5 глава

                1
Из–за случившихся  неприятностей воспринимать  действительность не хотелось.
 В этот раз  Лёхино сознание не спешило прояснять мысли в голове.
 За последнее время, что-то часто его мозги на крепость проверяют: то в драке у ресторана, то прикладом в затылок а сейчас вот падая, он прилёг многострадальной головушкой на большой камушек. Бабушкин полёживал в стороне, судя по глубокому дыханию разговаривать не хотел.
Поохав, пожалев себя любимого, Лёха сплёвывая песок принялся выражать эмоции по матушке. Полегчало.
Что бы подняться, голову пришлось поддержать двумя руками.
С трудом поворачиваясь, огляделся. Ни кого и на том берегу ни кого. Нет и
злополучной верёвки. Только он, да Лёша всё ещё полёживает в неловкой позе,
с открытыми глазами.
- Лёша! Эх, Лёша …
Что-то хочет сказать. Смотрит. Осуждает.
 Растеряешься тут, последние мозги из ушей вытекут.

Времени по тихому головой болеть к счастью или как, не было.
В верх по речке останавливаясь, нюхая воздух к ним приближался  медведь.
 Даже из далека его размеры внушали уважение. От страха силы прибыло в руках и ногах на двоих.
 Тащил Лёха товарища в речку, ухватив под мышки, не почувствовав
тяжести. В воде начались сложности, через глубину-то всего метра три - четыре,
но оказалось, что для такого дела уметь плавать по собачий мало.
Поддержать Алексею голову над водой и при этом самому не нахлебаться,
приходилось стараться. Дно ушло из под ног а в медленном течении на мелководье выносит, когда раки пообедают. Выталкивая на поверхность Бабушкина, Лёха погружался сам под воду, с каждым нырком всплывать, загребая одной рукой было труднее. Вода попавшая в легкие, разрывала грудь
свирепым кашлем, лишая возможности вдохнуть когда надо, получалось
когда не надо. Лишившись сил и ослабев до одури он всё таки преодолел речку,
 всё таки вытащил и не отпустил, только вот гордиться собой не хотелось.
Медведь в воду не полез, свежий запах следов Мартына увёл его дальше по берегу. Лёха лёг на сухой песок рядом с Бабушкиным, закрыл глаза, уснул вот так вот сразу, бут-то свет выключили.
                2

Пологий подъём закончился  между сопками, дальше тропа повела под гору.
Ещё можно было приступать на раненую ногу а вот поднять её или согнуть в колене
не удавалось, как бы Сергей не пыжился, раздувая щёки и бледнея, нога просто
не слушалась. Терпимая боль в горечах со временем переросла в муки адовы.
Чем дальше шли, тем чаще и длиннее получались остановки, иногда приходилось
поправлять повязку а за частую просто необходимо было набраться сил перед
новой порцией нестерпимой пытки калёным железом. Девчата помогали,
подставляли плечи.
Солнце завершая круговорот скатывалось за сопки. Мошка таёжная - маленькая
муха с зубами якобы, по вечерней прохладе поднималась над мхом и травой,
нависала над головой тучами. Отмахнуться от этих пираний летучих не просто даже
метёлкой из веточек. Вскоре взгляд на жизнь, Пронина ограничился, опухшие веки надулись, как мячики, до полной темноты оставались щёлочки. Чтобы посмотреть подальше, приходилось поднимать голову повыше.
- Зимовьё! -
Вздох облегчения. А то, дотерпел, не сломался.
- Переночуем здесь под крышей.-
Старый домик с крышей крытой рубероидом, с целыми дверями и окошечком,
был не брошенным, бывающие здесь люди содержали хозяйство в порядке.
В печке дрова, спички на полочке.
         ***               

