Поехавший

Поехавший

1

Такси пробиралось сквозь метель. Авто вокруг боролись за пространство, словно позади них наступали танки; в потоке красных огней шустрила васильковая мегалка скорой помощи. Проносились окна близлежащих зданий, рекламные щиты, указатели, фонарные столбы.
Задумавшись о жизни, Роман Отингеев чуть не угадил в аварию. Ещё немного, и они «поцеловались» бы с длиннющей фурой из соседнего ряда. Он мельком взглянул на клиента: тот с укором покачал головой и едва заметно шевельнул губами.
- Всё нормально! – буркнул Отингеев, как бы успокаивая его и себя, – нормально всё!
- Не сомневаюсь, – с кривой ухмылкой отозвался мужчина в костюме, – вы, главное, поосторожней… Мне сейчас в аварию попадать нельзя.
- Да у меня ни одной аварии не было! – воскликнул Роман, – хотя козлов на дорогах… А у меня ни одной царапины, тьфу, тьфу, тьфу! 
В этот момент он втопил педаль газа и лихо рванул наперерез замешкавшейся «Audi». Целый день его одолевало желание уснуть: припарковаться где-нибудь да откинуться на заднем сиденье. Чтобы как-то бороться с этим, он вспоминал расстановку московского «ЦСКА». Прикидывал, что поменял бы, окажись на посту главного тренера. В движении машин углядывал некие параллели с тем, как взаимодействуют на поле игроки.
- Сука одна на меня нажаловалась, – вдруг поделился Отингеев, – ехали мы с ней по Рязанке, а там.... На «BMW» дебил какой-то в меня чуть не врезался. Так, представляете, баба эта, которую вёз, начала на меня гнать, дескать, это я не умею водить. Ну я и сказал ей пару ласковых, знаете. На эмоциях, конечно.... А чего в аварию нельзя?
- Что, простите? – нахмурился пассажир.
- Да так, вы не подумайте! Просто интересно. Событие важное?
- Ну, не сказать, что прямо событие. Хотя, может, так и есть. Переговоры! Опоздаю и, вполне возможно, потеряю много денег.
- А кому сейчас легко? – ухмыльнулся Отингеев.
Вскоре он резко затормозил на переходе, который будто нарочно медленно пересекала укутанная в лохмотья фигура.   
- Ну быстрее! Быстрее! – рыкнул он.
Затем, тяжело вздохнув, посоветовал пассажиру:
- Не беспокойтесь насчёт переговоров. Опаздывая, вы заставляете людей ждать. Ставите их в зависимое положение. Мне это друг мой, Павел Геннадьевич, ни раз говорил. Он, человек, серьезный, руководитель большой, знаете… К примеру, многие политики специально опаздывают на встречи. Это придаёт им статус.
- Статус…, – уткнувшись в смартфон, промолвил мужчина – у меня с этим всё нормально, со статусом. Мне такие приемчики не нужны. А чем, если не секрет, руководит ваш Павел Геннадьевич?
- Как один философ сказал, знаете, – будто не слыша его продолжал Отингеев, – нужно уметь превращать «так случилось» в «я этого хотел».
- Так «случилось» в «я хотел»? – не отрываясь от телефона, повторил за ним мужчина.
- Да, это делает человека неуязвимым. Не в прямом смысле слова, конечно… Не от пули, знаете... От обстоятельств жизненных. Это можно и к переговорам применить, и к чему угодно… Смотрели, как наши вчера словенцев обыграли?
- Что?.. А, не, – пробормотал мужчина.
Он явно находился в некотором замешательстве от столь быстрых поворотов в разговоре.
- Все так восхищаются этим, журналисты, эксперты, – хмыкнул Роман, – а как по мне игра серая, скучная… Словения размером, наверное, с Самару, знаете. Чем тут гордится?.. Ну да ладно…. А насчёт переговоров я вам сказал, не переживайте, сильно вы не опоздаете, а ненадолго – полезно даже!
Отингеев заметил, что мужчина не горит желанием общаться. Краем глаза он посмотрел на его лицо, самодовольное, с большими скулами, тонкими губами, квадратным подбородком. В очередной раз ощутил запах парфюма, которым пользовался этот субъект. И признался себе в том, что давно такой приятный аромат не проникал к нему в такси.
  Над дорогой нависали огромные баннеры, рекламирующие страховку, медицинские клиники, пену для бритья. Один из них предупреждал об опасности превышения скорости. В изображённых на нём обломках Отингеев узнал марку своей машины «Skoda Rapid». Сцену аварии увенчала надпись: «Скорость убивает!»
По прибытию на место пассажир с нескрываемой издёвкой в голосе спросил:
- А вы-то сами превращаете… как там… «так вышло» в «я так хочу»?
- Я? – растерялся на мгновение Роман, – я – каждый день!   
Только захлопнулась дверь, он ворвался в поток, нагло втиснувшись между «Камазом» и «Жигулями». На въезде в Москву намечались большие пробки. Метель становилась всё гуще; огни домов, фонари и фары сливались друг с другом в разноцветные мазки.
Ещё не приняв заказ, Отингеев мчался куда-то, огибая другие авто. Выкручивая руль, он корчил гримасы и ругался вслух:
- Козёл! Да пошёл ты! Переговорщик хренов!.. На такси ездит он!.. Да Павлу Геннадьевичу расскажи про этого клоуна, со смеху лопнет!

