Это нам не задавали Гл. 31-2 Прощание с детством

       Ужин  и чаепитие протекали в дружной семейной обстановке. Говорили  о школе, о детях, о развлечениях детей в лагерях, затем опять разговор перекинулся на  молодых людей.      
      - Меня успокаивает то, что у вас чистые отношения,  и  что вы не завтра собрались  жениться. А что дальше будет – Бог знает, — вздохнув, проговорила Галина Петровна. —  Не будем загадывать  наперед.   
       - Это правда, - Олег кивнул головой.
       - А вас не смущает то, что я  верю в Бога, и приобщаю к  Богу  своих детей?

       -  Нисколько  не смущает. Вы знаете, до недавнего времени я  почти не знал  Бога,  но  Марина  меня с Ним познакомила.
       -  Я знаю, что многие  семьи испытывают большой разлад из-за религиозных взглядов. Вера в Бога – это не игрушки. Она многому обязывает. И я хочу,  чтобы  будущий зять, кто бы он ни был, не препятствовал ей в вере, а еще лучше, чтобы  тоже был верующим. Поверьте, с  Божьим  благословением  намного легче  придется  в жизни.
       - У меня бабушка была верующей всю свою жизнь, несмотря на безбожника дедушку.

       - Скажу так: на все воля Божья! Да и время покажет.   А как дела у вас с подготовкой  Марины по истории?
       -  За  это  вы не беспокойтесь, она  обязательно поступит в институт. Я даже не сомневаюсь.  Не зря же  мы два года с ней занимались?         
       - Ну, дай Бог!   
       - Так не хочется надолго уезжать, оставляя вас, а надо, - говорил Олег. — Будете  по мне  скучать?
       - Спрашиваешь! - ответила Марина. — А ты  мне будешь  писать   из лагеря?
       - Обязательно! Я должен быть в курсе ваших дел. Для тебя сейчас главное — поступить в институт, и ты поступишь, я не сомневаюсь. А ты, Антон, не мешай сестре заниматься,  договорились? — обратился он к мальчику.

       - Что я – маленький, что ли? — ответил тот. — Пусть занимается, сколько надо. Мне не жалко. Только  телевизор пусть дает смотреть.
       - Обойдешься без телевизора, пока я буду заниматься, — строго сказала Марина.
       - Вот всегда так! Лучше бы у меня был старший брат, а не сестра, — обидчиво проговорил Антошка.
       - Что за ропот, Антон? Сестра  правильно тебе говорит, и твое дело ее слушаться, пока мал, - сделала замечание сыну Галина Петровна.
       - А  когда вырасту, можно ее тогда  не слушаться?
       - Если  будешь ее умнее.
       - Тогда я тебя буду слушаться, - Марина  ласково потрепала  светлые волосы  братишки.

       После ужина Олег поблагодарил хозяев за вкусное угощение и обратился к  Марине:
       - Мне уже пора! Пойдем, проводишь меня немного.
       - Мам, я  провожу Олега и скоро приду, ладно?
       - Конечно, проводи. До свидания, Олег!  Успехов тебе!  — пожелала  на прощанье Галина Петровна.
       - И вам всего хорошего! — ответил на прощанье Олег и вместе с Мариной вышел, а  Галина Петровна  вышла на балкон и с балкона еще помахала  Олегу.
       В ответ он тоже помахал, и вскоре  молодые скрылись с глаз за деревьями.

      «Вот и все! - вздохнула  Галина Петровна. – Кончилось детство моей дочери. Дети взрослеют, а мы  стареем, и от этого никуда не денешься.  Вот уже и любовь у Марины  появилась. Не рано ли? Правильно ли я сделала, что не запретила им? А помог бы тут мой запрет? Не знаю. А оттолкнуть от себя дочь помог бы - это точно! Знаю, что хорошее и плохое надо всегда принимать с миром в сердце и все проблемы  отдавать в руки Божьи. Благослови их Господь, возьми их под свое крыло и направь на верный путь! — она осенила крестом им вслед и вернулась в дом, затворив за собою балконную дверь.


