, Карл осознавал своё неоспоримое преимущество. Он – наследник земель покойного императора Максимилиана. Здесь, как в Испании, не обошлось без умасливаний и задабриваний. И опять Карл торжествовал, добившись заветного титула. Его провозгласили императором Карлом V.

     Осмотрев с пристрастием города и веси Австрии  и Германии, он затем созвал всеобщую ассамблею рейхстага* в германском Вормсе. Предстоящее событие вызывало у Карла тревогу. Но вовсе не представление себя новым императором беспокоило его.

    На ассамблею Карл вызвал презренного монаха по имени Мартин Лютер, распространявшего еретическое учение. Он обличал отпущение грехов за деньги, клеймил Рим и Папу лгунами, прелюбодеями и обжорами, делал это так остроумно, что слушатели его смеялись над католичеством и Папой и начинали верить в проповедуемый им вздор: они-де вполне могут молиться и разговаривать с богом в своей душе, достаточно их искренней веры и Библии.

    В глубине души император считал Буллу Папы о продаже индульгенций*, чтобы собрать деньги на строительство храма в честь Святого Петра, не слишком мудрым решением. И без того хватало осуждавших безгранично роскошную жизнь прелатов. Но негодный монах осмелился прилюдно хулить церковные власти, призывал не признавать их верховенства и посредничества в обращениях к Господу, а это уже были слова еретика.

     Как назло, зловредное учение распространялось словно чума, поражая, казалось бы, добрых католиков. Ересь уже расползалась за пределы Германии в Нидерланды, Швейцарию, Францию. Лютера необходимо остановить, заставить публично раскаяться и отказаться от своего словоблудия.

     Чтобы добиться присутсвия Лютера на ассамблее, Карлу, скрепя сердце, пришлось обещать ему неприкосновенность в Вормсе. Монах стоял перед ним, не опустив головы, и не было страха в его глазах, а была решимость, он чувствовал за собой силу людей, верящих ему, идущих за ним. Мартин Лютер во всеуслышание повторил проповедуемую им ересь и заявил: если он откажется от того, во что свято верит, то поступит против совести, а это не по-божески.

     Еретик! Еретик!! Прав был Папа, когда провозгласил Лютера еретиком и предал анафеме! Карл негодовал, объявил проповеди Лютера ересью и собирался арестовать его тотчас, как тот покинет пределы Вормса. Однако, Лютер исчез самым непостижимым образом, его не удавалось найти.

     Одни говорили, что он мёртв, какой-нибудь рьяный католик или наёмник императора прикончил его, другие возражали – он жив и где-то скрывается. Тела Лютера нигде не обнаружили, а значит, еретика кто-то укрывал.

     Тревожные известия из Испании о выступлении мятежников ошарашили Карла, он поторопился с отплытием. Бунтовщики, называвшие себя Священной Хунтой, не желали иноземного короля, не знавшего их языка и обычаев. К его прибытию порядок уже восстановили, его войска одержали победу.

     В отчётах о бунте Карл с удивлением прочитал о стойкости своей матери. Бунтовщики, в захваченном ими Тордесильясе, преклонили колена перед королевой и просили подписать их воззвания. Настойчиво просили, обещали восстановить её в реальной власти. Однако, королева Хуана не поставила ни одной подписи, невзирая на опасность для жизни. Это были сила духа, храбрость и вера.

     Карл снова и снова задавал себе вопрос: Отчего его мать так сделала? Бунтовщики рассказали ей о смерти отца и о провозглашении сына королём, она теперь знала всё. Королева Хуана могла бы сейчас править Испанией, а он превратился бы в принца-наследника. Она никогда не изъявляла желания отказаться от титула и власти, а выпавшим ей шансом не воспользовалась. Почему? Карл не находил ответа, не понимал свою странную, загадочную мать.