2

Следующим его пассажиром был худощавый юноша с зелёной шевелюрой. Отингеев терпеть не мог, когда молодёжь красит волосы, втыкает в морду пирсинг или накалывает на кожу чёрт знает что. Злобно уставившись на дорогу, будто въезжая в толпу врагов, он неожиданно спросил:
- За футболом следишь?
- Не, – откликнулся парень.
- Понятно, – словно приговорив его к чему-то, заключил Отингеев.
Случайно он посмотрел на своё отражение в зеркальце. Впалые щеки, потрескавшиеся губы, бледная, как у мертвеца, кожа. Стало на мгновение страшно, будто увидел призрака.
- Куда лезешь, паскуда! Не пущу! – прокомментировал он очередное своё действие за рулём.
Затем обратился к юноше:
- Вот, скажи мне, чем ваше поколение интересуется?
- Да кто чем, – смущённо ответил парень, – не могу говорить за всех.
- А если не за всех? Если за себя?
- Ну мне лично музыка нравится.
- Музыка… Какая?
- Да вы вряд ли в курсе про таких исполнителей.
- Что правда, то правда. Иногда из машин доносится такое дерьмо, знаешь?.. Такая деградация вокруг! – отпустив руль, сокрушался Отингеев, – твердят в этих дебильных песнях одно и тоже! Ни текста, ни мелодии!.. Вкус дурной у народа стал. То есть я, конечно, понимаю, каждый, как он хочет… Вот ты, к примеру… Просто интересно мне… Зачем волосы красишь?
- Нравится, – пробубнил парень.
Было видно, что его смущали эти расспросы, но Отингеев не унимался:
- Чтобы выделяться из толпы? Так выделяться другим надо! Умением, эрудицией, навыками. А волосы покрасить – это несложно, знаешь! Это на раз-два! Сложнее книжки читать, информации набираться! Вот Макиавелли ты читал?
- Ну так, слышал что-то, – нервно усмехнувшись, отозвался парень.   
Он поглядывал на водителя с опаской, как на пьяного.
- Почитай, – советовал Отингеев, – поймешь, как устроена политика. Кто нами руководит на самом деле!
Произнес он это с важным видом, будто обладал ценнейшим знанием, которым, однако, не спешил делиться. 
На Кутузовском проспекте движение было на удивление быстрым. В метели проглядывались горделивые сталинки, небоскрёбы Москва-сити и памятники; как мираж, возникли и растворились в падающем снегу Триумфальные ворота.
- Поймешь нашу страну, если Макиавелли почитаешь, – продолжил вещать Отингеев, – любое государство – это как большая компания, корпорация, знаешь. Какое руководство, такие и результаты. Вот моя конторка любит штрафовать по жалобам всяких паскуд… Мотивирует это? Павел Геннадьевич, друг мой один, большой руководитель, всегда умел настроить подчинённых, не то что эти! Эти фуфелы умеют только разлагать да отбить охоту к делу… Всю жизнь нас ни во что не ставили, всегда о нас ноги вытирали!..
Последнее Отингеев сказал на каком-то автопилоте, отчего сам же на мгновение обомлел.
На светофоре он протянул юноше телефон. Тот взял его неохотно, как из рук больного чумой. На экране виднелась симпатичная блондинка на фоне заката и пальм.
- Это моя дочь, – сообщил Роман, – в Штаты уехала.
- Красивая, – вымолвил парень.
- А то! Во Флориде живёт, на юриста учится. Глядишь, там и останется. А может, и сюда вернётся… с западным дипломом-то, знаешь! Она на психолога поступать хотела, а я сразу сказал, что психологи эти балаболы все! Толку от них нет. И на работу с таким дипломом хрен устроишься, только если мужика с деньгами охмурить какого-нибудь… Но это и без диплома ведь можно! А так, вода водой, нормальный человек на приём к ним не пойдёт! Только полупокер какой-нибудь, чтоб поплакаться о том, о сём. Хотя понятно, кому сейчас легко?.. Слава богу, что и жена моя бывшая, и муж её нынешний, все они того же мнения!
Выговорившись, Отингеев поставил отрывок радиопередачи, что крутили с утра: женщина ледяным голосом читала столичные новости. До сих пор он думал о фразе про вытирание ног, что каким-то неизвестным образам зародилась в его сознании. Вспомнились строки Маяковского о том, как слова выбрасываются из обгорающего рта подобно голым проституткам. Он наткнулся на них в школьные годы, листая от нечего делать какой-то сборник. Запомнились они ему благодаря слову «проститутка».
Отингеев поглядывал на спидометр, где было около восьмидесяти километров в час. Ему же казалось, будто он ехал не меньше ста, ста десяти. Это несоответствие, своих ощущений и того, что показывает стрелка, занимало его разум остаток пути. Высадив пассажира, он медленно набирал скорость, чтобы прочувствовать её изменение.
- Хренью маюсь! Спать надо больше! – заключил он, принимая новый заказ.

