Светлый уровень Небытия. Безликий. Часть-12

Владимир Соловьёв проснулся, содрогнувшись всем телом, от какого-то громкого удара. Создавалось впечатление, что где-то  в доме сильным сквозняком захлопнуло открытую дверь или окно. Он поднялся на диване, сел и огляделся. И вдруг, как будто мощная волна состоящая из ядовитой кислоты и осколков битого стекла, обрушилась на него, проникая в каждую клеточку тела, причиняя тем самым нестерпимую боль. Голова закружилось, в ушах зазвенело, в глазах потемнело и тошнотворный ком упёрся в гортань.
Это было состояние похмелья, переживаемое им неоднократно, но на этот раз отличающее чересчур обострёнными и болезненными ощущениями.
"Вискарь, блин" - мысленно произнёс он и закрыл лицо руками.
Потом, медленно опуская ладони и освободив глаза, посмотрел перед собой. Постепенно проявлялись очертания знакомых предметов в комнате. Но даже их неспешное проявление доставляло болезненный дискомфорт сознанию. На каком-то этапе просветления он понял, что возле открытых дверей кто-то лежит.
"Уйди!"
Неожиданно выплыл из сознания до боли знакомый окрик, от чего появилась невыносимая боль в области затылка и Владимир глухо застонал.
Спустя непродолжительное время он понял -  кричал сам.
Когда в лежащем на пороге человеке он узнал Виолетту, сомнений не оставалось - придут ещё более страшные воспоминания.
"Чего ты здесь разлёгся? До кровати не смог дойти? Ну, надо же было так напиться. Ой, горе ты моё... Вставай, пойдём. Слышишь, да вставай же ты...".
Она стала его тормошить, поднимать...
"Уйдииии! Не трогай меня пьяного!".
Потом она испуганно закричала и послышался звук падения. Но перед этим он её ударил. А может показалось? Может приснилось?
Владимир, всё ещё сидя на диване, сжал правую ладонь в кулак и посмотрел на костяшку безымянного пальца - она была вспухши и кожа в надрыве.
Когда подходил к лежащему телу, оставалась ещё слабая искорка надежды. Но когда увидел застывший взгляд, разбитую губу и кровавый подтёк на подбородке женщины,  эта искорка безжалостно угасла.
Он опустился перед Виолеттой на колени, взял её окоченевшую руку и стал нащупывать пульс.
- Никогда, никогда я не бил женщин - тихо произнёс он.
Протрезвление наступало медленно и до ужаса болезненно, обнажая непонятные вопросы.
Позавчера Виолетта объявила, что с следующего дня уходит в отпуск, и уехала в город по делам. Потом она планировала вернутся и сходить на болота за ягодами. Конкретных чисел не оговаривала, по обстоятельствам, но видно вернулась вчера вечером последним автобусом. И вот...
Владимир уже понимал, что это конец всему, может быть даже всей его жизни. Но легче от  этого не становилось.
В сознании уже крутилась, как он будет вызывать милицию, что им говорить. Но теперь эта мысль только увеличивала страдания.
И вдруг он вспомнил - у него есть опохмелится.
Владимир жадно пил из горла, подавив перед этим два рвотных позыва и одолел почти половину бутылки.
Спиртное обожгло желудок и медленно освобождало организм из тисков боли и страдания. Чем больше он хмелел, тем больше прояснялось в голове. В какой-то момент он даже сам удивился своему состоянию: полное спокойствие и ясное сознание. Такое ощущение будто бы он абсолютно трезвый.
- А зачем тебе вызывать милицию?
Казалось, что этот неожиданно возникший в сознании вопрос задал совершенно другой человек - трезвый, спокойный рассудительный.
"Она собиралась за клюквой... "
"Она пошла сегодня утром, я её не видел потому что был пьян..."
"Она могла заблудится и попасть на Шипучую Гать"
" У неё начался отпуск, у неё были дела в городе".
"Она уехала, я не знаю куда...".
Всё дальнейшие его действия  носили спокойный, продуманный характер. Он спустился в погреб, освободил место в центре. Из бочки и дверей соорудил стол, над ним сделал яркое освещение. Потом принёс новый рулон полиэтиленовой плёнки, застелил стол, пол под ним и рядом. Затем перетащил  сюда мёртвое тело, долго и тщательно точил нож. Из такого же полиэтилена сделал фартук и приготовил резиновые перчатки.
