Ко мне желание его

История Соломона
и Суламиты

30 дней библейских молитвенных размышлений
и
комментарий к Песне Песней

автор: Боб Эмери


;
;
«Комментарий комментариев к Песне Песней.»
Эдуард П. Миллер,
Директор «Байбл Стади Министриз»

«Прочтите эту книгу, узнайте еще раз, почему ваша первая любовь к Господу была такой страстной, и сделайте так, чтобы она возгорелась заново!»
Тони Дейл,
Основатель «Хаус 2 Хаус»,
Председатель «Карис Груп»

«Мне безмерно нравится эта книга молитвенных размышлений! Я просто поглощаю ее с жадностью! Еще раз благодарю за этот необычайный подарок!»
Крисси Шаин,
«Тент, Инк.», Израиль

«Полная огня, жизни, страсти и вечной истины! Эта книга привлекает меня к Нему снова и снова.»
Ян Винтербернс,
«FedEx», Мемфис, Теннесси

«Через эту книгу Господь вновь привел меня в свои любящие объятья, на этот раз по–новому, исцеляюще.»
Лори Дрекслер,
«Ферст Фрут, Инк.»

«Никогда не читал более красивого комментария и размышлений к Песне Песней. Эта книга благословит многих по всему свету.»
Лазар Егназар,
«222 Министриз»
«С того момента, как я начала читать «КО МНЕ ЖЕЛАНИЕ ЕГО», меня накрыло по полной! Кажется, книга была написана прямо для меня! Теперь, когда я закончила, у меня наступила ломка.»
Бетти Хоукинс,
«Интерсессор Министри»,
Южная Калифорния

«Очень волнующе!»
Лиса Лоден,
Евангельская теологическая семинария, Назарет

«Одно дело – написать книгу, другое – написать хорошо; одно дело – написать хорошо, и гораздо реже получается – содержательно… а еще реже – написать содержательно и читаемо. Автору удалось добиться всего этого в книге «КО МНЕ ЖЕЛАНИЕ ЕГО». Возможно, здесь есть и нечто еще более редкое – рождение хорошего автора!»

Джин Эдвардс,
Писатель,
Автор книг «СКАЗАНИЕ О ТРЕХ ЦАРЯХ»,
«БОЖЕСТВЕННЫЙ РОМАН», «УЗНИК ИЗ ТРЕТЬЕЙ КАМЕРЫ» и др.


«Для меня Песня Песней всегда была одной из самых лакомых книг Библии. Я, мужчина, никогда не имел проблем с тем, чтобы поставить себя на место Суламиты в ее сандалиях и наслаждаться богатством ее интимного общения. Благодарю Боба Эмери за то, что он освежил подход к наслаждению этой нетленной историей и углубил наше желание сделать ее своей собственной.»
Рон Брэкин,
«Нью-Йорк Таймс»,
Автор бестселлера «СЫН ХАМАСА»

«Я начала читать «КО МНЕ ЖЕЛАНИЕ ЕГО» пару недель назад и все прочитанное, без исключения, глубоко тронуло меня. Как будто Господь говорит все это прямо ко мне, зная, какое время я переживаю… зная то, что мне необходимо услышать. Как будто он хотел, чтобы я прочла эту книгу СЕЙЧАС. Если эта книга была написана всего для одного человека, то это было для меня!»
Джулия Бернштейн,
 Автор и исполнитель христианских песен

«Хочу поблагодарить за то, что вы подарили мне книгу «КО МНЕ ЖЕЛАНИЕ ЕГО». Я просто впитываю ее в себя. Не прочла ни одной главы без слез. Она такая тонкая и такая драгоценная – мощная. Спасибо за то, что вы ее написали.»
Рут Грэм,
Писатель, Президент и Основатель «Рут Грэм & Друзья Грэмов»

«Мы с Джил только что закончили вместе читать «КО МНЕ ЖЕЛАНИЕ ЕГО». Какое прекрасное произведение! Вы взяли то, что для многих из нас было недоступным в Писании, облекли его в плоть и сделали крайне интересным и читаемым. Да благословит вас Господь за то, что вы из тайны извлекли суть (о чем многие стесняются говорить из-за сексуальности ее формы) и сделали эту историю любви доступной для широких масс.»
Лейн Андерсон,
Международный директор «ИнтерКомм»

«Я получил эту книгу в подарок от друга. К тому времени, как я закончил чтение Пролога и Введения, я осознал, насколько хороший у меня друг! «КО МНЕ ЖЕЛАНИЕ ЕГО» потрясающе написана. Примерно так же, как учил Иисус, Боб Эмери учит нас Божьей любви к каждому из нас через прекрасное повествование, тонкий стиль и живые образы. Его рассказ вызвал у меня такой восторг, что я мог чувствовать смесь запаха пыли с ароматными благовониями от проезжавшей мимо царской колесницы, ощущать Иерусалимское солнце на своем лице, а также чувствовать, как в моем сердце нарастает желание близости с Ним. Спасибо, Боб, за то, что ты написал эту чудесную, восхитительную книгу! Это воистину чудо – осознать, что Его желание – ко мне!»
Джэк Бишоп, Луисвиль, Кентукки;








Посвящается

всем тем, кто любит Господа и желает стать его Суламитой


 
;
ОГЛАВЛЕНИЕ

Пролог: Песня Песней, которая Соломонова
Введение: Истолкование Песни Песней

Часть 1: Первая любовь

День 1: Страстное желание
День 2: Влечение любви
День 3: Открытие себя
День 4: Избавление от отвлекающего служения
День 5: Настоящее стадо и пастухи благодати
День 6: Обещание преобразований
День 7: Смерть и воскресение
День 8: Предвкушение покоя и единения
День 9: Дом пира
День 10: Стена
Заключение Части 1: Первая любовь

Часть 2: Возрастающая Любовь
День 11: Где найду я возлюбленного моего?
День 12: Из пустыни на свадьбу
День 13: Упоение
День 14: В горы!
День 15: Романтический садовник
День 16: Любить царя самозабвенно
День 17: Муки ночи
День 18: Израненная стражниками
День 19: Описание возлюбленного
День 20: Познание его неизменной любви
Заключение Части 2: Возрастающая любовь

Часть 3: Зрелая любовь
День 21: Названная его именем
День 22: Танец
День 23: Женщина для мира
День 24: Внутренний наставник
День 25: Не тревожиться
День 26: Опираться на возлюбленного
День 27: Негасимое пламя любви
День 28: Наша маленькая сестра
День 29: Слушать слово Божье
День 30: Ходатайство

Эпилог: Сны




;
Пролог
ПЕСНЯ ПЕСНЕЙ, КОТОРАЯ СОЛОМОНОВА

Почти наступили сумерки, когда молодая женщина добралась до дома Ахии, секретаря Царя Соломона. Она постучала в дверь. В ожидании ответа она стояла, вдыхая нежный аромат двух кустов жасмина, посаженных в огромные горшки по обеим сторонам у входа. Наконец, дверь открыл шустрый босоногий мальчишка.
– Я хотела бы увидеть Ахию, – сказала она ему. – Я знаю, он не ждет меня, но это займет всего одну минуту.
– Как вас зовут? – спросил слуга.
– Скажи ему, что пришла Ширель.
– А кто вы, и из какой семьи? – продолжал он задавать вопросы.
– Будет достаточно сказать ему, что его хочет видеть Ширель. Он знает, кто я.
Мальчик резко развернулся и исчез в коридоре, а вскоре затих и быстрый топот его босых ног. Спустя несколько минут, на пороге показался стройный пожилой мужчина с морщинистым лицом, длинными редкими седыми волосами и стриженной седой бородой.
– Неужели это Ширель! – радостно воскликнул он. – Сколько лет прошло с тех пор как мы виделись в последний раз! Что привело тебя в Иерусалим и сюда ко мне в этот вечер?
– Приветствую тебя, Ахия, – отвечала она. – Рада видеть тебя. Мы с мужем только вчера приехали в Иерусалим. Я знала, что будет непросто повидаться с тобой во дворце в течение дня, поэтому я пришла сюда, надеясь застать тебя дома. Прости, что не предупредила заранее.
– Ничего страшного, – сказал старик. – Так в чем причина визита?
– Мы здесь для пасхального жертвоприношения, это будет через четыре дня, а потом останемся еще на три дня, на Праздник седмиц, чтобы принести свои начатки жатвы. Родители мужа уже стары и часто болеют, поэтому нам нужно вернуться домой сразу же после праздника. Но пока мы здесь, мне бы очень хотелось повидать царя. С этой целью я и пришла в твой дом, чтобы попросить тебя назначить нам встречу.
Ахия нахмурился:
– При том, что приближается Пасха и город полон паломников и пришедших поклониться, а список просящих аудиенции царя огромен – расширить его сейчас почти невозможно. Ты же знаешь, как занят царь.
– Да, знаю, – отвечала она умоляющим голосом. – Просто пообещай мне вот что: что ты дашь ему знать, что я здесь. Это все. Прочее я оставляю в Божьих руках.
– Хорошо, Ширель, – уступил старик. – Это я могу обещать. Всего доброго. Шалом и доброй ночи.
На следующее утро, как обычно, Ахия сел обсуждать с царем его предстоящие дела и встречи, изо всех сил стараясь не обращать внимания на грозное настроение правителя.
– Ваш день сегодня довольно загружен, – сказал он. – Прибыли мореходы, посланные Хирамом из Тира, с грузом золота и драгоценных камней из Офира. Они желают видеть вас. Купцы, посланные в Египет для покупки лошадей, возвратились и уже несколько дней в Иерусалиме ждут приема, чтобы доложить результаты. Бен Гур, помощник из горной страны Эфраим, тоже здесь и ждет встречи.
– Еще кто-нибудь есть? – оборвал его царь.
– Да, есть, – ответил Ахия. – Список большой. Несколько лиц из знати, одни из них хорошо известны царю, есть прибывшие впервые. Некоторые ждут встречи неделями, и даже месяцами. Я смогу вставить одного или двоих в сегодняшнее расписание – они смогут быть здесь в течение часа. И еще здесь Ширель.
– Ширель? Она здесь? Когда она прибыла? Она одна? – Царь Соломон выпрямился на своем сидении, словно очнулся от глубокого сна при хорошей новости.
– Да, она здесь. Она приехала в Иерусалим два дня назад со своим мужем и навестила меня вчера вечером. Она сказала, что хочет увидеться.
– Немедленно доставить ее с мужем ко мне, – приказал царь. – И освободить мой день от всех встреч. Этот день принадлежит им.
– Но, мой царь, те другие ожидали…
– Достаточно! – Соломон возвысил голос. – Доставить ее ко мне немедленно!
Ахия извинился и вышел. Вызвав одного из слуг, он отдал приказ тут же отправиться и привести Ширель с мужем. «Проводите их в боковую палату в стороне от тронного зала, царь желает встретиться с ними неофициально», – приказал он.
Позже тем же утром слуга подвел семейную пару к дверям боковой палаты. Женщине было едва за тридцать. У нее были темные длинные волосы, она была хорошо сложена и скромно одета. Ее муж был немного старше, высокий, с загорелым лицом и короткой бородкой. Он заметно нервничал, его ладони потели – его ошеломило великолепие дворца.
– Царь ждет вас, – объявил слуга и распахнул тяжелую кедровую дверь. – Вы можете войти.
Пара вошла в просторную комнату. Царь сидел в большом уютном кресле на ножках из слоновой кости и отделанном расшитой тканью богатого глубокого синего цвета. Ширель улыбнулась и склонилась перед царем, ее муж тоже. Прервав ее поклон и нарушив протокол, царь стремительно встал со своего сидения и быстрыми шагами направился навстречу ей через весь зал. Раскинув руки, он подошел к ней и заключил в свои объятия. Крепко прижав к себе, Соломон несколько раз поцеловал ее в щеку. Потом, отступив на шаг назад с глазами, влажными от слез, сказал:
– Ширель, как я рад видеть тебя! Ты не представляешь, какой луч света вошел в мрачную тьму моей жизни, стоило мне только услышать, что ты здесь! Ты выглядишь прекрасно – вы оба прекрасно выглядите.
– Я счастлива видеть тебя, мой царь, – произнесла Ширель с сияющей улыбкой.
– Прошло почти десять лет, – сказал Соломон. – Чем обязан чести видеть тебя?
Она кивнула.
– Мы с мужем приехали в Иерусалим, чтобы сделать приношение Богу Израиля и отпраздновать Пасху. У меня в сердце тоже в последнее время не утихало желание увидеть тебя и узнать, как идут твои дела. Но, должна признать, есть еще одна причина. И, скорее всего, это и есть основной мотив моего визита. Прошло столько времени с тех пор, как я видела Суламиту. Я стала забывать ее. Я надеялась, что мы поговорим о ней и ты расскажешь что-нибудь, что поможет оживить мои драгоценные воспоминания о ней.
Со слезами на глазах, царь кивнул.
– Понимаю, – сказал он. Он показал рукой в сторону удобных кресел рядом со своим. – Присаживайтесь, пожалуйста. Когда я услышал, что вы здесь, я был готов к тому, что разговор зайдет о моей любви, Суламите. Зная это, я тут же направился к себе, чтобы взять кое-что, что, по моему мнению, окажется для тебя весьма ценным. Но прежде, чем я поделюсь этим, я должен кое в чем признаться. Последние годы жизнь для меня была крайне тяжела. Мой разум затмило разочарование. Твои глаза видели огромное царство, которым я правлю, и мои запасы золота, серебра и прочих ценностей. Ты знаешь мою военную мощь, вооружение моих армий и мой морской флот. Ты видела огромные памятники, что я соорудил. Но, Ширель, сказать по правде, все это – суета и погоня за ветром.
Ширель внимала с состраданием на лице, Соломон продолжал:
– Видишь ли, в юности своей я поставил цель обрести мудрость и знание, но с тех пор я познал еще и безумие и глупость. Я построил роскошные дворцы; посадил виноградники и искусно продуманные сады. Я соорудил пруды и наполнил их самыми диковинными рыбами. И я знал женщин – мою постель согревали девицы без числа. Нет желания, которого бы я не утолил. Но я узнал, что золото, серебро, имения и даже удовольствия не могут удовлетворить человека. Я пришел к тому, что стал презирать свою жизнь и плод своего труда.
– Но, мой царь, – запротестовала Ширель, – Всемогущий во многом являл свою славу через тебя. Ты построил храм и дворец. Ты написал много притч и сочинил множество песен. Они послужили светом и направили множество душ к истине и принесли радость их сердцам.
Соломон покачал головой. Печаль на его лице была нескрываемой.
– Три тысячи притч. Моих песен насчитывают тысячу пять. Но теперь во мне не осталось песен. Музыка иссякла. Но все же ты права. Бог благ. Вот к какому выводу я пришел: бойся Бога и заповеди его соблюдай, потому что в этом все для человека. Но в данный момент я оглядываюсь на свою жизнь и вижу, что не справился с тем, Бог вверил мне. Но достаточно обо мне. Я не жду от тебя жалости, да и ты пришла сюда не для того, чтобы слушать исповеди царя. Ты пришла послушать о Суламите.
С этими словами он протянул руку к столику около себя. На нем, рядом со свечой и большой алавастровой вазой, лежал плотно скрученный свиток, перетянутый тонким кожаным шнурком. Он взял его, задумался, и на мгновение задержал на нем взгляд, прежде чем передать его Ширели.
– Твой муж знает о ней что-нибудь? – спросил он.
– Ровно настолько, насколько я рассказала ему. Как тебе известно, он знал ее очень недолго, – сказала она.
Царь подался вперед и с выражением крайней доброты и сосредоточенности на лице обратился к ее мужу:
– Сын мой, слушай слова мои. Прими слова, которые я собираюсь сказать, как исходящие от того, кто многое видел в жизни и кому было дано много мудрости от Господа. Свяжи свою жизнь с женщиной, которую любишь, на все дни странствования твоего, которые Господь даст тебе под солнцем, ибо в ней награда твоей жизни.
– Спасибо, – поклонился муж Ширели, – за мудрый совет.
– Что это такое, что ты дал мне, мой царь? – спросила Ширель.
– Разверни его, – ответил царь.
Ширель развязала кожаный шнурок, стягивавший свиток. Она быстро просмотрела длинный аккуратно исписанный кусок папируса.
– Это песня! – предположила она, снова посмотрев на царя.
– Это не просто песня, – ответил он. – Это особая песня.
– О любви? – спросила она.
– Именно, – сказал он с улыбкой. – Это о нашей любви… любви между мной и Суламитой. Это не ее история. Это моя. Это песня о том, как я любил ее любовью, рожденной в моем сердце пламенем самого Бога, и о том, как я привлек ее к себе. В этой песне ты увидишь, как она возрастала в любви, как созревала и как отвечала мне. Я описал некоторые из наших интимных моментов, но облек их в поэтическую форму.
– Почему ты написал это? – спросила она, поднимая глаза от текста на свитке.
– Я не хотел утратить ни капли той священной любви, что мы разделяли. Я написал это с надеждой, что нашу песню будут петь все влюбленные и что они придут к познанию той радости, что познали мы.
– Это похоже на что-то очень личное. Что прикажешь с этим сделать? – спросила Ширель.
– Я хочу, чтобы ты это прочла.
– Здесь и сейчас? – отвечала она.
– Да. Я тоже хочу послушать историю еще раз. Никогда не устаю от нее.
Ширель взглянула на своего мужа, а потом снова на свиток. Священная тишина окутала комнату, когда они втроем сидели в безмолвии.
Царь отклонился назад, устроив голову на изголовье кресла и скрестив руки перед собой, и закрыл глаза. На его устах застыла легкая улыбка.
– Не торопись, – прошептал он тихо. – Читай так, словно это молитва, возносимая на самом алтаре Божьем.
Ширель сделала глубокий вдох и выдохнула. Затем она начала медленно читать.
– Да лобзает он меня лобзанием уст своих…

;


Введение
ИСТОЛКОВАНИЕ ПЕСНИ ПЕСНЕЙ

Песня Песней (или Песня Соломона, как ее иногда также называют) является духовным кладом, зарытым глубоко на страницах Писания. Она содержит самые драгоценные и глубоко интимные откровения о любви Бога к своему народу из всего того, что когда-либо было написано.
Существует четыре основных взгляда на Песню Песней. На чисто человеческом уровне ее можно рассматривать как книгу о святости человеческой любви между мужчиной и женщиной. Действительно, это одна из двух книг в Библии (вторая книга – Есфирь) где слово «Бог» не встречается ни разу, за исключением «пламени Господа» в главе 8 в некоторых переводах. Она ценна и без духовного прочтения благодаря своему богатому романтическому описанию отношений между двумя влюбленными.
Но поскольку Песня включена в Библию, а «все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности» (2 Тимофею 3:16), то на ее страницах раскрывается также и нечто уникальное из Божьего сердца.
Таким образом, одним подходом к этой книге будет тот, что Бог не только создал, но и одобряет, разрешает и даже любуется романтическими отношениями между полами, если это происходит в должном контексте. Если посмотреть внимательно, даже если имя Бога не упоминается, его присутствие проявляется в форме некоего наблюдателя. Переполняемый восторгом, этот наблюдатель поддерживает и поощряет влюбленных в самых интимных моментах, как например, в Песне песней 5:1: «Ешьте, друзья, пейте и насыщайтесь, возлюбленные!»
Второй взгляд на эту книгу выражают еврейские ученые, которые видят в ней аллегорическую историю об Иегове и Израиле. В Ветхом завете Бога часто называют мужем Израиля: «Ибо твой Творец есть супруг твой; Господь Саваоф — имя Его; и Искупитель твой — Святый Израилев: Богом всей земли назовется Он» (Исаия 54:5).
Для новозаветных христиан Песня Песней часто истолковывается как история любви Христа к его невесте – Церкви.
И, наконец, возможен более личный взгляд на эту книгу как на послание Божьей любви к его отдельным святым – вам и мне. Именно этот подход мы и примем в этой книге.
Песня Песней – одна из поэтических книг Библии. Подобно Псалмам, она не является книгой вероучения. Это песня. Поскольку она допускает мистический, духовный и аллегорический уровень истолкования, к этой книге нельзя подходить с точки зрения рассудка и анализа, препарируя и организовывая ее в соответствии с разными привычными категориями. Напротив, в эту книгу нужно вникать сердцем: ее нужно смаковать, размышлять над ней и пропускать через себя. Поскольку интимный роман с Богом раскрывается индивидуально через меняющие жизнь личные встречи с ним один на один, любой коментарий к Песне Песней, нацеленный лишь на интеллект в обход сердца и духа, окажет слабое воздействие на духовный рост.

Уникальность данной книги

Две вещи делают этот комментарий к Песне Песней уникальным.
Во-первых, книга составлена в форме тридцатидневных молитвенных размышлений. В отличие от других комментариев, этот можно использовать для ежедневного изучения Библия, который вместе с молитвой и размышлением позволит вам брать небольшие отрывки из Песни Песней и смаковать их духовное содержание в течение некоторого времени. Для этого вам и предложен тридцатидневный график размышлений, для собственных личных встреч с Богом в свое молитвенное время.
Во-вторых, моя книга – это художественное изображение Соломона и Суламиты, которое было добавлено на основе того, что известно о них из Песни Песней и других библейских и исторических источников. Через их общение и диалог я попытался одеть в плоть и кровь духовные истины и принципы, содержащиеся в Песне.
Большая часть нетленной христианской литературы, которую можно найти на книжных полках сегодня, передает Божью истину в художественной форме, в виде рассказа. Возьмите, например, «Путешествие Пилигрима» Джона Баньяна. Это христианская аллегория, написанная в 1678 году, которая постоянно переиздавалась с тех пор и считается одним из наиболее выдающихся произведений английской литературы всех времен. «Путь к высотам твоим» Ханны Харнард и «Хроники Нарнии» К.С. Льюиса – еще два примера литературных аллегорий, которые тронули сердца нескольких поколений христиан.
Эти книги надолго пережили свое время по одной причине, о которой знал и сам Иисус – как нам, людям, легче всего донести истину. Он не читал лекций, основанных на систематическом богословии, но объяснял своим ученикам все, что было написано о нем во всем Ветхом Завете – включая Песню Песней (Луки 24:27). Вместо лекций он часто говорил притчами или рассказывал истории, которые облекали истину в человеческую форму. Таким образом, он мог (и по-прежнему может) говорить непосредственно к сердцу и духу своих последователей.
В этой книге каждый день содержит часть Писания, основанный на нем рассказ, который объясняет происходящее в этом отрывке, комментарий и заключительную мысль или молитву. Предлагаю вам не торопясь прочитать содержание каждого дня. Помолиться над ним. Поразмыслить над ним. И слушать то, что Господь скажет вам.

Автор Песни Песней

Песня Песней была написана Соломоном, сыном Царя Давида. Соломон был кладезем мудрости и поэзии, и ему приписывают авторство трех тысяч притч и тысячи пяти песен (3 Царств 4:29-34).
В Притчах, изреченных Соломоном, говорится о мудрости и наградах за нее. Он писал о различии праведных и нечестивых, давал советы из тех уроков, что сам получил от жизни. Из тысячи пяти Песен, написанных Соломоном, не сохранилось ни записей, ни собраний. Выжила только одна, достойно названная «Песней Песней» или «лучшей из песен». Это песня о любви. Любовь все переносит. Любовь никогда не перестает. Как сказано в Первом послании к Коринфянам 13:8-10, 13:

Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем. Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится… А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше.

Что касается времени, то Соломон, вероятно, написал Притчи, будучи в силе молодых лет. В этот период в его писаниях мы видим силу характера и демонстрацию высоких моральных качеств. Но Библия говорит нам, что позже сердце его отвернулось от Господа и он находил удовольствие с множеством чужестранных женщин. Он взял себе семьсот жен и триста наложниц, впал в идолопоклонство и закончил тем, что по его вине разделилось царство Израиля и Иуды. К несчастью, конец его не был хорош.
Книга Екклесиаста была, вероятно, написана, когда он был среднего возраста. К тому времени Соломон вкусил все, что мог предложить мир. В этот период своей жизни Соломон уже был разочарован и пришел к выводу, что все под солнцем было суетой и что он гонялся за ветром.
Что касается Песни Песней, трудно сказать, когда она была написана. Маловероятно, чтобы Соломон мог написать эту лучшую из всех любовных песен в запутанности своих средних лет, когда он был занят тем, чтобы коллекционировать жен и наложниц. Некоторые полагают, что она была написана им в преклонном возрасте, когда после многих лет и долгих размышлений Соломон вернулся к пониманию подлинной цели жизни. Эта цель – знать Бога и знать его любовь, представленную в песне любовью Соломона к Суламите. Другие полагают, что книга была написана в свете мудрости, данной ему Богом во время невинности и первой любви. Никто не знает наверняка.
Если бы пришлось выбирать между ранним или поздним ее написанием, надежнее было бы сделать ставку на то, что Песня Песней была, вероятно, написана в ранней жизни Соломона и являлась описанием первой любви. Именно этот подход и был избран в этой книге.

Кто был девой?

Многие проявляли любопытство и пытались определить, кто была дева или «Суламита», как ее называют в этой песне. Кто была эта таинственная женщина?
Обращаясь к Библии, мы находим упоминания только о двух из семиста жен Соломона. Жизнь Соломона описана в Третьей книге Царств 2-11 и Второй книге Паралипоменон 1-9. Чаще всего здесь упоминается одна его жена – дочь фараона. Другая жена по имени Наама Аммонитянка, упомянута в Третьей книге Царств 14:21 как мать злополучного сына Соломона Ровоама. Обе они стали женами Соломона в его молодости, примерно в то время, когда он начал свое царское правление. Некоторые ученые утверждают, что Суламитой в Песне является дочь фараона. Другие возражают на том основании, что описываемая девушка – бедная деревенская пастушка – не имеет ничего общего с той, что выросла в царском окружении и величии двора египетского царя.
Еще одно предположение: Суламитой могла быть Ависага, красивая девушка, которую привели Царю Давиду, чтобы согревать его на смертном одре, но с которой он в интимных отношениях не состоял (3 Царств 1:1-5). Примерно в это время Адония, старший сын Давида, предпринял попытку переворота, чтобы воцариться самому, несмотря на то, что Царь Давид был еще жив. Но Давид обещал Вирсавии, что Соломон унаследует за ним его трон. Когда Соломон воцарился, Адония пришел к Вирсавии и просил ее обратиться к Соломону с просьбой отдать ему Ависагу в жены, но Соломон отреагировал крайне остро – убил своего брата (3 Царств 2: 19-25). Это может указывать на то, что Соломон сам положил глаз на красавицу-девицу, и что она может быть Суламитой в Песне. Но даже такое истолкование является бездоказательным.
Что можно сказать с уверенностью так это то, что как Соломон, так и дева являются картинками Ветхого Завета или «прообразами», которые говорят нам о Христе и его отношении к своей невесте, церкви, или отдельному верующему. Все прообразы в Ветхом Завете имеют свои ограничения и недостатки: Адам был прообразом Христа (Римлянам 5:14), но все же согрешил, что стало причиной грехопадения всего человечества. Моисей был прообразом Христа (1 Коринфянам 10:1-6), и все же его непослушание гласу Божьему к концу его жизни не дало ему войти в Землю Обетованную.
Несомненно, Соломон имел свои слабости и грехи, но Бог продолжал рассматривать его как образ, чтобы помочь нам понять некоторые вещи. В этой любовной песне Бог использует Соломона как пример того, как наш небесный Царь ухаживает за нами, завоевывает нас и привлекает нас к себе. Дева является прообразом нас как верующих, чтобы мы узнали на ее примере, что это такое – отвечать на любовь Господа.
Если любопытство вашего разума по-прежнему требует ответа на вопрос о личности Суламиты, подумайте вот о чем: вполне может быть, что Бог намеренно скрыл от нас ее личность. Приводя Адама и Еву в качестве примера отношений мужа и жены в своем письме Ефесянам, Павел делает вывод: «Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Ефесянам 5:32). Учитывая это, кажется вполне приемлемым, что Бог решил сохранить и личность Суламиты в тайне, чтобы она стала истинным прообразом церкви.
Божья мудрость такова, что историческая личность, кем бы она ни была – со всеми своими недостатками и проблемами – не может стоять у нас на пути и отвлекать нас от главного. Скорее, деву в Песне Песней можно рассматривать в качестве чистого примера того, что означает расти и созревать в любви к Господу. Ее личность является тайной, и поэтому при чтении ее истории нам легче поверить, что каждый из нас вполне может быть той девой, о которой идет речь.

Три стадии любви

Возможно, более, чем любая другая книга в Библии, Песня Песней содержит послание, которое охватывает все христианские переживания. Она раскрывает различные стадии, через которые проходит верующий на пути к духовной зрелости. Наша любовь к Господу вырастает из влюбленности, или первой любви, затем усиливается и, наконец, раскрывается и становится зрелой любовью. Песня является тонким сказанием о монархе и деве; царе и его пленительной невесте. Эта книга раскрывает страстный, сильный и ревностный характер любви Бога к вам!
История поделена на три части в соответствии со стадиями любви. У каждой части есть заглавный стих для каждой стадии любовных отношений Суламиты с ее женихом.
Первая стадия – это первая любовь. Стих, описывающий эту фазу, находится в главе 2, стихе 16: «Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему». Этот период в жизни девушки полон откровений и открытий. Она замечает много нового о своем женихе, но все это еще не стало ее собственным переживанием. На первой стадии девушка делает акцент на себе.
Вторая стадия – возрастающая любовь. Стих, обозначающий эту фазу – Песня Песней 6:3: «Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой мне». Во время этого периода девушка учится уступать царю и принимать его волю. Теперь акцент уже в первую очередь на нем, а на ней – во вторую. Как Иоанн Креститель сказал о Христе: «Ему должно расти, а мне умаляться» (Иоанна 3:30).
Третья стадия – зрелая любовь. Определяет ее стих 7:11: «Я принадлежу другу моему, и ко мне желание его». Это стадия покоя, единства и плодотворности. К этому моменту дева достигла духовной зрелости. Она вошла в единство с царем. Теперь все ее помыслы о нем, а его желание – к ней. Все, что она видит, это его любовь. Она полностью доверяет ему. Ей комфортно с ним. Она стала с ним единым целым по характеру и стремлениям.

Урок из Песни Песней

Несмотря на разногласия во мнениях, когда была написана Песня: после того, как Соломон изрек три тысячи притч и сочинил более тысячи песен или до этого; и несмотря на то, кто была дева, – вывод остается прежним. Если Соломон, человек, чья мудрость превзошла всех, пришел к пониманию того, что самое лучшее, самое великое в жизни есть любовь, то какой урок вынесем из этого мы? Как это должно повлиять на те мерки, с которыми мы подходим к христианской жизни? Какие вехи существуют для того, чтобы мы могли отмечать свой рост во Христе?
Измеряем ли мы свой рост во Христе по своему пониманию Божьего слова? Или по тому, сколько лет без перерыва мы читаем Библию по ежегодному плану? Измеряем ли мы его по числу заученных стихов или по тому, сколько людей мы привели ко Христу? Все это может быть ценно, но не должен ли рост во Христе измеряться тем, насколько мы пришли к пониманию его любви к нам и по тому, насколько выросли сами, чтобы любить его в ответ?
Апостол Иоанн выразил это в своих письмах. После того как он пробыл последователем Христа почти сорок лет, он написал следующее:

И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем. Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он. В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви. Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас. (1 Иоанна 4:16-19, выделено автором)

Иоанн не только познал Божью любовь, но и уверовал в нее. Апостол Павел выразил это иначе:

Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем. (Римлянам 8:38-39, выделено автором)

Будучи последователями Христа, мы можем знать, что Бог нас любит. Но смогли ли мы в это поверить? Уверены ли мы в этом? Даже апостол Иоанн, ходивший с Иисусом, когда он был на земле, и апостол Павел, перенесший гонения и страдания, нуждались в том, чтобы убеждаться вновь и вновь в неиссякаемой любви Христа, прежде чем действительно поверили в нее и поступали, основываясь на этом понимании.
Несмотря на то, где вы сейчас находитесь в своем внутреннем путешествии с Господом – являетесь ли вы новичком в вере или опытным святым – эта книга написана с надеждой на то, что ваш небесный Жених использует ее, чтобы коснуться вас, бросить вам вызов, и привлечь вас своей любовью к более тесному общению.
Пусть духовная реальность любви между девой Суламитой и Царем Соломоном станет вашей, когда вы на собственном опыте придете к познанию любви, которую Господь Иисус, ваш небесный Царь, имеет к вам. «Ибо здесь больше Соломона» (Луки 11:31).

 
;





Часть 1
Первая любовь

“Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему”
(Песня Песней 2:16)




«Весь мир не стоит того дня, в который Песня Песней была дана Израилю,
ибо все Писание свято, а Песня Песней – Святое Святых.»

Раввин Акиба, 1-я пол. 2 в. н.э.


 

;
День первый
СТРАСТНОЕ ЖЕЛАНИЕ

«Да лобзает он меня лобзанием уст своих!
Ибо ласки твои лучше вина.
От благовония мастей твоих
имя твое — как разлитое миро;
поэтому девицы любят тебя.»

