Про девочку Улю и её открытия

               

                (Сказка-быль)

               Как Вы уже, наверное, знаете, где-то далеко, быть может в другом измерении живёт маленькая девочка Ульянка. Живёт себе и знать не знает, что кто-то тут о ней пишет, присочиняя возможно что-то от себя или, напротив, оставляя какие-то самые сокровенные моменты её существования, между строк. Кто поймёт – сам додумает, а кто нет – тому и не надо.
        Вот ещё один небольшой эпизод из жизни девочки – выдумщицы и фантазёрки. Отправили её как-то родители летом не на море к родне, а на дачу. Может, быть не сложилось в родственных отношениях с крымчанами чего в тот год или так, по соображением более высокого порядка. Конкретики знать ей было не положено. Да она по малолетству и не интересовалась особо.  Отправили в компании бабушки, разумеется. Следует заметить, что бабушка Ули была та ещё затейница и выдумщица, не хуже самой внучки. Да, это и не удивительно, пожалуй. В кого бы ещё девочка такая росла? Не в родителей же, вечно озабоченных своими важными житейскими заботами… Как говаривал Улин папа: «Всеми важными вопросами в семье у нас заведует жена – что приготовить поесть, куда переставить книжный шкаф, на какой спектакль сходить. А я уж на подхвате по мелочам – где побольше заработать, куда поехать отдыхать, какую машину купить». Будучи малышкой Ульянка воспринимала это буквально и долгое время считала маму у них в доме главной.
       Да. Итак, уехали они с бабушкой на всё лето на съёмную дачу. Ну, Вы ведь понимаете, что такое съёмная дача? Ни тебе нормально побегать, ни пошалить немного: сразу «ш-шшш» и «ай-яй-яй». Загрустила Улька, но ненадолго, она просто не умела печалиться больше нескольких минут. Счастливое свойство беззаботного детства, скажете? Наверное. И так как в предстоящее лето друзей и искрометного озорства на горизонте не предвиделось – девочка решила развлекать себя самостоятельно. Иногда, правда, привлекая и бабушку. Куда ж в озорстве без всегда покрывающей все её шалости бабули?
        А надо сказать, что в то время у них в семье жила кошка: Машундра –баловница и шалунья, не хуже самой Ульки. То птичку на балконе поймает и в дом норовит добычу доставить, то рыбку из аквариума умыкнёт. И все проказы сходили ей с рук (ой, лап, конечно, мохнатых озорных лап). По причине огромной симпатии главы семьи к озорнице. Ну, и у девочки с питомицей любовь, естественно, была взаимной и крепкой.
       И шерстяной друг составил компанию отбывающим на дачу.
        Немного осмотревшись и приобвыкшись к новой окружающей обстановке, Машундра с удивлением обнаружила, что на птиц тут охотиться специально не надо. Птенцы чуть не сами падают из гнезда в разинутую в приятном предвкушении хищную пасть. Первое время Улька пыталась бороться за независимость и неприкосновенность пернатых. Но бабушка, как могла доходчиво, внучке всё растолковала насчёт охотничьих инстинктов их любимицы-хищницы. И, погоревав немножко «птичек жалко», девочка приняла ситуацию как неизбежную. Это и явилось первым Ульянкиным открытием в то лето. Что кошки – хищники и состраданием к братьям «меньшим», увещеваниям и укорам (как девочкиным, так и собственной совести) не страдают по причине отсутствия оной. От слова «вообще». Следует оговориться, что подобное открытие нисколько не навредило всепоглощающей любви и приятию последующих проделок Машундры.
        Лето выдалось дождливым, и из-за отверзавшихся небесных хлябей, Ульке приходилось по б0льшей части развлекаться наблюдением за погодой и природой из окна веранды. Что вскоре девочке надоело донельзя, и она… Нет, тут, пожалуй, необходимо маленькое отступление.
