лети в мой дом, голубка

     Снова хождения по мукам! И снова – нищета.
     Будущая баронесса Аня, плача от детского горя, что она одета хуже всех в классе, хотя мать и шила ей красивые платьица… но из дешевых тканей! и просила купить ей такие же красивые туфельки, как у Ирмы Щусевой. Они были баснословны – кремового цвета кожа с перепонкой и перламутровой пуговичкой. Так же у Ирмы имелись всегда белые нейлоновые колготки,  форма с плиссированной юбкой, нарядное платье из вишневого бархата с кружевным воротником.  Но мама отвечала, что на эти разносолы у неё нет денег.
        - Почему нет? – спрашивала Аня.
        - Потому что мы бедные. - Грустно отвечала мать.
        Аня закатила истерику:
        - Я не хочу быть – бедной! – Кричала она маме и стучала кулачками по столу. – Клянусь, я  не буду, не буду, не буду бедная!!!
        - А откуда же у тебя возьмётся богатство? – Участливо интересовалась мать. – Я вот всю жизнь гну спину над машинкой, зрение уже стало портиться, а всё – нищая! От этой работы не будешь богат, а будешь – горбат.
        - Не знаю! – Отвечала Аня, - Я – украду! Но есть вонючий холодец,  и носить обноски не буду!!! Я буду купаться в роскоши.
        Бойся своих желаний, они могут исполниться, предупреждали китайцы.
       
        Эльвира изгалялась над матерью на кухне: – Всё равно я тебя засажу,  а милых крошек упеку в детдом!       
        Она однажды попыталась осуществить эту угрозу.  Лариса выходила из туалета, когда заметила, что соседка метнулась от вешалки с их одеждой в свою комнату. Поначалу Лара не придала этому значения. И всё же какое-то смутное подозрение терзало её. Неспроста Эльвира крутилась возле их вешалки!
        Лариса вернулась в коридор и вывернула все карманы. Ничего! Прощупала низы пальто и курток. Ничего! И хотела было уже уйти в комнату, как заметила у старенького маминого пальтишки оттопыренный обшлаг рукава. На всякий случай вернулась и осмотрела их. И нашла кое-что.
        В темном подслеповатом коридоре она не стала рассматривать найденные предметы и прошла в комнату.
        Золотое обручальное кольцо, тяжеленькое – граммов  пять-шесть, колечко, полегче с небольшим малиновым камешком,  и цепочка с кулоном – монограммой ХЭР. Храпова Эльвира Расуловна.
        Лариса долго крутила в руках эти предметы и не могла понять, зачем их сунула соседка за обшлаг маминого рукава. И тут она услышала пронзительное верещание звонка в коридоре…
        Самый мощный компьютер в мире не сработал бы так быстро, как обработал полученную информацию Ларисин мозг.
        - Она же подставила маму! И в квартиру сейчас звонит милиция.
        Лариса метнулась к окну и, открыв форточку, с размаха выбросила в морозный январский день за окном золотишко, грозящее маме как минимум тремя годами тюрьмы, а им с сестрой детским домом.

         По тротуару в тот момент проходил дядя Петя - жилец соседнего подъезда. Он мучался жесточайшим похмельем и шёл, проклиная свою патологическую тягу к алкоголю и патологическую жадность родной супружницы, не пожелавшей выдать ему рупь на опохмелку. За что была слегка поколочена, но рупь, гадина, всё равно не дала! У дружков занимать бесполезно – у самих в кармане вошь на аркане. А опохмелиться требовалось срочно – иначе кранты.
        Сердце остановится. Склею ласты. Отброшу копыта.
        Но тут на него с неба пролился золотой дождь. Как на Данаю. Про Данаю Петька и слыхом не слыхивал, но на звякнувший под ногами предмет обратил пристальное внимание. Блеснувший на январском солнце предмет был кругл, и неистово блестел. Рядом валялся ещё один маленький предмет и красной капелькой крови забрызгал снег – неужели – рубин?  Плюс цепочка с подвеской. Дядя Петя  воровато глянул вверх, однако ни в одном окне не появилось искаженное жадностью и страхом, что выкинуты ценные вещи, лицо.
      Подхватив неожиданные подарки судьбы, он быстрой юношеской походкой запружинил к знакомой старухе – скупщице краденного и  семейного, нажитого непосильным трудом, добра. Этой старухе он уже не раз толкал хрусталь и Зойкины новые комбинашки. А бабка была не бабка – скала. Никому ещё не удалось вернуть назад проданное  алкашами за бесценок семейное барахло.  Угрозы обратиться в милицию на бабку Гарпину, Гапочку,  не производили никакого впечатления.
        - Ии-х! – Кряхтела она. - Милая! И в милицаи люди работають.
        Старуха Бабёнкова была несметно богата, но все свои денежки  держала на сберкнижках в отделениях сберкасс в разных концах Москвы. Посмотрев как-то раз по телевизору «Преступление и наказание», хитрожопистой своей мозгулькой сделала верный вывод, и не вводила страждущий народ во искушение, имела при себе наличности всего около сотни рублей. Их-то и получил от неправедной старушки за все Эльвирины сокровища  дядя Петя, и пошёл кутить.
        Опохмелился в пивбаре «Колосок» за Рижским вокзалом. Там же подцепил собутыльников, пьянка плавно перетекла на квартиру одного из новых друзей. Очнулся на следующий день в вытрезвителе сильно побитый и без единой копейки денег, зато ему влепили штраф, счета за медуслуги и ночевку в тепле. Больной головой вполне осознал народную мудрость: – «Нашёл – не радуйся, потерял – не плачь»!
 