3

Вечером к нему в машину села шумная компания из трёх девушек. Направлялись они по адресу Петровский бульвар дом 6, в пути распивали бутылку вина. Метель за окном ненадолго прервалась; свет фонарей усилился.
- На гулянку едете? – спросил Роман.
- Да, – отозвалась самая громкая из девиц.
- А что без кавалеров? – ухмыльнулся он, – или кавалеры на гулянке объявятся?
Пассажирки в ответ расхохотались. Отингеев, довольный собой, продолжил:
- А я вот всё жду, когда домой приеду! В чан с пивом окунусь! Не в буквальном смысле, конечно. Так, бутылочку другую, знаете. Павел Геннадьевич, сожитель мой, тоже любит на грудь принять…. Нет, вы не подумайте, мы мужики нормальные, но живём вместе. Так нас жизнь свела… Он, правда, руководитель большой, на работе нервы сплошные, стресс, возраст… Как в рекламе, помните?.. Иногда приходит злючий… Но я тоже не подарок, знаете, иначе б от меня жена не ушла. Павел Геннадьевич меня обещал в автопарк к себе пристроить. Там и зарплаты хорошие и отношение к персоналу подобающее. Мы с ним уже знакомы лет двадцать. Он руководил одной фабрикой в Калуге, а я у него был водителем. Славные времена! Жёны наши дружили, дети. Хорошо хоть он в Москву переехал, объявился. Бывает же!.. А вы, девчонки, чем занимаетесь? Работаете? Учитесь?
- Учимся, – ответили девушки.
- На кого? Не на психолога надеюсь? – уточнил Отингеев.
- Нет, на художниц.
- А… Ну это дело интересное, творческое. Богема, короче. Хотя мне кажется, знаете, что художников заменят компьютеры. В смысле, каждый сможет рисовать как Пикассо. Но всяко лучше, чем на психолога!.. У меня дочка во Флориде живёт, на юриста учится. Потом, глядишь, сюда вернётся. С западным дипломом!
- Надеюсь, нас не заменят компьютеры! – приложившись к вину, хмыкнула голосистая, – кстати, я бы на вашем месте тоже не расслаблялась. Вместо людей машины буду водить роботы!
 - Возможно, – кивнул Отингеев, – но юристов они заменят нескоро... Надеюсь.
Погрязнув в размышлениях о дочери, он чуть не врезался в снегоуборочную машину. Голосистая взвизгнула:
- Вы осторожней, пожалуйста!
- Нормально. Нормально всё, – пробормотал Роман, как бы успокаивая её и себя.