(Песня Песней 1:1–2)

Я работала в поле в тот день, когда заметила приближающуюся издали колесницу в окружении десятка вооруженных всадников. День был жарким, и мне пришлось заслонить сощуренные от слепящего солнца глаза, чтобы смотреть в их сторону. Когда колесница проезжала мимо, возница придержал ведущую кобылицу и взглянул в мою сторону. Затем он слегка потянул за поводья, направляя кобылицу, пока колесница не остановилась рядом с тем местом, где стояла я. Он вышел и подошел ко мне.
Я никогда не видела подобных ему. Он был молод, примерно моих лет, и все в нем явствовало о царском величии. Моей первой мыслью было, что он попросит у меня пить, или спросит дорогу. Я и представить себе не могла, что еще может привести такого, как он, в наше безвестное селеньице, да еще заставит остановиться в моем поле!
Когда он приблизился, я вдруг почувствовала, как от него повеяло необыкновенно приятным благовонием. Этот вибрирующий и полный жизни аромат, умащавший его голову, казалось, возбуждал даже воздух там, где я стояла. Он был поразительный, с тонкими чертами лица и длинными кудрями цвета воронова крыла.
Молодой человек просто стоял передо мной, вперив в меня свой острый пронзительный взгляд. У меня было какое-то идущее из глубины моего естества чувство, что я знала его раньше. И все же он был мне совершенно незнаком. Рассматривая его красивое лицо, я не могла понять, что с ним происходит. Его глаза, казалось, плыли от удивления, но я не могла представить, почему. Было похоже на то, что он охвачен любовью!
Внезапно он повернулся, направился к колеснице, поднялся в нее и уехал. Но когда он уезжал, я почувствовала глубоко внутри себя, что он оставил мне какое-то невысказанное сообщение. Во мне рождалась надежда. В тот момент я отважилась поверить, что он вернется.
Когда последний из воинов в его сопровождении проезжал мимо меня, я подняла руку и, помахав ему, крикнула:
– Кто был этот юноша?
Удаляясь, он обернулся и ответил через плечо:
– Это был Соломон – царь!
– Соломон, – выдохнула я не в силах этому поверить.
Завершив работу, я ушла с поля рано и направилась домой. Все это время я раздумывала над невероятным событием, которое только что произошло.
Что это был за взгляд, который я увидела в его глазах? Можно ли доверять моим чувствам? Разум, казалось, отвергал то, что я чувствовала в сердце. Все-таки, я не так истолковала его взгляд, сказала я себе. Не может быть, чтобы у царя возникли чувства к такой как я.
Все же, я не удержалась и стала мечтать. Чудо, надежда увидеть его снова, дали корни в моем сердце и крепли день ото дня. Я осознала, что он разбудил что-то внутри меня то, чего я страстно желала, но не скоро поняла. Царь разбудил во мне желание любви!
Я выросла в селе и видела, как жили люди вокруг меня, принимая как неизбежность традиции и жизнь, унаследованные от отцов и праотцов. Это были бедняки, и жизнь их была тяжела. Они вставали рано и целый день трудились в поле, в виноградниках или по дому, чтобы едва пополнить самое необходимое для жизни. И на следующее утро они снова вставали, чтобы повторить все то же самое заново. Лишь немногим удавалось оторваться от вскормивших их корней и обрести иной путь в жизни.
Видела я и разочарование, и глубокую неудовлетворенность в них – и в себе тоже – и не хотела так жить. Несомненно, должно быть что-то лучшее. Несомненно, у судьбы должна быть более высокая цель для меня. Размышляя над этим, я впервые обнаружила, что осмелилась поверить в это.
Чего я не знала в то время, так это то, что царь разделял мои мысли и надежды. Хотя он был и царского происхождения, и целое царство было в его руках, он тоже страстно желал несравненной любви – такой, которой он никогда не знал.
Все последующие дни, когда я занималась повседневными делами на земле, мысли мои возвращались к царю вновь и вновь. В своих мечтах я видела его приходившим за мной, и мы вдвоем убегали, чтобы пожениться – двое влюбленных, чью страсть невозможно больше сдерживать.
Иногда я глубоко вздыхала и представляла вновь и вновь пьянящее благовоние его мастей. В другой раз я позволяла своим губам громко произнести имя царя. Соломон. Это было такое красивое имя – означающее ‘мир'.
Я слышала о царе из рассказов односельчан – о его богатстве, мудрости и привлекательной внешности. Неудивительно, что этот молодой монарх был желанным для всех девиц царства!
Но у меня не было никого, с кем я могла бы поговорить об этих тайных чувствах. И, наконец, однажды простые, но мощные слова стали сами складываться внутри меня. Как поток, возникала в глубине меня молитва и устремлялась к губам, изливаясь наружу: «Да лобзает он меня лобзанием уст своих!»
Я закрывала глаза и начинала представлять его вновь стоящим передо мной. Что бы я сказала? Что бы я хотела сказать ему? И тут приходили слова: «Ласки твои лучше вина! От благовония мастей твоих имя твое, как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя».

Темы для размышления

Углубление отношений с Богом начинается со страстного желания. Такое желание в сердце производит сам Бог.
Девушка в этой Песне олицетворяет человека, уже пришедшего к вере во Христа. Текст говорит о том, что она целомудренна – что она дева, то есть девственница. Слово дева означает тех, кто уже уверовал во Христа и принял вечную жизнь. Апостол Павел пишет об этом: «Ибо я ревную о вас ревностью Божиею; потому что я обручил вас единому мужу, чтобы представить Христу чистою девою» (2 Коринфянам 11:2).
Таким образом, в начале Песни мы видим человека, который уже любит Господа, но хочет быть с ним еще ближе и не желает довольствоваться «обычной жизнью». Песня начинается с того человека, который хочет богатой, страстной жизни с Господом и всего того, что она влечет за собой.
Такое познание Христа приносит в жизнь изменения и приключения. Не сравнить с выбором умеренного пути: дев много, но немногие хотят более глубокой жизни с ним.
Дева жаждала поцелуев царя. Она хотела, чтобы он проявлял свое влечение и любовь, целуя ее вновь и вновь. Для верующего это означает желание того, чтобы Господь проявлял свое расположение и открывал нам свою любовь вновь и вновь. Каждый поцелуй, полученный от него, является новым откровением о нем и по-новому раскрывает его любовь.
Масти (масла) в стихе 3 представляют собой божественное благоухание Христовых добродетелей, которые мы ощущаем, находясь в его присутствии. Они говорят о его характере, о его мощной притягательности, его праведности, верности, силе, мудрости и милосердии. Стих 3 также может быть напоминанием о целебных маслах, накладываемых на раны. Библия рассказывает о добром самаритянине, который нашел человека в придорожной канаве, перевязал его, поливая его раны маслом и вином (Луки 10:33–34). Ощущение присутствия Христа приносит не только огромную радость, но и исцеление.
Нам не познать Бога без откровения. Возрастание в познании его происходит через растущее число откровений. Возьмите, например, Симона Петра и историю в Евангелии от Матфея 16:13-17:

Придя же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты — Христос, Сын Бога Живаго. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах.

Петр знал Христа и ходил с ним, но ему потребовалось откровение от Отца, чтобы увидеть в нем Мессию, Сына живого Бога.
Итак, Песня Песней начинается с молитвы. Это молитва с просьбой об откровении: ближе познать Христа и больше узнать его любви.

Мысли/молитвы

Лобзай меня, Господи. Целуй меня вновь и вновь. Яви свое расположение и любовь. Я хочу близости с тобой. Я нуждаюсь в твоих откровениях. Открой мои глаза, чтобы я мог видеть твое расположение ко мне. Смягчи мое сердце, чтобы я больше любил тебя. Вложи мне в сердце страстное желание познать тебя глубже, чем я когда-либо знал.
Любовь твоя больше всего, что может предложить мир; на вкус она лучше самого сладкого вина. Быть в твоем присутствии намного лучше, чем вдыхать самые душистые ароматы царских благовоний. Имя твое прекрасно, Господь Иисус. Утоли желание моего сердца познать тебя глубже.

 ;

День второй
ВЛЕЧЕНИЕ ЛЮБВИ

 «Влеки меня, мы побежим за тобою;
 царь ввел меня в чертоги свои.»

(Песня Песней 1:3)

В тот день я пошла в ореховый сад, чтобы увидеть долину в цвету и посмотреть, не зацвел ли виноград. Внезапно я подняла глаза и увидела облако пыли. Сердце мое забилось в надежде! Похоже, моя молитва вызвала его. Это был царь!
Его колесница снова остановилась у моего виноградника. Молодой царь ступил на землю. Я почувствовала в нем то же желание, что было во мне. У меня не было ни малейшего представления, что он скажет. Заговорит ли о чем-то повседневном? Выскажет какое-нибудь наблюдение, например, о дне или о погоде?
И он заговорил. Его самые первые слова были прямыми и ясными:
– Поедем со мной в город. Я хочу показать тебе, где я живу.
На мгновение я лишилась дара речи. Я не ожидала такого странного начала. Что это было? Он что, приглашал меня прямо к себе в дом?
– Мой царь, ты же не хочешь сказать, что прямо сейчас – в сей самый момент? – я запнулась.
Он улыбался, его лицо ожило от радостного возбуждения:
– Да, хочу! – ответил он.
– Но… но мне надо вернуться домой переодеться. У меня грязные руки, мне надо умыться и…
– Не думай об этом, – сказал он. – И не бойся. Ни в одно неподобающее место ты не попадешь, будь уверена. Мои возницы доставят тебя домой к наступлению ночи.
Странно, несмотря на то, что разум пытался убедить, что все это было абсурдно, я чувствовала, что меня словно окружило облако спокойствия. Я верила этому молодому человеку.
– Но, милостивый государь, – я мягко запротестовала, – я никогда раньше не ездила…
Внезапно он вскочил в колесницу.
– Дай мне руку, – сказал он, протягивая свою.
Усмехнувшись над дерзостью всего этого, я шагнула к нему, крепко схватила его за руку и он тут же поднял меня. Он громко смеялся, так же, как и я, от скандальности, остроты момента и абсурдности только что произошедшего. Я не могла не думать: К чему приведет это приключение?
Колесница двинулась. Я взялась за поручни. Он схватил поводья, прикрикнул на коней, и через мгновение они понеслись галопом. Думаю, что даже они ощущали возбуждение.
Ветер дул в лицо, оттого что кони неслись перед нами. Я стояла в колеснице, отделанной золотом, рядом с царем! Я снова засмеялась от радостного возбуждения. Под стук конских копыт, под тряску колесницы от выбоин на дороге и под грохот колес, размалывающих мелкие камни на дороге, царь наклонился ко мне и прокричал:
– На Иерусалим!
Я едва сдерживала в себе радость. Хотя, по правде, мы только что познакомились, я чувствовала себя под защитой и в полной безопасности.
Когда мы приближались к сияющим стенам дворца, мой слух стал различать перекличку вдали и громкие команды. Казалось, они неслись отовсюду. Звук фанфар со всех сторон возвещал прибытие царя. Стражники, в боевом одеянии с закрепленными сбоку мечами, почтительно склонились перед ним, а затем, отступив назад, открыли тяжелые бронзовые ворота, ведущие во дворец. Я вдруг почувствовала себя черной от загара и спрятала в юбках свои руки, запачканные соком и землей из виноградника. Они, должно быть, все решат, что царь только что купил себе рабыню – да еще самого низкого ранга. Хотя сам он обращался со мной совершенно иначе.
Когда мы оказались во внутреннем дворе, лошади замедлили шаг и вскоре совсем стали. Он вновь предложил мне свою руку, и мы оба спустились на землю. Моему взору предстал дворец. Белокаменные стены отражали солнечный свет. Колонны, величественная архитектура – от всего этого у меня захватило дыхание.
Мы не сразу вошли внутрь. Вместо этого царь вначале повел меня через внутренний двор по дорожке, пока мы не подошли к кованым воротам. Открыв их, мы вошли внутрь. Это был сад. Не просто сад, а самый изысканный сад, который только можно было представить. Финиковые пальмы и миндаль, декоративные кусты, цветы кипера и пьянящий запах жасмина – я не успевала разглядеть все, и увиденное ускользало от меня с той же быстротой, что и поражало меня. Он почти не произнес ни слова. Просто хотел, чтобы я увидела эту пышную растительность. Она была невыразимо великолепной. Но после размышлений я поняла, что не могу вспомнить, что же я там увидела.
Меня часто спрашивали, что я в тот день видела и слышала, что мне показывали, куда водили. На эти вопросы я всего лишь смогла ответить: «Откуда мне знать? В тот день рядом со мной был царь».
Следующим местом, которое мы посетили, был балкон внутри дворца, обращенный в сторону строящегося священного храма. Оттуда Соломон показал возводимые сооружения и объяснил мне, что это будет храм доселе невиданный, где однажды поселится другой царь – Царь царей. Затем, опершись на перила, он спросил:
– Тебе нравится вид отсюда?
– Он великолепен! Во всем Иерусалиме не найдется ничего подобного, – отвечала я.
Он улыбнулся, явно довольный моим ответом.
– Немногим довелось стоять на том месте, где стоишь сейчас ты, и видеть это. Но я намереваюсь улучшить и его, – сказал он. – Когда храм будет завершен, я построю новый дворец, который затмит собой этот.
Он еще многое хотел показать мне, поэтому мы вернулись и вошли во дворец. Сердце мое было преисполнено восхищением, но больше него была моя радость, просто оттого, что он рядом, что он делится своими планами, словно я была его проверенным другом. Шагая рядом со мной, он сказал:
– А теперь я хочу отвести тебя туда, куда не ступала нога ни одного садовника. Только я и самые надежные стражники и слуги, которым я доверяю, могут входить туда. Я отведу тебя за стены замка, покажу высокие башни и бастионы, а потом покажу место, которое принадлежит только мне.
Я не переставала удивляться все время, пока он водил меня вверх и вниз по каменным лестницам и длинным коридорам. Всюду была стража. Еще казалось, что и золото тоже было повсюду – золотые статуи, канделябры и столы. Наконец, он остановился перед большой деревянной дверью. Рядом с ней на страже безмолвно стоял один из его сильных (так все называли отборных царских воинов). Он был рослый, с огромными руками, скрещенными на груди, мамонтоподобный по сложению, с плечами и руками, играющими мышцами.
– Это самая сокровенная часть дворца, – сказал царь с улыбкой, полной страстного желания. – Это мой дом; это мое тайное место. Хочу, чтобы ты увидела его!
Толкнув дверь, он открыл ее, взял меня за руку, и мы вместе вошли внутрь. Я осмотрелась. Это была царская спальня. В самом центре, примыкая к каменной стене, располагалось огромное великолепное ложе. Ничего подобного я себе никогда не представляла! По всем четырем углам его возвышались колонны слоновой кости, с которых свисали самые красивые из того, что когда–либо видели мои глаза, гобеленовые завесы. Их красота была ослепительной. В оттенках голубого, фиолетового и розовато–лилового – дело рук искусного художника.
С одной стороны ложа были ступени, ведущие к бассейну с водой, это была царская купальня. С другой стороны ложа располагался пьедестал из темного дерева, на котором была установлена золотая царская корона.
– Ты одеваешь эту корону, когда сидишь на троне? – спросила я.
– Да, – ответил он с улыбкой. После этого он подошел к ней, взял ее и принес показать мне. Украшенная разноцветными драгоценными камнями, она была великолепна.
– Не бойся. Потрогай ее, – с гордой улыбкой сказал он и протянул корону ко мне.
Я осторожно потянула руку, дотронулась до короны, скользнув пальцами по ее неровностям. Меня восхитили зеленые, голубые и красные камни, так красиво посаженные в ее ровную блестящую поверхность.
Он вернул корону на место и возвратился ко мне.
Мы были в спальне всего лишь мгновение, после чего он, без единого слова, жестом указал на дверь и повел меня через дворец во внутренний двор, куда мы прибыли в самом начале. Он дал знак страже. В считанные секунды около него оказалась колесница, управляемая двумя красивыми возницам в великолепном одеянии. Царь нежно взял мою голову своими ладонями, наклонился и оставил на моем лбу легкий поцелуй своих раскрытых губ.
– Отвезите деву домой, – скомандовал он.
Не успели они ответить, как царь резко обернулся. К нему спешил человек. Незнакомец махал рукой возницам, давая знак остановиться. Невысокого роста, круглый человек с лысеющей головой. В одной руке он держал перо, в другой пергамент. Должно быть, в его обязанности входит описывать ежедневную деятельность царя, подумала я.
– Мой царь, где ты был и что ты делал сегодня? – с улыбкой спросил писарь.
Царь сделал шаг ко мне, ласково отнял мою ладонь от поручня и поцеловал ее с тыльной стороны.
– Где я был? Что делал? Что видел? Откуда мне знать? Прекраснейшая из дев была со мной сегодня.

Темы для размышления

Когда мы впервые приходим к Христу, мы узнаем его как своего Спасителя, того, кто спасает нас от греха и дает вечную жизнь. Но мы часто упускаем из вида то, что он еще и царь. Он – Царь всех царей, и хочет быть не только нашим Спасителем, но и нашим господином и нашим возлюбленным.
Как только дева попросила царя о поцелуях – выражении его любви – ее молитвы были отвечены. В тексте говорится: «Царь ввел меня в чертоги свои». Для верующего, который хочет большей близости с Господом, одним из первых откровений становится то, что он – царь! Он не просто случайный друг. Он не тот, к кому обращаются за советом, а потом принимают или пренебрегают им. Он – царь! И он хочет быть господином над всеми сферами жизни верующего.
Из свидетельства девы мы видим, что она попробовала того вина, что мир может предложить, но оставила его. Как только она попробовала царской любви, она быстро обнаружила, что она несравненна!
Любая девица, оказавшаяся вблизи присутствия Соломона, любила вдыхать аромат его приятных дорогих благовоний. Любой верующий, побывавший в присутствии Христа, и ощутивший «поцелуи» проявлений его любви, хочет, чтобы его влекло еще ближе.
Песня Песней с начала и до конца раскрывает то, как Господь постоянно влечет верующего к себе. Это влечение является одной из основных ее тем:

• «Влеки меня…» (Песня Песней 1:3)
• «Царь ввел меня в чертоги свои» (Песня Песней 1:3)
• «Иди себе по следам овец» (Песня Песней 1:7)
• «Он ввел меня в дом пира» (Песня Песней 2:4)
• «Встань, выйди!» (Песня Песней 2:10)
• «Встань, выйди!» (Песня Песней 2:13)
• «Вот, голос: отвори мне» (Песня Песней 5:2)
• «Приди, выйдем» (Песня Песней 7:12)

В Новом Завете Иисус сказал своим ученикам:
«Никто не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня; и Я воскрешу его в последний день» (Иоанн 6:44);
«И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Иоанн 12:32);
«Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал» (Иоанн 15:16).

Стих 1:3 Песни Песней говорит: «Влеки меня, мы побежим за тобою». Очевидное значение здесь будет таково, что дева хочет, чтобы царь влек ее так, чтобы они оба могли убежать вместе. Однако в предыдущем стихе упоминаются другие девицы. Дополнительным толкованием могло бы быть: «Если ты привлечешь меня, не только я побегу за тобой, но и другие девицы побегут вслед за тобой вместе со мной». К христианской жизни этот принцип явно применим: когда Господь привлекает кого-то к себе, следом придут другие.
Одним примером этого принципа служит жизнь Марии и Марфы. В Иоанна 11 повествуется о воскрешении Лазаря из мертвых Иисусом. Когда Марфа услышала, что идет Иисус, она вышла навстречу, чтобы узнать, почему он не пришел раньше. Расставшись с ним, она «пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря: Учитель здесь и зовет тебя» (Иоанна 11:28). Иудеи, бывшие в доме с Марией, утешали ее, но, «видя, что Мария поспешно встала и вышла, пошли за нею» (Иоанна 11:31). Никто не пошел за Марфой, когда она самостоятельно вышла встретить Иисуса, но Марию привлек Господь, и когда она отозвалась, остальные в доме последовали за ней.

Мысли/молитвы

Господь Иисус, ты не только мой Спаситель, но и мой Царь. Я хочу, чтобы ты управлял всеми областями моей жизни, а там, где я еще не уступил тебе, дай мне такое желание, ибо ты – Бог любви. Влеки меня к тому внутреннему сокровенному месту внутри меня, к моему духу, где человеческое встречается с божественным; и дай мне слышать тебя, дай видеть тебя. Ты – Царь, и я хочу, чтобы ты занял свое полноправное место в моей жизни как Царь и Господь. Влеки меня, и я побегу за тобой.



;
День третий
ОТКРЫТИЕ СЕБЯ

«Дщери Иерусалимские!
черна я, но красива,
как шатры Кидарские,
как завесы Соломоновы.»

(Песня Песней 1:4)

В тот день я вернулась домой вечером, как обещал царь, до наступления темноты. Жители села вышли из своих домов и оторвались от работы, чтобы посмотреть, как царская колесница катится по селу и останавливается перед моим домом. Разошлась молва, что в то утро меня умчал с собой царь.
Во время поездки домой я непрерывно размышляла об этой странной, неожиданной встрече с царем. Не представляла, как объяснить это своей семье, друзьям. Я пыталась прояснить голову и разместить по порядку все, что только произошло. Но беда была в том, что все произошедшее было настолько невероятным чудом, что голова никак не прояснялась!
Возницы остановили колесницу перед моим домиком. Один из них вышел, повернулся и подал мне свою руку. Я взяла ее и сошла вниз, а он проводил меня до двери. Наклонившись, я нырнула внутрь, в единственную темную комнату дома, где жила моя семья. Дома никого не было. Я присела на покосившийся деревянный стул и уставилась на земляной пол. Все чувства во мне перепутались. Хотелось зарыдать. Заплакать. Хотелось громко смеяться. Мне было страшно; я боялась, что мое бедное сердце влюбляется в царя. А там, где я жила, цари в таких, как я, не влюбляются.
Я подняла глаза и увидела крошечную тряпицу, которой было занавешено единственное в доме окно. Какой разительный контраст, подумала я, вспоминая царские палаты и величие дворца.
Неожиданно раздался легкий стук в дверь. Я встала, подошла к двери и открыла ее. Передо мной стояла кучка молодых женщин из нашего села, беспокойно хихикающих и умолявших впустить их.
– Это правда? – спросила одна, едва они вошли в дверь. – Ты правда была в Иерусалиме во дворце?
– Да, правда, – ответила я.
– Расскажи нам все! Расскажи, что ты видела, куда ходила, что это такое – быть с ним!
Я только и могла, что улыбаться на их суетность. Но, в общем-то, они – мои подруги!
– Садитесь все, – сказала я. – Расскажу вам, что такое быть с царем!
Радость хлынула потоком, возвращаясь ко мне, когда я стала пересказывать все до мелочей, что смогла запомнить.
– Восхищайтесь и радуйтесь со мной, – с восторгом сказала я. – Царь – это все, что может вместить воображение, и даже больше!
Одна из них подалась вперед и спросила:
– А почему ты? Что он нашел в тебе? У него в распоряжении все девицы царства. Он мог выбрать любую себе в невесты.
Я почувствовала ноты зависти в ее голосе. Да и слова ее больно задели меня – невеста. Его невеста. Неужели он правда этого хотел?
Затем, вмешалась другая:
– Царицы все красивы и одеваются по-царски. У них мягкая нежная кожа, потому что они купаются в молоке и умащают себя драгоценными благовониями. А ты все время работаешь под палящим солнцем. У тебя руки в мозолях. У тебя кожа обветрена и обожжена. Как это царь не обратил на это внимания?
К этому моменту насмешки, сарказм и презрение уже бурлили в воздухе. Я видела, как это исходит из их глаз.
Я чувствовала свое унижение, моя растерянность вернулась, и даже усилилась. Их колкие замечания выражали те же самые мысли, которые крутились в моей собственной голове с самого первого дня, когда мы увиделись в поле. Высказанные вслух, они обратились в ужасающую правду. Сердце мое было готово разорваться.
Волосы закрыли мое лицо, когда я склонила голову и заплакала.
– Правда. Это правда, – сказала я, пытаясь сдержать слезы, но грудь моя уже сотрясалась в рыданиях. – Черна я, как грязные, пыльные шкуры на пастушьих шатрах Кидара. Я знаю, что недостойна даже приблизиться к царю. Я помню свои руки, когда мы подъехали на колеснице к дворцу; мои мысли о том, что они, должно быть, подумают, что царь купил себе рабыню. Но он был так любезен.
Я собралась насколько смогла, вытерла щеки и сказала:
– Почему это случилось со мной, я никогда не узнаю. Возможно, он уже забыл меня и я никогда не увижу вновь его лица. Но, тем не менее, это был чудесный день.
Не успела я произнести эти слова, как грёзы пережитого вновь стали просачиваться в мои мысли. Я увидела его самого, его крепкую молодую руку, уверенно поданную мне, его сияющие глаза и красоту его великолепия. Мой внутренний взор вернулся к тому месту, где я видела его в последний раз, и где он нежно и с любовью поцеловал мой лоб. Я помнила выражение его лица и чувство в своем сердце. Подсознательно я понимала, что он чувствует то же самое. Но это было невероятно! Почему он был слеп к моим изъянам и недостаткам; почему, казалось, его не беспокоит, откуда я родом? По какой-то необъяснимой причине он видел во мне красоту, а не черноту.
Осознав эту новую реальность, я еще раз медленно подняла глаза на девушек. Ручью слез на моем лице преградила путь улыбка. Я почувствовала, что мои щеки вновь обретают цвет, и знала, что в моих влажных глазах появилась искорка. Я прочистила горло и, обращаясь к уставившимся на меня наблюдателям, заговорила медленно, но весьма твердым голосом.
– Но теперь я вижу кое-что еще. Ваши слова верны. Да, я черна. Да, у меня грубые руки. Да, мое лицо обожжено солнцем. Но я спрошу вас вот что: кто из нас может сказать, что нравится царю? Кто, в конечном счете, будет решать, что красиво, а что позорно? Вам ли судить меня? Не мне решать, что такое красота, и не вам.
Почувствовав истинность своих слов, я стала еще смелее.
– Я скажу вам, кто наверняка будет решать, что такое красота. Это сам царь. Да, я черна, но красива. Смугла я, но для царя я еще и такая же прекрасная, как роскошные завесы, украшающие его собственную спальню.

Темы для размышления

Господь «поцеловал» ее опять, и она получила еще одно откровение: «Черна я, но красива». Когда Господь показывает нам, каков он – сказочно богатый, возвышенный, венценосный – в свете его величия мы, подобно деве, тоже осознаем, каковы мы.
Пророк Исаия увидел Господа и тут же осознал, что он – человек с нечистыми устами и живет среди нечистого народа (Исаии 6:5). И все же, он понял, что Бог избрал его для особого служения. Таким же образом, увидев царя, дева осознала, что она черна, но красива. Оба откровения идут рука об руку.
Также апостол Павел дает нам ясное понимание таких противоборствующих истин:

• Послание к Ефесянам 1:1 он начинает словами: «Павел, волею Божиею апостол Иисуса Христа», а в 3:8 называет себя «наименьшим из всех святых».

• В Первом послании Коринфянам 15:9 Павел признает свое апостольство, высокое духовное призвание, хотя видит себя «наименьшим из Апостолов». А во Втором послании Коринфянам 12:11 говорит, что он – «ничто».

• В Первом послании Тимофею 1:12-15 он благодарил Господа за то, что он счел его верным, определив на служение, и тут же признавал, что «верно и всякого принятия достойно слово, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый».

• В Послании Римлянам 6 (и в других местах Писания) Павел говорил, что мы «во Христе» и «соединены с Ним», но в следующей главе он боролся с осознанием того, что грех живет в его плоти и зло присутствует в нем.

Как мы вскоре увидим, перед девой возникло искушение сделать себя красивее для Соломона в попытке добиться его расположения. Но она уже была прекрасной для него в своем первоначальном виде. Сама его любовь влекла и очищала ее, преобразуя в тот образ, о котором на данном этапе она могла только мечтать.

Мысли/Молитвы

Драгоценный Господь, я смиренно признаю, что ты облачен светом, что ты свят и подобного тебе нет. Ты единственный в своем роде: превосходный и несравненный. Нет никого похожего на тебя. В твоем свете я – ничто. Осознание этого дает мне ощущение своей наготы и понимание того, что я недостоин быть объектом твоей любви. Но ты заплатил огромную цену, чтобы приобрести и искупить меня своей драгоценной кровью. В твоих глазах теперь я прощен, свят и не имею пороков. Храни меня в смирении и понимании того, кто я есть без тебя. И одновременно с этим не переставай показывать мне, кто я есть в тебе, окруженный тем светом, который ты дал мне.



;
День четвертый
ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ
ОТВЛЕКАЮЩЕГО СЛУЖЕНИЯ

«Не смотрите на меня, что я смугла,
ибо солнце опалило меня:
сыновья матери моей разгневались на меня,
поставили меня стеречь виноградники,
моего собственного виноградника я не стерегла.»

(Песня Песней 1:5)

Пока я ждала возвращения царя, дни плавно переходили в недели. Почему он не появлялся? Я боролась с тоской, надеждой и страхом. Все больше думала о своей опаленной солнцем и огрубевшей от работы коже. Но я сказала себе: «Я красива. Для него я красива».
Тяжелым трудом моя семья приобрела несколько маленьких виноградников на холмах вокруг нашего селения. Я вернулась к работе на своем участке – священной земле, где я впервые встретила царя. Случалось, что я в своем одиночестве замирала, поглощенная мыслями, да так и сидела несколько минут – или часов – подряд, забывая про работу, а мои мысли уплывали назад к тому волшебному дню, проведенному с монархом, похитившим мое сердце.
Наблюдая мою апатию, братья все больше раздражались на мое поведение.
– Пойдем, – сказал один из них. – Работы полно. Нам нужна твоя помощь на других виноградниках. Будешь работать с нами – радость твоя вернется и ты забудешь про всю эту глупую веру в то, что он придет за тобой. Сестра моя, ты же не думаешь на самом деле, что станешь царицей? Забудь про это.
Постепенно их уговоры обратились в угрозы. И, наконец, они перестали скрывать свой гнев. Они силой повели меня с собой работать в виноградники, где трудились сами.
Работа требовала полной отдачи. Пришло время подрезать виноградные лозы и привязывать оставшиеся к решеткам. Я работала с утра до ночи. Вскоре я привыкла и к бесконечно тянущимся часам, и к обязанностям, которые на меня возложили. Постепенно мою нагрузку увеличивали. Еще меня поставили приглядывать за козлятами. Хотя я и была полностью поглощена работой, после появления первых плодов на виноградных лозах я стала все же испытывать слабое удовольствие от своего труда. Со временем мою глубокую тоску по царю заслонило чувство ответственности и результаты моего труда.
Однажды вечером, возвращаясь домой со своим маленьким стадом козлят, я решила пройти через свой виноградник. Я давно не навещала его. Когда я пришла, то увидела, насколько ужасно он был запущен. Земля пересохла и нуждалась в поливе. Весь участок зарос сорняками. Жерди, по которым вился виноград, покосились, их надо было укреплять. И лозы не были подрезаны. Их красивые, но бесплодные ветви дико расползлись повсюду. Изгородь, окружавшая виноградник, была завалена в нескольких местах. Олени, лисы и прочие дикие твари в поисках пищи проложили себе тропу через нее.
Усталая и голодная после жаркого изнурительного дня, взирала я на свой заброшенный виноградник. Слезы подступили к глазам. Это было местом грез, а стало местом запустения. Солнце палило мне в голову, а сердце разрывалось от мысли, что нужно возвращаться к братьям и их суровым порядкам.
Полагая, что я одна, я сказала вслух:
– Мой бедный виноградник, как больно смотреть на тебя сейчас! Ты напоминаешь мне о состоянии моего собственного сердца и о том, что я оставила надежды и мечты вновь обрести того, которого любит душа моя. Если бы я только могла увидеть его еще раз, я бы спросила его, где он пасет свое стадо и куда водит его отдыхать в знойный день.
– Спроси меня и я скажу тебе, – прервал меня знакомый голос из-за спины.
Я обернулась. Это был он! Одет он был в простую, но элегантную белую тунику без рукавов и сандалии.
– Ты здесь? – воскликнула я. – Ты слушал меня?
– Я проходил мимо этого места много раз после того, как мы виделись в последний раз, в надежде увидеть тебя. Но когда ты не появлялась и я увидел, что твой виноградник зарастает сорной травой и терниями, я подумал, что ты пропала. Я уже начал верить в то, что ты исчезла навсегда. Но я решил сегодня вернуться сюда еще раз.
– Мне так неловко, что ты застал меня в таком состоянии, – сказала я в ответ. – Пожалуйста, не смотри на меня так. Когда люди из селения смотрят на меня, мне хочется спрятаться и от них тоже. Мне иногда даже хочется закрыться покрывалом и спрятать лицо за вуалью, как те, что в трауре, чтобы ты и все другие, смотрящие на меня, не увидели той пустоты, что я чувствую внутри.
– Похоже, ты много работала, – мягко сказал он. – Знаю, что ты скучала без меня. Ты устала. Голодна. Хочешь пить. В этом нет ничего постыдного. Но ты долгое время не посещала этого места. Приди ты раньше, я бы нашел тебя и вновь взял с собой, потому что не переставал думать о тебе. Для меня ты по-прежнему прекраснейшая из женщин!

Темы для размышления

Для христианина «сыновья моей матери» означают других верующих в семье Бога, наших братьев и сестер во Христе.
Зачастую именно те, кто по-настоящему любит Господа и охотно следует за ним, становятся объектом злоупотребления со стороны тех, кто занимает позиции власти в церквях или христианских организациях. Лидеры легко распознают энтузиастов, которые действительно хотят служить Господу, привлекают их работе, назначая на такие позиции, которые выглядят как настоящее христианское служение. Но со временем это часто приводит к утрате радости, разочарованию, усталости, духовному голоду, а иногда даже к истощению физических и духовных сил. Такая деятельность, требующая больших временных затрат, может стать тем, что отвлекает внимание человека от Бога и приводит к запустению в его собственной духовной жизни.
Когда такое случается, самое время возвратиться к первой любви.
Мы видим это в обращении к Ефесской церкви в книге Откровений:

Ангелу Ефесской церкви напиши: так говорит Держащий семь звезд в деснице Своей, Ходящий посреди семи золотых светильников: знаю дела твои, и труд твой, и терпение твое, и то, что ты не можешь сносить развратных, и испытал тех, которые называют себя апостолами, а они не таковы, и нашел, что они лжецы; ты много переносил и имеешь терпение, и для имени Моего трудился и не изнемогал. Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою. Итак, вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься. Впрочем, то в тебе хорошо, что ты ненавидишь дела Николаитов, которые и Я ненавижу (Откровение 2:1–6).

Многое в Эфесской церкви было хорошо:

• Они активно трудились, служа Господу.
• Обладали терпением и стойкостью.
• Проявляли твердость характера и не терпели развратных в своей среде.
• Противостояли тем, кто притворялся апостолами и вождями, но таковыми не являлся.
• Они много перенесли гонений и выстояли.
• Ненавидели то, что ненавидит Господь.

И все же они были на волосок от того, чтобы полностью лишиться своего свидетельства. Приведенная причина указывает на то, что все дело в любви. Они активно занимались тем, что внешне выглядит вполне правильным, но оставили свою первую любовь.
Служение должно быть результатом времени, проведенного с Господом, а потом отражать то, что он делает внутри тебя.
В счет идет не то, как много мы можем сделать для Бога, а то, сколько Бог может сделать, действуя в нас и через нас.
В наши дни многие организации, в начале своем зародившиеся от Бога, теперь, увы, представляют собой мертвые коралловые рифы христианской религии – ползучий рост чего-то, что некогда было живым, но теперь мертво.
Есть надежда для тех, на кого давит чрезмерный груз духовной ответственности и кто при этом понимает, что едет без топлива. Другие люди проходили этот одинокий путь. Дева была одной из них.

Мысли/молитвы

Господь Иисус, если есть кто-то или что-то, что отвлекает меня от познания тебя, если есть служение, которое я исполняю в попытке тебя впечатлить, но которое вызвало охлаждение моего сердца, – прошу тебя приложить к этому свой перст. Открой это мне и верни меня к моей первой любви. Замени идолов пустой деятельности и христианского служения страстным желанием тебя одного.




;
День пятый
НАСТОЯЩЕЕ СТАДО И
ПАСТУХИ БЛАГОДАТИ

«Скажи мне, ты, которого любит душа моя:
где пасешь ты? где отдыхаешь в полдень?
к чему мне быть скиталицею
возле стад товарищей твоих?»

«Если ты не знаешь этого,
прекраснейшая из женщин,
то иди себе по следам овец
и паси козлят твоих
подле шатров пастушеских.»