       За садом съёмного жилья, прямо за задней калиткой, находился небольшой пруд, куда местная ребятня повадилась ходить на рыбалку. Хоть пруд был и маленький, но рыбы, по выражению хозяина дачи дяди Васи, там водилось выше… крыши. И любимица девочки частенько приходила оттуда с довольной сытой мордой. Однажды Ульянка проследила за ежедневным кошачьим маршрутом и, не обращая внимания на ненастье, стала регулярно сбегать из-под надзора бабушки поглядеть, как удят ребята.
        Поклёв, и впрямь, из-за плохой погоды или, наоборот, вопреки – был знатным. И, разместившись рядком с разношерстной кошачьей братией, девочка с любопытством наблюдала за процессом. А наблюдать было за чем. Кошаки выстраивались за дармовым лакомством в цепочку, будто по заранее оговоренной очередности, и Машундра, как с удовлетворением заметила Уля, была далеко не последней в мяукающей очереди. Причём, никто из этой живой череды усов и хвостов не возражал против такого расклада: видать, авторитет по какому-то особому кошачьему закону был её любимицей заслужен.
        Итак, первая рыбка поймана востроглазым мальчуганом Славкой и тут же отправлена в алчущую мордастую пасть соседского котяры. Очередь подвинулась на одного страждущего. Потом ещё одна рыбка оказалась на крючке удочки другого рыбака – и угодила в следующую алчущую пасть усато-хвостатого. И так по кругу. Причём, кошаки, уже получившие свою долю угощения, как по команде, становились в конец живой очереди, никогда не нарушая негласного закона, ими самими же, видимо, и установленного.
       Ульянка, с интересом смотревшая на эту импровизированную кормёжку, никогда не вмешивалась ни в процесс ловли, ни, тем более, в процесс поедания свежевыловленного продукта. Само собой понимала, что раз конвейер так хорошо отлажен: встревать в него – дело пропащее. Так продолжалось до того момента, пока один наглый рыжий кот не решил смухлевать и не сунулся за добычей поперёд Машундры. Домашняя кошка, без того по счастью избалованная бабушкой многоразовым питанием, и приходящая поживиться нахаляву похоже просто забавы ради, не особо спешила вступать в перепалку с рыжим и несколько замешкалась в раздумьях, стоит ли игра свеч. Зато девочка такой беспардонной несправедливости со стороны внеочередника стерпеть не смогла и со словами «Эй, ты куда? Сейчас не твоя очередь» стала наступать на мухлевалу. Чем бы дело закончилось – сказать сложно: наглый не собирался уступать свою, как он видно полагал, пальму первенства и почти с пиратским воем уже собрался начать в ответ атаку на девочку. Улька даже успела по-настоящему испугаться… Но тут неожиданно между ней и рыжим всунулась её обожаемая мохнатая шкурка. Ульяна никогда не видела свою питомицу в таком устрашающем виде – валькирии, носящиеся над вражеским лагерем – просто бледное жалкое подобие. На поднявшийся мяв, шип и испуганный Улин визг обернулся востроглазый Славка и, в секунды оценив ситуацию, принял «женскую» сторону разгоравшегося конфликта. Отогнав нахала концом удилища и кинув Машундре как раз только что пойманную плотвичку, он произнёс, нарочно стараясь говорить басовито, похоже специально копируя манеру своего отца, чтобы выглядеть старше и строже: «А ну-ка! Кто тут поперёд прётся? На наглеца ногайка найдётся» и озорно подмигнул девочке.
        И Ульянка с удивлением сделала для себя сразу два новых открытия:
- кошка, оказывается, тоже страшный зверь
- а её Машундра готова за хозяйку всех порешить и сама всё порешать
        Они со Славой с той поры подружились, и он предложил девочке найти для неё какую-нибудь удочку, чтобы ходить вместе с ними на рыбалку. Ульяна с радостью согласилась.