Казнив главарей бунтовщиков, Карл поставил кастильских дворян на ряд ведущих позиций и с новым усердием продолжил учить испанский язык. По предложению кортесов, которое Карл нашёл вполне разумным, он женился на португальской инфанте*. Он согласился на брак, ещё не зная как выглядит будущая жена. Это второстепенно, думал Карл, его брак, как и браки сестёр и брата, должны принести пользу государтву. 

     Повзрослевшую сестру Каталину он выдал замуж за португальского короля. Ему пришлось пойти на обман и хитрость, чтобы выкрасть младшую сестру у матери и вывезти её из Тордесильяса. Этого требуют интересы империи, сказал Карл себе, Каталине и королеве Хуане. Каталина скучала по матери, но любопытство к миру за пределами Тордесильяса позволили ей легче перенести разлуку.

     Хуана кричала, плакала, отвергала еду, стояла в одном платье на дожде и холоде, отказывалась посещать мессы и исповедь. Последнее обстоятельство более всего поразило Карла. Император пребывал в некоторой растерянности, не зная что и думать, что делать, но оставить всё так как есть невозможно, никак нельзя. Он назначил матери нового управляющего-соглядатая   и обязал того посылать отчёты о жизни королевы Хуаны только лично ему, затем немедленно отправился в Тордесильяс.

 - Мы все беспокоимся о душе Вашего Величества. Душа остаётся с грехами на ней, если
 не слушать мессу и не ходить на исповедь, - Карл почувствовал себя проповедником.

  - Не стоит волноваться о моей душе, дорогой Карл, моя душа всегда с Богом. Я возношу молитвы Господу и открываю Ему свою душу. Я молюсь перед Библией, среди великолепных картин, изображающих Пресвятую Деву, держа в руке удивительной красоты крест – подарок милого Фердинанда. Иногда для моих молитв я облачаюсь в одеяния монахини, чтобы быть ещё ближе к Господу, хотя я не монахиня, а королева.

   - Церковь предписывает регулярно посещать меccу и исповедоваться – ритуалы, которые обязаны соблюдать добропорядочные истинные католики.
  - Добропорядочные..., впрочем, я время от времени посещаю мессу, - Хуана посмотрела сыну прямо в глаза, - Ваше Императорское Величество.

И ни слова упрёка. Но в печальном взгляде королевы Хуаны Карл прочитал упрёк. Выйдя из покоев матери, он тихо сказал управляющему:
   - Лучше всего, чтобы никто не увидел Её Величество, потому, что ничего хорошего из этого выйти не может.*

     Хуана постепенно смирилась с потерей Каталины. Младшая дочь была смыслом её жизни в Тордесильясе, у неё словно вырвали сердце, но рано или поздно принцесса покинула бы Испанию для замужества, как в своё время покинула Испанию сама Хуана. Дни королевы текли один за другим, похожие друг на друга, словно это был один длинный день. Всё, что ей теперь осталось – молитвы и воспоминания. Хуана молилась и предавалась воспоминаниям после молитв.

     Она помнила себя, наказываемой родителями за недостаточное католическое рвение, наказания обсуждались с архиепископом Сиснеросом. Ей приходилось уходить в себя, скрывать свои чувства и ощущения. Тем более истово она молилась, испрашивала заступничества у Господа и Девы Марии. Её глубокой, пламенной натуре невозможно было постоянно скрывать чувства, иногда они вырывались наружу. И снова следовали увещевания и наказания.

    Когда она, семнадцатилетняя инфанта, впервые увидела своего мужа – герцога Бургундии Филиппа Красивого, она полюбила его страстно, сразу и на всю жизнь. Любовь обернулась страданиями и ревностью. Супруг её оказался ветренным человеком, любившим увеселения и любовные интрижки. Увлечение красавицей супругой быстро прошло и он привычно вернулся к фривольным похождениям.

     Жизнь бургундского двора беззаботно протекала в пирах, балах, охоте и турнирах. Между развлечениями слушали мессы. Она молилась и читала библию, окружённая тонкими, обострённо-драматичными картинами нидерландских мастеров, похожими на те, что висели в храмах.