(Песня Песней 1:6–7)

«Прекраснейшая из женщин!» – подумала я. Были ли эти слова по-настоящему искренними?
Успокоенная тем, что мысли о его любви ко мне не были обманом, я открыла свое сердце царю и спросила его совета:
– Твои глаза видят меня насквозь. Тебе известно, насколько я нуждаюсь в отдыхе и пище для моей души, как эти козлята. Скажи, что мне делать? Ты знаешь, где мне – где им – найти пастбище и тень, чтобы прилечь в жаркий полдень?
– Ты подобна овцам, с которыми плохо обращались пастухи, – отвечал он нежным заботливым голосом. – Есть такие, что жестоки и придирчивы, и пастухами только называются. Есть такие, что горой стоят за законы и правила и готовы обременять ими других; их тоже, увы, называют пастухами. Но у меня есть пастухи, которым я вполне доверяю, пасущие мои стада недалеко отсюда. Они не похожи на твоих братьев, не имеющих сострадания и милости, а вместо этого обременяющих и заставляющих работать сверх меры тех, о ком они должны заботиться. Мои пастухи хорошо подготовлены. Это настоящие пастыри. Некоторые из них еще молоды, некоторые – пожилые, но все они полны мудрости и милости к тем, кто обращается к ним за помощью.
– Откуда эти добрые пастухи? Откуда ты знаешь, что им можно доверять? – спросила я.
– Ты помнишь величайшего из всех пастухов – моего отца, Давида? Это был человек с нежностью в сердце к каждому ягненку. Он был готов рисковать своей жизнью, сражаясь со львами и медведями, чтобы защитить их. Пастухам, о которых я говорю, мой отец был учителем, а другим пастухам – скульптором жизни. Но сам мой отец получил свои наставления от еще более великого пастыря, того, которого он называл Господом. Бог был тем, кто заботился о том, чтобы он ни в чем не нуждался, давал ему отдых в зеленых полях, водил пить к тихим водам, подкреплял его душу, направлял на пути праведности, устраивал ему пир в присутствии его врагов, и вместе с ним проходил долинами, где обитает смерть. Если людей можно обучить заботиться о таких примитивных созданиях, то сколь больше будут они, если у них сердце пастыря как у Давида или его Господа, опекать тех, кто создан по образу самого Бога!
– Ты отведешь меня к ним? – спросила я его.
– Тени становятся длиннее и мне пора возвращаться в город, – ответил царь. – Но утром, на рассвете, вставай, собери свое стадо и направь его в сторону Иерусалима. Вскоре ты попадешь на тропу, протоптанную моими стадами. Иди по ней, пока не придешь к пастушьим шатрам. По пути во дворец я скажу им, чтобы приготовились к твоему прибытию. Они примут тебя и позаботятся о тебе. Угостят тебя лепешками с изюмом, и твоя сила вернется. Они дадут тебе отдохнуть и покажут, где тебе пасти своих козлят. Я приеду туда, чтобы встретиться с тобой. Это будет скоро.

Темы для размышления

Служение Господу своими собственными силами может привести только к духовному истощению и опустошению. Когда приходит осознание, что мы делаем это, наступает пора вернуться в место покоя и найти обновленную радость и силу во Христе, и только в нем. Это время сделать выбор и перестать работать для Господа, а начать делать шаги в направлении того, чтобы позволить Господу работать в тебе и через тебя.
Несмотря на то, что девушка была уставшей, голодной и искала отдыха для своей души, для царя она по-прежнему оставалась прекраснейшей из женщин. Всякий раз, когда он обращался к ней в Песне – в какой бы стадии духовного роста она ни была – он всегда видел ее своей прекрасной и своей чистой возлюбленной.

• «Прекраснейшая из женщин» (Песня Песней 1:8)
• «О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна!» (Песня Песней 1:14)
• «Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!» (Песня Песней 2:10)
• «Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!» (Песня Песней 2:13)
• «О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна!» (Песня Песней 4:1)
• «Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе!» (Песня Песней 4:7)
• «О, как любезны ласки твои, сестра моя, невеста!» (Песня Песней 4:10)
• «Отвори мне, сестра моя, возлюбленная моя, голубица моя, чистая моя!» (Песня Песней 5:2)
• «Прекрасна ты, возлюбленная моя, как Фирца, любезна, как Иерусалим, грозна, как полки со знаменами» (Песня Песней 6:4)
• «Но единственная — она, голубица моя, чистая моя» (Песня Песней 6:9)
• «О, как прекрасны ноги твои в сандалиях, дщерь именитая!» (Песня Песней 7:2)
• «Как ты прекрасна, как привлекательна, возлюбленная, твоею миловидностью!» (Песня Песней 7:7)
• «Заклинаю вас, дщери Иерусалимские, — не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно» (Песня Песней 8:4)

Когда Бог смотрит на нас, он видит нас омытыми кровью Христа, которая сделала нас чистыми, праведными и святыми в его глазах. Он видит нас «во Христе» (1 Коринфянам 1:30). Он смотрит на нас и любит нас точно так же, как своего драгоценного Сына. Мы являемся частью божественной семьи.
Когда царь говорит со своей девой, у него нет ни следа разочарования или осуждения. Он не злился на нее, как «сыновья ее матери». Его не беспокоили ее недостатки. Он не унижал и не сравнивал ее с другими. Для него она была единственной – и любимой.
Господь страстно любит нас такими, как мы есть. Он сформировал каждого из нас в утробе нашей матери. Мы трепетно и дивно сотворены. Мы наделены уникальными чертами, дарами и талантами, предназначенными для того, чтобы величить его.
В Псалме 3:4 псалмопевец сказал: «Но Ты, Господи, щит предо мною, слава моя, и Ты возносишь голову мою». Господь Иисус не хочет, чтобы мы лизали прах или опускали голову от стыда. Он хочет взять за подбородок, поднять нам голову, чтобы мы взглянули ему в лицо и услышали слова: «Ты прекрасна, возлюбленная моя и нет пятна на тебе».
Усталый голодный христианин, который попал под влияние жестоких пастырей и служит Господу в окружении правил, обязанностей и законов, нуждается в том, чтобы увидеть, что у Господа есть свои собственные милосердные пастыри. И у него есть свое собственное стадо, состоящее из тех, кто следует за Агнцем, куда бы он ни пошел (Откровение 14:4).
Кто-то из этих пастырей живет в наши дни, а кто-то уже покинул этот мир. Может быть, вы никогда не встретитесь с ними лично в этой жизни. Но они оставили свои тропы, чтобы вы шли по ним. Вспомните некоторых из духовных гигантов, которые сквозь века оставили свои записи, чтобы будущие поколения питались ими – такие люди как Джон Баньян, Мадам Гийон, Фенелон, Брат Лоуренс, Вочман Ни, и множество других. Подлинными пастырями благодати являются те, которые могут привести других к познанию того, как следовать за Духом, покоиться во Христе и питаться им.

Мысли/молитвы

Мария из Вифании была из тех, кто питался Христом, пока она сидела у его ног (Луки 10:39). Петр получил свой урок в том, что прежде чем служить Господу, он должен был сначала позволить Господу служить ему в омовении его ног (Иоанна 13:5-6). Прежде чем мы сможем должным образом служить другим, нам нужно, чтобы Господь освежил и наполнил нас так, чтобы от его полноты у нас было что давать.
Господь, направь мою душу Духом своим к тем, которые являются пастырями благодати, чтобы я мог узнать, где находить в тебе отдых и питание. Приведи меня к стаду верующих, которых пасешь ты, чтобы с ними я мог следовать за тобой, куда бы ты ни пошел.
Спасибо тебе, что ты не только добрый пастырь, но ты и пастбище, и дверь, которою я вхожу. Ты тот, кем я питаюсь. Освежи меня. Смой с моих ног грязь, которую я собрал на дорогах мира, и наполни меня. Благодарю тебя за то, что даже в те времена, когда я с трудом нахожу тебя, я всегда остаюсь твоей прекрасной возлюбленной.




;
День шестой
ОБЕЩАНИЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ

«Кобылице моей в колеснице фараоновой
я уподобил тебя, возлюбленная моя.
Прекрасны ланиты твои под подвесками,
шея твоя в ожерельях;
 золотые подвески мы сделаем тебе
с серебряными блестками.»

«Доколе царь был за столом своим,
нард мой издавал благовоние свое.»

(Песня Песней 1:8–11)


В тот вечер я собрала в маленькую дорожную суму часть своих вещей – смену белья, расческу, немного хлеба и сушеного инжира, чтобы есть по пути. Мать беспокоилась за меня, но я сказала ей, чтоб она не волновалась. Я убедила ее, что со мной ничего не случится.
На следующее утро я встала до рассвета. Мать услышала, что я шевелюсь, и встала узнать, не надо ли мне чего. Я подошла к двери, приоткрыла ее, чтобы видеть ее лицо в темной комнате, поскольку солнечные лучи только-только начали освещать небо.
– Я хочу кое-что дать тебе с собой в твое путешествие, – сказала она с трепетной улыбкой.
До того я рассказала ей, что царь обещал со мной встретиться, когда я буду у его пастухов, и хоть она с трудом верила в это, ее глаза были полны надежды за меня. Она раскрыла свои ладони и протянула мне две маленькие нити бус, крошечную склянку с остатками духов, которую не открывали годами, и пару длинных сережек. Это были ее единственные сокровища.
– Возьми это, – сказала она. – Не много, но это все, что у меня есть. Я хочу, чтобы ты взяла их с собой для такого особого случая.
Я поблагодарила ее и положила все в сумку. Крепко обняв ее и поцеловав, я выскользнула из двери и направилась к загону для скота, где все еще спало наше маленькое стадо козлят.
Я взяла свой посох, прислоненный к ограде деревянного загона, и повесила через плечо свою сумку. Я почувствовала прилив сил, когда открыла ворота, выпустила козлят и пошла позади них в сторону рассвета по пыльной дороге, ведущей в Иерусалим.
К середине утра я дошла до того места, где широкая полоса следов пересекала дорогу. Мое сердце забилось. Было ясно, я скоро найду пастухов. Изменив направление, и свернув с дороги налево, я ускорила шаги и пустилась в погоню за маленьким стадом впереди меня, слегка погоняя отбившихся от стада животных своим посохом. Спустя полчаса я пришла на большое открытое поле между двумя покатыми холмами, осыпанными редкими камнями и дикими оливковыми деревьями. Там в поле было море овец и коз, я удивленно взирала на их число. Без сомнения, это было стадо самого царя.
Приблизившись, я насчитала, пожалуй, дюжину шатров, принадлежавших пастухам. Один за другим с разных мест в поле, завидев меня, они вышли встретить меня.
Пастухи показали мне, где оставить мое стадо, а затем проводили к шатру, в котором я должна была остановиться. Они поставили кувшин воды и чашу с полотенцем на маленький стол внутри шатра рядом с соломенным матрасом, на котором я должна была спать. Немного освежившись, я вышла к обеду, который они приготовили: лепешки с изюмом, яблоки, сушеный инжир, мясо молодого барашка и птицы, теплый хлеб.
Я просидела, разговаривая с ними, весь день. Они были дивной компанией: любезные люди, знавшие множество интересных историй. Я узнала много о том, как они ухаживают за овцами и козами, как кормят и лечат их раны. А еще я расспрашивала их о царе, и они охотно рассказывали мне о нем и его характере. Я спросила их, когда он приедет. Они сообщили мне, что он приедет встретиться со мной на следующий день.
Ужин в тот день был у костра. Вечер был прохладным; ночное небо темным и ясным, усеянным звездами. Когда пришло время уходить, я разожгла фитиль масляной лампадки от горящей ветки. Попрощалась со всеми и, неся огонь на ладони вытянутой руки, пошла следом за ним к своему шатру. Оказавшись внутри, я не стала торопиться ложиться спать. Какое-то время, показавшееся мне весьма долгим, я медленно ходила по своему временному жилищу, представляя себе приезд царя и наслаждаясь простором шатра и роскошью быть в нем одной, что было так непохоже на дом из одной комнаты, где жили мы с матерью и братьями.
Я проснулась на рассвете и с самого первого движения век мое сердце стало наполняться радостью. Сегодня я увижу царя еще раз! Я встала, торопливо оделась, и вышла к завтраку с пастухами. Затем я вернулась в свой шатер, умылась, и достала из своей сумки единственное красивое платье, которое у меня было. Я надела его на себя. Взяв капельку материнских духов на палец, я слегка коснулась ими по обеим сторонам шеи и за ушами. Затем я посвятила необычно много времени расчесыванию волос, проверяя, чтобы каждая прядь была на своем месте. После этого я подняла две тонкие нити бус над головой и опустила их себе на шею. И, наконец, я продела серьги-подвески в уши.
В этот момент раздался громкий крик одного из пастухов:
– Царь едет!
Я собралась и вышла из шатра навстречу ему. Можно было видеть, как он приближается издали. Он был верхом на великолепной белой кобылице – тщательно ухоженном величественном создании. У нее были кожаные поводья, украшенные рядом крупных самоцветов, и разноцветная попона с подпрыгивающими на ходу кистями из драгоценных камней. По сторонам царя было два всадника не менее величественного вида, но я их не узнала.
Когда они прибыли, царь соскочил с кобылицы в клубах пыли и подошел прямо ко мне.
– Приветствую тебя, прекрасная дева! – произнес он с широкой улыбкой. – Хорошо ли обращались с тобой пастухи?
– Да, мой царь, – сказала я с ответной улыбкой. – Я уже так много узнала от них – не только об овцах и козах, но и о тебе!
Он усмехнулся.
– Ты отдохнула? Силы вернулись к тебе? – спросил он.
– Да, мой царь, – ответила я. – Я чувствую себя столь же сильной, что и твоя царственная кобылица, которая принесла тебя!
– Должно быть, ты наделена большой природной силой, – сказал он, повернувшись к лошади, чтобы потрепать ее по шее. Снова повернувшись ко мне, он продолжил:
– Эта кобылица – предмет моих вожделений, главная из сорока тысяч, принадлежащих мне. Это прекрасное животное было во главе лошадей, запряженных в колесницу фараона. Обычно лучшие лошади из Египта идут по большой цене, примерно сто шекелей серебра. Но за это элитное животное я заплатил сто пятьдесят шекелей. И ее ценность не только в природной красоте – она еще и хорошо объезжена и обучена, она покорна каждому моему желанию. Мы были созданы друг для друга. Я уважаю ее и обращаюсь с ней хорошо, а она – со мной.
Наклонившись ближе ко мне, он сказал:
– Для меня, дорогая, ты подобна моей кобылице среди колесниц фараоновых.
Я покраснела. Царь продолжал смотреть на меня, и мое смущение боролось с радостным возбуждением глубоко внутри меня. Волосы мои были зачесаны наверх, открывая мои выступающие скулы. Глядя на них, он с нежностью продолжал:
– Прекрасны ланиты твои, а подвески твои зажигают их огнем.
Затем, взглянув на нитки бус, которыми я украсила шею, он добавил:
– Прекрасна шея твоя в ожерельях. Но мы сделаем для тебя украшения из золота и бусы из серебра!
Его глаза снова встретились с моими, и я поняла, что, несмотря на то, что он заметил мои украшения и сделал им комплименты, не они привлекали его ко мне. Он смотрел на меня – не на вещи, которые я надела, чтобы угодить ему.
Пастухи хлопотали, готовя трапезу для царя, двух других гостей и меня. Выглянув из шатра, где накрывали стол, один из них сообщил царю, что пир готов. Царь протянул мне свою руку. Я взяла ее и он проводил меня в шатер. Мы устроились на отдельных диванах, стоящих друг против друга. Между нами на расстоянии вытянутой руки стояло несколько накрытых столов с яствами и напитками.
К моему удивлению, я чувствовала себя очень свободно с царем и двумя его благородными спутниками. Наш разговор был подобен пиру: обильный, сытный, стимулирующий и сдобренный смехом. Хоть я и была родом из намного более скромного окружения, они позволили мне почувствовать себя среди них как дома.
Когда мы уже заканчивали трапезу, по шатру прошел легкий порыв ветра в сторону царя Соломона. Ветерок, казалось, захватил аромат духов с моей шеи и донес его до него. Взглянув вверх, царь закрыл глаза, и вдохнул тонкий аромат. Затем он повернулся ко мне и с долгим взглядом сказал:
– Аромат твоих духов прекрасен. С ним не сравнится ни один из приятных ароматов пищи, которую мы сейчас принимали. Запах твоих духов несравненно лучше, и нравится мне больше всего!

Темы для размышления

Сравнение девы с кобылицей среди колесниц фараоновых является поэтическим приемом, при помощи которого можно выразить то, что хотя она и устремилась вслед за царем, тем не менее, служит ему своей силой, данной от природы. Ибо для того, чтобы лошадь приносила пользу, она должна быть объезжена и приучена к дисциплине, а вся ее энергия обуздана и укрощена.
Девушка понимала, что хотя она и красива, но черна, что ее сильно опалило солнце. В ее понимании, ее красота нуждалась в улучшении, чтобы стать достойной царя, поэтому она нарядилась в сделанные своими руками украшения и бусы.
Часто мы думаем, что должно быть нечто внешнее, что нам нужно сделать, чтобы стать более приятными и угодными Господу, чем мы есть. В действительности же, нет ничего, что мы можем сделать, чтобы заставить Господа любить нас даже на каплю больше, чем он уже любит.
Посещать больше собраний, проводить больше уединенных молитвенных часов по утрам, больше изучать Библию, молиться и поститься каждую неделю, увеличивать сумму пожертвований, больше заниматься общественным служением и миссионерскими поездками, усерднее соблюдать Десять Заповедей, – ничто из этого не купит человеку больше любви Господа.
Царь заметил бусы на девушке, но он также обещал ей заменить их на нечто другое, сказал, что «мы сделаем» – «украшения из золота и блестки из серебра». «Мы» здесь – триединый Бог. Золото означает божественную суть. Серебро – искупление.
Обетование для христианина заключается в том, что мы будем украшены такой красотой, которая приходит не от собственных усилий. Наша красота будет результатом божественности Отца и искупляющей сути Христа, внедряемых в нас посредством преобразующего действия Святого Духа.
Говоря языком Нового Завета, дева начала видеть новозаветные обетования. Она стала улавливать некоторые из Божьих «Я буду» и «Я сделаю».
Жить под Ветхим Заветом означает жить по условиям двустороннего соглашения. Если человек выполняет требования Закона, он получает благословения. Но когда люди их не выполняют – по непослушанию или слабости – они подвергаются проклятию, приводящему к наказанию.
В Послании Галатам 3:10–11, цитируя Второзаконие 27:26 и Книгу пророка Аввакума 2:4, Павел писал:

…А все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона. А что законом никто не оправдывается пред Богом, это ясно, потому что праведный верою жив будет (выделено автором).

Из этого отрывка явствует, что если человек не исполняет всего, написанного в Законе, он проклят. Если сказать еще точнее, то это значит, что любую минуту любого дня, семь дней в неделю, пятьдесят две недели каждого года, на протяжении всех лет жизни человека, этот человек должен беспрекословно соблюдать все написанное в Законе, иначе он подвергается проклятию.
У Ветхого Завета, изложенного на холодных каменных скрижалях, есть три основные проблемы. Первая в том, что соблюсти его невозможно. Вторая, он не может оправдать человека перед Богом (оправдываются только верой). И, наконец, третья – он не может прощать грехи.

Закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей, одними и теми же жертвами, каждый год постоянно приносимыми, никогда не может сделать совершенными приходящих с ними (Евреям 10:1, выделено автором).

…Ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи (Евреям 10:4).

Новый Завет, однако, является соглашением, которое Бог заключает с каждым верующим. Он обещает, что напишет свои законы на наших сердцах.

Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской; тот завет Мой они нарушили, хотя Я оставался в союзе с ними, говорит Господь. Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом. И уже не будут учить друг друга, брат брата, и говорить: "познайте Господа", ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого, говорит Господь, потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не вспомяну более (Иеремии 31:31–34).

В отличие от Ветхого Завета, Новый Завет является односторонним соглашением. В нем нет условий, которые мы обязаны соблюдать. Нет никаких «если». Бог не дает обещаний «благословить нас, если…». Это соглашение без условий. Там сплошные «Я буду» и «Я сделаю».
Как видно из Иеремии 31, там есть три таких «Я сделаю»:

• «вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его»,
• «и буду им Богом, а они будут Моим народом»,
• «Я прощу беззакония их и грехов их уже не вспомяну более».

Это воистину благая весть для того, кто знает свои слабые стороны, и чудесная новость для любого человека, пытавшегося жить по Закону! Если это вас коснулось, то вы представляете, как важно иметь новое соглашение безо всяких «если». Наша плоть не справляется ни с какими «если». Это завет полной благодати.

Мысли/молитвы

Господи, поцелуй меня таким откровением, которое получила дева, когда услышала от своего возлюбленного обещание поменять ее бусы на его ожерелье. Спасибо тебе за обещание, что преображающая сила Святого Духа сделает из меня такого человека, который угоден тебе. Благодарю тебя за то, что ты предусмотрел для меня все необходимое. Позволь мне видеть и знать тебя как Бога, который говорит: «Я буду» и «Я сделаю».

Бог же мира, воздвигший из мертвых Пастыря овец великого кровию завета вечного, Господа нашего Иисуса (Христа), да усовершит вас во всяком добром деле, к исполнению воли Его, производя в вас благоугодное Ему через Иисуса Христа. Ему слава во веки веков! Аминь (Евреям 13:20–21).
 



День седьмой
СМЕРТЬ И ВОСКРЕСЕНИЕ

 «Мирровый пучок – возлюбленный мой у меня,
у грудей моих пребывает.
Как кисть кипера, возлюбленный мой у меня
в виноградниках Енгедских.»

(Песня Песней 1:12–13)

Несколько дней спустя я собралась на базар в большом селе недалеко от моего дома. Я взяла с собой несколько кругов сыра, чтобы обменять его на другие товары.
Пока бродила по рынку, все, о чем я могла думать, был царь. Я прошла мимо одной из лавок и внезапно мои чувства привлек приятный аромат, который я сначала не смогла определить. Оглянувшись по сторонам в поисках источника этого опьяняющего запаха, я подошла к прилавку, заполненному множеством диковинных флаконов с маслами и благовониями среди цветных коробочек разного размера, украшенных драгоценными камнями. За древним прилавком был купец, которого я никогда раньше не видела – пожилой мужчина с редкими седыми волосами и беззубой улыбкой.
– Я чувствую нечто бесподобное, исходящее от вашего прилавка, – сказала я мужчине.
Он посмотрел на меня, его глаза засветились, словно он узнал меня.
– Ты – та самая девушка? – спросил он. Он увидел, что я не сразу поняла, поэтому продолжил. – Ты – та, в которую, по слухам, влюбился царь Соломон?
Я не ответила. Мне были слишком дороги мои отношения с царем, чтобы их разглашать.
Когда он увидел, что я не собираюсь отвечать, он продолжил.
– Позволь мне рассказать про эту коллекцию трав, пряностей и масел.
С этими словами, он начал ходить от коробки к коробке, снимая крышки. Одну за другой он подносил их своими коротенькими толстыми ручками к моему носу, чтобы я понюхала их.
Подойдя к ладану, старик сказал:
– Это ценное благовоние привезли сюда из дальних восточных стран караванами, на спинах ослов и верблюдов. Если бы ты дала мне унцию золота, я бы смог дать тебе всего лишь щепотку ладана. Ценность его заключается в экзотическом запахе. Это тот самый чистый ладан, не смешанный ни с чем, который Иегова повелел Моисею использовать для изготовления фимиама для воскурения перед Господом в самом священном месте храма. Это воистину драгоценность.
Я слегка вдохнула в себя ладан. Его аромат был, действительно, прекрасен, но это был не тот запах, что привлек меня.
– Может это быть чем–то другим? – спросила я.
– Да, – сказал старик с хитрой улыбкой. – Полагаю, то, что уловило твое тонкое чутье, – мирра. Мирра является драгоценным компонентом, который при смешивании с маслом и другими благовониями в пропорциях, известных только священникам, используется для священного елея, используемого для священного помазания царей и первосвященников.
Он достал одну коробочку, вынул из нее маленький мешочек на тонком кожаном ремешке. Его густые брови поднялись, а глаза расширились, когда он поднял его передо мной.
– Мирру добывают из красно-коричневой смолы в дереве. Чтобы получить этот клейкий сок, дерево рубят. Затем сок затвердевает маленькими кристаллами. Когда кристаллы, называемые слезами, высыхают, их можно поджигать. При этом медленно горящее вещество выделяет самый приятный запах. Мирра часто используется на похоронах, чтобы отгонять запах смерти. Иногда ее растирают и добавляют в масло для сохранения и обработки тел умерших.
– Это именно тот запах, который я узнала! – сказала я, выдавая голосом свое волнение. – Это тот запах, который я обожаю, когда я вблизи…
Тут я замолкла.
Старик возобновил рассказ.
– Мирра настолько редка и дорогостояща, что ее можно использовать для обмена вместо денег. Высококачественная мирра может стоить до пяти раз дороже ладана! Довольно странно, но на вкус она горька, хотя запахом обладает несравненным. Иногда умирающие или страдающие жестокой болезнью просят, чтобы им добавили мирры в вино, чтобы приглушить боль.
– Как долго хранится прекрасный запах, исходящий от этого мешочка? – я спросила его.
– По-разному, – сказал он. – Если мирру оставить в покое, можно подумать, что она утратила свой запах. Но стоит ей соприкоснуться с теплом, ее аромат снова пробуждается.
Я боялась спросить купца о стоимости мешочка, опасаясь, что это будет слишком дорого, чтобы я могла его себе позволить. Наконец, я отважилась.
– Сколько козьего сыра ты возьмешь за этот мешочек? – спросила я.
– Оставь сыр себе, – сказал он, покачав головой. – Я знаю, кто ты. Считай это особым подарком для особой дамы. Когда-нибудь у тебя будет возможность отплатить мне. Я только попрошу тебя, чтобы ты зашла ко мне, когда будешь в этом селении следующий раз, и чтобы ты не забывала меня.
– О, спасибо! – воскликнула я, когда он вручил мне мешочек и я крепко сжала его в ладонях. – Вернусь. И уж точно я не забуду тебя!
Углубившись в шумный рынок, я услышала крик другого продавца:
– Цветы! Цветущий кипер из Ен-Гадди. Кому цветы?
Обернувшись на голос, я увидела стареющую бедно одетую женщину, пробиравшуюся, хромая, через толпы покупателей и помахивая букетом из веток с гроздьями белых четырехлепестковых цветков кипера. Догнав женщину, я коснулась пальцами ее плеча и она обернулась ко мне.
– Можно взглянуть на ваши цветы? – спросила я.
Очень давно я была в этом пышном оазисе в Ен-Гадди в знойной пустыне на краю Мертвого моря. Любуясь цветами, я вспомнила водопад, льющийся вниз с высоких бурых скал в большой бассейн, куда путешественники приходили почерпнуть воды и искупаться. В памяти всплыло слово Ен-Гадди и его значение: ‘Фонтан Агнца'. Вспомнились виноградники там, окруженные колючими изгородями из кустарников кипера, растущим в местах, где трудно ожидать такую жизнь и такой аромат. Память доставила мне великое удовольствие.
– Я возьму этот букет кипера, – сказала я женщине, доставая круг сыра в обмен за цветы.
После того, как я вернулась домой в тот вечер, я прилегла отдохнуть на свой соломенный матрас. Я взялась за маленький мешочек с миррой, висевший у меня на груди и положила его прямо себе на сердце. Тепло моего тела, смешиваясь с миррой, растопило приятный запах, который стал тонко струиться вокруг. Все как обещал старик.
Я взглянула на букет кипера возле себя, и нежный аромат его цветов внезапно охватил все мои чувства. Довольная, я подумала: что за чудесное сочетание запахов: один аромат, связанный со смертью, второй – с жизнью, которая происходит из смерти. Когда мои глаза закрылись под размышления над этим очевидным парадоксом, мысли стали постепенно возвращаться к царю, и я заснула глубоким спокойным сном.

Темы для размышления

Мирра, ароматическая смола, добывается из ряда низкорослых невидных деревьев, растущих в жарком засушливом климате Ближнего Востока. Эти деревья напоминают Христа, который, как писал Исаия:

Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его (Исаия 53:2-3).

Мирра (или смирна) использовалась, главным образом, для изготовления масла для священного помазания (Исход 30:22–25), а ладан, или ‘чистый ливан', применялся для изготовления фимиама, благовонного воскурения, которое сжигалось перед Господом (Исход 30:34-37).
Трижды мирра используется в Новом Завете в связи с Иисусом. В каждом случае она символически означает страдания и смерть.

• Впервые мирра появляется, когда волхвы приходят с востока с сокровищами из золота, ладана и смирны, чтобы поклониться родившемуся царю в Евангелии от Матфея 2:11. Они знали, что дары, подносимые царю, должны быть редкого качества и высокой ценности. Когда они поклонялись Христу, дар смирны, которым они почтили его, представлял собой страдания, которые он примет в жизни, а потом и в смерти, поскольку понесет в своем теле грехи всего мира. Символически, своими дарами они признали его Богом (золото), Первосвященником с его ходатайством за нас (ладан) и Спасителем (смирна).
• Следующий раз смирна упоминается, когда ее смешивают с вином и предлагают пить Христу, когда он висит на древе в Евангелии от Марка 15:23. Он отказался принимать болеутоляющее питье, чтобы тем самым не разбавить полную чашу Божьего гнева, которую он принял за нас.
• И, наконец, смирна появляется снова в Евангелии от Иоанна 19:39, когда Никодим «принес состав из смирны и алоя, литр около ста» для бальзамирования тела Христа. Обычно для подготовки еврейских похорон было достаточно одного литра. Но из огромного уважения к тому, кого Пилат назвал «Иудейским царем», Никодим принес избыточное количество смирны и алоя для подготовки его тела к погребению.

Мешочек мирры на шее у девы, висевший между ее грудями, для верующего является глубокой, ощутимой всем сердцем, благодарностью за страдания и смерть Христа. Подумайте обо всем том, что Христос взял с собой в могилу, когда умер вас на том древе:

• Все ваши личные грехи (Евреям 7:26-27)
• Грех – вашего ветхого человека и греховное тело (Римлянам 6:6-7)
• Вашу плоть (Галатам 5:24)
• Ваше «я» (Галатам 2:19-20)
• Закон (Ефесянам 2:13-16)
• Мир (Галатам 6:14)
• Все осуждения против вас (Колоссянам 2:14)
• Начальства и власти в духовной сфере (Колоссянам 2:15)
• Дьявола (Евреям 2:14)
• Смерть (1 Коринфянам 15:16)

После трех дней Христос воскрес. Но он был не один. Вы совоскресли с ним! Все негативное осталось в могиле.

Итак, если вы воскресли со Христом, то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном. Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге. Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе (Колоссянам 3:1-4).

Царь был для девы не только мирровым пучком, но и кистью цветов кипера (лавсонии, или хны) в виноградниках Ен-Гадди. Кипер дает грозди беловатых ароматных цветков, которые используют в парфюмерии. Именно возле Ен-Гадди Давид нашел убежище у «Фонтана Агнца» и был избавлен от Саула и армии из трех тысяч человек. Он вышел победителем из глубин пещеры и был признан Саулом тем, кого Бог сделал царем и кому вручил царство (1 Царств 24).
Цветки кипера означают воскрешенную жизнь Христа. Важно то, что в Песне Песней мирра упоминается перед кипером. Потеря всегда должна предшествовать обретению. Смерть всегда предшествует воскрешению.
Как посох Аарона, расцветший в пустыне, так и цветки на дереве говорят о новой жизни, возникающей из того, что внешне выглядит мертвым деревом. Этот прекрасный букет кистей кипера, взятый из бесплодных просторов безжизненной пустыни, говорит о воскрешенной жизни Христа. Это – жизнь, побеждающая смерть, которая в настоящее время живет и царствует в вас!

Мысли/молитвы

Да заполнит запах смирны и аромат цветков кипера все ваши чувства сегодня, когда вы будете размышлять над простым евангельским смыслом смерти и воскресения Христа.

«Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию» (1 Коринфянам 15:3-4).




;
День восьмой
ПРЕДВКУШЕНИЕ ПОКОЯ И ЕДИНЕНИЯ

 «О, ты прекрасна, возлюбленная моя,
ты прекрасна!
глаза твои голубиные.

О, ты прекрасен, возлюбленный мой,
 и любезен!

и ложе у нас – зелень;
кровли домов наших – кедры,
потолки наши – кипарисы.»

(Песня Песней 1:14–17)


На следующий день в дверь девы постучали. Открыв, она увидела, что это был один из слуг царя.
– Послание от царя, – произнес юноша, вручая ей маленький свиток.
Она открыла его и прочла.
– Да, – сказала она с улыбкой. – Скажи царю, что я буду рада встретиться с ним завтра.
– Я приеду за вами спустя час после рассвета, чтобы доставить к нему, – ответил слуга.
– Скажи ему, что я приготовлюсь и буду ждать, – был ее ответ.

