Красное и черное

Тянут, как в бездну, в себя зеркала.
Бледная лампа вчера здесь была.
Лампа все та же сегодня
Бредит, что старая сводня

Светом, в котором игра тишины
Ставит на красное гулом войны, –
Это постыдно и скверно,
Подло, бессмысленно – верно?

Ставят на черное пыльные бра.
Жесткий диван недоволен с утра.
На вертикальной подставке
Книги стесняются явки.

Лампа, хозяин которой убит.
Библия емкостью сто мегабит.
Яркий настольный портрет
Пулей надломленных лет.

Красный диван навсегда одинок.
Ручка не выведет даже двух строк.
В комнате эхо войны.
Вещи в синдроме вины.

Кровь проступила на бритве "Нева".
Зеркало спит, как большой котлован.
Может быть, там, в котловане,
Он не убит, только ранен?

Стало быть, тем его выручил Бог,
И под мелодию Жака Тибо
Этот боец еще зреет и зрит,
Чувствует, хоть инвалид.

Или же там он рожден стариком.
Где-то по адресу жизнь.com,
В странном, больном зазеркалье,
С климатом южной Антальи.

И молодеет, не зная забот,
Фрукты растит и плодит круглый год,
А по ночам, весь в поту и огне,
Реквием видит нездешней войне.

Этого нам постигать не дано.
Черною кровью залито панно;
Лампа, что здесь никогда не была;
Мертвые, битые вдрызг зеркала.

22.04.2021 г.