    Чувствительные изображения Иисуса, Девы Марии и святых вызывали в душе божественный трепет. Никого не заботили её нечастые посещения мессы или исповеди.

            Хуана никогда не помышляла о троне, с детства зная, что её брат Хуан будетправить Кастилией и Арагоном. Судьба же предначертала ей стать королевой Кастилии после вихря смертей, сотрясшего испанскую королевскую семью.

    На родной земле новоявленную королеву ждало очередное разочарование: Филипп не удовлетворился титулом короля-консорта, а жаждал всей полноты власти, он начал искать себе сторонников. Менять в корне свою разгульную жизнь оттого, что он стал теперь королём Кастилии, Филипп не собирался.

     Наоботот, он пытался привить бургундскую весёлость испанскому двору, но встретил ожесточённое сопротивление архиепископа Сиснероса. Яростные стычки, раздражавшие обоих, случались всё чаще и здесь королева Хуана неизменно принимала сторону супруга, несмотря на все его интриги, чтобы заполучить власть.

     Смерть молодого, полного сил Филиппа произвела впечатление снега, выпавшего летом, так она была неожиданна и преждевременна. Хуана погрузилась в омут горя. Невзирая на все измены, Хуана страстно любила супруга, отца её обожаемых детей. Под сердцем её билось сердечко их шестого ребёнка.
   
     Опустошённая смертью Филиппа, она осталась один на один с опасным и могущественным противником. Королева Хуана неспособна править Кастилией, убеждал Сиснерос кортесы, она недостаточно хладнокровна для этого. Он осторожно пытался преподнести кортесам мысль о том, что королева не столь ревностная католичка, каковой была её мать Изабелла Кастильская.

     Но просчитался. Кортесы напомнили ему о воле Изабеллы и законах наследования, Изабелла не провозгласила бы королевой Кастилии безбожницу. Как ни влиятелен был Сиснерос, но обвинить королеву Кастилии в ереси оказалось ему не по силам.

     Королева отчаянно нуждалась в поддержке и откуда ей ждать помощи, если не от отца. Послание с просьбой прибыть из Арагона к ней в Кастилию она отправила с самым быстроходным гонцом. Прибытие отца принесло чувство успокоения, дочь с радостью бросилась в отчие объятия. Как давно она его не видела!

     Хуана изрядно удивилась, когда отец приблизил к себе архиепископа. Король Фердинанд сделал Сиснероса своим советником, но к дочери не подпускал, добыв ему взамен у Папы шапку кардинала, а ей в скором времени предложил поселиться в замке Тордесильяс и жить в тишине и покое. После смерти Филиппа её здоровье стало хрупким и неустойчивым, убеждал отец, ей будет гораздо лучше вдали от шума Вальядолида.

     Будто земля уходила из под ног Хуаны, будто воздуха не хватало вздохнуть. Отец, как когда-то супруг, стремился к власти в Кастилии. С изменами Филиппа она жила ещё со времён Нидерландов, но отец... Предательство отца изломало душу. Отчего любимые ею люди предают её? Чудовищно, нелепо бороться за власть с собственным отцом, у Хуаны опускались руки.

     Противостоять отцу с его верным псом Сиснеросом оказалось непосильной задачей, она вынуждена была перебраться в Тордесильяс. С ней оставили малютку Каталину, родившуюся после смерти Филиппа, но её сын Фердинанд, которого она привезла с собой в Кастилию, остался при дворе в Вальядолиде.
 
    
Местечко Тордесильяс, несмотря на близость к Вальядолиду, оказалось довольно глухим и малонаселённым. Казалось, отец будто спрятал её от всех, и, прежде всех, от кардинала Сиснероса. Верны ли её ощущения, или она просто пыталась оправдать неблаговидные действия дорогого человека? И снова она молилась, испрашивала у Всещедрого силы и стойкости, чтобы перенести выпавшие на её долю испытания.