* * *

Как и прежде, когда мы с девой встречались, эта встреча была назначена вдали от города. За короткое время нашего знакомства я обнаружил, что она тоже любит природу и охотно проводит время на открытом воздухе. Будучи царем над Израилем, со всеми сопутствующими этому обязанностями и стрессами, я всегда с нетерпением ждал возможности увезти ее в какое-то новое место на природе, где можно быть наедине друг с другом, отдыхать и разговаривать.
На этот раз наше свидание было в горах, на луговой траве высоко над уровнем верхушек деревьев. Луг был окружен лесом из кедров, сосен и кипарисов. Четыре колесницы с воинами и слугами сопровождали нас в поездке. Мы ехали, пока не кончилась дорога, затем вышли и пешком поднялись наверх к обрыву, с которого открывался панорамный вид на долину внизу. Оставив воинов и слуг у колесниц, мы с девой прошли немного вперед, держась за руки, и нашли удобную лужайку, чтобы присесть.
В основном, говорил я. Наверное, это было не слишком романтично с моей стороны, но наш разговор превратился в урок ботаники и дендрологии. Сама природа служила нам классной комнатой, и я рассказывал и показывал ей разнообразие окружавших нас деревьев, растений и даже птиц, называя их всех по имени. Она слушала с подлинным интересом, все больше вызывая во мне любовь к ней.
Внезапно мы услышали хорошо различимое воркование голубей, прервавшее мою лекцию. Повернув головы на звук их прекрасной мелодии, мы обнаружили двух птиц, сидящих на ветке кипариса поблизости. Казалось, будто они пели специально для нас! Я повернулся к моей любимой и сказал:
– Ты прекрасна, возлюбленная моя. Твои темные глаза подобны глазам тех невинных голубков, что развлекают нас своим пением.
– Неудивительно, что когда я с тобой, мой царь, глаза мои, как у той голубки, смотрят только в одну сторону. Я могу смотреть только на тебя, – отвечала она. – Ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен.
– Любопытно, что ты называешь меня «мой возлюбленный», – я сказал ей, – потому что этим именем также меня называет еще кое-кто.
Ее лицо омрачилось.
Я усмехнулся.
– Не волнуйся, возлюбленная, потому что я открою тебе секрет, известный немногим. Когда я родился, отец назвал меня Соломоном, что означает ‘мир’. Но мне также дали и второе имя. Понимаешь, Бог сказал через пророка Нафана, говоря: «Скажи Давиду, что у меня особая любовь к этому сыну, который родился у тебя. Я назову его Иедидиа, что значит ‘возлюбленный Господа’».
– Как прекрасно! – воскликнула она. – Тайное имя от Всемогущего. Если сотворивший небеса и эту землю называет тебя своим возлюбленным, я с радостью тоже буду звать тебя так!
– Есть еще кое-что, что тебе нужно знать обо мне, – сказал я. – Еще до того, как я был рожден, Бог Израиля явился моему отцу, Царю Давиду, и сказал ему, что я, его сын, построю великий дом для нашего Бога. Мой отец был буквально одержим сбором материалов для этого дома из военных трофеев и добровольных пожертвований людей. Он даже сделал вклад из собственного казначейства. Золото, серебро, бронза, драгоценные камни, лес, ткани были накоплены в таких количествах, что трудно даже представить. Его страстным желанием было построить этот дом. Всемогущий даже дал ему точное описание, по которому он должен быть построен, во всех деталях – но я стал тем, кому было назначено построить его. Поскольку, понимаешь, мой отец много воевал и кровь была на его руках. Поэтому ему не было позволено построить его.
– Каким бы великолепным сооружением оно ни стало, я часто спрашиваю себя: «Разве может человек построить нечто прекраснее созданного Творцом?» В то время как все окружающее здесь ласкает глаз, я не могу удержаться от мысли о том, как может этот замечательный архитектор и дизайнер всего мира поместиться в доме, построенном человеческими руками? Небо – престол его, а земля – подножие ног его. Небеса, даже небеса небес не могут вместить его!
– И более того, – продолжал я, – я скажу тебе кое-что еще. Этот самый Бог дал моему отцу еще одно обещание, говоря:  «Вот, сын родится тебе, который станет человеком покоя. Я успокою его от всех врагов его со всех сторон; ибо имя его будет Соломон, я и дам Израилю мир и покой во все его дни». Еще он сказал, что утвердит престол моего царства над Израилем навеки. Мой отец был человеком войны, а во время моего правления будет мир и покой. Покой и мир. Не этого ли желает каждый живущий?
– Да, – ответила она. – Об этом грезит каждая душа. Действительно, оба имени вполне подходят тебе. Если бы я могла говорить от имени всех в твоем царстве, я бы справедливо сказала, что быть с тобой – это быть с тем, кого возлюбил Бог, и что в твоем присутствии, на самом деле, есть и мир, и покой.
– И так будет всегда, пока мы вместе, – отвечал я.
С этими словами мы оба прилегли на ложе высокой пахучей травы. Устроившись уютно, мы мирно отдыхали под ветвями деревьев, глядя вверх на ясное голубое небо. Безмолвно мы впитывали в себя красоту.
– Действительно, наше ложе роскошно! – сказал я. – Хоть Бог Израиля и может выбрать для себя обиталище в доме из камня, кровли наших домов – кедры, потолки наши – кипарисы.
Мгновение она молчала, но потом спросила с оттенком удивления в голосе:
– Ты сказал наше ложе, наши дома и наши кровли, мой царь?
– Да, моя любовь, – сказал я ей. Ты не ослышалась. Когда ты станешь моей женой, я хочу, чтобы все в моем царстве стало нашим. Я хочу разделить с тобой все!

Темы для размышления

Важность умения «покоиться во Христе» нельзя переоценить. Этот покой является средоточием всей духовной плодотворности.
С самого начала Бог хотел, чтобы человек вошел с ним в покой. В шестой день творения Бог создал мужчину и женщину. На седьмой день он почил от всех дел своих. Он велел человеку, мужчине и женщине: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле» (Бытие 1:28), но прежде чем даже пошевелить пальцем для работы, они проснулись на седьмой день – день Божьего покоя! Первый день Адама и Евы не был днем работы, это был день отдыха с Богом.
Моисей, когда был дан Закон, учил Израиль отдыхать один день в неделю от всех трудов. Каждый седьмой месяц он следил за тем, чтобы соблюдали праздник в память о том, что они могут покоиться и уповать на Господа. Каждый седьмой год Бог сказал им отдыхать целый год и смотреть, как он сам будет их кормить:

Шесть лет засевай землю твою и собирай произведения ее, а в седьмой оставляй ее в покое, чтобы питались убогие из твоего народа, а остатками после них питались звери полевые; так же поступай с виноградником твоим и с маслиною твоею (Исход 23:10-11).

Если скажете: что же нам есть в седьмой год, когда мы не будем ни сеять, ни собирать произведений наших? Я пошлю благословение Мое на вас в шестой год, и он принесет произведений на три года (Левит 25:20–22).

Во время седьмого, субботнего, года люди могли охотиться или ловить рыбу, ухаживать за своими стадами, чинить дома, шить одежду, учить друг друга и детей путям Господним, но Бог хотел, чтобы они давали отдых земле, и обещал давать им пропитание.
Бог знал их сердца, также как он знает и ваше. Он хотел показать им свою любовь, и таким же образом он хочет показать свою любовь к вам. Но он знал, что потребуется действие веры, чтобы его народ поверил, что он действительно прокормит их, даже если они не будут работать над своим урожаем в поле, в виноградниках или в садах. Так что же он сделал? Он дал обещание, что в шестой год для обеспечения седьмого, когда земля будет лежать под паром, он даст урожай в три раза больше, чтобы на это они могли прожить.
Представьте себя одним из израильтян, живущих в земле Ханаанской. На участке земли, доставшейся вам в наследство, растет несколько оливковых деревьев, виноградных лоз или пшеница. Вы знаете, что представляет собой обычный годовой урожай. А теперь, представьте себе, что ваши оливковые деревья, виноградные лозы или пшеничное поле произвели в три раза больше обычного за один год! Ежедневно до сбора урожая вы выходите посмотреть как деревья или лозы тяжелеют под грузом плодов, готовые обломиться, а густеющие ряды пшеницы набирают невиданную дотоле высоту!
Но Израильтяне так и не испытали Божьего обещания изобилия. Во все времена царей, Божий народ продолжал работать без перерыва на субботний год. Прошло семьдесят субботних лет. Они не считали, но Бог считал! И, наконец, по прошествии четырехсот девяноста лет – семидесяти субботних лет непочтительного отношения к Богу – Бог отдал их в плен в Вавилон на семьдесят лет, по году за каждый субботний год, когда они пренебрегли покоем в нем и отказались верить в его заботу (2 Паралипоменон 36:20-21).
Земля Ханаанская была дана Израилю в наследство. Это была богатая земля, текущая молоком и медом. Иисус Навин ввел их в нее, поделив между двенадцатью племенами. Они должны были ее возделывать, питаться от нее и радоваться ей. Но из–за того, что они не чтили субботний год, установленный Богом, они потеряли ее и были отправлены в плен в Вавилон (который буквально означает «заблуждение, хаос») на семьдесят лет.
Духовная аналогия такова: когда мы становимся христианами, Христос приходит жить в наш дух. Он в нас, а мы – в нем. Он во всей полноте присутствует в нас. Наше наследие не физическая земля. Наше наследие – Христос, и мы можем жить в этом исполненном чудес Христе, будучи причастны его божеству, и пользоваться всеми духовными благословениями в небесах в нем, учась покоиться и пребывать в нем. Но иногда из-за неверности можно лишиться притока его сил и богатых возможностей и остаться без его благословений. Это может привести к тому, что однажды, проснувшись, мы обнаружим себя в состоянии полной сумятицы и духовного плена.
Когда такое происходит, то в нашем желании вернуться к Господу и снова ощутить его присутствие естественной реакцией будет попытка определить причину нашего отхода или явного расхождения с ним. Было ли это постепенное соскальзывание? Или аморальный поступок? Была ли это ложь, обман, воровство, зависть, погоня за мирскими ценностями, гордость, несдержанные взрывы ярости, злословие о брате или сестре или вообще открытое неповиновение? Отвернулись ли мы от него из-за того, что Бог нас чем-то разочаровал или не оправдал наших ожиданий о том, каким мы его себе представляли? Любой их этих или прочих грехов мог привести к разрыву в наших с ним отношениях. Но мы должны спросить себя, нет ли какого-то более важного общего знаменателя, места преткновения, корневого греха, который является причиной того, что мы, подобно святым Ветхого и Нового Завета, ушли в духовное рабство?
Говоря духовным языком, отказ ветхозаветных святых чтить субботние года и полагаться на Божье провидение привело к их плену. Для христианина все так же. Плен является результатом того, что человек не смог покоиться во Христе и доверять его щедрому провидению.

Пребудьте во Мне, и Я в вас (Иоанна 15:4).

Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Матфея 11:28).

Когда Соломон и дева, покоясь, отдыхали вместе, она узнала, что все, что было у него, принадлежало и ей тоже. Покой – начало духовной плодотворности.

Мысли/молитвы

Позвольте Христу быть вашим субботним покоем. Пребывайте в союзе с ним, взирая на небеса и наблюдая за тем, как он щедро восполняет все ваши нужды.

;



День девятый
ДОМ ПИРА

«Я нарцисс Саронский,
лилия долин!

Что лилия между тернами,
то возлюбленная моя между девицами.

Что яблоня между лесными деревьями,
то возлюбленный мой между юношами.
В тени ее люблю я сидеть,
и плоды ее сладки для гортани моей.

Он ввел меня в дом пира,
и знамя его надо мною — любовь.
Подкрепите меня вином,
освежите меня яблоками,
ибо я изнемогаю от любви.
Левая рука его у меня под головою,
а правая обнимает меня.»

 (Песня Песней 2:1–6)

Дева и я, мы стали чаще проводить время вместе. Иногда я сам приезжал за ней. В другое время я посылал за ней кого-нибудь из слуг, чтобы ее доставили во дворец или иное место, где мы должны были встретиться. Однажды я попросил ее быть готовой к более долгому путешествию – навестить мой зимний дом на Ливане. Поездка должна была занять несколько дней.
Мы выехали с большим сопровождением – воины, слуги, повара, охрана, приглашенные гости, певцы и музыканты. Я послал часть из них вперед известить о нашем приезде и подготовить все к приему. Когда мы, наконец, прибыли в зимний дворец, были сумерки двенадцатого дня, самое время для вечерней трапезы. Мы с девой сошли с колесницы и вместе направились через просторный внутренний двор, выложенный из огромных тесаных камней, к дому пира. Когда мы приблизились к притвору, она восхищенно взглянула вверх на ряды огромных кедровых столбов, из которых был построен дворец.
– Наконец–то мы здесь, моя дорогая, – сказал я. – Внутри ты встретишь высокопоставленных лиц и гостей из других стран, моих придворных, включая тех, кто обычно сидит со мной за столом. Я хочу, чтобы они увидели тебя. Я хочу показать тебя. Ты будешь сидеть рядом со мной во главе стола, в тени моей правой руки, чтобы все знали, что ты моя истинная любовь.
– Я волнуюсь, – ответила она. – Что за честь для меня, мой царь! Но я должна признаться, что я – простой дикий цветок, как саронский нарцисс или лилия долин. Почему я? Я не заслужила ничего подобного.
– Возможно, и лилия, – быстро ответил я, – но для меня ты как лилия среди терний, такая нежная, тонкая, хрупкая и такая красивая. Все остальные девицы края в сравнении с тобой – чертополох, если тебя поставить рядом с ними.
С легким смехом она мгновенно вернула комплимент:
– А ты для меня, мой царь, словно яблоня среди лесных деревьев!
Когда мы приблизились к входу в огромный зал, она выдохнула:
– Как красиво!
Изумление и любопытство наполнили ее глаза.
 – Я хотел, чтобы это стало местом пира для всех чувств – то, что ты видишь, то, что вкушаешь, то, к чему прикасаешься, то, что слышишь и то, что ты обоняешь, – сказал я.
По сигналу появились стражники и открыли массивные двери. Как только мы ступили внутрь, затрубили фанфары, возвещающие наше прибытие. Тут же мы почувствовали свежий запах кедра, наполнявший зал. Роскошное дерево было всюду: из него был настлан пол, им отделаны стены, из него вырезаны арки оконных рам и колонны. Она в восхищении осмотрела стены, затем три ряда окон на противоположных сторонах зала, симметрично расположенных напротив друг друга, так что солнечный свет падал на пирный стол.
Высоко на стенах висели огромные щиты. Я увидел, как ее глаза застыли на них, и сказал:
– Эти щиты, на которые ты смотришь, возлюбленная моя, из тех двухсот, что я сделал – каждый создан из шестисот сиклей кованого золота. Меньшие – из тех двухсот, что сделаны – каждый из трехсот сиклей кованого золота. Я хочу, чтобы все входящие в это место – друзья, равно как и потенциальные враги – знали, как я предан защите всего, что есть в моем царстве.
Ее глаза встретились с моими и я улыбнулся:
– Включая тебя, моя любовь! Эти щиты обретут для тебя со временем еще большее значение.
Когда мы вошли в зал, все глаза устремились на нас. Я привык к такому вниманию, она – нет, поэтому оно смутило ее, хотя я заметил и тень удовольствия в этом смущении. Нас проводили к нашим местам и усадили во главе длинного банкетного стола, тоже сделанного из кедра. Он был окружен гостями и уставлен роскошными сочными блюдами. Прямо над тем местом, где мы сидели, было большое знамя, которое я сделал специально к этому случаю. Оно было соткано из красивого белого льна с золотом. На нем было написано всего одно слово: «Любовь».
Позади гостей навытяжку стояли сотни красивых лощеных слуг, одетых в великолепные нарядные одежды. Каждый из них был вышколен угадывать желания участников банкета и обращаться с ними по-царски. Пока моя возлюбленная разглядывала стол, я рассказывал про обильное угощение:
– Ежедневно на этот стол поставляют провиант, созданный из тридцати бушелей пшеничной муки и шестидесяти бушелей прочих продуктов. Мясная вырезка берется от десяти откормленных быков и двадцати быков с пастбища, и еще от сотни овец, не считая оленей, серн, сайгаков и откормленной птицы.
– А вон там, – радостно показала она, – Я вижу большое блюдо с виноградными лепешками. Они выглядят такими аппетитными! Как ты узнал, что это одно из моих любимых блюд?
– Мои повара умеют угадывать, – ответил я с улыбкой.
Сосуды для питья перед нами были сделаны из отборного золота. Мой виночерпий аккуратно налил вина, попробовал его, а затем дал одну чашу мне, а другую – моей возлюбленной.
Я встал и зал мгновенно умолк. Я поднял свою чашу в честь своей особой гостьи.
– Выпейте со мной, друзья и гости, за эту прекрасную деву, что сидит подле меня сегодня. Мы поднимаем эти золотые чаши с лучшим из вин за эту госпожу. Ни серебряная чаша, ни что другое не столь ценное, не годится для этого, поскольку серебра в моем царстве столько же, сколько камней в Иерусалиме. Только золотой сосуд достоин такой как она!
Мне снова удалось смутить ее своей щедрой хвалой. Она залилась краской, в то время как все сидевшие за столом подняли свои бокалы и после громогласного «Ура!» вкусили плода виноградной лозы.
Мы сели. Она взяла один из фруктов из чаши возле моей руки и поднесла его ко мне.
– Яблоко – один из моих самых любимых фруктов, – сказала она. – Я говорила тебе раньше, что ты – словно яблоня среди лесных деревьев. Так я представляю тебя в сравнении со всеми другими юношами. Нет подобного тебе! Каждый укус этого яблока будет освежать меня мыслями только о тебе единственном!
Когда пир, наконец, закончился, мы остались за столом самыми последними. Гости давно уже разошлись, блюда с угощениями были убраны со стола. Я приказал слугам принести большой канделябр и поставить его возле нас, чтобы мы могли продолжать разговор в отблесках света свеч.
Становилось поздно, нам было пора идти на отдых, поэтому я сказал ей:
– Признаюсь, я доволен и рад настолько, насколько это вообще возможно, и не только от великого пира, и не столько от гостей, которые на нем были. Радость моя полна уже от того, что я с тобой. Однако у меня есть один последний вопрос к тебе. Мне бы хотелось знать – этот вечер, он был таким, как ты ожидала и на что надеялась?
– Я счастлива, и радость переполняет меня, – отвечала она. – Любовь, которую ты показал мне, превосходит все, что я могла себе представить. Несомненно, я пережила сегодня вечером очень много впечатлений. Как бывает, что люди заболевают от того, что приняли много пищи и крепких напитков, так и я больна и изнемогаю от любви!
Мы крепко сжали руки друг друга.
– Ты хочешь знать, стал ли этот вечер тем, на что я надеялась, и я правдиво отвечу на твой вопрос, – продолжала она, приблизившись ко мне настолько, что наши лица почти соприкоснулись. Она посмотрела мне в глаза и прошептала: – Весь вечер в моей голове кружились романтические мысли о том, чтобы быть с тобой наедине. Хотя я знаю, что еще не время и тот час не наступил, единственная радость все же осталась неисполненной – чтобы ты положил свою левую руку мне под голову, а правой обнял меня, отдавая мне всю свою любовь.
– Разве ты не видишь такое же желание в моих глазах? Его разжигают те же мысли, которые полыхают пожаром внутри меня, – искренне отвечал я. – Я живу с этой палящей страстью к тебе с того дня, как впервые увидел тебя в поле. Уверяю тебя, любовь моя, что придет тот день, и это будет скоро, когда наши самые глубокие страстные желания не нужно будет сдерживать, когда ни одну частичку любви не нужно будет скрывать, когда их все можно будет излить. Сегодня вечером я даю тебе обет в этом вместе с этим поцелуем.
С этими словами наши глаза закрылись, а губы слились в нежном единстве. Я наслаждался долгим сладким поцелуем, равно как и она.
Когда, наконец, наши губы оторвались друг от друга, я сказал ей:
– Это еще только предвкушение того, возлюбленная моя, что нас ждет.
– Да, – эхом отозвалась она с улыбкой.
Неохотно мы встали из-за стола. Мы покинули дом пира, держась за руки, и я проводил ее до дверей ее покоев. Там нас встретили те из дочерей Иерусалимских, которые служили в покоях и ухаживали там за моими гостями.
Пожелав ей доброй ночи, я обратился к девушкам и сказал:
– Проводите деву в комнату, приготовленную для нее. Не будите и не тревожьте ее, пусть она спит, сколько захочет. Когда проснется, сделайте все, что ей будет угодно. Заклинаю вас, о, дщери, сернами или полевыми ланями, не будите и не тревожьте моей возлюбленной, доколе ей угодно.




Темы для размышления

Описание архитектуры и устройства дворцов Соломона встречается в 3 Книге Царств 7:1-12, щитов – во 2 Книге Паралипоменон 9:13-16, золотых чаш для питья – во 2 Книге Паралипоменон 9:20, а ежедневного провианта на его столе в 3 Книге Царств 4:22-23.
Раньше царь приводил деву показать ей свою спальню. Теперь он привел ее в свой дом пира. Духовный подтекст тут таков: Господь не только хочет привести нас к месту интимного покоя, но и туда, где мы можем научиться питаться им и получать удовольствие от него, как от пищи.
В Эдемском саду Бог впервые предстает перед человеком как пища, явленная Древом жизни.
Иисус пришел как исполнение того, что представлено Древом. «Я пришел для того, чтобы имели жизнь (Божью жизнь; вечную, несотворенную жизнь; самую высшую форму жизни во вселенной; ту самая жизнь, которая течет в Боге) и имели с избытком» (Иоанна 10:10).
Иисус представил нам себя как:
• Хлеб живой (Иоанна 6:51).
• Воду живую (Иоанна 4:10).
• Истинную пищу и питие (Иоанна 6:55; Колоссянам 2:16-17).
• Реальность, стоящую за всеми праздниками Ветхого Завета (Колоссянам 2:16-17).
Научиться принимать его как пищу не только важно, но и нужно.

Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Матфея 4:4).
Вкусите, и увидите, как благ Господь! (Псалтирь 33:9)

Принимать Христа как пищу означает научиться обращаться внутрь себя, где он обитает внутри нашего духа, и черпать из него свою силу. Знать его как наше питье означает познать его как того, кто дает свежесть нашим душам, как стакан прохладной воды. Принимать Христа как пищу и питье является центральным в Божьем вечном предназначении человека.
В Новом Иерусалиме, описанном в Откровении 22 и 23, весь город (который есть невеста Христова) питается от Древа жизни и получает воду из реки, в которой течет вода жизни, исходящая от престола Бога и Агнца (Откровение 22:1-3). Ныне Христос живет внутри нас, в нашем духе (1 Коринфянам 6:17); его Дух соединился с нашим.
Слова, что он говорит в нас, являются духом и жизнью (Иоанна 6:63).
Мы не только вкушаем его «в духе», но еще мы поклоняемся ему «в духе и истине» (или «в духе и в реальности» – Иоанна 4:23-24).
Мы должны научиться, как показывает нам эта дева, позволять Христу приводить нас в свой дом пира. Когда мы вкушаем его и наслаждаемся им, мы обнаруживаем, что, воистину, его знамя над нами – любовь!

Мысли/молитвы

Господь Иисус, ты есть истинная пища и ты есть истинное питие. Мне необходимо есть и пить от тебя ежедневно. Введи меня в твой дом пира сейчас. Я хочу радоваться тому, что я – в твоем присутствии, пирую и восторгаюсь тобой. Стань моим ежедневным хлебом насущным. Будь моей живой водой. Я поклоняюсь тебе, Господи, и благодарю тебя за твою любовь!




День десятый
СТЕНА

 «Заклинаю вас, дщери Иерусалимские,
сернами или полевыми ланями:
не будите и не тревожьте возлюбленной,
доколе ей угодно.

Голос возлюбленного моего!
вот, он идет,
скачет по горам,
прыгает по холмам.
Друг мой похож на серну или на молодого оленя.
Вот, он стоит у нас за стеною,
заглядывает в окно,
мелькает сквозь решетку.
Возлюбленный мой начал говорить мне:
встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!
Вот, зима уже прошла;
дождь миновал, перестал;
цветы показались на земле;
время пения настало,
и голос горлицы слышен в стране нашей;
смоковницы распустили свои почки,
и виноградные лозы, расцветая, издают благовоние.
Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!»

(Песня Песней 2:7–13)

Шли дни, и я привыкла к новому окружению. Служанки ухаживали за мной день и ночь. У меня появилось много богатых нарядов. Во время досуга я с огромным удовольствием слушала пение хора левитов или обычной музыки в исполнении искусных придворных музыкантов. Хлеб, мясо, приправы, фрукты, подаваемые за столом, были в таком разнообразии и изобилии, что я и представить себе не могла, что такое существует.
Однажды утром, когда одна из дщерей Иерусалимских наливала мне ванну, я спросила ее:
– Где мой возлюбленный?
– Его нет здесь. Он отправился в горы, чтобы осмотреть лес, который отбирают для строительства храма в Иерусалиме, – был ее ответ.
– Нет здесь? – сказала я удивленно. – Как такое может быть? Я думала, что он всегда будет здесь со мной.
Как долго он отсутствовал, я не знаю. Это могло быть несколько дней – могло быть больше. Может показаться странным, но в его отсутствии я была вполне довольна и поглощена тем новым, что окружало меня. Внезапно я почувствовала острые угрызения совести. Как глупо с моей стороны, подумала я. Получается, что я пренебрегла царем, наслаждаясь всеми теми благами, что он осыпал меня. Неужели я приняла его как должное? Он, должно быть, считает меня ужасно неблагодарной!
В тепле царского зимнего дворца и под его защитой я не заметила, как в мое собственное сердце вкралась зима. Позже в тот день я сидела на краю своей кровати в пышных покоях, ставших моим временным пристанищем, и разговаривала с прислугой. К тому времени я уже сильно загрустила и стала волноваться о местонахождении царя, не зная, когда он вернется. Я даже начала сомневаться, не охладела ли его любовь ко мне.
Неожиданно издалека до меня донесся едва слышный крик. Я тут же вскочила и бросилась к окну.
– Слышите? – воскликнула я находившейся со мной служанке. – Это мой возлюбленный! Я вижу его! Вот он идет, скачет по горам, прыгает по холмам. Посмотрите на него! Он выглядим таким свободным, таким проворным, как серна или молодой олень, несущийся по горам.
Тут же он исчез из виду. В надежде увидеть его снова я продолжала пристально глядеть из окна, пока он не появится. Вон он! На этот раз намного ближе. Теперь он был за каменной стеной, отделявшей дворец от поля позади него, уже не так далеко, почти рядом. Он стоял на цыпочках, вытянувшись весь, чтобы заглянуть в мое окно и через решетку увидеть, нет ли меня внутри.
– Я здесь, Соломон! – крикнула я, хотя не была уверена, что он слышал меня. – Я здесь!
Тут я услышала его голос, как он изо всех сил кричал:
– Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди! Зима прошла, и дожди наступили и прошли. На земле появились цветы. Пение птиц и воркование голубей наполняет воздух. Я уведу тебя с собой в виноградники, мы будем играть там, вдыхая аромат лоз. Будем собирать инжир, отправимся в горы и найдем тайное место среди скал. Пойдем, горлица моя! Выходи, пойдем со мной!

Темы для размышления

В этом отрывке царь и возлюбленный девы продолжает свое преследование, влечет ее, манит и зовет уйти с ним. До этого она покоилась с ним на ковре из зелени, рассматривая небеса. Затем он отвел ее в дом пира (буквально, в «дом вина»), где его знаменем над ней была любовь. Сейчас он снова приходит к ней, раскрывая себя как скачущего по горам и прыгающего по холмам.
Образы здесь поразительные. Он был в горах, а она была за стеной. Он был свободен, а она – взаперти. Он прыгал, а она стояла на месте. Он был неустрашим, его не пугали горы (большие проблемы в жизни) и холмы (небольшие препятствия и трудности), он прыгал по ним, одерживая победы. Теперь некая стена разделяла их. И как мы обнаруживаем при чтении, она была не в состоянии ответить на его призыв.
Начальная стадия любви девушки полна открытий, откровений и новых встреч с возлюбленным. Но в ней есть и сезон зимы. В зимний период она, вместо того, чтобы ощущать его присутствие все больше и больше, начинает испытывать его все меньше и меньше. Также она теряет ощущение того, что в глазах царя она самая прекрасная. Хотя, с одной стороны, она хочет быть с ним, с другой, она удалилась и закрылась стеной.
Для верующего человека посещения Господа, говоря словами Мадам Гийон, могут быть не только «залогом его любви, но и знаками его удаления».
Вначале девушку привлекали проявления любви царя, которые вызывали в ней ответную любовь. Но будет ли она любить его в отсутствие этих любовных проявлений?
В своей духовной незрелости мы можем привязаться к чудесным чувствам, возникающим в моменты, когда мы ощущаем опьяняющее присутствие Господа. Но во время зимы, когда мы проходим испытания, станем ли мы продолжать любить и следовать за Господом, если не будем испытывать его близости и ощущать его присутствие? Любим ли мы его за мгновения экстаза от его прикосновения? Или мы любим его за то, кем он является, независимо от того, ощущаем ли мы его дары и блага? Оставшись без этих ощущений, можем ли мы сохранить стойкость и проявлять нашу любовь к нему, даже если это будет только верой единой?
При том, что мы знаем, что во Христе есть свобода, иногда мы оказываемся за некоей стеной и не пользуемся этой свободой, не правда ли?
Если говорить о христианстве, эта стена может быть построена из множества вещей.
Иногда в нашем духовном путешествии наступают времена, особенно после того, как мы пережили чудесную встречу с Богом – подобно близкому общению с ним у себя на диване или торжеству в его доме пира, – и мы находим уютное место, где мы всем довольны и не хотим никуда оттуда дальше двигаться. Нередко человек разбивает лагерь у алтаря какого-то одного духовного переживания и отказывается переходить к другому. Но, поступая так, он лишает Дающего все духовные благословения возможности вывести его из зоны комфорта на новые рубежи духовных открытий.
Любое духовное переживание способно превратиться в идола, когда мы перестаем искать самого Бога и фокусируемся на чем-то ином. Это могут быть дары Святого Духа. Это может быть любовь к выступлениям перед публикой. Это может быть церковь. Это могут быть любимые учения и множество всего прочего. Что бы это ни было, когда мы ищем чего-то иного, нежели самого Христа, или ставим что-то на ту высоту, которую может занимать только он один, он наверняка лишит нас чувства своего присутствия, и мы окажемся одни в своей постели, а его от нас будет отделять стена.
Стена разделения может также принять форму нашей собственной теологической системы. Это может быть учение, построенное нами и на которое мы опираемся, вместо того, чтобы опираться на Христа. Это можно видеть в жизни Симона Петра. Его «теология» разрушалась вновь и вновь, чтобы Христос мог избавить его и стать «его всем». Возьмите, например, тот случай на Горе Преображения, где Петр увидел явление Христа во славе и как тот разговаривал с Моисеем и Илией. Петр захотел построить три скинии – по одной для каждого из них. В понимании Петра они были все равными: Христос, Моисей (являющий собой Закон) и Илия (представляющий пророков). Но раздался голос с небес: «Сей есть Сын мой возлюбленный и в нем Мое благоволение; Слушайте его!» И взглянув вверх, Петр и все остальные увидели только одного Христа.
В Ветхом Завете, если нужно было узнать, что можно есть и что можно делать в субботу, за ответом обращались к книге Закона. Если кому-то хотелось знать, жениться ли на конкретной женщине, или выходить замуж за определенного мужчину, предпринять ли путешествие, то шли к пророку, который спрашивал ответа у Бога. Ни в том, ни в другом случае не было прямого контакта с живым Богом, потому что он жил в Святая Святых в свете, к которому невозможно было приблизиться, куда не было доступа простому человеку.
Иисусу пришлось разрушить старое представление Петра о Боге, показав ему, что ветхий подход к поиску воли Божьей через обращение к Закону и пророкам ушел в тень. Волю и присутствие Божье уже не надо было узнавать, обращаясь к Закону или человеку. Теперь можно обращаться непосредственно к Богу путем живых отношений с Иисусом Христом.
В главе 13 Евангелия от Иоанна Петр снова переживает крушение своей теологии. После трех с половиной лет следования за Христом, он счел, что к этому времени разобрался во всем: Иисус – Господь, Господин, а сам Петр – его слуга! Но в ночь Последней Вечери, в знак любви, причем последний знак перед тем, как отправиться на крест, Иисус преклонил колена, как простой раб, и стал омывать ноги Петру. Потрясенный и возмущенный (потому что Иисус нарушил его теологические представления – господа не прислуживают рабам; напротив, рабы служат господам), Петр неистово заявил Господу: «Ты не должен мыть мои ноги, никогда, даже до скончания веков!»
Но Петру нужно было показать: пока он не позволит Иисусу сначала послужить ему, он никогда не сможет стать учеником Иисуса. Петру нужно было заново переписать свою теологию. Прежде всего Петру нужно было научиться принимать. Нужно было позволить Богу омыть пыль этого мира с его ног, освежить и наполнить его, прежде чем он станет пригодным для служения другим.

Мысли/молитвы

Из пастырей, упомянутых ранее в книге, одним их тех, чья жизнь и служение продолжают вдохновлять несметное число христиан, является А.Б. Симпсон. Рожденный в 1843 году, Симпсон был красноречивым проповедником, теологом, писателем, автором гимнов, и основателем «Христианского и миссионерского альянса». За свою жизнь он написал более сотни книг и целый ряд известных гимнов. В середине своей жизни он получил божественное исцеление от хронического заболевания сердца, и хотя он верил в божественное исцеление и проповедовал его, он по-прежнему придерживался убеждения, что нужно превозносить личность Христа, а не его дары. Это подтверждают стихи одного из его известных гимнов «Когда-то это было благословение»:

Сначала было благо,
Теперь это – Господь.
Сначала было чувство,
Теперь – Слово Его.
Когда-то ждал я дара
Из руки Его
И жаждал исцеленья,
Ныне – Его одного.

Все во всем навеки,
Христу мы воспоем,
В Нем – все для человека,
Христос есть все во всем.

Если вы чувствуете себя за стеной, в ловушке старого подхода к вещам, если застряли в религиозной колее старой теологии, которая не приближает вас к Богу, если вы задыхаетесь в душной среде религии или страдаете от разочарования, потому что Бог, которого вы, казалось, знаете, не оправдал ваших ожиданий, то пришло время поднять глаза на того, кто скачет по горам и холмам. Он полностью свободен. Он хочет, чтобы вы присоединились к нему. Он – тот, кто взывает к вам: «Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!»



;
Заключение Части 1: Первая любовь

«Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему;
он пасет между лилиями.
Доколе день дышит прохладою, и убегают тени,
возвратись, будь подобен серне
или молодому оленю на расселинах гор.»

(Песня Песней 2:16–17)

Первая фаза в понимании девой любви ее возлюбленного выражается в стихе: «Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему» (Песня Песней 2:16) или более ранними стихами в этой части, в которых она говорит: «Мирровый пучок – возлюбленный мой у меня…» (Песня Песней 1:12–13). Это был этап открытий и откровений. Хотя она и пришла к пониманию и любви к своему царю, акцент все же был на ней самой – на том, чем он был для нее. Она еще не дошла до того, чтобы обнаружить то чудо, ту тайну, которой она являлась для него.
Пока что она увидела и испытала:

• Что любовь ее возлюбленного лучше всего того, что мог предложить мир (Песня Песней 1:1);
• Что он царь (Песня Песней 1:3);
• Контраст между тем, кто он, и кто она (Песня Песней 1:3-4);
• Что ей сильно повредили попытки жить по законам, правилам и согласно внешней деятельности, которая отвлекала ее (Песня Песней 1:5);
• Что у пастыря-царя свое стадо и пастыри, за которыми она может следовать, чтобы обрести покой и пищу, которые она искала (Песня Песней 1:7);
• Что ее красота становится результатом дара от возлюбленного, а не того, что она может произвести сама (Песня Песней 1:10);
• Большее откровение и понимание значения смерти и воскресения (Песня Песней 1:12-13);
• Покой и единение с ним, а также понимание того, что принадлежащее ему принадлежит также и ей (Песня Песней 1:1517);
• Что такое пировать за его столом, где его знамя над ней – любовь (Песня Песней 2:4)
• Что ее возлюбленный свободен как серна (Песня Песней 2:8-9).

Все же, несмотря на то, что она видела это все и частично испытала сама, эти истины не стали частью ее жизни.
В этой части она также обнаружила, что она была нарциссом Саронским – чем-то весьма простым и обыденным – но, в то же время, для царя она была лилией (Песня Песней 2:1-2). В главе 2, стихе 16, она узнала, что «он пасет между лилиями». В английском тексте стоят слова «свое стадо», что читается как «он пасет (или водит кормить) между лилиями». Что это значит? Есть два пути понимания этого. Это может означать, что царь кормит свою возлюбленную, свою прекрасную, среди других «лилий», или что царь сам питается и находит удовольствие среди лилий. В любом случае, это означает, что есть другие подобные ей. Лилии символизируют тех, кто с чистым сердцем ищет Господа так, как это делает дева.
В Евангелии от Матфея 6:28-30 Иисус сказал:

И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!