 С определённой периодичностью "трезвый человек" покидал Владимира, но пол стакана виски возвращал его на место.
На улице ещё только начинало темнеть, когда тело было разделано и упаковано. На следующее утро он погрузил его на тачку и открыто, ни от  кого не прячась, повёз его на Лапкинские карьеры.
Лапки нельзя было даже назвать деревней: так, пяток домов в начале леса. Издавна люди здесь брали гравий. Когда недалеко обосновались дачные посёлки потребление его возросло в разы. Но особенно востребованным  он стал при строительство новой дороги. Где-то в течении года карьер разрастался в сторону леса. Когда дорогу построили, все работы прекратились и карьер потихоньку стал зарастать деревьями и травой. Однако неожиданно возникла проблема - образовался высокий обрыв со стороны леса. Всё бы ничего, но по каким-то причинам дикие животные стали падать с этого обрыва и калечится. Охрана природы обеспокоилась данным обстоятельством и добилась, чтобы дорожная организация, которая разрабатывала карьер,  срезало крутой склон, сделала его покатым.
Нельзя сказать, что карьер начали заполнять мусором. Но материал был явно никому не нужный: земля, вперемешку с песком, камнями травой и корнями. А вот дачники почти в открытую стали возить сюда именно мусор, выбрасывая его обычно перед выгрузкой самосвала. Кто занимался строительством, гравий брали по-прежнему здесь, но налегке тачки не возили: в карьер - мусор, с карьера - гравий.
Если бы Владимиру в то утро встретился кто-нибудь из знакомых или не знакомых людей, он бы ничего не заподозрил: ну, катит мужик тачку, заполненную чёрными полиэтиленовыми мешками с мусорим. Но ему никто не встретился. Он нашёл ямку, выгрузил туда содержимое тачки и собирался уже закапывать. Он успел уже хорошо присыпать песком мешки с телом,  как вдруг приехали самосвалы, и, именно на то место стали выгружать землю. Через час там уже образовалась двухметровая насыпь.
Запланированные ещё заранее отделочные работы в доме, пришлись как раз кстати, чтобы окончательно скрыть возможные следы преступления. Дверной косяк, о который ударилась Виолетта, и где он смывал следы крови, а также пол внизу, были перекрашены. Сожжён полиэтилен, одежда, обувь где могли остаться, невидимые простому глазу, капли крови.
Если задаться вопросом - "Раскаивался ли Владимир в содеянном?" -  то в начале следовало ответить на другой вопрос - "Какой Владимир?". С определённого момента в нём напрочь обосновался "трезвый человек". Спокойный, расчётливый, умный. Это он хладнокровно расчленял тело и прятал его. Это он убирал следы преступления и строил планы на будущее. Но само преступление совершил другой Владимир. И совершил его в бессознательном состоянии. Возможно он и раскаялся бы в содеянном, но "трезвый человек" не позволял ему этого. "Что сделано, то сделано, уже ничего не исправишь. Надо думать как жить дальше" - говорил он. "Трезвый человек" питался алкоголем и когда его в организме было не достаточно, проявлялся другой, настоящий Владимир, в виде страха и паники.
Обычно пол стакана виски возвращало прежнего человека на место, часа где-то на четыре.
Дальнейший план был таков - выждать месяца полтора и заявить о пропаже. Но неожиданно возникли обстоятельства, которые стали нарушать его.
Однажды Владимир проснулся среди ночи от голоса Виолетты.
- Мне холодно! - громко сказала она.
Он вздрогнул, открыл глаза. Долго всматривался в темноту и вслушивался в тишину. И хотя больше ничего не повторилось, складывалось довольно стойкое впечатление, что в комнате всё-таки кто-то есть. Наконец Владимир не выдержал, поднялся, налил себе полстакана виски и выпил. Это помогло.
Следующий раз всё произошло с точностью до наоборот: он открыл глаза и увидел Виолетту, стоящую у его в ногах. Она стояла сгорбившись, прижав к животу руки и неотрывно глядя в глаза Владимиру.
