Милое японское пьянство. VII. Не судите...

Полагаю, такое мало где увидишь.

Поехал, не помню уже по какой надобности, в малознакомую часть Города. На велосипеде, как обычно. Попал в жилые кварталы о несколько невысоких этажей с разнообразными заведениями общепита на первых. В одном месте узкие улочки расступались и образовывали значительную площадь.

На этой площади теплым ранним вечером тесно стояли, ну наверное около пятисот молодых людей. Юношей и девушек в школьной форме. Выпускников, собравшихся на местный эквивалент последнего звонка.

Рассматривать чем они там конкретно занимались было и некогда и неудобно.  Общались между собой, полагаю. Вежливо, спокойно.

Обратно выехал уже в темноте. Не торопясь катил по узкой улице, как вдруг дверь ближайшего кабачка распахнулась и оттуда вывалился сноп яркого света. И в нем девочка. Девочка была согнута. Ее рвало. Пропетляв несколько шагов девочка шлепнулась на тротуар и больше не вставала.

И тут я заметил, что она там не одна. Рядом лежали еще девочки. И мальчики. Как брошенные кегли.  В лужах рвоты. Человек пять у одной двери. Дальше еще несколько. И еще. Прохожие перешагивали через распростертые тела или обходили по кромке тротуара.

Было так легко понять что произошло. Бедные дети официально стали взрослыми и решили тут же опробовать манящую свободу. Не отходя далеко от той площади, где еще два часа назад они были необыкновенно культурны и выдержаны. Скорее всего почти никто из них до этого дня не знал вкуса спиртного. А тут еще пресловутый энзим, вернее его отсутствие.

Сказано; не судите да не судимы будете. И на старуху бывает проруха. Много еще чего сказано.

Прошло несколько месяцев. Мне оставалось прожить в Японии уже совсем недолго. Готовился уезжать со смешанными чувствами. Страшно было покидать спокойную безопасную страну и ехать безработным на родину. Невыносимо оставаться в стране, где коллеги не стали и никогда не станут друзьями, а ты никогда не перестанешь ощущать настороженные взгляды местных.

В миллионном Городе было с тысячу иностранцев европейского происхождения –  гайджинов, и среди них у меня появились приятели. Не надо, наверное, объяснять разницу между приятелем и другом. Но несколько раз что-то почти получилось. Митя из Киева жил в том же гостевом доме, и нам не потребовалось много времени чтобы задружиться. Но его короткий контракт истек, и Митя исчез. Ульрих вернулся в свою Германию.  Оставался Яцек. Это я от него вскорости уезжал.

В это заведение мы с Яцеком зашли чисто посидеть после работы. И сразу поняли, что местом ошиблись. Заведение было новое, широкое и ярко освещенное. Публика –  одни молодые японцы, вряд ли кто за двадцать пять. Мы выделялись как два замшелых саксаула в молодой бамбуковой поросли. Но ведь сразу не уходят? Решив заказать по одному дринку, мы подошли к барной стойке.

Нормальная такая стойка. И бармен нормальный молодой парень. Только когда мы сделали заказ, он неожиданно спросил; “Вам с усилителем? “  Не знаю, что подумал Яцек. Я решил, что парень, увидев какие мы крупные и крутые, счел необходимым плеснуть лишку. А от добавки кто откажется. Точно не мы, два славянских орла.   

Посидели за столиком и разговором. Точно не помню ничего необычного. Необычное началось, когда встали и отправились к двери. Почему-то в нее было очень трудно попасть. Мы наупражнялись в вежливости, направляя друг-друга в проем и оберегая от ушибов, прежде чем нам удалось оказаться на тротуаре.

Там орел Яцек вдруг ни с какого дуба объявил: “Суп. Суп поможет. Мне надо супа. Вон там есть”, и неожиданно как-то боком пошел через улицу не обращая внимания на транспорт. Орел Леня, не веря в волшебную силу супа, попытался направиться вдоль тротуара. Что оказалось непростой задачей, потому что фонарные столбы коварно вставали на пути и норовили ударить в лицо. Ему было плохо, как не было давно.