Полевые лилии не трудятся. Они покоятся, облаченные царской красотой, которой наделил их Бог. Они стоят, высокие, но все же склоняются в знак своей покорности.
Павел в Первом послании Тимофею 3:15 говорил своему ученику как «должно поступать в доме Божием, который есть Церковь Бога живого, столп и утверждение истины». А когда вновь писал ему спустя примерно пять лет, когда церковь находилась в состоянии упадка, Павел сравнивал церковь с большим домом, в котором «есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении. Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело» (2 Тимофею 2:20-21).
Так же как это было в конце первого века, так и сейчас во многих странах мира церковь находится в состоянии упадка. Подобно Эфесу (в котором Тимофей находился, когда получил письмо Павла) церковь сегодня стала «большим домом». А в большом доме существуют толпы – представленные сосудами из дерева, наиболее простыми и чаще всего встречающимися. Сегодня массы переполняют церковные здания и образуют большинство, но мало кто из них по-настоящему знает друг друга или вовлечен в глубокие отношения с Христом.
В противоположность деревянным сосудам, есть сосуды из золота и серебра. Они стоят дороже и реже встречаются и прошли через огонь очищения. Из этого противопоставления можно узнать о том, что у Бога есть секрет: найти его можно среди немногих – не в широких массах.
После того, как он велел Тимофею очищать себя от «сего» (сосудов из дерева и глины), Павел увещевал его: «Юношеских похотей убегай, а держись правды, веры, любви, мира со всеми призывающими Господа от чистого сердца» (2 Тимофею 2:22, выделено автором)
Призывающие Господа от чистого сердца и есть лилии. Среди этих лилий и есть то место, где пасет Господь и где его можно найти.
Другие примеры этого принципа можно найти в Книге Исход, где мы читаем, что изначально Бог хотел сделать весь израильский народ царством священников (Исход 19:3–6). Но после неверности Израиля в поклонении золотому тельцу священство было выделено и передано одному колену Левитов, которые в этом случае становились представителями всего народа.
В Книге Ездры царь Кир разослал письменное указание по всему царству, запечатлев в нем, что всякий из евреев, пожелавший вернуться из вавилонского плена в Иерусалим, чтобы восстанавливать храм Божий, может идти и делать это. Он даже обещал свою поддержку. Но отозвался только остаток.
В письмах семи церквам в книге Откровений еще раз мы видим, что Дух призывает весь Божий народ, но не все отвечают. Отозвавшиеся же получили обещание, что их будет питать сам Господь и они будут в тесном общении с ним:

• Церковь в Эфесе: «Побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Откровение 2:7);
• Церковь в Пергаме: «Побеждающему дам вкушать сокровенную манну» (Откровение 2:17);
• Церковь в Лаодикии: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откровение 3:20).

Эта часть Песни завершается восклицанием/плачем девы: «Возвратись, будь подобен серне или молодому оленю на расселинах гор».
Расселина означает «разделение». Расселина в горах разделила деву с возлюбленным. Хотя она знала, что он пасет между лилиями, но все же чувствовала отчуждение. Хотя она видела, что он свободен, словно серна, и может скакать по горам, но все же колебалась и оставалась за стеной. К счастью, любовь не оставила ее. Даже в этом состоянии ее влекло более глубокое познание возлюбленного и любовь к нему – это стадия возрастающей любви.

;












Часть 2
Возрастающая любовь


“ Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой — мне”
(Песня Песней 6:3)


 
;

День одиннадцатый
ГДЕ НАЙДУ Я ВОЗЛЮБЛЕННОГО МОЕГО?

«Ловите нам лисиц, лисенят,
которые портят виноградники,
а виноградники наши в цвете.

Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему;
он пасет между лилиями.
Доколе день дышит прохладою,
и убегают тени,
возвратись, будь подобен серне
или молодому оленю на расселинах гор.»

(Песня Песней 2:15–17)

«На ложе моем ночью искала я того,
которого любит душа моя,
искала его и не нашла его.
Встану же я, пойду по городу,
по улицам и площадям, и буду искать того,
которого любит душа моя;
искала я его и не нашла его.
Встретили меня стражи, обходящие город:
«не видали ли вы того, которого любит душа моя?»
Но едва я отошла от них, как нашла того,
которого любит душа моя,
ухватилась за него, и не отпустила его,
доколе не привела его в дом матери моей
 и во внутренние комнаты родительницы моей.»

(Песня Песней 3:1–4)

Спустя несколько часов, я сидела одна в своей комнате, тоскуя и размышляя. Возлюбленный мой, без сомнения, снова уехал. Он приходил ко мне и приглашал поехать на прогулку с ним в горы, но у меня не было желания. Стена оставалась препятствием между нами. Он был рад забрать меня с собой, но я не была готова.
Внезапно раздался стук в дверь. Когда я открыла, на пороге стояла служанка с маленьким свитком в руках.
– Сообщение от царя, – сказала она, протягивая мне свиток.
Неохотно, даже с опаской, взломала я печать. В ней было всего несколько строчек. Они гласили:

«Ловите нам лисят, которые портят виноградники,
когда виноградники наши в цвету.

Соломон»

– Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему! – прошептала я со вздохом облегчения. По непонятным мне причинам, я знала: Соломон все еще любит меня. Помедлив мгновение, я задумалась – я знаю, есть другие в его царстве, другие лилии, среди которых он пасет и получает удовольствие. Я знаю, что он должен иногда уходить, чтобы быть с ними, поскольку он не только мой царь, но и их тоже. Они нуждаются в его защите и внимании, и их сердца тоже жаждут услышать его слово. Но как же я хотела бы, чтобы он вернулся ко мне! Услышь мой зов, Соломон! Вернись, возлюбленный мой! Возвращайся ко мне. Будь как серна или молодой олень на расселинах гор, разделяющих нас!
Не один день размышляла я над содержанием таинственной записки. Что за загадка в ней? День за днем думала, и ночами не спала – крутилась на постели. Потом среди глубокой ночи меня посетило одно воспоминание. Это было в тот день, когда царь нашел меня в одном из моих заброшенных виноградников. Тогда меня отвлекала работа. А теперь, как я поняла, меня отвлекали мои новые удобства! Я жила под крышей самого царя. Мне служили его слуги. Со мной обращались, как будто я уже была его царицей. Я вкусила роскоши и изобилия. Но теперь я поняла, что я снова отвлеклась, только на этот раз меня отвлекли полученные от него блага!
Я взяла записку и перечитала ее первую часть еще раз:

Ловите нам лисят, которые портят виноградники.

Глаза мои раскрылись, словно от откровения.
– Эти виноградники символизируют мое сердце! – с удивлением воскликнула я. – Лисы грызли то, что предназначалось только ему. Я снова запустила свой собственный виноградник настолько, что не захотела поехать с ним посмотреть виноградники, которые принадлежат нам. Он не мог забрать меня туда против моей воли. О, Соломон! Я должна встать и пойти искать своего возлюбленного!
Я быстро оделась и торопливо вышла на улицу, где искала на площадях, в переулках и на дорогах. Меня заметила стража, патрулировавшая улицы. Один из них подошел ко мне и вежливо спросил, не нужна ли мне помощь.
– Да, нужна, – ответила я. – Не видели ли вы того, которого любит душа моя?
Стражники переглянулись, словно знали какой-то секрет. Их глаза указали мне направление, в котором я должна была искать – вдоль по маленькой улочке, отходящей от большой площади.
Я устремилась туда. Едва я отошла от стражников, как нашла его. Он сидел на каменной стене, разглядывая луну и звезды. Я приблизилась к нему сзади, протянула руки и прижалась к нему. Все, больше никогда не отпущу его!
Обняв его за талию обеими руками, я крепко прижала его к себе и не отпускала все время, пока мы шли назад к своему жилищу.
– Я понимаю, что сердце мое удалилось от тебя. И это было в тот момент, когда я наслаждалась твоими дарами и всеми преимуществами жизни под твоей крышей. Я готова отдать это все, если ты этого потребуешь от меня. Правда, любовь моя, это все ничего не значит, если нет тебя. Там, где ты, там и дом мой, даже если это означает возвращение в дом моей матери, в ту маленькую комнату, где она зачала меня в утробе своей.
– Тебе был дан урок и ты усвоила его, возлюбленная моя, – сказал царь. – Самое ценное сокровище в жизни находят не в вещах, а друг в друге.
Я улыбнулась:
– Однажды я приведу тебя туда еще и по другим причинам, – сказала я. – Твоя любовь для меня настолько чудесна, а ты сам настолько мудр и хорош, что я хотела бы показать тебя в своем доме, чтобы моя семья могла порадоваться со мной.
Я устала и было уже поздно. Царь вызвал дщерей Иерусалимских, которые служили в палатах и велел проводить меня в мои покои:
– Заклинаю вас, о, дщери Иерусалимские, сернами или полевыми ланями: не будите и не тревожьте моей возлюбленной, доколе ей угодно.
Мой сон был сладким и мирным и продлился он до позднего утра. Наконец, я встала и оделась. Один из слуг передал мне записку от царя. Царь ждал меня к раннему обеду.
Я отправилась в обеденный зал со своей свитой. Царь уже ждал там и приветствовал меня радостной улыбкой.
– Ты выглядишь прекрасно как всегда, моя дорогая. Надеюсь, ты хорошо отдохнула этой ночью.
– Твоя улыбка в это утро особенно лучезарна, мой царь, – сказала я, когда он приветствовал меня легким поцелуем. – Ты расскажешь мне, что вызывает у тебя такое счастье?
– Расскажу, только на сытый желудок, – ответил он с легкой усмешкой.
Мы сели к столу, который нам приготовили. Слуги спросили, что мы изволим есть, и заполнили наши тарелки разным мясом, хлебом, орехами и сушеными фруктами.
Едва поев, царь отложил свой прибор и начал:
– Пришло время, возлюбленная моя, заняться подготовкой к нашей свадьбе.
Сердце мое подскочило до самого горла.
– Ты, похоже, шокирована, любовь моя, – сказал царь, смеясь.
– Никогда не было со мной такого, чтобы я потеряла дар речи, – наконец, произнесла я. – Я мечтала услышать эти слова, как они соскользнут с твоих губ, начиная с того дня, как мы встретились! Из твоих поступков я понимала твои намерения, но услышать сами слова – это заставляет мое сердце прыгать от радости. Ты на самом деле творишь чудеса – ты исполняешь все мои мечты! Счастливее быть просто невозможно. Какой ты видишь нашу свадьбу? Как мы начнем готовиться?
Его темные глаза светились любовью, но я видела в них кое-что еще – такое, что заставило меня остановиться.
– Я тоже ждал и всем сердцем стремился к тому дню, когда мы, наконец, станем мужем и женой, – сказал он. – «Слишком скоро», любовь моя, это не мой случай. И прежде всего, это необходимо для того, чтобы произошло кое-что еще. Через несколько дней ты должна будешь уехать из этого места на некоторое время.
Радость мгновенно слетела с моего лица.
– Но… что ты хочешь этим сказать? – спросила я. – Такая смесь новостей – сладких и горьких. Объясни, пожалуйста, потому что я не понимаю. Зачем нам нужно быть порознь?
Видя мою боль, он кинулся успокаивать меня.
– Позволь уверить тебя, что у меня нет желания большего, чем быть с тобой навеки! – отвечал он. – Но ты не должна забывать, что ты выходишь замуж не за простого человека. Ты выходишь замуж за царя! Бог небес даровал мне стоять во главе царства. Некоторые части этого царства ты видела, но есть другие, которых ты еще не видела. Я хочу, чтобы ты знала его полностью, а частью его является пустыня. Хотя ты пройдешь по всей этой земле, ты не должна никогда забывать, что часть моего царства пуста и бесплодна, и тем не менее, эта земля находится в моем правлении. Я хочу, чтобы ты научилась жить и там тоже. Каким бы суровым ни показалось мое обучение, ты придешь к пониманию, что пустыня – это место, где узнаешь такое, чего не встретишь нигде больше, это то, что подготовит тебя к нашей совместной жизни. Обнаруженное там только сделает нашу любовь крепче.
Он внимательно посмотрел мне в лицо и улыбнулся, когда я кивнула. Он продолжил:
– Хотя меня самого не будет с тобой, я пошлю одного человека сопровождать тебя – мою мать, царицу Вирсавию. Она была любимой женой моего отца Давида. Она хочет познакомиться с тобой ближе с тех пор, как узнала о том, что я влюбился и хочу на тебе жениться. Я хочу, чтобы вы провели вместе какое-то время. Ее отец, Ахитофел, был советником царя Давида. Моя мать – очень мудрая женщина. Она знает, что такое быть царицей, а еще она хорошо знает меня и мои привычки. Я во многом полагаюсь на ее советы. Ты многому научишься у нее.
– Я верю, что все, что ты говоришь – правильно и необходимо, мой царь, но это слабое утешение, – сказала я.
Несмотря на это, я все же заставила себя собраться и не падать духом. В его голосе я услышала понимание, но поверить его словам было все же непросто.
– Поверь, мне понятны твои чувства, но это все делается для твоего блага, – сказал он. – Пока ты будешь там, я пошлю лучшего портного в царстве заниматься твоим свадебным нарядом и целый полк сильных охранять тебя. Ты не будешь видеть моих воинов, но они будут поблизости. Когда ты будешь готова оставить пустыню, они привезут тебя ко мне на моем царском одре, неся тебя на своих плечах. Тем временем я подготовлю место для тебя. В следующий раз мы увидимся в день нашего бракосочетания. Я встречу тебя на особом носильном троне для путешествий, который сделаю своими руками из ливанского дерева. Мы будем восседать на нем вдвоем, возлюбленная моя. Локотники его будут из чистого золота, седалище из пурпурной ткани, полог из изысканного расшитого полотна, а нести его будут мои слуги на серебряных шестах. В день радостный для сердца нашего я возьму тебя за руку и ты взойдешь на мой трон со мной. После этого мы поедем уже как муж и жена!

Темы для размышления

Песня Песней 3:1 говорит: «На ложе моем ночью искала я того, которого любит душа моя». Обратите внимание на смену слов, означающих тоску и утрату: то, что когда-то было «нашим» ложем, стало ложем «моим». Деве стало настолько комфортно в ее обстоятельствах, что она не заметила, как исчез ее жених. Теперь мы видим ее в постели ночь за ночью, по-прежнему за стеной разделения. В смятении от осознания своей утраты, она уже не может больше оставаться в отсутствии любимого в том месте, где ей было когда-то комфортно.
«Расселины гор» буквально означают «Горы разделения».
Когда, наконец, желание изменить обстоятельства стало сильнее способности терпеть боль, которую она испытывала в своей удобной постели, девушка оставила все знакомое и отозвалась на призыв царя встать. И сразу же после встречи со стражей, она нашла того, которого любит душа ее.
Наше путешествие к духовной зрелости крайне индивидуально, но достичь ее в одиночку невозможно. Подобно деве, мы иногда нуждаемся в помощи других в теле Христовом (стражников), тех, которые тоже служат ему и охраняют его. Господь может обращаться напрямую к нам, но также может говорить и через других верующих. Таким образом, мы находим след и отправляемся на его поиски.
Это был основной урок, который необходимо было усвоить даже апостолам. После своего воскресения, первой, кому явился Господь, была Мария Магдалина. Она была женщиной, и не принадлежала к числу «могучих апостолов». Когда она прибежала от гроба к тому месту, где они собирались, и рассказала, что Иисус воскрес и она видела его живым, они не поверили ей. Не поверили они также и новости от тех двоих, которые видели его на дороге в Эммаус. Даже апостолы повели себя как неверующие, когда речь зашла о том, чтобы поверить в то, что Бог может говорить не только через них, но и через любого другого человека.

Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов. Она пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим; но они, услышав, что Он жив и она видела Его, — не поверили. После сего явился в ином образе двум из них на дороге, когда они шли в селение. И те, возвратившись, возвестили прочим; но и им не поверили.
(Марка 16:9–13)

 Апостолам необходимо было понять, что они не являются главой церкви – Иисус был и есть ее Глава. Он может авторитетно говорить через любого члена своего тела по своему усмотрению. Он не ограничивается вещанием только «сверху вниз» через тех, кто претендует на звание вождей.
Иисус Христос, невидимый Глава церкви, хочет стать видимым и проявлять себя на этой земле. Он делает это через свое Тело. Ни один человек в отдельности не может явить всю полноту Христа, подобно тому как мизинец не в состоянии передать весь внешний вид человека.
Обнаружив его после разговора со стражами, девушка прижалась к нему и хотела привести его в дом своей матери, в комнату той, которая зачала ее. Здесь «Дом матери моей» означает церковь. Павел в письме Галатам говорит им, что «вышний Иерусалим свободен: он — матерь всем нам» (Галатам 4:26). Подобно Марии и тем, кто был на дороге в Эммаус, что хотят сделать люди, когда они видят Господа? Они хотят бежать назад в церковь, чтобы поделиться своим откровением с другими!

Мысли/молитвы

О, Господь! Когда ты являешься мне после долгого отсутствия, я хочу прижаться к тебе и никогда больше тебя не отпускать. Но ты – Господь. Ты – Царь. Ты – глава своей Церкви. Ты приходишь и уходишь без препятствий, когда тебе угодно. Удержать тебя невозможно, и нет такой силы, чтобы могла бы остановить тебя.
Являй себя не только мне, но и другим в твоем Теле. Открой мое сердце, чтобы принимать то, что у тебя есть сказать мне через тех, кого ты пошлешь на пути мои.
Господи, я хочу являть тебя, чтобы другие увидели тебя, потому что ты прекраснее всего на свете. Позволь мне ввести тебя в дом матери моей. Дай мне возможность делиться тем, что я узнал о тебе, с другими в твоем Теле.
Посади меня расти среди других лилий и раскрой себя так, чтобы ты был видим и прославлен, и чтобы тебе воздали хвалу. ;




«Говорят, среди иудеев есть правило, что не достигшему полной зрелости не позволено прикасаться к Песней Песней…
Мы должны приходить к этому священному браку Невесты и Жениха с пониманием, достойным внутренней любви – то есть приходить облаченными в свадебные одежды, чтобы нам, не одетым в брачную одежду, не быть извергнутыми с пира во внешнюю тьму и слепоту невежества.»

Ориген Александрийский, 3-й век н.э.

;



День двенадцатый
ИЗ ПУСТЫНИ НА СВАДЬБУ

«Кто эта, восходящая от пустыни
как бы столбы дыма,
окуриваемая миррою и фимиамом,
всякими порошками мироварника?
Вот одр его – Соломона:
шестьдесят сильных вокруг него,
из сильных Израилевых.
Все они держат по мечу, опытны в бою;
у каждого меч при бедре его
ради страха ночного.
Носильный одр сделал себе царь Соломон
из дерев Ливанских;
столпцы его сделал из серебра,
локотники его из золота,
седалище его из пурпуровой ткани;
внутренность его убрана с любовью
дщерями Иерусалимскими.
 
Пойдите и посмотрите, дщери Сионские,
на царя Соломона в венце,
которым увенчала его мать его
в день бракосочетания его,
в день, радостный для сердца его.»

(Песня Песней 3:6–11)

Почти весь город Иерусалим вышел на улицы, чтобы приветствовать свадебную процессию. Стар и млад с равным волнением следили за происходящим, чтобы не пропустить возможность увидеть меня и принять участие в празднике. Приближаясь к городу, я услышала шум голосов толпы, где наблюдающие спрашивали друг друга: «Кто эта, восходящая из пустыни, чтобы выйти замуж за царя?»
В какой-то мере я и сама хотела это знать. Кем я была теперь? Любовь Соломона изменила меня. Пустыня тоже преобразовала мою душу. То, что я видела и испытала там, навеки сохранится в моем сердце – моя тайная боль, печаль от разлуки с ним, а еще откровение – слишком глубокое, чтобы выразить словами. Я улыбнулась. Пустыня была не очень приятным местом, но пребывание там только усилило мою жажду глубже познать его любовь.
Я с интересом наблюдала, как люди боролись за удобные места, чтобы лучше разглядеть это историческое событие. Воины старались сдерживать толпу, чтобы пропустить паланкин с балдахином, в котором меня несли. Я слышала обиженные крики тех, кто не пробился к дороге: «Не вижу! Ничего не вижу!»
Мой одр несли сильные царя, шестьдесят воинов, украшенных великолепными мечами. Впереди и позади одра было шествие музыкантов, играющих на лирах, трубах, рожках, цимбалах и тамбуринах. Столбы дыма поднимались вверх от кадильниц в руках десятков курильщиков фимиама. Дым возвещал по всей округе мое прибытие. Воздух был густым от наполнявшего его аромата мирры и фимиама. Когда я въезжала в город, меня приветствовали громкие крики тех, кто наполнял улицы и крыши домов, и, подняв руки, ликовали: «Вот одр его – Соломона!»
Я попыталась представить, как царь Соломон выходит из своей царской резиденции во двор, где его ожидает носильный одр. Как он поднимается на него, облаченный в праздничную одежду, и умащенный миррой, алоэ и кассией. На голове его украшенный цветами венец, который приготовила ему мать, не обычная золотая диадема как символ верховной власти, а венец радости, изготовленный специально для этого дня бракосочетания.
Происходившее на улицах таяло, исчезая перед глазами моего разума. Сердце мое было на царском дворе на пути к паланкину, который скоро двинется навстречу мне. Сильные воины готовы взяться за длинные серебряные шесты, медленно и плавно поднять его паланкин и водрузить себе на плечи. По команде капитана сильных они начнут движение навстречу процессии невесты.
Я знала: это было не только в моем воображении. Прямо сейчас, в этот момент, он движется мне навстречу.
Радость забилась в моей груди. Я подумала, что, должно быть, Бог небес с восторгом смотрит вниз на две наши раздельные процессии, движущиеся навстречу друг другу и готовые слиться в одну, так же, как он радовался в тот момент, когда первый мужчина и первая женщина пробирались друг к другу сквозь Эдемский сад, стремясь увидеть друг друга в самый первый раз. Несомненно, Бог радовался нашему желанию стать одним целым, также как он радовался за первую пару, когда они выпустили на волю свое страстное желание стать единой плотью.
Обе процессии встретились и остановились у ступеней царского дворца. Сердце мое бешено забилось, стоило мне увидеть тысячи глаз, прикованных к двум занавешенным паланкинам, скрывающим царя Соломона и меня. Как только его трон появился в моем поле зрения, мне неудержимо захотелось увидеть его самого.
Он должен был первым сойти со своего одра. Толпы народа разразились оглушающими криками радости и дикими аплодисментами. Когда шум стих, я тоже спустилась из своего паланкина. Разразилась вторая волна громогласных оваций.
Складки моего великолепного свадебного наряда двигались вокруг меня. Платье было соткано из множества золотых нитей и украшено изысканной вышивкой. Меня сопровождали моя мать, братья, родственники и друзья, а также и другие девы и дщери Иерусалимские. Их смех и радостные возгласы выражали то, что я чувствовала внутри, когда двигалась навстречу моему царю, скользя на вздымающейся волне радости.
Когда я, наконец, достигла царя и встала перед ним, у меня перехватило дыхание. Он выглядел так, как я себе и представляла. Я почтительно склонилась перед ним в желании выразить ему хотя бы небольшой знак той хвалы, которой он один заслуживал. Затем я подняла взгляд на него и увидела его лицо. Оно сияло. Он был восхищен моим видом. Я густо покраснела и улыбнулась под своей прозрачной вуалью. Наши глаза встретились, но не более, чем на мгновение, и мы тут же обнялись, прижавшись друг к другу изо всех сил. Затем мы повернулись и, рука в руке, стали подниматься по ступеням, чтобы войти во дворец и его огромный тронный зал. Там нас ожидал грандиозный хор священников-левитов из четырех тысяч певцов и музыкантов, расположенный по окружности зала. Стареющий Садок, верный первосвященник времен правления Давида, а теперь еще и Соломона, вел церемонию. Он приветствовал всех гостей.
Садок был облачен в свою темно-синюю ризу священника, расшитую золотыми нитями и доходившую ему до колен. По подолу верхней ризы были вышиты цветки граната голубой, пурпуровой и червленой шерстью, а между ними – золотые колокольчики. На груди у него был наперсник с двенадцатью драгоценными камнями, на каждом вырезано одно из имен сынов Израилевых. На голове у него был кидар из виссона. С передней стороны кидара на золотой пластине была начертана надпись «Святыня Господня». Мы с Соломоном предстали перед ним. Его глаза сияли, когда он смотрел на нас, как любящий отец смотрит на любимого сына и дочь.
После вступительных слов Садок медленно поднял свою правую руку и осмотрел хор священников по кругу, словно изучая каждого из них. Их глаза были прикованы к нему в ожидании команды. Затем, когда он сжал свою руку в кулак и с силой махнул рукой вниз, хор запел.
Это было подобно грому. Мощь и великолепие этого пения невозможно было ни ожидать, ни измерить. То, что они исполняли, было наполнено неимоверными крещендо с нарастанием звука в самом широком диапазоне, за которым следовали диминуэндо, когда звук затухал и совершал мягкую и приятную посадку в такие нежные мелодии, которые успокаивали душу так, как ничто другое в жизни. Казалось, будто сам небесный хор спустился к нам, смертным, на краткие божественные гастроли, чтобы дать нам услышать голоса ангелов, поющих так, как они поют у престола Божия.
Когда пение закончилось, они сели. Остались стоять только сыновья Кореевы, которым Соломон поручил создать особую песнь любви для празднования нашего бракосочетания. Казалось, их сердца переполнялись, когда они обращали свои стихи к царю, воспевая благодать Божию, излившуюся из уст его; его престол, установленный навеки; и помазание Божие елеем радости на нем более соучастников его. Обо мне они пели тоже, что я была покрыта славою изнутри и снаружи, даже описали мой наряд. Те слова будут жить в моей памяти вечно, как вдохновляющий псалом. Песня на века.
Когда они закончили, мать царя прочла нам благословение, которое сама составила по этому случаю. Оно состояло из двух частей, первая была посвящена Соломону, а вторая мне. Соломону она сказала: «О, сын мой, не отдавай сил твоих множеству женщин. Они погубили многих царей». Повернувшись ко мне, она прочла прекрасное увещевание, которое начиналось: «Кто найдет добродетельную жену? Цена ее выше жемчугов. Уверено в ней сердце мужа ее, и она не останется без прибытка. Она воздает ему добром, а не злом, во все дни жизни своей».
К тому времени как царица Вирсавия закончила, мои глаза купались в слезах радости. Скользящим взглядом я обвела собрание гостей, приглашенных на это торжественное, но радостное событие. В особенности я отметила дщерей Сионских. Их лица сияли. Подобно зеркалам они, казалось, отражали свет, излучаемый лицом царя Соломона. Я представила, что в глубине каждой из них кипит страстное желание встретить однажды своего царя.

Темы для размышления

Правильным переводом стиха 6 в главе 3 будет: «Кто эта, восходящая от пустыни…», а не «Что это…» как встречается в некоторых библейских переводах. Более того, местоимение здесь женского рода. Это была невеста, выходящая из пустыни. Соломон послал за ней своих сильных, которые должны были охранять ее на пути к нему.
Жизнь с нашим небесным царем не всегда прекрасная  сказка. Часто мы встречаем большие трудности, выходящие далеко за рамки наших ожиданий и представлений о жизненном пути. Мы все должны пройти свою собственную пустыню.
Пустыня – безводное сухое место. Она проверяет на прочность само наше существо. Она в прах разрушает мелкие мотивы в сердце. Она очищает нас от нереалистичной любви. Она выжигает шлаки из любви, назначенной преодолеть все. Но еще это место, где у нас развивается сильная жажда Бога. «Боже! Ты Бог мой, Тебя от ранней зари ищу я; Тебя жаждет душа моя, по Тебе томится плоть моя в земле пустой, иссохшей и безводной» (Псалтирь 62:2).
Тут дева являет нам человека, прошедшего через огненные испытания страдания и выходит из пустыни, источая новые ароматы, после изменений в результате духовных приобретений и уроков. Огонь очистителя сжег ее шлаки и оставил на их месте столбы дыма. Она стала, по словам Павла, «Христовым благоуханием Богу в спасаемых и в погибающих: для одних запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь. И кто способен к сему?» (2 Коринфянам 2:15,16).
Эти новые дары не приходят без платы. Песня Песней 3:6 говорит, что она была надушена «всякими порошками мироварника». Мироварником, упомянутым здесь, является Господь Иисус. Она оплатила ему страданиями, которые перенесла, чтобы приобрести душистые ароматы, проявляющиеся теперь в ее жизни через очищающее действие Святого Духа.
В стихе 7 говорится о носильном одре: «Вот одр его — Соломона». Слово «одр» лучше всего передается словом «паланкин» и означает бесколесное транспортное средство, движимое людьми. В Англии оно называлось ‘кресло-седан’ (sedan chair), в Индии – ‘паланкин’, в Корее – ‘гамас’. В начале двадцатого века эти паланкины, или носильные сиденья, на двух шестах по бокам, которые клали на плечи носильщикам, не могли не исчезнуть, уступив место колесным рикшам, намного более практичным.
Царский паланкин Соломона был сделан из дерева, золота, серебра и пурпурной ткани. Дерево и золото напоминают о мебели в Скинии, сделанной из дерева с золотым покрытием. Бог приходит к нам в совершенной смеси божественного (золото) и человеческого (дерево), что является сутью Бога-человека, нашего жениха, Господа Иисуса.
Опорные шесты паланкина Соломона были сделаны из серебра. Серебро в Писании означает искупление. Это означает, что Господь приходит к нам, опираясь на силу своей искупительной любви. Пурпур представляет царственность, а пурпурная ткань, на которой восседал Соломон, означает царскую власть Иисуса, Царя всех царей.
Псалом 44 является свадебной песнью. Без сомнения, это Мессианский псалом, говорящий о Христе и его невесте, церкви. Точно неизвестно, о каком царе он был написан. Однако большинство исследователей сходится во мнении, что это был Соломон (вопрос не решен окончательно, поскольку некоторые характеристики его как воина кажутся неуместными).
Большинство ученых приписывают Притчи 31 руке Вирсавии. Эта глава начинается словами: «Слова Лемуила царя. Наставление, которое преподала ему мать его». Соломон здесь выступает как Лемуил, иначе – «принадлежащий Богу». Большая часть этой главы могла быть прочитана или написана для царя и его невесты в день их бракосочетания.
В заключительной сцене этого отрывка Песни Песней дается назидание от таинственной третьей стороны (представляющей Святой Дух) дочерям Сионским: «Пойдите и посмотрите, дщери Сионские, на царя Соломона в венце». Дух желает показать нам, какая радость для царя состоять в любовных отношениях с девой. Посмотрите на радость сердца его. Посмотрите, как счастлив он найти отклик на свою любовь и встретить ту, которая любит его взаимно!

Мысли/молитвы

Господь мой Иисус! Я жажду увидеть твое лицо. С нетерпением жду того дня, когда предстану перед тобой, чтобы навек соединиться с тобой, чтобы быть твоей любовью, твоим другом, твоим компаньоном и партнером по жизни навечно. Благодарю тебя, Господь, что краткие и легковесные скорби в моей пустыне производят для меня несравнимо более весомую вечную славу. Благодарю тебя, дорогой Очиститель за то, что ты погружаешь меня в огненные испытания, которые были предназначены мне в этой жизни, чтобы ты мог выжечь все шлаки и произвести во мне приятное для тебя благоухание. Благодарю тебя, всемогущий Царь-вседержитель, за твой план и за щедрое празднование, что ты приготовил мне и всем искупленным. Благодарю тебя, Возлюбленный и Сияющий, за то, что – хоть и не всегда могу это видеть и верить в это – я радую твое сердце.



;
День тринадцатый
УПОЕНИЕ

«О, ты прекрасна, возлюбленная моя,
ты прекрасна!
глаза твои голубиные под кудрями твоими;
волосы твои — как стадо коз,
сходящих с горы Галаадской;
зубы твои — как стадо выстриженных овец,
выходящих из купальни,
 из которых у каждой пара ягнят,
 и бесплодной нет между ними;
как лента алая губы твои,
и уста твои любезны;
как половинки гранатового яблока — ланиты твои
 под кудрями твоими;
шея твоя — как столп Давидов,
сооруженный для оружий,
тысяча щитов висит на нем — все щиты сильных;
два сосца твои — как двойни молодой серны,
пасущиеся между лилиями.
Доколе день дышит прохладою, и убегают тени,
пойду я на гору мирровую и на холм фимиама.

Вся ты прекрасна, возлюбленная моя,
и пятна нет на тебе!»

(Песня Песней 4:1–7)

Пришло время нам соединиться как муж и жена. Соломон приблизился ко мне, и взял обе мои руки в свои. Затем он заговорил, подбирая слова прямо от сердца, слова, предназначенные мне одной. Вот что он сказал:
– Любимая, это самый счастливый момент моей жизни. Ты прекрасна, ты выше всякого сравнения. Ты упоительна, нет, более: дыхание замирает смотреть на тебя. Описать то, что я вижу, глядя на тебя – нужно взять в Израиле все самое ценное и известное своей красотой.
Он нежно улыбнулся и обнял меня:
– Твоя красота не только внешняя. У тебя есть еще и невидимая красота. Женщина, сокрытая в твоем сердце, так же прекрасна, как та, что я сейчас держу в своих руках.
Ты удивительная – твои темные глаза чаруют меня. Они как глаза голубки, которые могут видеть только один предмет одновременно, и я знаю, что они устремлены только на меня. А еще, они скрываются от мира за вуалью. Взгляд любви, который есть у тебя для меня, понятен только нам двоим. Знай, я всегда буду ценить эту любовь.
Твои густые волнистые волосы грациозно стекают на твои плечи, словно стадо козлят спускается по извилистым тропам горы Галаад. Это для меня символ твоего покорного сердца, поскольку всем сердцем ты не только вторишь моим желаниям, но и охотно служишь этому царству и Царю царей, которому служу и я. И как имя горы Галаад означает «гора свидетельства», так и твое покорное сердце становится свидетельством для всех, кто узнает тебя.
Ряды твоих прекрасных белоснежных зубов напоминают мне стадо свежевыстриженных овец, только что выкупанных. У каждой из них по двойне ягнят. Но и они тоже являются знаком того более глубокого, что я ценю в тебе. Когда дети малы, они могут пить только молоко. Но когда у них вырастают зубы, они уже могут жевать и принимать твердую пищу. Так и с тобой, возлюбленная. В отличие от простых и незрелых людей, ты обладаешь способностью усваивать мудрость и принимать более глубокое от Бога. В тебе я нашел ту, с которой могу разделить свое сердце.
Уста твои прекрасны, как алая лента. Цвет губ твоих символизирует для меня кровь искупающих агнцев, приносимых в жертву в храме, поскольку, когда ты говоришь, слова твои искупительны. Как метко подметила моя мать, когда читала тебе свое благословение, «ты открываешь уста свои с мудростию, и кроткое наставление на языке твоем». Уста твои прекрасны. Улыбка твоя заражает очарованием, это улыбка радости!
Ланиты твои, любезная моя, как половинки гранатового плода. Ряды сочных красных зерен говорят о богатой жизни внутри этого плода. Стоит его открыть, как он являет красоту, страсть и богатство своего содержания. Из всех фруктов на торжественном столе, этот более других вызывает восхищение и удовольствие. Подобно гранату, ты так же полна жизни, моя возлюбленная! Но эта жизнь частично скрывается за твоей вуалью, говоря, таким образом, о достоинстве, которым ты обладаешь. Ты не из тех, кто не дорожит собой, но ты и не выставляешь себя напоказ.
Шея твоя как крепость Давида, чьи башни высятся над Иерусалимом, защищая его от нападения. Ты обладаешь сильной волей, любимая, которая, подобно башням Давида, крепка в защите Божьих истин. А вокруг твоей шеи – ожерелье, которое я послал тебе с матерью моей как свадебный подарок, чтобы преподнести в этот знаменательный день. Оно состоит из рядов крошечных щитов числом тысяча. Они являют собой символ защиты, которая окружает тебя каждый день твоей жизни. И так будет всю твою жизнь. Но они также символизируют веру, которую ты имеешь в живого Бога, которая выдержит все огненные стрелы, выпущенные в тебя.
Груди твои крепки, как два молодых оленя, как пара серн, которые пасутся между лилиями. Хоть ты и невинна, но достигла зрелости. Как царица моя, ты призвана наставлять и питать других, для чего и создал тебя Господь.
Нежный аромат твоего присутствия для меня больше, чем просто запах мирры, больше, чем клубы фимиама – ты гора мирры; холм самого пьянящего благовония! Меня пьянит твое присутствие. Я готов провести всю жизнь в пути к той горе и к тому холму, чтобы обрести свой восторг. Ты вся прекрасна, возлюбленная моя, и нет в тебе ни единого изъяна!
Когда царь закончил эти слова, мы повернулись, представ перед Садоком, и были обвенчаны перед Богом и людьми.