Плавать Мартыну с рюкзаком и карабином без надобности. Спрятаться от него
в лесу фора у чужих  есть – шансов нет. Потому  не спешил, стрельнул
 ещё на берегу пару раз в воздух, чтоб беглецам веселей бежалось и пошёл в обход,
 через брод. День богатым выдался на события. Притомился чего-то он, под устал.
Нервишки успокаивать надо, в первые так-то вот за край шагнул.
Чужая кровь, как водица пролилась.
  Перешёл речку,
устроил привал с чайком и перекусом. Как не крути повезло ему в жизни. Ещё вчера
голь перекатная а теперь такой фарт привалил, что на лице глупая улыбка губы тянет к ушам. Главное
 не быть довольным на людях, не суетиться и всё само собой устроится.
Светлого времени не много осталось, что бы управиться поспешить надо.
Убрав за собою и залив костёр Мартын пошёл через лес, напрямки к вершине
распадка, туда тропа выходит, туда они побежали больше не куда, по сторонам
сопки крутые.
 В лесу темнеет быстро, время попусту терять ему негоже.
Эту высокую сосну из далека видно с берега, решив поглядеть не передумал-ли убегать,
 не вернулся-ли  парень с бабами к речке, он сняв рюкзак с карабином,
 полез на дерево.
- Высоко сидеть – далеко глядеть. Нет их на берегу. Значиться к зимовью подались  –
Спускался в низ Мартын в каком-то охватившем его возбуждении. Охота на
людей взволновала его.
- Конечно не обычно ещё так-то вот.-
Говорил он с собою мысленно - и отвлёкся не увидел, не услышал.
Медведь выследил его, накинулся со спины подкравшись.
 Нож бы выхватить да где там. Одна рука повисла в локте на сухожильях, за
вторую зверюга таскал его волоком, мотая головой пытаясь оторвать.
Жалко стало помирать, когда всё только сложилось. И не умер он, грехи
 не отпустили душу. Очнулся Мартын в завале, корчась от боли,
  проклиная Бога и чёрта, он полз и выполз на тропу, добрался до  дерева и карабина.
А дальше? Дальше с руками и без рук, даже кровь стекающею на траву из порванной
 мышцы на ноге не унять.
                2             
               
Приснился Лёхе чудный сон, не побег из лагеря и не козыри в руках, а синица в небе - Елена Петровна прекрасная и желанная. Проснулся, улыбнулся.
- Синица не жар птица, что в ней такого-то? И нет ответа.
Бабушкин Лёша, почти тёзка – муж её. Кто он для него?
 Да ни кто, а ведь чуть не утонул, спасая его.
Алексей может спал а может без сознания, глаза закрыты. Что живой понятно –
дышит, что делать не понятно. Где-то раньше, что-то про первую помощь Лёха
слышал, по всему выходит у Бабушкина сломана шея или позвоночник. Выходит и не жилец он. Бросить?
 Нет – уж, не для того из речки вытаскивал.-
Потихонечку, аккуратно перетащил Лёха Бабушкина от воды на сухое.
 Ломая ветки для шалаша он наткнулся на два  рюкзака и палатки в чехлах. Тут и
вспомнились всё, как верёвка полетела ему на голову и выстрелы.
 Выходит, опоздали, сторожа у клада объявились.
- Волки тряпочные!
Раскатил  палатку он под низ, получилось мягко, другой для тепла укрыл с верху товарища болезного. Дождя не предвидится, одну ночь – уж как  ни будь.
- До темноты бы найти остальных, если живы.
Туристический топорик - против ружья, шансов мизер, но всё таки.-
  Два раза нагрели чуть не до смерти, теперь его очередь,
теперь он учёный, слушал и смотрел, торопился не спеша. Выходит по
тропе убежали товарищи. Вот след и вот. Чужого, сидевшего у толстого  дерева
 на верху сопки, Лёха заметил из дали, подкрадывался пока не разглядел,
 что незнакомец и без него помирать собирается. Видок был у него тот ещё, как в мясорубке жевали. Испачканное кровью изуродованное лицо, было мало похожим на человеческое, части его вместе с верхней губой и носом не было.
- Жуть какая-то.
Карабин рядом и рюкзак с привязанным мотком знакомой верёвки.
- Чо мужик? Вот и свиделись!
 Мошка и комары добавляли страданий несчастному, облепив сплошную рану
 на лице густой бахромой, устроили пир на халяву.
Тряпкой похожей на полотенце Лёха обвязал ему лицо, на ноге жгут закрутил
 из верёвки. Манипуляции с поврежденной ногой привели Мартына в чувство.
- Ты кто?
- Я Лёха Нечаев. А ты?
Удивительно, чего только не бывает,  Мартын перестал заикаться. Словно радуясь своему голосу и говору, неожиданно для самого приятному, он произносил слова с удовольствием. Так-то вот, поговорить душевно выпало ему в первые в жизни и в последний раз.
        Ночь с карабином в обнимку,  Лёха провёл на дереве. Такое оружие он держал
 в руках впервые  и стрелять не мастер, но спокойнее.
Горе охотник в низу, подавал признаки жизни, из редко слышно было как стонет.
Лёха за ночь  глаз не сомкнул, передумал всё и по всякому.
Улыбнулась фортуна, судьба к нему ластится. Помочь мужику, хоть бы и мог -  нет вариантов. Такая смерть, не приведи Бог кому, не Лёха причиной, доля такая Мартыну. Всё одно живой он не нужен.
Лёша тоже наверняка к утру отмается. Серёга? Он не приятный человек. Люся?
Что-ж Люся  так Люся и через неё  можно перешагнуть. До начала облавы на
медведя ещё много чего случится может. Самому бы рук не замарать.
  Лена? В идеале  сговориться бы с ней. А если не согласится?
А если поставить перед фактом?
Если-б да кабы –  во рту росли-б грибы.
Ни чего не решив, Лёха слез с дерева утром нового дня, как ему казалось в новую
жизнь, переступив через тело мёртвого человека.
                3
               