Турецкий султан Сулейман, кажется, решил завоевать христианский мир. От брата Фердинанда из Австрии Карл получал тревожные письма о страшных разрушениях, учинённых войсками Сулеймана в Венгрии. Сестра Мария осталась вдовой – двадцатилетний венгерский король Людовик* погиб в битве с турецкими войсками.

     Карл читал весть об осаде Сулейманом Вены, наполняясь возмущением,  и, вместе с тем, весть эта вызвала в душе прилив религиозного пыла. Именно он должен возглавить поход всех христианских сил против зарвавшегося султана. Торопливо собравшись, император отплыл в Нидерланды. С грустью покидал он жену и детей, предвидя долгую разлуку.

     Удержать Вену, отбить Венгрию, сдержать мощный напор османов на христианские земли – военные кампании следовали одна за другой. Он одержал важные победы, освободил пленённых христиан. В лавровом венке победителя Карл въехал в Рим принять торжественные поздравления Папы и отпраздновать триумф.

     Императора  стали называть «Божьим знаменосцем», он гордился прозвищем. Отчаянно скучал по жене и детям, писал им нежные письма, но постоянные войны, походы против войск Сулеймана надолго задержали его в Нидерландах и Германии.

Карл сражался за католическую веру с Османской империей, а в это время в его государстве образовалсось некое объединение почитателей Лютера. На возникший в тюрингском Шмалькальдене союз Карл не обратил большого внимания, ожидая, что альянс этот быстро распадётся, как распадалось много союзов и соглашений, все его силы и деньги уходили на борьбу с султаном.

     Но он ошибся. Вопреки его ожиданиям, союз окреп и начал требовать признания учения Лютера. Неслыханная дерзость! И это после того, как он пошёл на уступки в обмен на помощь в борьбе с Сулейманом. Что ж, он покажет им, что не зря с гордостью носит своё прозвище. Карл готовился к битве за веру.

     Решающее сражение произошло при Мюльберге. Как трудно далась ему эта знаменательная победа! Карл пребывал в эйфории, снова получал поздравления Папы. Позировал для парадного победного конного портрета несравненному Тициану. Серебрянные с позолотой доспехи поблёскивают.

     Его освещённое божественным сиянием лицо - гордое лицо победителя, его могущество и власть неоспоримы. Триумф защитника веры, «Божьего знаменосца». Все, кто видели портрет, восхищались величием монарха и мастерством художника. Тициан был осыпан императорскими милостями. Католичество восторжествовало, да и Лютер умер год назад.

     Император принимал в Брюсселе выросшего сына-наследника: провёз его по городам и весям своего разноликого госуларства и проводил обратно в Испанию, по которой сын Филипп, Карл видел это, сильно скучал. Он с удовлетворением заметил, что его сын, воспитанный в Испании, вырос непримиримым, даже ещё более непримиримым, чем он сам, поборником истинной католической веры.

Вести из Испании огорчали и разочаровывали императора. Его мать, королева Хуана, так по-прежнему и отказывалась от месс и исповеди, разговаривая с богом какими-то своими способами. Ни ужесточения режима содержания, ни, наоборот, уговоры и ослабление режима, не могли сдвинуть упрямую королеву с её странных замашек.

     Странных, если не сказать более. Её действия и рассуждения попахивали Лютером. Карл удивлялся, не знал, что и думать, ведь королева Хуана, совершенно определённо, не могла знать Лютера и его учение.

     В городах Германии и Австрии ощущалось явное недовольство. Сторонники Лютера тайно проводят свои службы, писал ему в Брюссель Фердинанд. Новый мятеж протестантов сотряс Германию. Карл собирался с силами нанести им новое поражение. Им не удасться пошатнуть католическую веру и величие империи.

