Это, любимая Бэйли, Хэммет
Татарский интернационалист Енукидзе осторожно, чтоб ненароком не звякнуло, положил телефонную трубку на рычажки и на цыпочках прокрался к кабинету секретарши, выглянул, но Руазет по - прежнему отсутствовала, он похвалил себя за предусмотрительность и накинул плащ. Спускаясь по лестнице " Крымско - Кыргызского банка всех святых " он насвистывал, стараясь придать себе веселый вид, будто не бросил его в холодную дрожь обрушившийся громом звонок Хельги Суэнс. Оглядываясь, меняя такси, Енукидзе подкатил к отелю на Сороковой и вбежал было, прикрываясь шляпой, в прохладное после изнуряющей жарой улицы помещение, как сзади раздался возглас :
- Хамид Хусаиныч, а вы партвзносы уплочивали ?
Енукидзе чертыхнулся, стремительно бросая руку к боковому карману плаща. Ощутил кончиками пальцев успокаивающую тяжесть топорика и развернулся, ожидая увидеть соратника по борьбе за дело татарских народов, ведь никому другому задать столь несвоевременный ситуации вопрос не пришло бы в голову. На него надвигался здоровенный шериф. Под два метра ростом, в неизменном стетсоне, кобура небрежно болтается на бедре.
- Ну что, Жимми, - покачивая головой сказал шериф, прищуривая стальные глаза, - спешишь к своей потаскушке Суэнс ?
Енукидзе опустил руки, лишь напрягшейся мышцей предплечья чувствуя приятную тяжесть топорика. " Хорошо американцам, - думал он, невинно глядя на ботинки шерифа, - они не рабы, у них оружие доступно, а нам, татарам и хохлам, приходится полагаться на подручные средства борьбы ". Он неожиданно вспомнил, как уманские крестьяне вырезали кухонными ножами еврейское гетто, как полтавцы разметали оглоблями и топорами польских панов, прихватив и замешкавшееся посольство диких московитов. Вздохнул, успокаивая нервы. Было время. Сейчас - цивилизация. То есть, все в говне, отсасывают у одного хозяина, собачась Гиркиным и Савченкой, отсылая прибыля с маржой на счет Храма Сиона. Политес, б...дь. Натуральный политес, когда не отличишь Шендеровича от Просвирнина, Путина от Байдена, так как конечным выгодоприобретателем получается всегда тот же адресат, помести ты его в лондонское сити, в храм Соломона или Кремль. Какая, на хрен, разница.
- Какая ? - усмехнулся жестким ртом шериф, наступая Енукидзе на ногу. - Я тебе скажу, какая. Ах ты, сука, - страшно шипел шериф, хватая интернационалиста за пах, - сопротивляться вздумал ?
Неожиданно шериф зашатался, белея. Неверяще посмотрел в мутные глаза Енукидзе, юркими обмылками бегающие под тут же запотевшими стеклами очков.
- Ну да, - пожимая плечами бормотал Енукидзе, - у меня нет яиц. И чо ? Для бегства в Израиль или сопротивления посредством марионеточных СМИ с блогосферой яйца лишь мешают. Лежишь на диване или восседаешь на стуле в редакции, шурудишь копытцами по митингам или подписываешь петиции Навального - яйца только щемятся.
- Кальсоны надо побольше размером, - деловито посоветовал шериф, доставая пачку " Кэмел" без фильтра. Закурил, спохватившись, предложил сигарету Енукидзе. Тот сурово покачал головой : - Не дело, товарищ, курить. Курить - здоровью вредить, а мое здоровье принадлежит родине.
С высоко поднятой головой Енукидзе зашел в отель, оставляя шерифа на обочине цивилизованного мира. В Нью - Йорке.
- Хамид !
Шикарная блондинка привстала с роскошной кровати, застеленной серой армейской шинелью.
- Лежите, товарищи, - приказал Енукидзе, стремительно сбрасывая плащ. Подошел к кровати и душевно пожал руку пуэртоамериканцу, парагвайцу и кубинцу, живописно обрамлявшим нагое тело Хельги Суэнс. Сел в кресло, подвинув его к окну, и произнес : - Отчетно - выборное собрание ячейки прошу считать недействительным.
Затем завизжал и бросился в постель. Дальше оргия. Жаль, что Дэшил ничего такого не писал. И странно, что Дэшилу даже не приходило на разум, что есть целые страны, где право на оружие чотко и резко запрещено, так как понимание сути людей и нелюдей - как аппаратура, при нем. При нем задача, секретный пароль. И вместо толстого - толстого слоя шоколада - ярлычок " Руссиянская блогосфера" и за всю х...ню.
Свидетельство о публикации №221042100093