        Как-то раз ребята решили отправиться вместо рыбалки на пикничок. Точнее сказать, Ульянкина бабушка накрыла полянку недалеко от их участка и пригласила детей на импровизированный сабантуйчик. Машундра, не нуждаясь в особом приглашении, крутилась поблизости, добровольно исполняя, взятую на себя роль дозорного. Поляна быстро была накрыта, ребятня с аппетитом и удовольствием начала за обе щёки уплетать приготовленные лакомства, а бабушка, как она одна умела, стала рассказывать увлекательные истории. Все были воодушевлены и довольны. Как вдруг… откуда ни возьмись, маленькая собачонка, привлечённая, по всей видимости, вкусными запахами и весёлыми детскими голосами – подбежала к компании и, дружелюбно помахивая хвостиком, явно вознамерилась присоседиться к их трапезе. Да не тут-то было!
      Машундра, мигом превратившись из миролюбивого комка шерсти в завывающий на всю округу клубок зубов и когтей, бросилась на явно не видящей в плюшевом существе угрозы и не ожидавшую столь стремительной атаки, незваную гостью. И, продолжая шипеть и завывать, погнала собачонку восвояси. Время от времени наскакивая на неё сбоку – чисто волк на оленя в азарте охоты – и основательно вгоняя своё кошачье «вооружение» в тело жертвы. Ребята конечно хотели кинуться спасть бедняжку от «клыков» разъярённой фурии, но зрелище оказалось настолько комичным, что все лишь повалились на траву, катаясь по ней в приступах безудержного хохота. Спустя некоторое время, Машундра, неспешно явилась с видом победителя, гордо неся, как знамя, высоко поднятый пушистый хвост. Ну, разве можно было ругать эту отважную защитницу, наполненную сознанием собственной важности и правоты с достоинством вышагивающую им навстречу?
     И Уля сделала для себя очередное открытие: победителей не судят.
        Дождливое лето близилось к концу, ребята разъехались по домам. Лишь Ульянка с бабушкой по причине затеянного родителями дома ремонта и тем, что девочке не нужно было готовиться к школе (на тот момент ей было около шести лет), всё ещё отбывали дополнительный «срок» на съёмной даче. С каждым днём становилось всё пасмурней и грустнее. Только растительность, коей было летом густо-зелено, теперь нарядилась в праздничные предосенние одежды и от частых дождей стала ещё пышней и гуще.
        Улька придумала для себя новую забаву: девочка пряталась в плотно-растущем по периметру ограждения кустарнике, а бабуля должна была её искать. Надо сказать, что найти внучку в дремучем «бурьяне», тянущемуся чуть не вдоль всех заборов дачного посёлка было не просто сложно – практически невыполнимо, и бабушка, видимо подустав от скучных бесплодных поисков, придумала одну хитрость. Зная неразлучный характер дружбы внучки с Машундрой, что как верная собачка почти всегда следовала за девочкой и порой появлялась вместе с той из укрытия, если Ульке надоедало тихо сидеть в ожидании, когда её найдут – бабуля выманивала кошку вкусняшкой или подзывала «кис-кис-кис» (благо, она ещё откликалась на стандартные кошачьи позывные) и тихонько шепнув ей: «Маша, ищи Ульяшу», спокойно следовала за своим засланным казачком. И надо сказать, что «казачок» не подвёл ни разу. Девочка не сразу догадалась, отчего вдруг бабушка стала её так быстро находить, а догадавшись, сделала для себя ещё одно открытие (в то лето последнее): «некоторые» могут сдать тебя с потрохами за кусок колбасы и, по большей части, следует рассчитывать исключительно на себя. Да и не следует относиться к таким «предательствам» чересчур серьёзно. Игра – есть игра!
     Вот, пожалуй, и все Ульянкины открытия, которые она совершила тем летом. Может когда ещё что и вспомнится о других её приключениях, если, конечно, она сама «снизойдёт» их вспомнить….