Темы для размышления

У голубок нет периферического зрения. Они могут фокусироваться в один момент времени только на одном предмете. Еще они находят себе пару один раз на всю жизнь – такой прекрасный природный пример верности невесты своему царю!
Волосы в Писании олицетворяют покорность власти, послушание и освящение. Назареи давали клятву воздерживаться от вина, винограда и любых хмельных напитков (Числа 6:1–21). Им было запрещено стричь волосы и прикасаться к мертвому. Эту клятву человек давал для того, чтобы полностью отделить себя для службы Богу.
Гора Галаад, что значит ‘гора свидетельства’, расположена на территории нынешней Иордании, откуда можно обозревать Землю Обетованную. Волосы невесты, сравненные со стадом козлят, спускающихся с горя Галаад, указывают на то, что она упрочила свое свидетельство. Как писал Петр о женах, ее поведение было целомудренным и достойным уважения, а ее украшение не просто внешнее, «но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом» (1 Петра 3:4).
Ее зубы говорят о ее духовной способности принимать твердую пищу, а не только пить молоко, предназначенное для духовных младенцев.

И я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе. Я питал вас молоком, а не твердою пищею, ибо вы были еще не в силах, да и теперь не в силах… (1 Коринфянам 3:1-2)

Щиты говорят о ее вере, о чем мы читаем в наставлении Павла Ефесянам: «Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолев, устоять», включая «щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого» (Ефесянам 6:13, 16).
Наконец, он говорит: «Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе» (Песня Песней 4:7). Это напоминает о том, что Павел писал Ефесянам относительно тайны отношений между мужем и женой, которые есть образ Христа и Церкви: «чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего–либо подобного, но дабы она была свята и непорочна» (Ефесянам 5:27).
До начала основания мира Бог Отец избрал нас в дар своему возлюбленному Сыну (Иоанна 17:6; Ефесянам 1:3-4). Никто не сможет похитить нас из руки Отца, или из руки Христа, поскольку Христос и Отец суть едины (Иоанна 10:27-30). Мы спасены через Христа и сохраняемы для Христа (Иуды 1:1). Настанет день, когда мы будем отданы ему.

Единому Премудрому Богу, Спасителю нашему чрез Иисуса Христа Господа нашего, слава и величие, сила и власть прежде всех веков, ныне и во все веки. Аминь (Иуды 1:25).

Предстать перед Царем и стоять перед его славой непорочным и с великой радостью – что за день это будет! А что за день это будет для Царя – «день, радостный для сердца его» (Песня Песней 3:11)!

Мысли/молитвы

Господь Иисус! Далеко ли зашел я на пути своего преобразования, чтобы ты видел во мне те качества, которые Соломон видел в своей деве? Я знаю, что процесс работы надо мной еще не закончился, но ты всегда видишь во мне больше, чем видно мне самому. Ты говоришь в своем Слове про человека – «каковы мысли в душе его, таков и он» (Притчи 23:7). Даруй мне возможность видеть и принимать твою оценку меня, поскольку это важно и только это – истина. Я не трофей для тебя, я – твоя работа.
Благодарю тебя, Господь, за твою верность. Спасибо за твое желание завершить работу, начатую во мне, как говорит твое Слово, и за то, что ты видишь окончание с самого начала. Благодарю тебя за то, что однажды предстану в твоем святом присутствии непорочным и с великой радостью.
Я предаю себя тебе. Завершай свою работу во мне так, как ты сделал это в жизни Суламиты.




;
День четырнадцатый
В ГОРЫ!

«Со мною с Ливана, невеста!
со мною иди с Ливана!
спеши с вершины Аманы,
с вершины Сенира и Ермона,
от логовищ львиных,
от гор барсовых!
Пленила ты сердце мое, сестра моя, невеста!
пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих,
одним ожерельем на шее твоей.
О, как любезны ласки твои, сестра моя, невеста!
о, как много ласки твои лучше вина,
и благовоние мастей твоих лучше всех ароматов!
Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста;
мед и молоко под языком твоим,
и благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана!»

(Песня Песней 4:8–11)

Свадебная церемония закончилась, и настало время уходить. Я прошептал в ухо своей любимой:
– Пойдем со мной, любовь моя! Теперь наше время праздновать свою свадьбу. Мы оставим Иерусалим и двинемся в Ливанские горы. Это самое любимое мое место во всем царстве. Виды, открывающиеся оттуда, божественны – от них замирает душа. Ты увидишь с тех высот такое, что не забудется вовек. Я хочу показать, как далеко простирается мое царство и мое наследие, которое отныне и до конца наших дней будет принадлежать нам обоим. Все, что есть у меня, отныне принадлежит и тебе. Хочу, чтобы ты увидела это все.
Взявшись за мою руку, она вошла вместе со мной за завесы в уют моего паланкина. Внутри он был весьма изысканным – место полного уединения с сидением, на котором можно было удобно устроиться и даже прилечь. Мы почувствовали, как нас аккуратно подняли в воздух, когда мои воины, взявшись за шесты, разместили их у себя на плечах.
Внутри, будучи теперь уже мужем и женой, мы тесно прижались друг к другу. Она положила голову мне на плечо. Потом, освободившись от объятий, и глядя мне прямо в глаза – с нетерпением в ее собственных – она попросила:
– Расскажи мне еще о том месте, куда мы отправляемся, об этих Ливанских горах!
Я ответил:
– Это место, которое нельзя описать словами. Это нужно видеть своими глазами. Только с тех высот можно видеть все наше царство – реки, долины, леса, равнины, города, селения – все, что принадлежит нам. Но на пути туда и обратно поджидают опасности и приключения. Там полно коварных троп и диких животных. Мы пройдем мимо логовищ львов и гор, где обитают барсы. Там осталось кое-что из нашего царства, что еще не приручено. Но тебе не стоит бояться – там не будет ни единого мгновения, когда ты будешь без защиты.
– С того дня, как ты похитил меня в своей колеснице и привез во дворец, жизнь превратилась для меня в одно сплошное приключение, – сказала она, ее лицо при этом лучилось. Она придвинулась теснее и прижалась подбородком к моей руке, заглядывая мне в глаза. – Куда бы мы ни пошли, я не устрашусь, потому что ты со мной.
Наконец-то мы остались наедине как муж и жена! Скоро наступит тот момент, когда не нужно будет больше сдерживать ту страсть, которую я месяцами держал в узде.
Мой взгляд опустился от ее глаз к шее, а затем еще ниже. Там, устроившись на ее груди, был мой свадебный подарок, который я послал для нее – ожерелье, состоящее из тысячи щитов. Зажав один из них пальцами, я сказал ей:
– Ты помнишь те щиты, которые висели в доме пира? Я подарил тебе это ожерелье как напоминание о том, что во время нашего союза будет тысяча раз, когда от тебя потребуется доверять мне. Если тебе когда-нибудь будет страшно, прикоснись к одному из этих маленьких щитов и положись на меня. Я никогда не оставлю тебя и всегда смогу защитить тебя.
В тот день мы не сильно удалились от Иерусалима. С нами была целая армия слуг, поваров, воинов и целый ряд прочих. Когда мы достигли реки Иордан, то повернули на север и продолжили свой путь в горы. Скоро мы нашли прекрасное место в тени, в котором разбили лагерь на ночь.
Воины опустили наше ложе на траву недалеко от берега реки Иордан. Вскоре там уже были костры, музыка, и из умелых рук лучших из поваров нам доставили роскошный ужин в наше уединенное обиталище. Из окна паланкина открывался вид на плавно текущие воды Иордана. Мы ужинали не торопясь, запивая еду вином и разговаривая. Воины расположились полукругом на удалении от нашего походного крова. Мы не покинем нашего уединения в эту ночь и проведем ее, утонув в любви друг друга.
С наступлением темноты мы в последний раз взглянули на звездное небо и серебристые лунные лучи над рекой.
– Как прекрасны ласки твои, сестра моя, невеста! – сказал я. – Насколько они прекраснее вина, а благовоние мастей твоих чудеснее всех ароматов земли! Сотовый мед каплет с губ твоих. Мед с молоком под языком твоим. Благоухание одежды твоей подобно самим небесам – словно благоухание Ливана.
С этими словами наши губы слились.
Я нежно подложил свою левую руку ей под голову, а правой обнял ее за талию. Вскоре мы утонули в объятиях и ласках друг друга. Момент, которого мы оба так ждали, наконец, наступил. Мы окончательно заключили наш союз в тот блаженный вечер, а затем, мирно уснули в объятиях друг друга.

Темы для размышления

Здесь в первый раз в Песне Песней царь назвал деву своей невестой. Теперь они соединились как муж и жена.
Когда Иисус Христос воскрес из мертвых, он воссел по правую руку Бога на небесах, «превыше всякого Начальства, и Власти, и Силы, и Господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем» (Ефесянам 1:20-21). Но Писание гласит, что и мы также с ним воскресли и были посажены на небесах вместе с ним.

И нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, — благодатью вы спасены, и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе (Ефесянам 2:5-6).

Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах (Ефесянам 1:3).

Первое, что царь Соломон захотел сделать после того, как женился на своей невесте, было взять ее в горы Ливана и предоставить ей возможность увидеть с высоты небес его царство и все то, что теперь принадлежит им обоим. Таким же образом Иисус Христос взял нас с собой и усадил на небесах после своего воскресения. Он хочет показать нам то, что теперь принадлежит нам «в нем».
Хотя Писание ясно учит нас, что мы сидим с Христом на небесах, у нас по-прежнему остается одна потребность. Что это за потребность? Нам необходимо видеть это! Нам нужно, чтобы наши глаза были открыты. Нам нужно взглянуть вниз со своих высот и увидеть все, что принадлежит нам благодаря нашему союзу с Христом – а затем спуститься вниз после этого горного обозрения и просто жить в понимании этого.
Секрет в том, что это обширное наследие, которым мы пользуемся, наследие, которое является самим Христом, может стать реальным для нас только через откровение.
Только Бог может явить нам Бога. Пока Бог не откроет себя нам, хотя мы и будем сказочно богаты, поступать будем так, словно мы нищие.
Спускаясь с гор, невеста царя прошла через львиные логовища и места обитания барсов, что означает рык и угрозы злых сил. Быть единым с ним во всем означает, что будут времена и духовных сражений. На самых высоких небесах – «превыше всякого Начальства, и Власти, и Силы, и Господства, и всякого имени» – мы получили право восседать с Христом. Но есть невидимые сферы в поднебесье, где духовные силы тьмы все еще правят и ведут войну с Божьими людьми. Павел писал:

Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань (борьба, битва, джихад) не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной (Ефесянам 6:11-12).

Ибо мы, ходя во плоти, не по плоти воинствуем. Оружия воинствования нашего не плотские, но сильные Богом на разрушение твердынь: ими ниспровергаем замыслы и всякое превозношение, восстающее против познания Божия, и пленяем всякое помышление в послушание Христу (2 Коринфянам 10:3-5).

Хотя Христос и победил, хотя и правит как Царь царей и Бог богов, хотя все враги и повержены под ноги его, все же он призвал нас к участию в этой битве. Мы должны стоять против этих врагов и повергать их его силою, действующей внутри нас.
Не все наши враги внешние. Есть еще и внутренние – мысли, рассуждения, ложные концепции – все, что удерживает нас от подлинного познания Христа. Кроме этого, есть еще и коварный враг – гордость.
Павел был восхищен на третье небо. Он «слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать» (2 Коринфянам 12:4). Но он говорит нам, что из-за силы этого откровения ему дано было «жало в плоть» – ангел сатаны – чтобы удерживать его от самопревозношения. С откровением приходит и искушение поддаться гордости, которая всегда готова вырваться наружу и присвоить себе славу Божью.
В Песне Песней Соломон был пленен одним только взглядом глаз его любимой и одной только нитью ее ожерелья, подаренного им. Тысяча маленьких щитов символизирует веру, данную нам для противостояния врагам. Один только щит, одна капля веры, в сочетании с взглядом в глаза царя – это все, что нужно, чтобы избавить нас от опасности.

Мысли/молитвы

Господи, возьми меня в горы. Я просил тебя целовать меня и показать тепло твоей любви. Я просил тебя привлечь меня так, чтобы я бежал за тобой. Теперь я прошу тебя, Отец, открыть мои глаза так, чтобы мне открылся вид с вершины горы на все богатства моего наследия во Христе.
Покажи мне, что я восседаю с тобой и в тебе. Дай мне видеть тебя Защитником моим, который борется за меня с моими врагами. Только ты можешь явить себя мне. Прошу тебя сделать это, потому что, я знаю, это радует твое сердце. Прошу это именем Иисуса. Аминь.




День пятнадцатый
РОМАНТИЧЕСКИЙ САДОВНИК

«Запертый сад — сестра моя, невеста,
заключенный колодезь, запечатанный источник:
рассадники твои — сад с гранатовыми яблоками,
с превосходными плодами, киперы с нардами,
нард и шафран, аир и корица
со всякими благовонными деревами,
мирра и алой со всякими лучшими ароматами;
садовый источник — колодезь живых вод
и потоки с Ливана.

Поднимись ветер с севера
и принесись с юга, повей на сад мой,
 и польются ароматы его!
Пусть придет возлюбленный мой в сад свой
 и вкушает сладкие плоды его.»

(Песня Песней 4:12–16)

«Пришел я в сад мой, сестра моя, невеста;
набрал мирры моей с ароматами моими,
поел сотов моих с медом моим,
напился вина моего с молоком моим.

Ешьте, друзья,
пейте и насыщайтесь, возлюбленные!»

(Песня Песней 5:1)

Месяц спустя после того, как мы вернулись в Иерусалим из Ливана, я задумал для нас с невестой особенную прогулку.
– Ты помнишь, как я впервые увез тебя в моей колеснице в царский дворец? – спросил я ее однажды утром.
– Как можно забыть такое, мой царь? – ответила она. – Это был день, который навсегда изменил мою жизнь!
– Ты уже знакома с тем, как я люблю сотворенное Богом – множество чудесных трав, растений, цветов и деревьев, данных на радость нам. В тот день кроме краткого знакомства с дворцом, ты увидела мой сад. Это то место, куда я часто захожу в поисках покоя и уединения. Именно там я частично пришел к пониманию мудрости Божьей в том, что он поместил первую пару в Эдемский сад для того, чтобы заботиться о нем, поскольку это занятие не только увлекательно, но и весьма познавательно. Сегодня, любовь моя, я хочу показать тебе мой личный сад.
– О, да, конечно! Давай отправимся туда вместе, – сказала она. – Я распоряжусь, чтобы слуги собрали нам с собой корзину с едой и флягой воды.
Не прошло и часа, как мы вышли из дворца и направились вниз по тропе, которая привела нас к высокой каменной стене. Мы подошли к железной калитке, которая была закрыта на большой замок. Достав ключ из кармана, я открыл калитку. Затем, взявшись за руки, мы вошли внутрь.
Это был прекрасный солнечный летний день. Небо было голубым, жара терпимой. Мы шли посередине ухоженной дорожки, выложенной галькой с каменными бордюрами. По обеим сторонам дорожки был цветочный ряд. Из темной богатой почвы произрастало множество кустов, растений и деревьев всех размеров, все тщательно ухоженные. Между ними были места, отведенные для трав и ароматических растений, были установлены перголы и беседки, обвитые виноградом и цветами.
Проходя мимо гранатового дерева, я сорвал один из его крупных, красных, упругих плодов. Позже, через несколько шагов, я стал собирать белые цветы кипера, складывая их вместе в красивый букет. Я обернулся и, как мальчишка в желании сделать подарок девочке, вручил цветы своей невесте. Она приняла его с нежным смехом. Вскоре мы подошли к лужайке подле коричного дерева. Там я расстелил покрывало из мягких овечьих шкур и мы присели.
Пока моя царица наслаждалась благоуханием цветов кипера, я взял гранат в ладони и разломил его, дав ей половину.
– Какое прекрасное место, – сказала она, взяв кусочек граната и осторожно разбирая его сочные зернышки. – Никогда не встречала ничего подобного.
– Возможно, – ответил я, – но он не сравнится с другим садом, который Бог вверил моей заботе. Этот сад – ты, моя возлюбленная. Ты не похожа на общественный парк без оград, открытый любому прохожему для наслаждения или поругания. Подобно этому месту, ты – исключительно мой личный сад.
Она улыбнулась мне, а я встал и направился к посадкам пряностей, источавшим разнообразные ароматы. Опустившись на колено, я сорвал набор трав: нард, шафран, аир и алоэ. Потом собрал несколько затвердевших капель смолы со стоящих рядом деревьев босвеллии и коммифоры, дающих ладан и мирру, и отломил кусочек коры от ствола коричного дерева. Принеся назад свои сокровища, я положил их перед своей царицей.
– Все это, любимая моя, используется для лечения, сохранения здоровья и возбуждения аппетита, – объяснил я. – Аромат каждого из них довольно скромный, почти незаметный, пока не раскрошишь, не надрежешь или не надавишь на них. Возьми, например, этот нежный пурпурный цветок.
Я протянул его ей, радуясь ее неподдельному интересу.
– Вот этот называется шафраном. Видишь эти три маленьких ярких красных рыльца в середине цветка? Эти крохотные ниточки отделяют от цветка и затем высушивают. Они являются единственным компонентом специи, называемой шафран. Если я сложу свои ладони в горсть, то потребуется примерно семьдесят пять тысяч таких цветков, чтобы наполнить их шафраном. Как бы ни были красивы эти цветы, они должны быть уничтожены, чтобы получить из них то, что не имеет цены. По весу это самая дорогая специя в мире.
Я собрал все специи вместе и растер их в своих ладонях. После этого я поднес их к ее лицу. Она сделала глубокий вдох и втянула в себя их приятный аромат.
– Восхитительно! – изрекла она. – Но и печально то, что ты сказал.
– Да? – переспросил я. – Я наблюдаю за тобой и учусь у тебя, возлюбленная. Я видел тебя в трудных обстоятельствах. Видел тебя в печали. Когда тебе больно. Видел, когда с тобой обходились несправедливо. Видел, когда на твоем пути возникали препятствия. Но я также видел твое терпение и решимость сохранять спокойное целомудрие. Я видел твое долготерпение, выдержку, твое прощение и сострадание. Я видел, как ты умеешь утешать и ободрять других. Я восхищался этими добродетелями, каждая из которых проявлялась в твоей жизни в результате перенесенных тобой испытаний. Как благоухание от этих пострадавших специй, эти благодетели – самое ценное для меня в тебе, они сопровождают тебя, куда бы ты ни пошла.
Я еще раз взглянул на гранат.
– Ты можешь не знать об этом, но у тебя, как у этого плода, существует сокровенная сторона, которая настолько полна жизни, что ты никогда не перестанешь быть постоянным источником воодушевления для меня.
Я снова встал и предложил ей свою руку.
– Хочу показать тебе еще кое-что, – сказал я.
Оставив покрывало и корзину с едой, я повел ее в центральную часть сада. Там я подошел к большому круглому камню, который прочно лежал поверх других. Как только я убрал камень, из-под него ударила струя воды и, растекаясь, полилась в четырех направлениях. Ее поток устремился по всему саду, находя для своего русла маленькие каналы и протоки и неся живительную влагу всему живому.
– Это мой Эдем, – сказал я. – Как в райском саду, где бродили Адам и Ева, и четыре могучих реки брали свое начало от фонтана – здесь мое воссоздание того блаженного места. Истоком этого родника являются Ливанские высоты, представляющие собой сами небеса. От этого запечатанного источника берет свою жизнь все живое здесь, это то, возлюбленная моя, чем ты являешься для меня!

Темы для размышления

Родник – источник проточной, живой воды. Невеста Соломона была родником, но запечатанным. Это означает, что хоть у нее внутри и была живая вода и способность утолять жажду других, эта вода была заключена, сдержана, и не проистекала просто так для любого, в любое время и в любом месте. Только когда хранитель сада снимал печать, фонтаны внутри нее текли свободно.
Чтобы найти смысл этого, нужно обратиться к Иисусу, поскольку он и был источником запечатанным.
Хотя Иисус и является источником живой воды, вода эта доступна только для тех, кому Отец снимает печать. Возьмите, например, человека, которого Иисус исцелил у купальни Вифезда в пятой главе Евангелия от Иоанна. Тот был болен тридцать восемь лет. Вифезда означает ‘текущая вода’. В тот день, когда пришел Иисус, там лежало множество народа – больных, слепых, хромых и парализованных – все ждали, когда вода в бассейне придет в движение. Они надеялись, что исцелятся, если первыми ступят в воду, когда там начнется течение.
Проходя через одни из пяти ворот, окружающих купальню, Иисус, должно быть, остановился на мгновение, чтобы взглянуть на толпу, где все нуждались в исцелении. Затем он продолжил свой путь к бассейну, переступая через тела несчастных, и подошел к этому человеку и спросил его: «Хочешь ли быть здоров?»
Конечно, он хотел быть здоровым! Но почему Иисус задал этот вопрос только одному единственному человеку? Будучи Великим Врачевателем, он мог исцелить всех у купальни в тот день. Он мог устроить зрелище и поднять свою популярность и славу до звездного статуса в мгновение ока. Он, без сомнения, мог бы исцелить всех. Но не стал. Почему?
Ответ в том, что Иисус – источник запечатанный. Он был подлинной Вифездой. Он был настоящей движущейся и живой водой, но не он определял, куда течет эта вода. Это делал Отец.
Иисус часто говорил о том, что делает только то, что видел Отца делающим, или говорит только то, что слышал Отца говорящим.

На это Иисус сказал: истинно, истинно говорю вам: Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего: ибо, что творит Он, то и Сын творит также (Иоанна 5:19).

Ибо Я говорил не от Себя; но пославший Меня Отец, Он дал Мне заповедь, что сказать и что говорить. И Я знаю, что заповедь Его есть жизнь вечная. Итак, что Я говорю, говорю, как сказал Мне Отец (Иоанна 12:49-50).

Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне? Слова, которые говорю Я вам, говорю не от Себя; Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела (Иоанна 14:10).

Почему Иисус исцелил только одного человека в тот день? Потому что Отец, обитающий в Иисусе как Дух внутри духа Христа, показывал и говорил своему сыну: «Вот тот человек, которого ты должен исцелить сегодня».
Иисус исцелил того человека не потому, что тот нуждался в исцелении больше других, не потому, что у него было больше веры или у него был больший потенциал для Царства, чем у других. Он исцелил его потому, что был во всем послушен своему Отцу. Отец снял печать в тот день, живая вода излилась и человек получил исцеление.
В Песне Соломона потоки, питающие садовый ручей, с которым Соломон сравнивал свою невесту, текли из Ливана. В Откровении мы видим «чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца», которая питает водой небесный город, Новый Иерусалим – невесту Христову, – а вода эта живая (Откровение 22:1).
Невеста в Песне названа не только запечатанным источником, но и его запертым садом. В начале главы 5 мы видим, как он приходит в свой сад, собирает мирру «мою», ароматы «мои», ест соты «мои» и мед «мой», пьет вино «мое» с молоком «моим». Царь пришел в свой сад, к своей невесте, и с безудержной радостью насладился там всеми восхитительными плодами. Любовь достигла своей вершины. Они оба снова стали физически едины.
Молоко и мед, упомянутые в 1-м стихе 5-й главы, напоминают нам о земле Ханаанской, которую Бог дал Израильтянам в наследство. Это была земля, «текущая молоком и медом». Ее называли «Землей Обетованной», «доброй землей» и целым букетом других имен, но кроме всего, ее также называли «замужнею» (Исаии 62:4). Божий народ должен был слиться со своей землей. Он должен был наслаждаться всеми ее богатствами. Как описывает эту землю Второзаконие, она была:

…земля добрая, …земля, где потоки вод, источники и озера выходят из долин и гор, …земля, где пшеница, ячмень, виноградные лозы, смоковницы и гранатовые деревья, …земля, где масличные деревья и мед, …земля, в которой без скудости будешь есть хлеб твой и ни в чем не будешь иметь недостатка, …земля, в которой камни – железо, и из гор которой будешь высекать медь. И когда будешь есть и насыщаться, тогда благословляй Господа, Бога твоего, за добрую землю, которую Он дал тебе (Второзаконие 8:7-10).

Но Ханаан был только картинкой для Израиля – как и для нас, – картинкой Христа, который и есть наше подлинное наследие. Он и есть наша «добрая земля». Он – наше наследие, и Бог хочет, чтобы мы пользовались и наслаждались им полностью.
В той картинке, что дает нам Бог, Соломон и невеста показывают нам, что не только Христос – наше наследие (со всем тем, чем он является и чем владеет), но и мы – его наследие тоже. Соломон сказал своей невесте: «Поел я сотов моих с медом моим, напился вина моего с молоком моим». Она была для него его землей из молока и меда. Она была для него его Землей Обетованной.
Когда они оба растаяли в упоении союза души и тела, в Песне раздается восторженное одобрение, еще раз от всемогущей третьей стороны, представляющей Бога Отца, который утверждает блаженство их брака: «Ешьте, друзья, пейте и насыщайтесь, возлюбленные!»

Мысли/Молитвы

Вы знаете, кто был царем в этом рассказе: Соломон. И вы знаете, что личным садом и запечатанным родником Соломона была его невеста. Вам также известно, что Соломон является символом или образом Иисуса. Это означает, что запертый сад Иисуса и запечатанный источник – вы! Он является вашим наследием, а вы – его. Вы – Обетованная Земля Иисуса!
Сейчас было бы самое время пригласить его в его собственный сад и позволить ему пользоваться всеми его плодами.
Господь, я – твой сад. Иисус, мое сердце, все, что у меня есть, и все, что я есть, принадлежит тебе. Приди в свой сад! Ороси меня свежим прикосновением своего духа. Пользуйся всем, что принадлежит тебе. Наслаждайся плодами, которые растут в моей жизни. Сей новые семена, которые принесут еще больше плодов тебе на радость. Сделай меня своим запечатанным родником. Научи меня откликаться на твой голос, на твое водительство и на твои побуждения, так чтобы живая вода из меня текла в жизни других. Господь, ты так благ! Благодарю тебя за то, что я – твое наследие, твоя Земля Обетованная. Благодарю тебя за ту работу, что ты ведешь в моей жизни.

;



«Написанное здесь заставляет думать о браке, но что на самом деле изображено здесь так это союз человеческой души с Богом.»

Св. Григорий Нисский, 14-й век н.э.




;
 День шестнадцатый
ЛЮБИТЬ ЦАРЯ САМОЗАБВЕННО

«Поднимись ветер с севера
 и принесись с юга,
 повей на сад мой,
 и польются ароматы его!
Пусть придет возлюбленный мой в сад свой
и вкушает сладкие плоды его.»

(Песня Песней 4:16)

«Пришел я в сад мой, сестра моя, невеста;
 набрал мирры моей с ароматами моими,
 поел сотов моих с медом моим,
 напился вина моего с молоком моим.»

 «Ешьте, друзья,
пейте и насыщайтесь, возлюбленные!»

(Песня Песней 5:1)

Я закрыл камень, запечатывающий родник, и мы вернулись к нашему одеялу в тени.
Мы присели. Царица взяла мою руку, взглянула мне в глаза и сказала:
– Царь мой и муж мой, если моя любовь воистину оживляет тебя, как ты говоришь, то с моей стороны это происходит бессознательно. Все, что я даю тебе, происходит естественно. Это просто ответ на ту любовь, что ты дал мне. Я реагирую на тебя, как эти деревья и растения реагируют на воду из источника, и, подобно им, моя любовь к тебе только продолжает расти.
Ты поражаешь меня снова и снова словами любви, которые текут словно живой ручей с губ моего царя. Это выше моего понимания, как я могу быть самой жизнью для тебя, поскольку я никогда не замечала за собой тех достоинств и той красоты, что ты находишь во мне.
Но есть еще кое–что, что я должна сказать тебе, мой царь.
За то время, что показалось таким коротким, пока мы были с тобой вместе, я пережила разные сезоны любви – весну, когда все распускается и живет, как сейчас здесь с тобой, и холодную зиму в периоды твоего отсутствия. В такие времена я ощущаю себя деревом с опавшими листьями, когда обнажаются все изъяны кроны и ветвей. В такие времена мне хотелось спрятать все, что находится под поверхностью моей жизни. Мне казалось, что во мне нет совсем никакой внешней красоты, но вместе с твоим присутствием, которое наступало и проходило, и моя красота тоже появлялась и исчезала.
– Я знаю, о чем ты говоришь, – прервал я ее, – именно мое пребывание с тобой и проявление знаков внимания к тебе впервые привлекло тебя ко мне и пробудило любовь в твоем сердце, но я должен был убедиться, будешь ли ты любить меня без этого. Найду ли я сердце, которое по-настоящему полюбит меня в ответ, а не только за подарки и блага, сердце, которое не перестанет любить даже в их отсутствии?
Мои слова, казалось, успокоили ее и подтолкнули к размышлениям.
– Я избрал тебя, – сказал я мягко, – потому что полагал, что ты можешь видеть невидимое, что тебя не испортит ни окружающая роскошь, ни даже верность моего присутствия. Я знал, что мне придется не раз оставлять тебя, и я знал, что удобства дворца и мира никого не смогут утешать долго. Иногда единственным, что будет держать тебя в жизни, будет вера в то, что откуда-то издалека я вернусь к тебе.
– Это испытание, надеюсь, я прошла, – ответила она. – В незрелости любви я привязалась к чудесным ощущениям, которые порождало твое опьяняющее присутствие. Но я люблю тебя не только за эти моменты. Надеюсь, ты знаешь это теперь.
Прервавшись на мгновение, она нежно поиграла пальцами с одним из щитов на ожерелье, подаренном мной. Затем она продолжила:
– Моя любовь к тебе останется крепкой, несмотря ни на что, даже в такие времена, когда для этого потребуется одна только вера.
Нежный теплый ветерок пробежал по саду, склоняя цветы в унисон. Моя царица сплела свои руки вокруг моей шеи и пристально посмотрела мне в глаза.
– Я не знаю, что ждет за следующим поворотом жизни, но я знаю наверняка: ты завоевал меня своей любовью. Поэтому, поднимись, О ветер с севера; и принесись с юга, повей своими ароматами! Пусть приходят плохие времена, пусть приходят добрые – не важно. Главное не я и не то, чего мне хочется. Пусть утихнут мои эмоции, как бы ни кидало их море обстоятельств. Я хочу, чтобы моя любовь к тебе процветала в любых условиях.
Остальное она прошептала мне на ухо:
– Повей, ветер, на сад мой, и польются ароматы его! Приди, возлюбленный мой, в сад свой. Он весь принадлежит тебе. Вкушай сладкие плоды его.
Я поспешно ответил на ее предложение любви. Мы оба стали торопливо срывать с себя одежду, потом упали на мягкое покрывало из нежной овчины и предались страстным ласкам. Она самозабвенно отдалась мне.
В послевкусии экстаза, не переставая тяжело дышать, я сказал возлюбленной:
– Пришел я в сад мой, сестра моя, невеста; набрал мирры моей с ароматами моими, поел сотов моих с медом моим, напился вина моего с молоком моим.
В то время как мы лежали рядом на открытом воздухе, оба в глубоком удовлетворении, до нас вдруг донеслась нежная мелодия, идущая ниоткуда, словно принесенная ветром. Будто небесный хор пел над нами с великим восторгом, одобряя наше брачное блаженство: «Ешьте, друзья, пейте и насыщайтесь, возлюбленные!»

Темы для размышления

За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе (1 Фессалоникийцам 5:18).

К этому этапу взаимоотношений невеста видела хорошие времена – и плохие. Была весна и зима, времена познания близости своего возлюбленного и времена познания разлуки. Она поднималась с ним на вершины и опускалась в ущелья, где ревут львы и рыщут барсы. Но теперь, на этом этапе роста ее любви, на все времена, сезоны и обстоятельства жизни у нее был один ответ: «Поднимись ветер с севера и принесись с юга».
Говоря духовным языком, невеста призывала Святой Дух и приглашала ветры – холодные жгучие ветра с севера, а с ними и душистые ветра с юга, чтобы пробудить в ней приятные благоухания, приносящие восторг тому, которого она полюбила. Она достигла такой точки, когда внешние обстоятельства не имели значения. Она переросла этап, когда любила его в добрые времена, а в плохие – отступала или надувала губы. Ее уверенность в его любви выросла настолько, что она могла сказать: «Какие бы обстоятельства ни встречались на моем пути, я приму их с распростертыми объятьями и моя любовь не потерпит изменений. Это больше не касается меня лично или моих желаний. Я знаю, что ты любишь меня и неважно, какое время года на дворе. Благодаря ветру твоего Святого Духа, обитающего во мне, я могу цвести в любых условиях».
Подобное отношение мы встречаем у апостола Павла.

Я научился быть довольным тем, что у меня есть. Умею жить и в скудости, умею жить и в изобилии; научился всему и во всем, насыщаться и терпеть голод, быть и в обилии и в недостатке. Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (Филиппийцам 4:11-13).

Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?...Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Римлянам 8:35, 37-39).