Дрова в печке зимовья охотники оставляют по обычаю, примета хорошая.
 Прикармливая лешего в домике, кладут и корочку хлебца на стол. Корочку мышки
съедают, но появляется  надежда на то, что угощение принято и сезон для охоты будет удачным.
 Протопи летом полную топку, вот тебе и сауна без
 бассейна. Большая проблема - что бы просто попить бывает, если нет ручья рядом,
 нужно знать где взять. Про то и другое Лена с Люсей не знали.
Сергей к ночи занедужил серьёзно, что крови потерял много - так дело поправимое
 а вот инфекция попавшая в рану оставляла шансов не много.
Ослабел он как-то разом до такой степени, что разговаривал через силу.
 Высокая температура спекавшая его изнутри и снаружи, меняясь с ознобом,
кружила голову и путала мысли.
- Утром девчата уходите к реке, найдут нас здесь, поубивают из – за чёртова золота.
- Не говори так, не говори. Утром уйдем вместе.
 Пронин лежал на полу у подпертой двери, через приотворенную щёлочку дышал
ночной прохладой. Люся держала его горячею голову на коленях, крепилась
изо всех сил, чтобы не разреветься.
 - Поспи Серж, поспи.
Сергей, забываясь в обморочном состоянии, повторялся в бреду:
- Из зимовья на лево, уходите по низине к реке на лево, бегите.
Лена, тоже сидела на не чистом полу, вытирала  снятой кофточкой, солёный пот
и горькие слёзы. Больше чем пить хотелось, чтобы происходящее оказалось
жутким сном, хотелось проснуться у себя дома в постели и чтобы
Бабушкин опять ходил как слон по квартире и включал воду.
Пить, так хочется пить.
Каким бы не было время резиновым, утро своим чередом. Вот и забрезжил рассвет за занавешенным оконцем.
 В домке становилось светлее и прохладнее, можно одеться,
 вот уже различимы лавки и стол. На столе котелок из пяти литровой консервной
 банки, не закопченный, чистый, с дужкой из проволоки, предназначение у него
 могло быть одно – в нём приносили воду.
- Хватит уже, натерпелись. Пойду я Люся поищу, где-то родничок или ключик
рядом должен быть, не сидеть–же тут вечно.-
Убирая подпору с двери Люся спросила:
- Лена, как думаешь, мужики те, гонятся за нами?
- Успокойся подруга, хотели бы ещё вчера догнали.-
Устали бояться. Лена сняла полотенце с окошечка, перекинула через плечико. За раскрытой настежь дверью начинался новый день. Котелок оказался легким, страхи ночные показались глупыми.
- Как на- а- аи – и – и!!
Голос сорвался в панический визг. Показывав пальцем на двери, Лена,
закрыла рот рукой. Глаза от ужаса переполнившего их,
 стали  до не правдоподобности огромными.
Ещё не видя, что там за дверью, Люся едва не упала в обморок, резко обернулась,
 встретилась взглядом с маленькими злыми глазами огромного медведя.
Он бежал прыжками к ним, он бежал на них! До него было ещё метров 10 - ть, ещё
можно было успеть захлопнуть дверь, ещё возможно можно было успеть  подпереть
 её, но что-то случилось в голове, что-то случилось с ногами.
Люся стояла возле Сергея всё ещё лежащего без сознания на полу, ни чего поделать
ни могла. В прыжке зверь повалил несчастную с ног.
               
                Упругие ветви густого кустарника больно били по щекам, царапали
кожу и рвали одежду. Пустой котелок так и болтался в её руке, ветки стучали
по нему, производили не нужные громкие звуки.
- Зачем она тащит его? Ну дура и дура. Зачем согласилась идти в этот поход
дурацкий? –
 Лена не поняла как случилось, что жива, не помнила. Была в зимовье и вот бежит.
- Бедная Люся, бедный Серёга, а Леша, а Гена?
Слёзы высохли. С перепугу она побежала в правильном направлении, оказалась в нужное время в нужном месте опять по счастливому случаю.
С низу по течению поднимались две лодки на моторах с людьми и собаками.
                P.S.
Медведя убили, Алексея Бабушкина  до больницы не довезли, умер.
Гену ни живым, ни мёртвым не нашли.
Лене после суда над старателем, оставшимся в живых, вернули рюкзаки. Для милиции и всех остальных, в тайгу они ходили просто - за романтикой.
 Среди прочих вещей сверху в одном из рюкзаков лежала старая тетрадь
 в кожаном переплёте – дневник поручика Дымова.