4

Последний его клиент, щекастый мужчина в очках, спешил в «Шереметьево».
- Прошу вас, как можно быстрее. За час вроде успеем? – беспокоился он, – сейчас пробки, небось, такие!
По лбу его растекались капли пота.
- Да ладно, не переживайте, – улыбнулся Роман, – кому сейчас легко?
- Что верно, то верно, – тяжело дышал клиент, – уж постарайтесь! А то опаздываю… Ух, кто долго собирается, тот бежит!
Машины продвигались медленно. Казалось, что, если хотя бы одна из них совершит неправильное движение, поток остановится на часы. Отингеев лавировал решительно и продуктивно, выжидая идеальный момент и улучшая позицию на заваленной снегом дороге. 
- Хорошо идём вроде, – расстегнув куртку, пропыхтел мужчина.
Роман, бросив на него задумчивый взгляд, поинтересовался:
- Куда летим?
- В Шереметьево.
- Да это я понял! Куда летите, спрашиваю?
- А!.. Совсем задёргался! В Киев, через Минск, брат! Завтра на работу!
На соседней полосе, ведущей в Москву, врезались «Toyota Camry» и «УАЗ Патриот». Кузова обоих были приплюснуты; сверху на груды металла усердно наваливал снег.
- И как они так впендюрились? – недоумевал Отингеев.
- Ага, – кивнул мужчина, – мы ж еле ползём!
В машине рядом девочка лет шести-восьми с увлечением наблюдала за происходящим на дороге. Роман пристально смотрел в её сторону, пока автомобиль, в котором она ехала, не спрятался за «Газелью».
- И что там на Украине? – спрашивал Отингеев, – какие настроения?
- Дурят народ также, как и здесь! – махнул рукой пассажир, – но здесь хоть бабки есть… А у нас… У нас, брат, экономика кончилась, понимаешь?
- Да всё везде одинаково и циклично! – уверенно заявил Роман, – Макиавелли об этом уже давно всё сказал!
Поток, между тем, постепенно оживился; смена местности за окном ускорилась. Отингеев включил радиопередачу.
- Запись что ли? – вслушавшись, удивился пассажир, – а то, думаю, нежели я совсем того…
Отингеев кивнул:
- Ага. Я на этом моменте как раз чуть не врезался. Но не по своей вине… Суку одну вёз на Рязанку. Она на меня жаловаться теперь собралась. На меня!
Выкрикнув последние два слова, он почувствовал себя неловко. Пассажир, однако, с пониманием качал головой:
- Бывает, бывает.
Роман, сфокусировавшись на прослушивании записи, остаток пути проехал молча. Лишь изредка он шептал:
- Да где? Да где?..
Вскоре они прибыли в «Шереметьево».
- Вот, вроде терминал «D», – обрадовался пассажир, – попадись другой водитель, наверное, опоздал бы! Спасибо, брат!
Он выбежал из машины и, спотыкаясь о мокрый снег, вбежал в аэропорт. Отингеев был несколько удивлён: давно ему не выказывали благодарности за поездку. Включив утренние новости, он наконец-то рванул домой.