Неужели мы еще не убедились, что все, что происходит в нашей жизни, проходит сначала через руки любящего вседержавного Бога – по его воле и с его позволения – и является именно тем, что нам нужно?
И… научились ли мы благодарить за все?
Это не приходит само по себе – видеть боль, страдания, потери и трудности исходящими от Бога, который, предположительно, безумно любит нас. А еще труднее благодарить за это. Но какой у нас выбор? Винить дьявола (зачастую не по заслугам) или посланника (неблагодарного нанимателя, бессовестного друга или разочаровавшего супруга) за то плохое, что случается с нами? Или мы все же говорим: «Минуточку! Даже дьявол находится во власти Бога и, как это случилось с Иовом, не может мне повредить без предварительного разрешения. Поэтому все происходящее в моей жизни прямо сейчас (если только речь не идет о прямом грехе с моей стороны) должно быть совершенным выражением Божьей воли и, в конечном счете, делается для моего блага»?
То, что порой, по нашему мнению, исходит непосредственно от врага, возможно, пришло к нам от самого Господа жизни, чтобы любовно поправить тот отрезок нашего пути с заблуждениями, который не поступил еще полностью под его управление.
Даже Иосиф, рассказывая своим братьям про их предательство, когда они оставили его в яме и продали торговцам из потомков Измаила за двадцать шекелей серебра (предательство, которое повлекло за собой его пленение в Египте и прочие страдания) смог сказать: «Вот, вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро, чтобы сделать то, что теперь есть: сохранить жизнь великому числу людей» (Бытие 50:20).
Это веха в христианской зрелости, к которой мы все можем стремиться: принести Богу сердце, благодарное за все.
Но есть еще кое-что. Это уже глубже.
До сих пор мы рассматривали внешние обстоятельства. А что с нашей личной, внутренней жизнью с Господом? Тут применим тот же принцип.
Можем ли мы вместе с Павлом сказать следующие слова?

Я научился быть довольным тем (духовным), что у меня есть. Умею жить и в скудости (времена духовной засухи; времена, когда я не чувствую, что Бог рядом), умею жить и в изобилии (времена духовных благ и радости; времена, когда я чувствую его присутствие); научился всему (духовному) и во всем (во все сезоны жизни), насыщаться и терпеть голод, быть и в обилии и в недостатке. Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (Филиппийцам 4:11-13).

А теперь приведем это к практическому применению: как это связать с нашим молитвенным временем? Если Бог решит благословить нас ощущением своего присутствия, говорить с нами или коснуться нас каким-либо образом, разве не будет естественным после такого переживания поблагодарить его? Но что если он решит не проявлять свое присутствие, не говорить с нами или не дать нам ощущения, что время, посвященное ему, имело какую либо ценность или изменило что-то? Можем ли мы принять и это так же, как исходящее от него, и – воздать хвалу?
Будем ли мы возвращаться к нему после этого?
Иногда Бог прячется, чтобы пробудить нас от нашей духовной лени. Иногда он прячется, чтобы проверить нашу верность: будем ли мы приходить к нему, если совсем не будем получать духовного благословения или пользы от молитвы.
Приходить к Богу с сердцем, не ждущим ничего от него, только чтобы доставить удовольствие ему – это и есть знак верности.
Не суетиться перед Богом, не спешить, даже если все уже сказано; задержаться перед ним в почтительной намоленной тишине; забывая прошлое и оставляя будущее в его руках – вот благоухания, которые, несомненно, угодны нашему Возлюбленному.

«Поднимись ветер с севера  и принесись с юга!»

Мысли/молитвы

Да будет это нашим отношением к Богу и молитвой к нему: «Поднимись ветер с севера и принесись с юга, повей на сад мой, — и польются ароматы его!»
Только Святой Дух может совершить такую стойкость и верность в нашей жизни и произвести любовь в наших сердцах к Богу, которая процветает в любых обстоятельствах. Это наша надежда.

А надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам (Римлянам 5:5).



;
День семнадцатый
МУКИ НОЧИ

«Я сплю, а сердце мое бодрствует;
 вот, голос моего возлюбленного, который стучится:
 «отвори мне, сестра моя, возлюбленная моя,
 голубица моя, чистая моя!
потому что голова моя вся покрыта росою,
 кудри мои — ночною влагою».
Я скинула хитон мой; как же мне опять надевать его?
Я вымыла ноги мои; как же мне марать их?
Возлюбленный мой протянул руку свою сквозь скважину,
 и внутренность моя взволновалась от него.
Я встала, чтобы отпереть возлюбленному моему,
и с рук моих капала мирра,
и с перстов моих мирра капала на ручки замка.
Отперла я возлюбленному моему,
а возлюбленный мой повернулся и ушел.
Души во мне не стало, когда он говорил;
я искала его и не находила его;
звала его, и он не отзывался мне.»

(Песня Песней 5:2–6)

Все же у царя оставалась сторона, которая не была мне знакома. Однажды он пришел ко мне, сказав, что обеспокоен и собирается вечером один уехать из дворца в уединенную оливковую рощу за долиной Кедрон, чтобы там молиться. Это показалось мне странным, но я не стала расспрашивать его.
Когда наступили сумерки, надев плащ с капюшоном, чтобы его не узнали, царь тайно оставил дворец и направился в рощу. В тот вечер многие дела царства лежали тяжелым грузом у него на сердце, и не последним из них (я узнала это позже) была я.
Моя любовь принесла ему глубокое удовлетворение, но кое-что еще беспокоило его. Не проявляла ли я слишком много уверенности в том, что моя любовь к нему непоколебима? Не было ли какого принципа в природе, заложенного в саму ткань вселенной, по которому, подобно семенам в его саду, и моя любовь должна пройти тест смерти, прежде чем будет признана нерушимой? Должна ли моя собственная любовь пройти дополнительные испытания, прежде чем я приду к пониманию, что такая чистая любовь может исходить только от Бога, она выше понимания простых смертных?
Возможно, любой другой мужчина даже не задумывался бы о таких вещах и не желал бы такой чистой любви. Но мой царь не был похож на других мужчин.
 Когда он добрался до рощи, то опустился на колени у большого камня рядом со старым масличным прессом и начал молиться. Это была долгая одинокая ночь. В страданиях и муках он боролся с тем, кто управлял царством несравненно большим, чем Израиль – с самим Господом Богом Всемогущим.
Царь потерял счет времени. К тому моменту, когда он, наконец, выбрался из рощи, уже наступал рассвет. Вернувшись во дворец, он подошел к моим покоям. С его волос цвета воронова крыла и с одежды стекала ночная роса.
Я уже спала, но его громкий стук в дверь разбудил меня.
– Отвори мне, сестра моя, возлюбленная моя, голубица моя, чистая моя! – сказал царь. – Потому что голова моя покрыта росою, кудри мои – ночною влагою.
Я чувствовала владевшее им желание быть со мной.
Все же я не ожидала его визита в столь поздний час и засомневалась. Мне не хотелось открывать ему. Воспоминание о клятве, данной ему в саду, любить его при любых обстоятельствах пронеслось было у меня в голове, но я не стала задерживать эту мысль. Это не было испытание любви, просто вопрос вежливости и удобства. «Что ему сказать?» – подумала я. Я покашляла, чтобы прочистить горло, и заколебалась, примет ли он мои слабые извинения, но потом ответила: «Я уже сняла одежду. Неужели мне снова одевать свой хитон? Омыла ноги. Неужели мне снова пачкать их?»
Мне не удалось полностью скрыть раздражение в голосе. Мой возлюбленный пришел ко мне опять, но в этот раз не как величавый царь, и не как яблоня среди лесных дерев. Не как прекрасная серна, галантный жених, или мужественный покоритель вершин, и даже не как нежный садовник. В этот раз он пришел ко мне не в тот час и не в том виде, что я от него ожидала.
Он постучал еще раз, надеясь, что я впущу его, но я не ответила. Наконец, он просунул руку в отверстие у двери, чтобы дотянуться до ручки замка и открыть дверь самому. Различив его руку в темноте, я, наконец, пробудилась, медленно встала и подошла к двери, но только для того, чтобы увидеть, что с ручки замка капает мирра. Когда я открыла дверь, его уже не было.
Я почувствовала угрызения совести. Тут же вспомнились слова моей ранней любви, которые слетели с моих губ: «Влеки меня и мы побежим за тобою». Неужели я была настолько наивна? Думала, что царь, который брал меня с собой в горы, только и будет, что исполнять мои желания? Хотела быть с ним вместе, чтобы вдыхать аромат цветов в поле или в его саду? Как я не понимала, что быть вместе – значит не только слушать голос горлицы и любоваться цветущей лозой, но и разделять с ним времена его невзгод и страданий!
Я побежала по коридору в поисках его, но не нашла. Звала, но ответа не было.
Я быстро вернулась в свои покои. Торопясь поскорее кинуться на его поиски, надела хитон и накинула на голову шаль. «Может, он вернулся в рощу за долиной?» – подумала я. – «Пойду туда искать его.»

Темы для размышления

…чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресения мертвых (Филиппийцам 3:10-11).

На ранних этапах любви искренним желанием девы было следовать за царем: «Влеки меня, мы побежим за тобой» (Песня Песней 1:3). Это является и нашим желанием тоже, чтобы Господь влек нас за собой. Но, будучи начинающими христианами, осознаем ли мы, чего просим на самом деле, когда молимся этой молитвой? В своей наивности не полагаем ли мы, что в ответ на наши молитвы он только будет брать нас с собой к горным вершинам и устроит для нас вечную весну? При посвящении себя Господу, мы должны осознавать, что даем обет следовать за ним везде, вплоть до страдания и креста.
Это описание Царя Соломона напоминает темные часы Христа в ту ночь в Гефсимании, когда он позвал учеников, как невесту в Песне, быть с ним, бодрствовать и молиться – но они в дремоте своей не ответили.
Вслед за последней вечерей с учениками, ночь страстей Господних началась около восьми часов вечера. Он вышел из горницы вместе с учениками, провел их по узким улочкам Иерусалима, по двухъярусному мосту, соединявшему берега Кедрона, к Елеонской горе и Гефсиманскому саду. Затем, оставив их, числом одиннадцать, Иисус прошел дальше через рощу к тому месту, где упал на землю, и громко возопил Отцу во весь голос. Там он боролся со своим Отцом – его воля против воли Отца – и все из-за чаши.
Это была чаша воли Отца. Там, в Гефсимании, что значит ‘масличный пресс’, Иисус, подобно оливке, раздробленной прессом, изливал свою душу и мучительно боролся, пока его воля не сдалась и он полностью не принял волю Отца.
Когда он вернулся к ученикам, чтобы поднять их в третий раз – волосы его слиплись, по лбу и щекам струился пот, смешанный с кровью из лопнувших сосудов – он, наконец, принял решение испить чашу, о которой его просил Отец. Это была чаша унижения, боли, одиночества, гнева и смерти – и он с достоинством принял ее. Он дал бесподобный пример того, как принимать крест, который Бог дает нам нести.
Наконец, около полуночи появились стражники с фонарями и факелами в сопровождении предателя, они связали Иисуса, как преступника, и поволокли его во дворец первосвященника, примыкавший к храму. Уже полностью изнеможденный к тому времени, там, в зале суда, Иисус подвергся издевательскому разбирательству, состоявшему из насмешек, серии лживых, необоснованных обвинений, бешеной ненависти и язвительных издевок стаи религиозных глупцов.
В него плевали. Подвергали жестокому избиению. Били по лицу, стегали прутьями, высмеивали и, наконец, отвели к Пилату. После этого его ждала встреча с гвоздями, которыми его прибили к древу.
Это образ того, кого мы видели стучащим в дверь покоев царицы – того, чья голова промокла от росы и с чьих локонов капала ночная влага.
Мог ли Отец освободить Иисуса от этого ужасного испытания? Конечно, это было в его власти. Но из-за вечного завета, заключенного между ними до начала времен, Иисус должен был умереть (Евреям 13:20). Это все было частью ценника, висящего на искуплении. Это был акт абсолютного послушания для того, чтобы через смерть совершенного человека, непорочного Агнца Божьего, грешники могли жить, получив искупление.
Не все из нас будут призваны пройти через физические страдания от руки других, как это было с нашим Господом, или понести жертвы за свою веру, как пострадали многочисленные верующие, живущие во враждебно к ним настроенных странах, – но некоторые будут.
Страдание является частью нашей христианской судьбы. Как без него можно по-настоящему испытывать сострадание к другим? Как можно утешать тех, кто терпит боль или страдание, если мы сами не получили утешения в такие времена?

Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих! Ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше. Скорбим ли мы, скорбим для вашего утешения и спасения, которое совершается перенесением тех же страданий, какие и мы терпим (2 Коринфянам 1:3-6).

Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем. Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. Ибо мы живые непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей, так что смерть действует в нас, а жизнь в вас (2 Коринфянам 4:8-12).


Мысли/молитвы

Если вы когда-либо желали нести служение жизни для других, есть только один путь попасть туда: принять того, кто стучит в дверь вашего сердца, чья голова промокла от росы, и с чьих пальцев стекает мирра от мук ночи.
Он обязательно постучит. Не для того, чтобы погубить вас, а чтобы сделать вас богаче.
Погибающий мир нуждается в том, чтобы к людям пришло утешение.
Таким утешителем можете быть вы – утешать других тем утешением, которые мы приняли от Бога в свое время испытаний и страданий.
Эпическая поэма Вочмана Ни «Посмотрите на виноградную лозу» (“Let Us Contemplate the Grapevine”) напоследок оставляет нам следующие мысли для размышления:

Жизни цену по потерям –
Не прибытком измеряй.
Так вино ценней не в чаше –
То, что льется через край.

Та любовь, ради которой
Больше жертву принесли.
Тот, кто вынес больше боли,
Знает, как помочь другим.




 
День восемнадцатый
ИЗРАНЕННАЯ СТРАЖНИКАМИ

«Отперла я возлюбленному моему,
 а возлюбленный мой повернулся и ушел.
 Души во мне не стало, когда он говорил;
 я искала его и не находила его;
 звала его, и он не отзывался мне.
Встретили меня стражи, обходящие город,
 избили меня, изранили меня;
 сняли с меня покрывало стерегущие стены.»

(Песня Песней 5:6–7)

Выйдя безо всякого сопровождения из дворца, я оказалась на темных улицах Иерусалима. Удивительно, но по городу еще бродили люди, несмотря на поздний час. До меня доносился хриплый пьяный смех. Мне попадались укрывшиеся в подворотнях нищие и бездомные. От страха мой шаг ускорился. Я натянула шаль себе на глаза.
Торопливо завернув за угол, я натолкнулась на группу сторожей, обходивших город. Налетев на одного из них, я потеряла равновесие и упала. Пошатываясь, я неловко пыталась подняться с земли.
– Что здесь делает эта молодка одна в столь поздний час? Городская блудница возвращается со свидания? – скалил зубы один из сторожей. Они окружили меня, прижав к стене.
Я перепугалась не на шутку.
Не успела я заговорить, как один из них поднял руку и сильно ударил меня по щеке. Пошатнувшись от удара, я споткнулась и упала в руки другого из моих насмешников. Развернув меня, он тоже нанес удар по лицу, до крови разбив мне губу. Обнаглев, они продолжали насмехаться и оскорблять меня. Их злоба и жестокость были беспричинны. Они толкали меня от одного к другому, и каждый наносил мне свой удар.
Мысли мои закрутились от ужаса. На что еще они способны? Будут приставать? Изнасилуют? Или даже убьют? Я была полностью в их руках и не могла защититься.
– Боже, сжалься, – прошептала я и, получив очередной удар по голове, упала на землю.
Тут они перестали меня бить и бросили лежать, скорченную, с трясущимися руками, которыми я пыталась закрыть свою голову от ударов. Раскаты их смеха еще звучали в моих ушах, в то время как сами они удалялись в ночь.
Следом за ними, всего в нескольких шагах, шли, возвращаясь домой со смены, стражники с городских стен. Они замедлили шаг, чтобы поглазеть на меня, поруганную и избитую. Приняв меня за проститутку, один из них, походя, ухватил мою шаль и сорвал ее с моей головы. Оглянувшись, он с насмешкой бросил:
– Пусть это будет тебе уроком! Ни одна порядочная женщина не ходит по улицам ночью одна, да еще в таком платье, если только не хочет набить повыше цену за свое тело. Иди давай! Иди к себе домой, или где ты там живешь. Пусть люди посмотрят на тебя и твои синяки, пусть все узнают про твой позор!
Вся избитая, в кровоподтеках, я не могла заставить себя встать. Все, что я могла – только лежать там на земле, и как долго это было, не знаю. Прохожих не было. Ухо мое, прижатое к земле, слышало только, как колотится сердце у меня груди.
«Что это было? – думала я. – Как можно было не понять меня и настолько извратить мои намерения? Они что, не узнали меня и не поняли, что я замужем за царем? Если бы они понимали, с кем поступают так низко, они бы наверняка знали, что за такие действия их просто казнят! Как могло случиться так, что удары, насмешки и презрение пришли от тех, кто должен был защищать меня?»
Наконец я смогла, пошатываясь и морщась от боли, встать на ноги. Я стерла кровь с лица. В голове шумно пульсировала кровь. Тело ломило.
Я попыталась продолжить поиски возлюбленного, даже сделала для этого несколько шатких шагов вперед, но тут же осознала, что сама нуждаюсь в помощи. Я осмотрелась вокруг в попытке понять, где я нахожусь. Через дорогу был дом, где жили дщери Иерусалимские. Я подумала: «Может, они помогут мне?»

Темы для размышления

Стражники в этом разделе Песни представляют собой духовных вождей в теле Христовом.
Божье намерение – поставить тех, кому он доверяет свою духовную власть, в качестве светочей, вождей и защитников для своего народа. Однако непостижимым образом эта власть возлагается на людей двух типов – оба со своим родословием, оба с Божьим помазанием, но с двумя совершенно различными подходами в обращении с этой властью.
Оба эти два типа показаны в Библии. Один из них – вениамитянин. Второй – из колена Иудина. Первый хорошо и многообещающе начал, но в конце вошел в историю как сумасшедший царь. Другой, хотя и сбивался временами, остался в памяти людской как человек по сердцу самому Богу и как самый великий царь Израиля. Именно из его чресл должен был прийти Мессия. Один кидался копьями, в то время как другой не отвечал на эти любезности. Один был завистлив и видел в сопернике угрозу своей империи. Другой совершенно не претендовал на царство, но воспринимал это как Божий дар. Один был  Царь Саул, другой – Царь Давид.
Стражники в этом отрывке Песни олицетворяют тех вождей, которые происходят из рода царя Саула.
Бог, проявляя любовь к вам, может поместить вас в «царство» такого человека, который не распознает в вас вашей подлинной сущности. Такие цари могут стать одержимыми метанием копий в вас, или желанием загнать вас как дичь и уничтожить, хотя, возможно, вы оказывали ему помощь в поражении его врагов, укреплении его царства и услаждали его слух своими нежными песнями.
Как бы жестоко это ни выглядело, но это была подготовка Давида к трону. Это обучение проходило с болью, печалью и лишением репутации от рук того, кто был когда-то помазан Богом и являлся правителем царства!
В начале Саул правил хорошо. Позже он столкнулся с соперником. Соперник был всего лишь юношей, но в Сауле была некая слабость. Он не смог смириться с мыслью о том, что какой-то достойный человек, будущий царь, займет его место. Саула стала съедать зависть.
В те мрачные дни, когда Давид был вынужден бежать от него, Саул взялся клеветать на своего воображаемого врага. Он делал все, что было в его власти, чтобы обратить всех против Давида. Он втаптывал имя Давида в грязь, пока оно не стало притчей во языцех. Женщины в его царстве, когда хотели напугать детей, говорили: «Веди себя хорошо, не то закончишь как Давид!»
Гонение болезненно, оно может даже быть губительным – неважно, от кого оно исходит. Но оно становится настоящей пыткой, когда его наносит рука вождя – христианского руководителя, того, который должен являть собой Бога, и кому вы с любовью служили.
Невесту Соломона не только избили, но и отобрали у нее шаль. Они пытались обнажить ее перед всеми. Полагая, что она должна быть замешана в каком-то отвратительном грехе, они оклеветали ее и распространили повсюду новость о ее предполагаемом падении, сделав из него тему для всеобщего обсуждения.
Давид оставил нам псалмы со своими ламентациями по поводу преследования, выпавшего ему от руки его противника: «ибо, кого Ты поразил, они еще преследуют, и страдания уязвленных Тобою умножают» (Псалом 68:27).
После сторожей и стражников, скрывая раны, нанесенные ими, царица обратилась за помощью к дщерям Иерусалимским.

Мысли/молитвы

Если бы вы были на месте царицы в этой истории, что, в вашем понимании, было бы первостепенно важным сказать дщерям Иерусалимским? Рассказали бы вы им о своем безжалостном избиении?
Что если бы Бог поместил вашу жизнь под власть такой фигуры, как Саул, который пытался бы уничтожить вас, оклеветать или причинить вам неоправданную боль? И что если бы это происходило в условиях опустошающей утраты присутствия Христа и вашего искреннего желания найти его вновь? О чем бы вы тогда хотели поговорить?
Обнажили бы свои раны? Озлобились бы от перенесенного унижения настолько, что мечтали бы нанести ответный удар? Стали бы искать сочувствия со стороны и преследовать напавших, отвечая ударом на удар, копьем за копье, оправдывая свое поведение и рассказывая всем, как с вами несправедливо обошлись? Все это было бы более чем оправдано… если у вас было бы такое же сердце, как у Саула.
Ничто не может подготовить христианина к таким страданиям, которые перенесла дева. Это произошло совершенно неожиданно. Это было несправедливо, жестоко и больно. Но это такой вид испытания, через который Бог позволяет пройти своим служителям, чтобы убедиться, принадлежат ли они к родословному древу Царя Саула или к древу Царя Давида. Этот тест позволяет определить, станете ли вы великим царем – или еще одним сумасшедшим.
Возможно, вы сейчас находитесь на месте того, кого ранили или на кого напали. Если нет, это может быть что-то пережитое в прошлом, или это еще ждет вас в будущем. Неважно, какое из этих состояний сейчас ваше, но если вы видите такое поведение – когда так называемый христианский лидер, похоже, собирается показать свое безумие и безжалостно наброситься на собрата по вере, чтобы уничтожить его или ее, – не удивляйтесь. Бог, возможно, прямо сейчас готовит кого-то из родословной линии Царя Давида для царского назначения. Молитесь за них обоих, но особенно за того, который уклоняется от стрел. Возможно, вам суждено сыграть свою роль в появлении еще одного человека по сердцу Богу, которого Бог поднимает для того, чтобы повести свой народ тропами Великого Пастыря. А если этот человек – вы? Мужайтесь! С честью примите свою участь. Поскольку Бог тем самым совершает свои цели в вашей жизни, так же как он это делал в жизни своего возлюбленного Сына.


;



День девятнадцатый
ОПИСАНИЕ ВОЗЛЮБЛЕННОГО

«Заклинаю вас, дщери Иерусалимские:
 если вы встретите возлюбленного моего,
 что скажете вы ему?
 что я изнемогаю от любви.

«Чем возлюбленный твой лучше других возлюбленных,
 прекраснейшая из женщин?
 Чем возлюбленный твой лучше других,
 что ты так заклинаешь нас?»

Возлюбленный мой бел и румян,
 лучше десяти тысяч других:
голова его — чистое золото;
 кудри его волнистые, черные, как ворон;
глаза его — как голуби при потоках вод,
 купающиеся в молоке, сидящие в довольстве;
щеки его — цветник ароматный,
 гряды благовонных растений;
 губы его — лилии, источают текучую мирру;
руки его — золотые кругляки, усаженные топазами;
 живот его — как изваяние из слоновой кости,
 обложенное сапфирами;
голени его — мраморные столбы,
 поставленные на золотых подножиях;
 вид его подобен Ливану,
 величествен, как кедры;
уста его — сладость, и весь он — любезность.
 Вот кто возлюбленный мой, и вот кто друг мой,
 дщери Иерусалимские!»

(Песня Песней 5:8–16)

Пугливо оглянувшись через плечо на темную городскую улицу, я громко постучала в их дверь. Затем отступила на несколько шагов назад, чтобы скрыть свой растерзанный вид и синяки, полученные от рук сторожей. Казалось, прошла вечность, прежде чем дверь отворилась, и у входа показалось с полдюжины дщерей, кутающихся в свои ночные одежды. Прищурясь, они некоторое время всматривались в темноту, прежде чем, наконец, узнали меня.
– Что привело тебя к нам, прекраснейшая из женщин? – спросили они в недоумении, смущенные моим неожиданным визитом в столь поздний час.
В тот момент я и сделала свой выбор. Решила не разглашать им инцидент со стражниками. Мне не хотелось говорить им о своей кошмарной встрече. Я не желала вызывать их сочувствие, или распалять их гнев, а заодно и чернить репутацию тех, кто верно служил царю. Я еще больше закрыла лицо, прежде чем выйти на свет. Моей единственной надеждой было то, чтобы они не поняли, через какое адское испытание я только что прошла.
– Мой возлюбленный пропал, – ответила я. – Я вышла искать его, но не смогла найти. Прошу вас, пойдемте со мной – помогите мне! А когда найдете его, скажите ему, что я люблю его.
– Ты вся трепещешь, произнося эти слова, – отвечали они. – Какая глубокая любовь заставляет тебя искать своего возлюбленного? Он, должно быть, на самом деле чудесен! Мы поможем тебе отыскать его, но ты сначала опиши его, чтобы мы узнали твоего возлюбленного, – отвечали они.
– Как мне описать его? – стала размышлять я вслух.
Я открыла рот, но ничего не сказала о том, который за несколько часов до этого приходил ко мне с промокшими от ночной влаги волосами. Вместо этого, я стала говорить о том, которого всегда знала и любила. Как только я начала говорить о нем, дух мой, казалось, стал подниматься из глубины отчаяния. Исцеление хлынуло потоком. Во мне снова стали просыпаться родники жизни.
– Возлюбленный мой бел и румян, лучше десяти тысяч других. Голова его — чистое золото, кудри его волнистые, черные, как ворон, — начала я.
Одна из дщерей спросила:
– Ты хочешь сказать, румяный как царь Давид?
– Да, – ответила я. – Как величайший Царь Израиля, Царь Давид – играющий на арфе, поражающий великанов, певец и поэт, царь-пастырь.
Они улыбнулись, а я продолжила:
– Его можно узнать по черным и мирным глазам. Они как голуби при потоках вод, купающиеся в молоке. Любоваться щеками его – как получать исцеление от цветника благоухающих целебных растений, а губы его как алая сердцевинка лилии.
– Какой красивый, — прошептала одна из девушек. — Продолжай, дорогая сестра.
– На руках у него золотые кольца с топазами. Голова его, его щедрые и дающие руки, а также и ноги – все чистое золото, как характер и сама суть Бога. Для меня мой возлюбленный безупречен во всем, во всех его мыслях, во всем, чего он касается, и повсюду, куда ни ступит он.
Его образ все более ясно проступал в моей голове, а я оживала все больше, и в глазах у девушек засветилась моя радость.
– В центре его – внутренняя сила и царственность. Живот его – как изваяние из слоновой кости – трон, на котором он восседает, обложенный сапфирами, синими как небеса. В отличие от крошечных мраморных сосудов, в которых мы храним дорогостоящие духи и масла, ноги его как мраморные столбы, поставленные на золотых подножиях. Он высок и строен, как ливанские кедры. А когда он говорит, его слова подобны самой прекрасной музыке из всей, когда-либо сложенной. Он весь – любезность. В словах его нежность и сладость. Они могут усмирять самые глубокие печали сердца.
Закончив, я улыбнулась, хотя в моей улыбке была боль. Мои собственные слова увеличили мое желание найти его, но от них во мне воцарился мир. Подняв лицо, я закончила словами:
– Он – сама любезность. Вот кто возлюбленный мой, и вот кто друг мой.

Темы для размышления

Первые слова невесты, обращенные к дщерям Иерусалимским, были о ее возлюбленном, а не об ужасном избиении, которому ее только что подвергли. Она хотела, чтобы девушки помогли ей найти его и, чтобы передали ему, что она изнемогает от любви к нему.
Существует еще один человек в Писании, описанный на иврите словом адОм, и это Царь Давид. Адом буквально означает ‘румяный’ или ‘красноватый’ и происходит от слова адАм  (проявлять кровь на лице, краснеть, окрашиваться в красный цвет). Здесь содержится завуалированное сравнение с Адамом, чье имя происходит от производного слова адАм (ивр.) и означает ‘с кровью’, т.е. ‘человек’. До своего падения Адам был сотворенным по образу и подобию Божьему прототипом всей человеческой расы.

И послал Иессей и привели его (Давида). Он был румян (ивр.: адом), с красивыми глазами и приятным лицем. И сказал Господь: встань, помажь его, ибо это он (1 Царств 16:12).

По мере того как рассудок оставлял Саула, а его агрессивность к Давиду возрастала, Давид все же хранил верность царю и не нападал на Саула, хотя Саул был настроен убить Давида. Когда Давиду предоставилась возможность покончить со своим  преследователем в пещере Ен-Гадди, он отказался ею воспользоваться, хотя его люди и осуждали его за это.

И говорили Давиду люди его: вот день, о котором говорил тебе Господь: «вот, Я предам врага твоего в руки твои, и сделаешь с ним, что тебе угодно». Давид встал и тихонько отрезал край от верхней одежды Саула.

Но после сего больно стало сердцу Давида, что он отрезал край от одежды Саула. И сказал он людям своим: да не попустит мне Господь сделать это господину моему, помазаннику Господню, чтобы наложить руку мою на него, ибо он помазанник Господень (1 Царств 24:5-7).

В понимании Давида, царство принадлежит Богу. Только Богу решать, когда поднимать, и когда низвергать царей. Давид отказался взять на себя такую ответственность. Он знал: если Господня воля в том, чтобы ему управлять царством, Бог сможет отстоять ее и утвердить его царем.
Царица, воспевая мужа-героя, Царя Соломона, сравнивает его сначала с великим царем, Царем Давидом. Превознося Соломона вместо того, чтобы нападать на сторожей, она прошла «тест на Саула». Она проявила себя последователем человека из колена Иудина и заняла свое место в царском родословии, среди тех, чьи сердца скроены по образу Давида – и того, кого Давид называл «мой Господь» (Псалом 109:1).

Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого (Луки 6:22).

Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен (2 Коринфянам 12:10).

Не воздавайте злом за зло или ругательством за ругательство; напротив, благословляйте, зная, что вы к тому призваны, чтобы наследовать благословение (1 Петра 3:9).

На этом этапе истории жена Соломона показывает, что она достойна называться царицей:

• Она могла провозглашать верою (даже во время таких переживаний, когда Господь, казалось, оставил ее), что он был великолепным и лучшим из десяти тысяч.
• Хотя она, казалось, и потеряла его, но она не потеряла своей красоты. Дщери Иерусалимские по-прежнему считали ее прекраснейшей из женщин даже тогда, когда видели, в каком отчаянии она искала своего возлюбленного.
• Когда она начинала говорить о своем возлюбленном, казалось, она не может остановиться, и ее надежда восстанавливалась.
• Его описание она давала не ему, а дщерям Иерусалимским. Это было словом ее свидетельства (Откровение 12:11). Когда она говорила правду о нем, это придавало ей сил, и, казалось, снова делало его реальным для нее.
• Подходя к концу его описания, она могла сказать, что весь он – любезность.
• Она закончила словами: «Вот мой возлюбленный и вот мой друг».

Мысли/молитвы

Гонения и преследования одних людей озлобляют. Для других это путь к трону. Если бы Бог позволил преследованиям случиться в вашей жизни – да еще от руки тех, кто называет себя христианами – смогли бы вы вынести их удары, отправив ваш гнев и жажду возмездия на крест, и выйти из этого испытания в царственных рядах таких, как Давид и Суламита, которые смогли по-прежнему любить Господа и называть его другом?

Господь Иисус, прошу тебя охранять мое сердце и мои уста от того, чтобы отвечать оскорблением на оскорбление и атаковать тех, кто нападет на меня. Я хочу следовать твоему примеру, когда ты стоял перед религиозными вождями на том презренном суде утром перед распятием, когда они лгали и лжесвидетельствовали против тебя, и даже били. Ты не жаловался, не роптал, не угрожал. Ты принял крест, который дал тебе Отец, и сделал это с достоинством. Забери Саула, который есть во мне, пригвозди его к этому кресту, и дай мне милости благословлять моих врагов и даже молиться за них.




;
День двадцатый
ПОЗНАНИЕ ЕГО НЕИЗМЕННОЙ ЛЮБВИ

«Куда пошел возлюбленный твой,
 прекраснейшая из женщин?
 куда обратился возлюбленный твой?
 мы поищем его с тобою».

Мой возлюбленный пошел в сад свой,
 в цветники ароматные,
 чтобы пасти в садах и собирать лилии.
Я принадлежу возлюбленному моему,
 а возлюбленный мой — мне;
 он пасет между лилиями.

Прекрасна ты, возлюбленная моя, как Фирца,
 любезна, как Иерусалим,
 грозна, как полки со знаменами.
Уклони очи твои от меня,
 потому что они волнуют меня.
Волосы твои — как стадо коз,
 сходящих с Галаада;
 зубы твои — как стадо овец,
 выходящих из купальни,
 из которых у каждой пара ягнят,
 и бесплодной нет между ними;
как половинки гранатового яблока
ланиты твои под кудрями твоими.»

(Песня Песней 6:1–7)

– Куда, по твоему мнению, пошел возлюбленный твой, О прекраснейшая из женщин? – расспрашивали девушки. – Куда направился твой возлюбленный, чтобы мы могли поискать его с тобой?
Пока я рассказывала о нем, мой разум снова стал ясным. Внезапно я поняла, что мой возлюбленный, скорее всего, пошел не в рощу за долиной. Куда, по его предположению, кинулась бы я на поиски его? Вероятнее всего, не в какое-то новое место, а туда, где мне все хорошо знакомо. Его сад! Интуиция подсказывала, что я найду его там.
– Мой возлюбленный пошел в сад свой, в ароматные цветники! – воскликнула я, когда меня осенило это откровение. – Он, должно быть, отправился туда встретить первый утренний свет, чтобы пасти и собирать лилии!
Тут же мне стало ясно, что это было место, куда девушкам входить не дозволено, поскольку это был личный сад царя – место только для нас двоих. Я наскоро попрощалась с ними, развернулась и заторопилась к себе в свои покои.
Спокойствие вернулось ко мне на пути ко дворцу. Наступал рассвет, и приближение света, казалось, рассеивало опасности, таящиеся на улицах. Когда я добралась домой, внутри меня уже крепла новая уверенность. Несмотря на то, что моя любовь к царю и поколебалась в момент его нежданного визита ко мне, я все же надеялась, что его любовь ко мне осталась прежней. Я почему-то знала где-то глубоко внутри себя, что если он однажды дал слово, что я – его сад и сокрытый родник, это по-прежнему должно быть именно так.
Я была в полном изнеможении. Мне нужно было немного отдохнуть, прежде чем продолжить поиски царя. Со вновь обретенной уверенностью в его любви, я знала, что он поймет меня и не будет упрекать за время подготовки для встречи с ним.
Я уснула сразу же, как только вернулась в свои покои. Проспав недолго, я проснулась. Солнце ярко освещало мою комнату. Я встала, искупалась и оделась. Присела за свой туалетный столик и потянулась за зеркалом. Следы ударов, полученных ночью, никуда не исчезли. Я взяла на палец немного румян и пудры из маленькой коробочки и собралась было нанести их на лицо, чтобы скрыть синяки, но остановилась.
– Нет, – прошептала я себе. – Не буду скрывать ничего. Он должен видеть меня такой, какая я есть.
Я встала и направилась в сад. Когда я пришла туда, то увидела висящий на калитке замок, а саму калитку отворенной. Я проскользнула в нее и увидела в глубине сада Соломона, обрезавшего декоративный кустарник. Я осторожно подошла к нему. Почувствовав мое приближение, он обернулся и взглянул на меня.
Я ожидала выговора за свой нелюбезный поступок прошлой ночью. Может, даже наказания или хотя бы замечания. Я ждала, что услышу разбор моих ошибок. Но ничего подобного! Вместо этого я услышала самые любезные слова из уст царя – слова, заставшие меня абсолютно врасплох. Это были слова, которые он говорил мне тысячу раз, слова, которые я научилась лелеять, и от них у меня на глазах выступили слезы радости.
– Ты прекрасна, возлюбленная моя, – сказал он с улыбкой. – Ты прекрасна как Фирца, восхитительный древний хананейский город. Ты любезна, как сам Иерусалим, ставший радостью для всей земли! Ты грозна, как армия со своими знаменами, реющими над ней в ознаменование победы.
Я безмолвно смотрела на него и видела слезы, выступившие на глазах у него самого. Казалось, эмоции захлестнули его.
– Отверни глаза, не смотри на меня, – попросил он. Его губы дрожали. – Красота твоя чрезмерна для меня. Она слишком меня волнует.
На мгновение он замолк, но потом продолжил. Он повторил те самые слова, которыми описывал мои волосы, зубы и щеки в день нашей свадьбы. Повторение этих слов было столь же прекрасным, как и сами слова. Ничто не изменилось! Его любовь ко мне была столь же сильна и непоколебима, как и в тот день. Это была любовь, которая была слепа ко всем моим недостаткам и слабостям, ко всем моим ошибкам и, в конечном счете, наверное, и к моему греху.
Сердце мое снова растаяло, покоряясь любви, превосходящей мою собственную, любви, над которой у меня не было власти, хорошо это или плохо. Мне казалось, что я начинаю осязать, видеть любовь с течениями столь глубокими, что их невозможно ни измерить, ни постичь.
В тот момент безо всяких сомнений мне стало ясно, что узы нашей любви нерушимы. Наша связь была основана на его верной и неизменной любви ко мне, а не на слабости и непостоянстве моей любви к нему.