            Между тем, он получил известие о смерти королевы Хуаны. Её соглядатай в тайном послании известил императора: перед смертью королева пожелала причаститься, но от мессы и исповедания отказалась. Карл почувствовал себя измождённым путником в пустыне. Почти полвека его мать провела в заключении, но так и не покорилась.

      Он часто смотрел на портрет, написанный Тицианом, на своё гордое лицо победителя. На самом деле он ощущал себя попобеждённым. В то время, как он сражался за праведную веру по всей Европе, под Вальядолидом, сердцем Кастилии, его собственная мать, принёсшая, он, уже немолодой и больной, теперь понимал это, определённые жертвы ради него, так и не пожелала умереть в лоне истинной католической веры. Ему так и не удалось сломить её.

Он долго рассматривал свой портрет. Заметил грусть и задумчивость, и даже некую растерянность, которых не замечал ранее. Неужели художник предвидел его поражение? Долго ходил, думал, не находил себе места, а затем вдруг отписал Фердинанду в Австрию: он готов подписать мир с лютеранами, дающий им некоторые права.

     В следующем году император вызвал в Брюссель сына и отказался от престолов в пользу сына Филиппа и брата Фердинанда. Усталость и опустошённость овладели Карлом, вдруг обострились все недуги. Полжизни он провёл в военных походах, а теперь желал тишины и спокойствия. Решив удалиться на покой, Карл стал искать в Нидерландах подходящее тихое место, лучше всего монастырь, для своей резиденции. 

     Неожиданно даже для самого себя, его вдруг неудержимо потянуло в Испанию, где он был счастлив со своей семьёй, где почили его отец, мать и жена. Он удалился в Испанию, в монастырь иеронимитов Юсте. Этот монастырь он выбрал не случайно. Орден Святого Иеронима возник когда-то на испанской земле и с недавнего времени стал одним из его любимых.

     В монастыре он предавался размышлениям об умершей матери. Может быть, её вынужденное заключение являлось неким благом для неё, не желавшей следовать предписанным католической церковью ритуалам. Фердинанд Арагонский заключил её в замок Тордесильяс не только ради власти в Кастилии, он спрятал от всех свою дочь. То же самое сделал и он, её сын. Ни отец, ни сын не смогли сломить упрямую королеву. Сила духа и стойкость, которым можно позавидовать.

     Карл без устали писал сыну Филиппу о необходимости защиты католической веры, а когда засыпал, ему снилась красивая, порывистая женщина, нежно целующая его, шестилетнего мальчика, на прощание или трепетно обнимающая его, молодого юношу, в Тордесильясе.
         

* В годы правления Карла V - земли Асвтрии, Германии, часть Венгрии, часть Италии. Главным городом была Вена.
*Кортесы – региональные сословно-представительные собрания. Предшественники парламента. Иногда существенно ограничивали власть монарха.
* Наследственные земли Карла V: от отца, Филиппа Красивого -  Бургундские Нидерланды, Люксембург, Артуа, Франш-Конте. От матери, Хуаны Безумной - Кастилия, Леон, Андалусия, Канарские острова, Вест-Индия. От деда по материнской линии Фердинанда II Арагонского -  Арагон, Каталония, Валенсия, Руссильон, Неаполь, Сицилия, Сардиния, Балеарские острова. От деда по отцовской линии Максимилиана I - Австрия, Штирия, Каринтия, Тироль. Он также являлся королём Германии. Позже присоединил к своему государству Гельдерн, Ломбардию, Тунис, Новую Гранаду, Новую Испанию, Перу.
* В Священной Римской Империи – представительный орган имперских сословий и городов с законодательными и судебными функциями.
*18 октября 1517 года Папа Лев X издал Буллу о продаже индульгенций, отпускающих грехи, для содействия строительства храма Святого Петра.)
*Инфант, инфанта – в Испании и Португалии принц, принцесса королевской крови, не являющиеся наследниками престола.
* Это, якобы, реальные слова, сказанные императором Карлом после одного из посещений своей матери, королевы Испании Хуаны.
* Или Лайош  II .