5

Дорога расплывалась в его глазах и становилась неровной. Хотя вскоре это не казалось ему чем-то нереальным, каким-то визуальным дефектом. Он чувствовал, как машина во время движения то поднимается, то опускается подобно лодке в море.
 Отингеев говорил сам с собой:
- Да я бы другой состав поставил! Сигурдссона на фланг, пока он не уехал! У тебя в стране беда, а у нас ха-ха! И работал бы уже давно у Павла Геннадьевича… Если б проститутку хоть раз подвёз, попросил за услуги... Жена б от меня всё равно ушла! Хоть у меня и машина плавает, видишь!.. А на поле в Норильске родном я давно насрал, бегаете по говну моему, не жалуетесь!
В прихожей он надолго завис перед зеркалом. Вновь ему казалось, что на него оттуда смотрит кто-то другой. Бледная кожа, усталые глаза, мешки под ними, – словно на лицо нанесли грим.
  На кухне среди обшарпанных стен распивал баклажку пива мужчина преклонных лет. Он приходил сюда каждый вечер с тех пор, как Отингеев развёлся с женой.
- Здравствуйте, Павел Геннадьевич! – плюхнулся напротив него Роман.
- Вечер добрый! – отчеканил тот начальственным голосом, – как день прошёл?
- Да так, ничего…
Вкратце Отингеев поведал, какую мерзкую бабу подвозил утром на Рязанский проспект. Затем надолго умолк, хлестал пиво стакан за стаканом. Только заканчивалась одна бутылка, тут же открывал холодильник и переходил к следующей.   
- Что-то ты хмурый какой-то, Рома, – заметил Павел Геннадьевич.
 Отингеев, покосившись на него хмельным взглядом, процедил:
- Мне кажется, что я схожу с ума… Я, Павел Геннадьевич, когда ехал утром по Рязанке, слушал «Серебряный дождь»…
На мгновение Отингеев поник головой и смолк, будто готовясь уснуть.
- И? – не отставал от него собеседник.
- И… – вздохнул Роман, – и услышал голос дочери своей, Оксаночки… Она меня звала к себе во Флориду. Потом запись нашёл в Интернете. Весь день её крутил, но Оксаночки там… уже не было.
- Так, может, показалось тебе?
- Да нет, в том-то и дело! Это было реальнее… чем ты сейчас!
- Ну, это к психиатру... 
- Ты что, издеваешься надо мной?! Да психиатры эти балаболы все! Ничем они мне не помогут!
- Ты же людей возишь…
- И что?! Да у меня ни одной аварии не было! Ни одной царапины! И потом… кому сейчас легко?
Его слова заглушила открывшаяся с грохотом форточка. В кухню ворвался зимний воздух, ветер накидал на край стола пригоршню снега. Роман, вдохнув, почувствовал сильное головокружение.
- Нет, Отингеев, я тебе так скажу! – хлопнул по столу Павел Геннадьевич, – мне больные водители не нужны! Пока голову не приведёшь в порядок, хрен тебе, а не работа! Ещё угробишь себя!..
Говоря всё это, он увеличивался в размерах, пока не заполнил собой всю кухню.
- Завтра поедешь к психиатру! Мы это так не оставим! Понял меня?
- Нет, извини, Павел Геннадьевич, – качал головой Роман.
Ему стало сложно дышать, будто кто-то выкачал воздух из помещения. На краю стола таял снег, превращаясь в маленькую лужицу.  Роману казалось, будто он впервые видит этот процесс наглядно. Внезапно, достигнув макушкой потолка, Павел Геннадьевич бесследно исчез.
- ****ь-копать, – пробубнил Отингеев.
Протерев глаза, он долго смотрел в одну точку напротив себя. Затем лёг головой на стол и уснул прямо на кухне.
...Когда утром он сел в машину, его ждал там Павел Геннадьевич.
- Ну, Отингеев! Даю тебе шанс, так уж и быть! Посмотрим сегодня на твоё поведение! Может, ты вчера перепил просто? Понимаю, все мы иногда даём сбой.
- Спасибо, Павел Геннадьевич! – засиял Роман, – вы меня извините за вчерашнее! Сам не знаю, что на меня нашло!
В ушах его слышались неразборчивые голоса каких-то женщин; показания спидометра вновь не вызывали доверия. Тем не менее, он агрессивно боролся за место в потоке, ювелирно вклиниваясь между транспортом, всевозможных видов и скоростей. Правда, на Садово-Спасской, обгоняя автобус, чуть не врезался в «Kia Rio». Павел Геннадьевич цокнул с недовольным видом:
- Ну-ну! Не расстраивай меня!
 Добавив газу, Отингеев промолвил:
- Нормально. Нормально всё.


Рецензии
Вау, изрядно, однако! Ничего не понятно, но очень интересно!

Николай Алчев   15.01.2023 22:54     Заявить о нарушении
На это произведение написана 21 рецензия, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.