Время доброты

 


           Посмотрите в глаза маленького ребенка. В них столько радости, они так открыты, готовы принять окружающий мир и делиться всем хорошим. Мы  приходим с чистыми и светлыми душами. Это потом они становятся другими: жестокими, трусливыми, алчными и порочными или остаются добрыми, честными, человечными. Мир, время, окружающая действительность воспитывают маленького человечка.

           Моему поколению повезло. Детство пришлось на середину пятидесятых, шестидесятых годов прошлого века. Отгремела война. Люди радовались мирному небу над головой, наслаждались тем, что можно спокойно трудиться, растить детей и были совсем не требовательны к социальным благам, понимали, что страна восстанавливается.  Тогда считалось, что все лучшее должно принадлежать детям. И это не просто слова. На самом деле нас берегли, окружали заботой повсюду, нас просто со всех сторон обволакивала доброта. Нам рассказывали и читали добрые сказки, в которых уничтожалось зло, картинки в наших книжках рисовались добрыми, с малолетства нас учили различать, что такое хорошо и что такое плохо. Мы просыпались под бодрую музыку из радиоприемников, которая звала на зарядку, слушали "Пионерскую зорьку", бежали в школу. И там снова уроки доброты: не специальные, просто в литературных  произведениях находились ее элементы, да и на других уроках тоже. Учителя спрашивали строго, но смотрели на нас добрыми глазами. И даже техничка, недовольная чьей-то грязной обувью, не была злой.

           Никогда не забуду улицу, на которой прошло детство.  Моя семья обосновалась там, когда я училась во втором классе. Приехали издалека. Жилья своего не имели.  Папе предложили пожить в плохо приспособленном для жизни помещение. Это лучше, чем по квартирам скитаться-решили родители. Стоял конец сентября. Мы шли к моему будущему отчему дому. Нам предстояло поселиться при клубе одного из городских предприятий.  Я радовалась. Предстояло познакомиться с ребятишками, которые будут жить по-соседству. С верхней части улицы к клубу вела крутая лестница. Спускаясь по ней, услышали детские голоса, смех и песни. На лавочке сидели женщины, а рядом крутились ребятишки моего примерно моего возраста.  Крепкая, черноволосая девочка подбежала ко мне, обняла крепко и шепнула: "Будем дружить!" А маму приветствовали женщины. Люди умели радоваться друг другу в то далекое теперь время.

          На этой лавочке, в нижней части улицы, всегда собирались женщины. Сколько мы, дети, услышали там песен, рассказов. Если и обсуждались какие-то уличные происшествия, то без злобы и зависти, а наоборот с желанием помочь, поддержать, хотя бы добрым словом.  Часто это были и реальные дела, которые нельзя было не запомнить на всю жизнь. Случилось, что мама моя сломала руку. Папа уже был прикован к постели, не вставал. Мне всего двенадцать лет.  Помощница слабенькая. Стирку белья взяла на себя одна из соседок, дрова колол тоже сосед. Причем все это делалось бескорыстно и не за деньги. Конечно, благодарность была просто бесконечной, отвечали  по-своему, другими добрыми делами. Помню мамины слова: "Добро нельзя останавливать, надо пускать дальше, пусть по кругу идет!"  И оно шло по кругу. Так оно и было в то время. Мама по первой просьбе шила соседям какие-то вещи, на любые просьбы отзывалась всегда.

          На верхней части улицы,у одного из домов, собирались мужики. Тут же крутились мальчишки. Ничему плохому они не могли здесь научиться. Мужики играли в домино, иногда в карты, шашки, шахматы, вели  какие-то свои разговоры, в основном, про рыбалку, про грибные места в лесу и тоже дружно откликались на чужие беды, помогая друг другу.  Улица жила, ка одна семья.  И тоже научила доброте.  Такими мы вышли во взрослую жизнь.

          Не могу забыть один случай.  Мне было девятнадцать лет. Студентка-заочница второго курса, училась в институте в областном городе.  Решила зимнюю сессию сдать досрочно, чтобы быть свободной от экзаменов в январе. Успешно выполнила все контрольные, подготовилась и в конце октября приехала  в институт.  Предстояло несколько дней провести в институте. Хозяйка квартиры, где я жила во время летней сессии, была в отъезде. Искать квартиру на несколько дней не было смысла, да и время на поиски тратить не хотелось. Поселилась в гостинице, тщательно просчитав свои финансовые возможности.  Пришлось экономить, но все шло по плану. Завершающий экзамен был сдан часа в четыре вечера. Успеваю на  последний автобус и через три часа буду дома. И в кошельке денег осталось как раз на билет. Он стоил три рубля, а у меня еще и пятьдесят копеек в кармане куртки завалялись.  Втиснулась радостная в переполненный автобус, который шел до железнодорожного вокзала. Поспешила к кассе и даже не обратила внимание на то, что сумка моя расстегнута, уже у кассы поняла, что кошелек исчез.

          Отошла от кассы просто в ужасе. За окнами вокзала уже сумерки сгущались, в конце октября темнеет быстро. Я  в чужом городе и у меня только пятьдесят копеек в кармане.  Если и переночую на вокзале, дальше-то как быть? Села на лавочку, глядя на светящееся табло. Голос диспетчера сообщал об отправление автобусов, а у меня безудержно катились слезы из глаз. Плакала сначала беззвучно, потом начала тихонько всхлипывать. И, наверное, разбудила дремавшего рядом мужчину, какого-то не очень опрятного вида, со щеками заросшими щетиной.  У ног его стояла тоже не очень опрятная сумка. Он потянулся и грубовато спросил:"Ревешь-то чего? Проводила милого что ли?" Тут мои слезы вообще полились потоком. Несвязно, но рассказала, что случилось.  Мужчина равнодушно спросил: "Едешь-то куда". Потом так же равнодушно подвинул к моим ногам свою сумку: "Посмотри!"и ушел. Вернулся минут через десять и протянул мне  пирожок, завернутый в бумагу и картонный прямоугольник проездного билета. "Я пошел, а твой автобус через десять минут, не прозевай!"

         От неожиданности я не успела даже спасибо сказать.  К своему автобусу шла просто ошарашенная происшедшим. Место хорошее досталось: впереди, сразу за шофером. Уселась, подумала: вытяну ноги, отдохну. Пассажиров много было. У одной женщины ребенок маленький, место боковое, в конце салона. Неудобно ей. Решила поменяться, добро останавливать нельзя, пусть по кругу идет, дальше...

         Было такое время. Мы в нем жили. А потом... Неужели все-таки остановили ДОБРО?