        А в квартире на последнем этаже серого дома по переулку Стопани разворачивались драматические события. Звонок в дверь действительно предварял визит наряда, вызванной Эльвирой, милиции. Вежливо постучали, и Лариса, решив не закрывать форточку, якобы комната проветривается, быстро запрыгнув на диван и взяв в руки учебник, позволила им войти.
        - Я капитан Жильцов, - представился милиционер, за ним топтались люди в штатском, –  где мама?
        - На работе, - отозвалась Лариса - высокий, крупный подросток с длинной темной косой, – а что случилось?
          - Ваша соседка заявила о пропаже у неё ювелирных изделий, и мы будем проводить у вас обыск. – И не предъявляя на него ордер, кивнул мужчинам. – Приступайте.
          В комнату вслед за мужчинами в штатском вошли соседи по лестничной клетке - тетя Даша и её муж – Пал Петрович. Они хорошо относились к самой Таисии, считая её великой труженицей, уважая за труд, и к её детям. Часто угощали  сестёр огурчиками, смородиной и крыжовником из своего сада. Сейчас застыли в дверях, совершенно оглушённые услышанным.
        Обыск продолжался два часа – перевернули вверх дном всё, внесли в протокол обнаруженное в серванте тонюсенькое мамино обручальное кольцо и  дешёвенькие серёжки с бирюзой, лёгонькие как пёрышко утицы. В это время вернулась с работы сама мама и, онемев от удивления, застыла в дверях.
        - Что здесь происходит?
        Ей предъявили санкцию на обыск. И увезли в отделение милиции для личного досмотра. Лариса бросилась за ней: – «Мама»!
        Обыск, самый тщательный, профессионально проведённый обыск, не принёс никаких результатов  - похищенные драгоценности не были найдены.
        - Вы ещё карманов их пальто, что в коридоре висят, не осмотрели. - Нагло играя глазами, сказала Эльвира.
        Оные пальто были тут же тщательно осмотрены – вывернуты                карманы, прощупаны швы, обшлага, подбивка. Ничего не было обнаружено.
        Эльвира расширившимися зрачками уставилась на Ларису, и та усмехнулась ей прямо в эти наглые глаза.  Догадавшись, что каким-то образом Лара избавилась от её украшений, Эльвира от злости прокусила собственную губу до  мяса, и струйка крови побежала по её подбородку. Она неожиданно сообразила, что сама, собственноручно лишила себя всего нажитого золотишка. И номер не вышел. Факир был пьян! Или чей-то ангел-хранитель сверх меры бдителен…
        Завершив обыск и убрав подписанный понятыми протокол, милиционеры ушли. Тётя Даша с мужем остались утешать расплакавшуюся от нервного напряжения Лару.
        - Почему тут был обыск? -  Пал Петрович присел рядом с Ларисой на диван. – Что произошло, расскажи толком.
        И Лариса рассказала всё – как эта соседка размечталась хапнуть их комнату, как строчила доносы на маму в милицию и прокуратуру, как самой Ларисе запретили мыть подъезды в соседнем доме. Что они теперь живут на жалкую мамину зарплату в 87 рублей и  на пособие по потери кормильца, что тоже составляет крохи. А сегодня она пошла ва-банк и подсунула в мамино пальто свои  украшения и вызвала милицию.
        - Ну и мразь! - Воскликнули в один голос тётя Даша и Пал Петрович. –  А почему их не нашли?
        - Я золото в окошко выбросила.
        - Молодец! – Похвалил Ларисины действия Павел Петрович, и затем сокрушенно вздохнул. – Непонятно только, каким образом она собирается завладеть вашей комнатой.
        - Разведётся со стариком. Две враждебные семьи тогда получатся в одной комнате, мне так мама объяснила.
        - Ну и что?  Старик, видно невооруженным глазом, не жилец… всё равно ей подселят кого-нибудь.
        - А может она к тому времени снова выйдет замуж и детей нарожает. Или любовник поспособствует. Он наш участковый и все паспортистки пляшут под его дудочку.
        - Да, деточка, если у неё такие планы, боюсь, она не остановится.
        - Я и сама это знаю. И мама – знает! Но что мы можем поделать? Она хитрая и быстро окрутила участкового. Он, в отсутствие старика, когда тот ложиться в больницу или уезжает в санаторий, здесь днюет и ночует… Он-то её, наверное, и надоумил. Она ничего не боится! И всё равно добьётся своего.
        - Это мы ещё посмотрим! – Сказал Пал Петрович. Он оглянулся на жену. – Нам надо поговорить.   
        Лариса деликатно вышла на кухню. Там возле раковины стояла Эльвира и курила, нервно сбрасывая пепел в собственную немытую посуду.
        - Думаешь, облапошила меня? – Усмехнулась она. - Кто у меня деньги возьмёт - трех дней не проживёт! Я всю вашу кровушку выпью… Знаешь какая у моей маменьки была девичья фамилия? Комар. А я буду посерьезнее своей мамаши. Всю вашу кровь до капельки высосу!