        Тимур сидел дома за письменным столом и хандрил. Перед ним лежали учебники и тетради, по которым он  готовился  к поступлению в ВУЗ, но дела его никак не продвигались, наука не шла ему в голову. В мыслях его часто всплывала картина ужасной сцены  между ним и Мариной на утесе. Он потерял аппетит,  и все валилось из рук. «Разве она простит мне такое? - сокрушался он. — Поговорить с ней или написать, да боязно - вдруг что-то сделает не так и рассорятся ещё больше?»  Тут в дверь просунулась голова матери.

       - Тимур! А тебе письмо! – удивленным голосом проговорила Наталья Павловна. — От Марины.
       - Где оно! – вскочил он. — Дай сюда!
       - Да вот оно, - протянула она  конверт, - возьми пожалуйста.
       Тимур  выхватил из рук матери письмо и  сел за стол. Посмотрев в сторону двери и увидев, что мать  ушла,  он распечатал конверт, достал вчетверо сложенный лист, посмотрел, много ли написано, и стал внимательно, неторопливо читать.

       В своем небольшом письме Марина писала: «Здравствуй, дорогой Тимур! (Ага, дорогой, значит? Хорошее начало!).  Ты мне по-прежнему дорогой, потому что считаю тебя своим лучшим другом. Мне очень жаль, что все так сложилось у нас. Никто в этом не виноват, кроме меня. Я имела неосторожность полюбить взрослого человека, а он – меня (Надо же, как уверенна в этом!). Да, я могу с уверенностью это сказать. Ты сам знаешь, что значит «любить», и поэтому меня поймешь.  Нас с ним многое связывает. Я много о нем узнала, как о человеке (А меня с нею, получается,  мало связывало!).

        Извини, пожалуйста, что я не оправдала твоего ожидания. Ты мне очень нравился. Я даже тебя немного ревновала к Лене ( Да уж, ревновала. Что-то не замечал). Кстати о Лене. Ты лучше к ней присмотрись. Она – не хуже меня, а  в чем-то даже лучше (Ну да, в верности!). Не знаю, как  у нас сложится в дальнейшем. Может, я пожалею когда-нибудь о тебе, но сейчас мне нужен только он. Прости и пойми меня. Остаюсь твоим другом. С наилучшими пожеланиями, Марина».
       Да, другом...только лишь другом. - Тимур представил, как Марина сидела и сочиняла это «трогательное» письмо, почти такое, какое  писала второе письмо Татьяна к Онегину: «Но я другому отдана, и буду век ему верна!» Тимур усмехнулся  этому сравнению, и в душе его возникло резкое разочарование в ней; как нельзя кстати, на память ему пришел монолог Чацкого: «С кем был, куда меня закинула судьба?!..»

      "Вот возьму, да и женюсь на Ленке, тогда посмотрим, кто прогадал!"- Он медленно стал  рвать письмо на мелкие кусочки, которые собрал потом и бросил в урну.  Делая так,  он словно хотел порвать  все думы о Марине и выбросить ее из  своего сердца. И правда, это помогло: с души  у него словно камень свалился, - на сердце стало легко и просторно, будто освободился из невидимого плена. Он открыл окно и дал свежему воздуху ворваться в комнату и охладить его голову.
      На столе стояла бутылка с газированной водой. Он отпил из бутылки, затем налил себе в ладонь и омыл  лицо, затем смочил волосы. Стало еще легче.  Глянув на кучу разбросанных учебников на столе, он  вспомнил, что надо  же заниматься, а вступительные экзамены уже не за горами.  Надо  быстрее форсировать подготовку,  наверстать упущенное время!  Он  сел за стол, навел порядок на столе и  взял  в руки учебник.

   2012г.