- Мне холодно! - наконец произнесла она и исчезла.
Выпив очередную порцию алкоголя, его неожиданно посетила мысль - спиртное теперь требует и Виолетта.
Если к ночным видениям он привык и справлялся более-менее легко, то первые дневные застали врасплох. То он замечал её в тени под яблоней, то в дверях сарая, то она выглядывала из окна дома. И хотя видения сразу же исчезали, Владимира после этого бросало в пот и кружилось  голова. Помогал тот же алкоголь.
Как-то  местные шабашники разжились спиртом и пригласили его разделить с ними эту радость. И здесь произошло странное событие. Хотя раньше Владимир мог выпить много, обычно держался нормы. А в таких компаниях, прежде чем перебрать лишнего, обычно раньше заканчивалась водка. Теперь же, дойдя лишь до середины нормы, он почувствовал, что захмелел на всю катушку. Решив, что скоро наступит второе дыхание, он продолжал пить. Однако второго дыхания не дождался - количество выпитого его вырубило.
Надо отдать должное собутыльникам - они притащили его домой и даже раздели и уложили в постель.
Он проснулся среди ночи, потому что ушёл "трезвый человек".
Появление Виолетты тоже не заставило себя долго ждать.
Ящик с виски находился под журнальным столиком. Даже если бы Виолетта была дома, она бы насчёт этого ничего не сказала. Поэтому он особо не  прятал спиртное.
Владимир привычным движением запустил руку в ящик и не нашёл там знакомых вещей. В испуге он рывком извлёк из-под стола картонную упаковку и разорвал её. Ящик оказался пуст. Но он точно помнил, что там ещё оставалось две бутылки.
- Козлы! - в отчаянии закричал Соловьёв - Хотя бы спросили.
Последствий отсутствия алкоголя не пришлось долго ждать: вскоре они полностью завладели его организмом.
Владимир сел на диване, подобрав колени к подбородку и обхватил голову руками.
Виолетта истерически кричала, но он закрыл глаза и ни разу не взглянул в сторону голоса.
От абстинентного синдрома тело начало трястись, но Владимиру казалось, что он замерзает от непрерывно звучащего голоса - "Мне холодно, мне холодно..."
В доме ничего не было спиртосодержащего и достать что-нибудь подобное среди ночи, тоже не представлялось возможным. Надо было терпеть до утра, а дрожь становилась всё сильнее и сильнее. Владимир залез с головой под одеяла но всё было тщетно.
В самой большой комнате дома Виолетты был камин. Как-то два дня подряд шёл дождь и они, спасаясь от сырости, почти всё это время просидели возле огня. Теперь Владимир увидел в этом спасение.
- Сейчас, сейчас, дорогая... Сейчас мы с тобой согреемся - говорил он призраку, укладывая дрожащими руками дрова и мятую бумагу в распахнутую пасть камина
Огонь уже горел во всю, но Владимиру легче не становилось. Он бросал и бросал поленья в заполненную, уже почти под завязку, топку. И вдруг Виолетта замолчала...
Владимир тоже перестал трястись и медленно обернулся.
Женщина стояла перед ним запрокинув голову и молча смотрела на потолок.
Владимир проследил за её взглядом и увидел, что там, перекинутый через балку, висел синий пояс от её халата. Когда-то Виолетта его потеряла и часто об этом сокрушалась. И вот он нашёлся...
Все дальнейшие действия мужчины были словно запрограммированные и подчинялись чьей-то невидимой воле, которой он не мог противостоять: стул, узлы на длинном поясе, петля на шее... В мыслях было какое-то подозрительное молчание и, как последствие этой тишины, его тело перестало трястись. Потом, когда ноги почувствовали пустоту, ему показалось что он быстро прыгает по невидимым ступенькам вниз. Когда ступеньки кончились, Владимир стал стремительно падать в чёрную пустоту. Вдруг он почувствовал глухой удар и падение прекратилось. Когда он открыл глаза, то увидел, что у него на ладони лежит горящее палено. Но боли не было, поэтому он не убирал руку. И страха не было, поэтому он уже ничего не боялся. Дальше - то ли его глаза закрылись, то ли виденье пропало и он снова очутился в темноте.