Темы для размышления

Порой Бог показывает нам что-то, и потом, спустя время, снова возвращает нас, чтобы мы взглянули на то же самое, но уже с другой точки зрения. Иногда нам бывает нужно повторить старый урок. А иногда, особенно после того как мы согрешили или когда нам кажется, что мы не оправдали его надежд, он возвращает нас назад, чтобы показать нам еще раз, что он по-прежнему любит нас; что он по-прежнему видит в нас свою голубку, свою возлюбленную, свое совершенство; что его любовь к нам прочна и неизменна.
В этом отрывке Соломон повторяет своей невесте то, что он сказал ей в день их бракосочетания: волосы ее как стадо коз, зубы как стадо овец, а щеки как половинки плода граната. Песня Песней полна повторений сказанного ранее, как невестой, так и царем.

• «Повела бы я тебя, привела бы тебя в дом матери моей»; Песня Песней 8:2 является повторением желания Суламиты в главе 3, стих 4.
• «Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня»; Песня Песней 8:3 повторяет одно из ее желаний в главе 2, стих 6.
• Царь сравнивает ее глаза с голубиными в главе 1, стих 14, и еще раз в главе 4, стих 1; ее груди с «двойнями молодой серны» в главе 4, стих 5 и снова в главе 7, стих 4.
• «Заклинаю вас, дщери Иерусалимские, не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно»; Песня Песней 8:4 повторяет сказанное царем в главе 2, стих 7 и в главе 3, стих 5.
• «Кто это восходит от пустыни?» Песня Песней 8:5 повторяет главу 3, стих 6.

И так на протяжении всей Песни царь постоянно повторяет своей невесте, насколько она прекрасна.
Очень хорошо, когда Бог возвращает вас и вновь показывает то, что вы видели прежде. Возьмите, например, свое первое знакомство с его любовью. Вероятнее всего, это был день вашего спасения, когда Святой Дух обличил вас во грехе, вы покаялись и приняли Божий дар спасения и впервые увидели, что «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него (а это были вы), не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоанна 3:16).
Затем, позже в вашей жизни, вы получали дальнейшее просвещение. После первого знакомства с Божьей любовью, спустя некоторое время жизни – теперь уже с ним – вы начинали замечать досадные проявления греха. Хотя вы и были уже спасены какое-то время, все же замечали за собой, что у вас сохранилась способность грешить. Время от времени что-нибудь да случится. И в такой момент вы ясно видели, что он не только любит и прощает вас, но что любит вас несмотря на грехи. Его кровь покрыла не только грехи прошлого, но еще и грехи настоящего, и покроет еще и грехи будущего. На собственном опыте вы приобрели более глубокую оценку такой любви.

Таков и должен быть у нас Первосвященник: святой, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников и превознесенный выше небес, Который не имеет нужды ежедневно, как те первосвященники, приносить жертвы сперва за свои грехи, потом за грехи народа, ибо Он совершил это однажды, принеся в жертву Себя Самого (Евреям 7:26-27, выделено автором).

Наш Господь принес себя в жертву единожды и навсегда за всех, чтобы никогда больше не возвращаться вновь на тот мерзкий крест, неся на себе какие бы то ни было будущие грехи человечества. Искупление было совершено. Ваши грехи было оплачены: прошлые грехи, грехи настоящего и, да, будущие грехи. Это было великим даром.
Знал ли Бог, что вы, после того как примете его своим Спасителем, будете иногда согрешать? Конечно! Изменило ли это его любовь к вам? Нет. Любить вас, несмотря на ваши грехи? Это могло показаться чем-то удивительным для вас – но только не для него. Через дальнейшие откровения вы снова понимали ценность его любви, только на более глубоком уровне.
Потом вы снова сделали открытие. Вы обнаружили, подобно Павлу, что вы не только способны на грех, но что грех фактически живет в вас. И если бы не милость Господа, вы были бы просто полноценной фабрикой греха!

Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех... Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое (Римлянам 7:15-18, 21).

Несмотря на это, Бог все еще любит вас! В этот раз, подобно Павлу, вы получили еще больше света и откровения:

Итак нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу, потому что закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти (Римлянам 8:1-2).

Теперь вы пришли к пониманию, что Бог просто любит вас, любит, несмотря на грехи и несмотря на грех (саму греховную натуру, что живет внутри вас).

Иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею (Евреям 9:26, выделено автором).

Открытия продолжаются, становясь все более невероятными с каждым проблеском понимания. Он не только убрал грех, но еще поместил вас «во Христе», а во Христе нет никакого осуждения. Чтобы полностью постичь такую любовь, действительно потребуются веки вечные.

Для сего преклоняю колени мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа, от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле, да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею (Ефесянам 3:14-19).

Сам Симон Петр узнал от Господа Иисуса, что последователь Христа не может не нуждаться в периодическом напоминании о некоторых самых основных истинах. Он писал: «Для того я никогда не перестану напоминать вам о сем, хотя вы то и знаете, и утверждены в настоящей истине. Справедливым же почитаю, доколе нахожусь в этой телесной храмине, возбуждать вас напоминанием» (2 Петра 1:12-13).
Это и есть тот чудесный урок, который мы можем почерпнуть из данного отрывка Песни: как любовь Соломона осталась верна его невесте, так и любовь нашего Господа к нам никогда не изменится.
Какой Господь! Какой царь! Какой Бог!
И какой возлюбленный.

Мысли/молитвы

Господь, благодарю тебя за твою любовь. Спасибо тебе за то, что она так глубока, что потребуется вечность, чтобы уразуметь ее. Спасибо тебе за твое терпение. Спасибо тебе за все возможности учиться у тебя, что ты даешь мне. Продолжай показывать мне больше и больше твоей любви, пока я не буду убежден, что она не изменяется. Возвращай меня так часто, как тебе угодно, чтобы напоминать мне, как сильно ты любишь меня. Прошу об этом, потому что иногда я это забываю.

Заключение Части 2: Возрастающая любовь

 «Куда пошел возлюбленный твой,
 прекраснейшая из женщин?
 куда обратился возлюбленный твой?
мы поищем его с тобою».

Мой возлюбленный пошел в сад свой,
в цветники ароматные,
 чтобы пасти в садах и собирать лилии.
Я принадлежу возлюбленному моему,
 а возлюбленный мой — мне; он пасет между лилиями.»

(Песня Песней 6:1–3)

Первую любовь девы к царю и первую любовь верующего ко Христу можно обобщить словами из Песни Песней 2:16: «Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему». На том этапе девушка возрастала в познании царя, но, по ее собственным словам, акцент у нее по-прежнему был на себе. Она узнала многое о нем, но эти откровения еще не вошли в ее жизнь, не стали ее неотъемлемой частью.
Когда мы принимаем Христа в свою жизнь, отношения с ним, состоящие из череды непрерывных откровений о том, каков он на самом деле, только начинают разворачиваться. С ростом нашего познания его, мы все больше и больше становимся сопричастными Божьему естеству вместе с ним, пока его жизнь не отразится в нас полностью. Об этом писал Павел в своем письме молодым церквам Галатии: «Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!» (Галатам 4:19, выделено автором).
Второй стадией в отношениях девы был этап возрастания любви. Через опыт общения с царем она приходит к пониманию процесса преобразования, идущего в ней и ее жизни. Одним словом, она вошла в тот период, когда стала все больше и больше осваивать способность к послушанию.
Это подтверждается словами царя, когда он восхищается красотой ее волос и шеи, признавая в ней покорность его власти и подчинение его воле. Еще это видно из того, что она осознала себя его личным садом. Акцент все больше переходит с ее понимания того, что он значит для нее, на то, что она значит для него.
Ближе к концу второго этапа мы видим, что ее воля все больше покоряется его воле. В главе 5, стих 2, она говорит: «Я сплю, а сердце мое бодрствует; вот, голос моего возлюбленного, который стучится: “Отвори мне, сестра моя, возлюбленная моя, голубица моя, чистая моя”».
В это время, при том, что ее внешний человек спит, внутренний бодрствует. Для христианина это означает более глубокую чувствительность к действию Духа внутри. Эта мысль выражена у апостола Павла, когда он свидетельствовал: «Я сораспялся Христу и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Галатам 2:19-20).
В этот период она также вошла в общение с тем, кто прошел через масличный пресс в Гефсимании. Она уже знала его на высотах, теперь она начинала познавать его глубину. Ее свидетельство становится таким, к которому искренне стремился апостол Павел, когда писал Филиппийцам о своем желании: «Познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресения мертвых» (Послание к Филиппийцам 3:10-11).
Какой прогресс она совершила! Какое продвижение в духовном росте!
На данном этапе невеста становится послушной, она привыкла подчиняться. Подобно Иакову, который боролся с Богом и стал принцем, она стала настоящей принцессой.
Собрав воедино все свои переживания и опыт, она теперь видит своего царя не только возлюбленным, но и другом. Она может с уверенностью и радостью сказать: «Я принадлежу возлюбленному моему, а мой возлюбленный – мне».

 
;




Часть 3
Зрелая любовь

“ Я принадлежу другу моему,
и ко мне желание его”

(Песня Песней 7:11)

;

 
День двадцать первый
НАЗВАННАЯ ЕГО ИМЕНЕМ

«Есть шестьдесят цариц и восемьдесят наложниц
 и девиц без числа,
но единственная — она, голубица моя, чистая моя;
 единственная она у матери своей,
 отличенная у родительницы своей.
 Увидели ее девицы, и — превознесли ее,
 царицы и наложницы, и — восхвалили ее.
Кто эта, блистающая, как заря,
 прекрасная, как луна,
 светлая, как солнце,
грозная, как полки со знаменами?

Я сошла в ореховый сад посмотреть на зелень долины,
 поглядеть, распустилась ли виноградная лоза,
 расцвели ли гранатовые яблоки?
Не знаю, как душа моя влекла меня
 к колесницам знатных народа моего.»

(Песня Песней 6:8–12)

«Оглянись, оглянись, Суламита! оглянись,
 оглянись, — и мы посмотрим на тебя».
 Что вам смотреть на Суламиту,
 как на хоровод Манаимский?»

(Песня Песней 7:1)

Шли дни и я вернулась к привычному ритму жизни с мужем, купаясь в его любви. Царь тайно занимался подготовкой к официальному празднику во дворце. Он долгое время успешно хранил все в секрете, но потом решил посвятить меня в свои планы.
– Я хочу устроить праздник в твою честь в царском дворце. Это будет роскошное мероприятие только для женщин, – сказал он однажды утром с радостью человека, который больше не в силах сохранять тайну.
Сначала я смутилась и стала уверять его, что в этом нет необходимости. Но это было бесполезно. Его радостный энтузиазм был несокрушим. Я неохотно согласилась, пойдя навстречу его желаниям. И, конечно же, вскоре тоже увлеклась этим.
Оказалось, что приглашены были все женщины царства. В списке приглашенных было шестьдесят цариц, восемьдесят наложниц и девиц без числа. Праздник был щедрым в яствах, питье и развлечениях.
В то время как женщины кружили по залу, радостно проводя время за разговорами и угощением, нежные звуки музыкальных инструментов вдруг были прерваны громкими звуками фанфар, возвестивших присутствие царя. Все взгляды устремились к балкону, выходившему в зал. И, наконец, появились мы с царем. Я стояла рядом с ним, обвивая своей рукой его руку. Я волновалась. Но в тоже время, сердце мое распирало от гордости стоять рядом с ним. Его лицо светилось уверенностью, когда он наслаждался громкими аплодисментами.
Когда рукоплескания стихли, Соломон обратился к собранию.
– Из всех женщин царства, вот моя голубица, чистая моя. Нет подобной ей на земле. Не было никогда, и не будет вовек. Она единственная. Одна она у матери своей, чистая и непорочная как тот день, когда она родилась. Это моя Суламита.
Я наблюдала, как женщины по всему залу превозносили меня, вздыхали и смотрели, раскрыв рот от изумления. Я слышала, как они переговаривались между собой: «Он даже дал ей новое имя – его Суламита, женская форма его собственного имени, Соломон! Воистину, двое стали одной плотью! Можно ли женщине быть счастливее и благословеннее ее?»
Царь поднял руки, чтобы успокоить нараставший шум среди женщин.
– Знаю, что вам всем хочется знать о моей любви. Кто она? Откуда родом? Как мы познакомились? Возлюбленная, не поделишься ли ты с дамами небольшим рассказом? Предлагаю начать с того, как мы встретились.
Я чувствовала себя напряженно, и на мгновение во рту у меня пересохло. Никогда до этого я не выступала перед людьми – не говоря уже о таких больших собраниях – где на меня смотрело столько глаз! Я обвела взглядом зал и лица, застывшие в ожидании. Но он тоже был там, бок о бок рядом со мной. Наконец, я отважилась.
– Я простая сельская принцесса, – сказала я с застенчивой улыбкой. – Я родом из маленького местечка недалеко от Иерусалима. Одним прекрасным утром я сошла в ореховый сад посмотреть на зелень долины. Я хотела узнать, распустилась ли виноградная лоза, расцвел ли гранат. Не знаю, как оказалась я в колеснице моего возлюбленного, и он умчал меня!
Я поведала не много, но этого было достаточно. Женщины непринужденно рассмеялись. Этим коротким рассказом об истории знакомства я, похоже, завоевала их сердца.
Царь не остался в стороне и тоже рассмеялся. Затем он склонился ко мне и прошептал мне в ухо: «Не опаздывай!» С блеском в глазах и улыбкой на устах, он ускользнул, оставив меня толпе.
Я сошла в зал по широкой дворцовой лестнице. Женщины роем окружили меня, проталкиваясь ближе, чтобы познакомиться. Я медленно передвигалась по залу, вежливо приветствуя их, разговаривая с ними, и стремясь уделить внимание всем.
Царицы и наложницы говорили меж собой и превозносили меня, не в силах удержаться от похвалы. «Кто эта блистающая как заря? Краса ее становится все ослепительней, чем больше мы видим ее!» – восклицала одна. – «Она прекрасна, как полная луна, купающаяся в лучах своего солнца – царя», – вторила ей другая. «Она светла, как солнце», – добавляла третья. – «Грозная, как полки со знаменами.»
Вечер продолжался, но я все же не забывала, что меня ждет царь, и стала двигаться в сторону двери, чтобы удалиться. Девицы заметили, что я пытаюсь уйти и закричали:
– Оглянись, оглянись Суламита! Вернись, вернись, чтобы мы могли любоваться тобой!
Не обращая внимания на их просьбы, я повернулась и на прощание помахала им рукой. Оставив дворец, я поспешила к резиденции царя.

Темы для размышления

Здесь впервые дева-ставшая-царицей названа Суламитой. Здесь мы видим формальное признание ее единства с царем.
Большинство христиан с готовностью признают, что нет на земле чувства, которое сравнится с восторгом поклонения Господу и пребывания в его присутствии. А существует ли переживание выше, чем достижение Божества?
Представьте, что вы держите в каждой руке по куску глины. Можно ли сказать, что кусок в левой руке находится «в присутствии» куска в правой руке? Да. Теперь представьте, что вы сближаете руки. Находятся ли куски глины по-прежнему в присутствии друг друга? Конечно. Теперь представьте, что ваши кулаки уже на расстоянии одного сантиметра друг от друга. Они по-прежнему в присутствии друг друга; они близки как никогда. Есть ли у них возможность стать еще ближе?
Да! Двое могут стать одним целым.
В этих отрывках Песни мы видим, что царица названа именем Соломона. Это показывает, что она начала приобретать его характер. Двое становятся единым целым.
Ранее, в главе 6, царь описывает свою жену, называя ее «прекрасной, как Иерусалим». Это предполагает, что она обретает небесные черты своей вечной обители, Нового Иерусалима (Откровение 21:1-2).
Еще он утверждал, что она была «грозной, как полки со знаменами». Знамена говорят о победе. Когда армия побеждает своего врага, в знак триумфа поднимают знамена. Говоря духовным языком, она одержала победу над своими духовными противниками в небесных сферах, преодолев их через свой союз с царем.
Ее красота сравнивалась с полной луной – не с молодым месяцем или половинкой луны, а с полной – и было сказано, что она светла, как солнце. Солнце – источник всего света и жизни. Луна обладает не собственным, а взятым взаймы, отраженным светом. На языке духовных понятий, солнцем здесь называется не тот огненный диск, висящий на небе, а солнце внутри каждого верующего: Солнце Правды, Иисус Христос. Суламита отражает его полноту.
Светящаяся масса, которая освещает нашу вселенную, служит только картинкой настоящего солнца, Христа, потому что придет день, когда в солнце уже не будет нужды. К тому времени оно уже исполнит свое назначение. В Новом Иерусалиме, Откровение 21:23 говорит нам, «город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне, для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его — Агнец».
Когда верующие обращаются внутри себя к Солнцу Правды, они отражают его свет.
Говоря новозаветным языком, царица является той, которая «открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню», преображается «в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (2 Коринфянам 3:18).
На этом этапе Суламита является для верующего изображением тех, кто научился жить во Христе и поступать по Духу.
Здесь есть и еще кое-что для наблюдения. Почти все описания любви царя к своей Суламите фокусируются на том, кто она есть, а не на том, что она сделала. Они подчеркивают ее характер, а нее ее дела. Хотя поступки связаны с характером и проистекают из него, они являются всего лишь естественным плодом того, какой женщиной она стала.
Мы видим, что такая же любовь исходит от Отца – по отношению к Сыну. Еще до того, как Иисус начал свое земное служение, когда он вышел из реки Иордан после крещения у Иоанна Крестителя, Отец провозгласил с небес: «Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!» (Луки 3:22). В Писании нет записей о чудесах, совершенных до этого, о его мудром учении, милосердных делах, исцелениях, великодушных поступках Иисуса, хотя мы полагаем, что его поведение было совершенным и во время его взросления – он был всю свою жизнь непорочным Агнцем Божьим. При этом Писание молчит на тему значительных деяний, которые мог совершить Иисус на протяжении всех этих тридцати лет. И все же в нем было благоволение его Отца – не на основании дел, а благодаря характеру. Так же было и с Суламитой.

Суламитами являются те, которые научились жить божественной жизнью внутри себя.
Суламитами являются те, которых книга Откровений называет победителями.
Суламитами должны стать все «обычные христиане».

Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон; и напишу на нем имя Бога Моего и имя града Бога Моего, нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога Моего, и имя Мое новое (Иоанна 3:12).

Мысли/молитвы

Благодарю тебя, Господь, что я обручен тебе и на мне твое имя! Я – твоя Суламита. Я не прошу тебя сделать меня своей женой, потому что ты уже сделал это. В духе я – твоя супруга. Наш дух, твой и мой, – одно целое. Я просто прошу открыть мне глаза, когда я обращаю к тебе свое сердце, чтобы я мог созерцать твою славу. Оставь свой отпечаток на моей душе. Свети на меня, твое зеркало, чтобы я мог ходить в свете твоего Духа и чтобы твоя слава отражалась во мне.




;
День двадцать второй
ТАНЕЦ

 «Оглянись, оглянись, Суламита!
оглянись, оглянись, — и мы посмотрим на тебя».
 Что вам смотреть на Суламиту,
как на хоровод Манаимский?

О, как прекрасны ноги твои в сандалиях, дщерь именитая!
Округление бедр твоих, как ожерелье,
дело рук искусного художника;
живот твой — круглая чаша,
 в которой не истощается ароматное вино;
 чрево твое — ворох пшеницы, обставленный лилиями;
два сосца твои — как два козленка, двойни серны;
шея твоя — как столп из слоновой кости;
 глаза твои — озерки Есевонские, что у ворот Батраббима;
нос твой — башня Ливанская, обращенная к Дамаску;
голова твоя на тебе, как Кармил,
и волосы на голове твоей, как пурпур;
царь увлечен твоими кудрями.
Как ты прекрасна, как привлекательна, возлюбленная, твоею миловидностью!
Этот стан твой похож на пальму,
 и груди твои на виноградные кисти.
Подумал я: влез бы я на пальму, ухватился бы за ветви ее;
 и груди твои были бы вместо кистей винограда,
 и запах от ноздрей твоих, как от яблоков;
 
уста твои — как отличное вино.
Оно течет прямо к другу моему,
услаждает уста утомленных.
Я принадлежу другу моему,
и ко мне обращено желание его.»

(Песня Песней 7:1–11)

Оставив прекрасную царицу на приеме, я вернулся в свои покои в сопровождении двух дворцовых стражников. Я пожелал им спокойной ночи и вошел в свою комнату.
По моей просьбе двое слуг зажгли свечи по всей спальне и приготовили мне теплую ванну. Отпустив их, я ступил в купальню и погрузился в ее теплые успокаивающие воды. Закрыл глаза, положил голову на край купальни, окрашенной в цвет воды, и стал наслаждаться ничем не прерываемым покоем. Я улыбнулся, вспоминая слова, которыми женщины на приеме описывали царицу.
Время, казалось, испарилось. Возможно, я задремал. Наконец, я вышел из освежающих вод и вытерся. Подошел к длинному кедровому столу, на котором стояли многочисленные флаконы с ароматными маслами. Налив смесь масел на ладонь, я растер ее в руках, а потом прошелся пальцами по голове и бороде, покрывая их пьянящим ароматом. Раздвинул шторы, окружавшие мое ложе, и скользнул под покрывала. Устроившись удобно на больших подушках, я огляделся вокруг – высокие свечи приглушенно освещали комнату, отбрасывая пляшущие тени на потолок и стены. Я откинулся назад, глубже утопая в подушках, и подумал: «Несомненно, в этой комнате есть аура, необходимая для любви».
Прошло совсем немного времени, прежде чем она постучала в дверь.
– Это я, возлюбленный, – прозвучал знакомый голос.
– Входи, дорогая, дверь открыта, – ответил я.
Она толкнула дверь и вошла. Вид ее был прекрасен – ее наряд состоял из праздничного платья и чудесных украшений.
– Я ждал, когда ты придешь, – сказал я с улыбкой.
– Нелегко было вырваться, – отвечала она. – Гостей было так много!
– Из чего я могу заключить, что твой выход был блестящим, – сказал я ей. Гордость звучала в моем голосе.
– Думаю, я им понравилась, – сказала она с легким смехом. – Между прочим, когда я пыталась уйти, многие женщины кричали мне: «Оглянись, оглянись, Суламита! Вернись, вернись, чтобы мы могли любоваться тобой! Мы хотим посмотреть, как ты танцуешь – танцуешь подобно ангелам Божьим!»
– Они хотели любоваться тобой? Они хотели, чтобы ты танцевала? – я удивился. – Смотреть на тебя и любоваться – это право только моих глаз! В этот вечер я желаю любоваться тобой так, как не позволено никому другому.
– Ты желаешь любоваться мной? – вторила она игриво, медленно приближаясь к моей постели. Ее рука обвила резную слоновую кость столба балдахина. Отблески свечи играли на ее волосах. – А может, ты также желаешь видеть, как я танцую?
Я ответил немедля.
– Как наш отец Иаков был встречен двумя воинствами ангелов у Маханаима, так и мы давай пригласим друг друга. Станем танцевать!
– Я готова отразить твои наступления, – ее тон был легким и дразнящим. – Мне есть что противопоставить твоим искусствам. Когда ты затевал щедрый праздник для меня в этот вечер, я, в свою очередь, приготовила закрытый праздник для тебя. Это мой подарок. Давай, на самом деле, танцевать. Давай познакомимся. Совершим открытия и насладимся тем, что даст нам это свидание!
С этими словами она начала медленно раздеваться. Грациозно снимала она с себя сначала украшения, одно за другим, а потом и одежду, пока, наконец, не осталась стоять в полной наготе у изножия моей кровати, обутая лишь в одни сандалии.
Сердце подскочило у меня в груди.
Она без смущения стояла передо мной, потом лицо ее озарила вызывающая улыбка. Она стала плавно двигаться, перебирая ногами. Закрыв глаза, она медленно скользила в ритме, происхождение которого знало только ее собственное сердце. Ее бедра поддерживали ритм, легко покачиваясь в том же темпе.
Мои эмоции взвились вверх. Я торопливо встал со своего ложа, спустив ноги на пол. Танцуя, я стал осторожно двигаться в ее направлении, кружа вокруг нее, преследуя ее, в ожидании удобного момента, чтобы заключить мою добровольную добычу в свои объятия.
Любуясь ее ногами, я сказал с восхищением:
– Как прекрасны ноги твои в сандалиях, О дщерь именитая! – Затем я поднял взгляд на ее лицо. Она снова улыбнулась, впитывая с восторгом комплименты и отвечая на мое наступление.
Мои глаза вернулись к ее ногам и после этого начали подниматься по ее стану.
– Изгибы бедер твоих как драгоценности, дело рук искусного художника. Сегодня ночью я буду этим художником и овладею этим шедевром.
Затем мой взгляд остановился на мелких волнах ее живота, которые играли при движении:
– Твой гладкий живот словно круглый кубок, в котором не иссякает ароматное вино. Через мгновения я вкушу этого вина. – Я набрал в себя воздуха и придвинулся к ней еще ближе. – Чрево твое как поле пшеницы, колышущееся под ветром.
Дальше я уже не мог сдерживаться. Я сделал последний шаг к ней и упал на колени. Обняв ее за бедра и талию, я стал нежно целовать ее живот, словно с великим восторгом пил мелкими глотками ее ароматное вино.
Она откинула голову назад и закрыла глаза. Я чувствовал, как ее ладони и пальцы сжимают мои плечи в ответ на каждое проявление любви и восхищения.
Она была в экстазе. Я был околдован.
Подняв глаза, я любовался ее покачивающимися грудями.
– Я сгораю от страсти, – прошептал я, тяжело дыша. – Груди твои упруги. Они как два козленка, двойни серны. Ты пленила меня, мое тело и душу. Они принадлежат тебе, делай с ними все, что тебе угодно.
Она ответила:
– А я принадлежу тебе, мой возлюбленный. Исполняй все желания, которые только сможешь себе представить.
Встав на ноги, я прижался к ней всем телом. Мой взгляд скользнул по ее высокой шее и поднялся к ее глазам.
– Глаза твои глубоки, любовь моя, как озера Есевона. Нос твой как башня Ливанская, обращенная к Дамаску.
Наконец, наши губы встретились, слившись воедино. Губы у нее были теплым. Я был в блаженном восторге, наслаждаясь долгими нежными поцелуями.
Медленно я оторвался от нее, поднял руки к лицу и взял ее за щеки. Глаза мои, не останавливаясь, блуждали по всем чертам ее лица:
– Лицо твое увенчивает тебя, как Кармил. Волосы твои, спадающие локонами на плечи, выглядят в свете свечи как пурпур – цвет величия, предназначенный только для царя.
Запустив пальцы в ее волосы и перебирая ими локоны, я продолжал:
– Твои кудри пленили меня. Как прекрасна и восхитительна ты, возлюбленная, всей своей миловидностью!
Она прижалась грудями к моему подбородку и обвила руками мою шею. Пристально посмотрев мне в глаза, она, словно, умоляла не говорить больше ничего.
– Стан твой строен, как пальма, – продолжил я последним залпом между поцелуями, которые становились все более горячими, – а груди твои, как виноградные грозди. Я заберусь на эту пальму. Обниму ветви и буду ласкать плоды.
С этими словами я увлек ее вместе с собою к краю кровати. Сандалии соскользнули с ее ног. Мы упали на мягкие подушки. Она покрыла меня тысячей поцелуев, равно как и я ее. Наши руки скользили по телу друг друга, останавливаясь лишь на мгновения для объятий, перемежающихся с ласками.
Затем она, наконец, застыла на глубоком вдохе – также как и я – и мы оба достигли самого пика любви.
Постепенно страсть стала стихать, а поцелуи возвращаться к нежности. Я чувствовал ее короткое отрывистое дыхание на своем лице и губах.
– Дыхание твое свежее и сладкое, словно ароматное яблоко, любовь моя.
– Язык твой и уста, – отвечала она, – напоминают мне лучшее и редчайшее из вин, которое так сладко входит в тебя. Они нежно льются сквозь мои губы, словно через уста засыпающего.
Утомленные, мы лежали рядом, наслаждаясь шлейфом чистого экстаза. Я нежно просунул свою руку под ее шею и привлек ее к себе. Она положила голову мне на плечо и уютно устроилась в моей руке как в колыбели. Засыпая, она посмотрела мне в глаза еще раз, прижалась ко мне и ласково прошептала мне в ухо:
– Никогда в жизни я не чувствовала себя такой защищенной и уверенной в твоей любви, мой возлюбленный муж. Я принадлежу тебе, и всегда буду принадлежать. И я знаю, что твое желание – ко мне!

Темы для размышления

Эти стихи, вероятно, представляют собой один из самых открыто эротичных и сексуальных отрывков во всем Писании.
Из сравнения различных переводов явствует, что по причине трудности истолкования содержания переводчики выбирали ту версию, с которой чувствовали себя наиболее комфортно:

• «Вернись, вернись, О Суламита; вернись, вернись – чтобы мы могли полюбоваться на тебя! Что вам смотреть на Суламиту, как на танец Манаимский?» (Библия, Новая международная версия, англ.)
• «Возвратись, возвратись, О Суламита; Возвратись, возвратись – и мы посмотрим на тебя. Что вам смотреть на Суламиту, как на воинства двух ополчений?» (Библия, Версия короля Иакова, англ.)
• «Возвратись, возвратись к нам, О дева Сулама. Вернись, вернись, чтобы нам снова увидеть тебя. Что вам смотреть на молодицу Суламскую, как она грациозно движется между двумя рядами танцоров?» (Библия, Новый живой перевод, англ.)
• «Я побежала, но они стали кричать мне: «Вернись, вернись, О Суламита! Вернись, вернись, чтобы мы могли взглянуть на тебя.» [Я ответила:] «Что вам смотреть на бедную маленькую Суламиту?» [А они отвечали:] «Как на танец перед двумя ополчениями или на танец Маханаимский» (Библия, Расширенный перевод, англ.)
• «Танцуй, танцуй, дорогая Суламита, принцесса ангелов! Танцуй, а мы будем любоваться твоей грацией! Все хотят видеть, как Суламита танцует свои победные танцы любви и мира.» (Библия, The Message, англ.)
• «Оглянись, оглянись, Суламита! оглянись, оглянись, — и мы посмотрим на тебя». Что вам смотреть на Суламиту, как на хоровод Манаимский?» (Библия, Синодальный перевод, рус.)

«Танец Манаимский» – буквальный перевод, хотя многие переводят эту фразу как «танец двух ополчений» или «танец двух армий». Маханаим, (он же Манаим), буквально, означает ‘два стана’ или ‘две роты’. Этим именем Иаков нарек место, где он встретил ангелов Божьих (Бытие 32:1-2). Комментаторы полагают, что он увидел две компании ангелов, возможно, маневрировавших, подстраивавшихся друг под друга как в танце.
Каким бы эротичным ни казался этот отрывок с человеческой точки зрения, его духовное назначение в том, чтобы навсегда изменить представление верующего о Боге и его любви. Бог является страстным Богом! Он желает интимной близости! Игривые, дразнящие, свободные и близкие интимные отношения, которые были у Суламиты с ее мужем, призваны полностью уничтожить представление о Боге как о некоем ханжеском религиозном божестве, которое хочет, чтобы мы держали с ним дистанцию, просто слушались его и соблюдали его правила. В этой сцене, как и на протяжении всей истории, Соломон является картиной Христа. Суламита – картина нас с вами, верующих!
Несмотря на то, что этот отрывок в высшей степени чувственный, он полон значения для верующего, достигшего этой стадии духовной зрелости. На языке духовном, это роскошное описание Суламиты изображает ее как ставшую надежным партнером в браке и соработницей, готовой трудиться рядом с возлюбленным на жатве урожая. Первая часть описания фокусируется на ее готовности идти к заблудшим и служить другим, в то время как вторая часть подчеркивает ее силу.
Ее ноги были прекрасны в сандалиях, что символизирует ее готовность нести евангелие мира.

Как прекрасны на горах ноги благовестника, возвещающего мир, благовествующего радость, проповедующего спасение, говорящего Сиону: «воцарился Бог твой!» (Исаии 52:7, цит. также в Римлянам 10:15).

…и обув ноги в готовность благовествовать мир (Ефесянам 6:15).

Округлости ее бедер были как ожерелья, дело рук искусного художника. Ее походка или то, как она ступает (т.е. то, как она передает послание Христа), была сама по себе произведением искусства и привлекала других.
Ее живот был как круглая чаша, в которой никогда не иссякало вино; ее уста были как лучшее из вин – в ней содержался источник радости, который истекал через ее уста и был непересыхающим запасом для других.
Чрево ее было ворохом пшеницы. Она была полна желания участвовать в жатве урожая, духовного сбора душ.
Ее глаза были как рыбные озера Есевонские у ворот Бат-Раббима. Соломон видел в ее глазах желание забрасывать сети и приносить улов. Она стала, подобно Петру, ловцом людей, и ее влияние станет огромным. (Бат-Раббим означает ‘дочь многих’.)
Ее нос был подобен Ливанской башне: она обладала сильным обонянием, означавшим ее способность различать духовное, благодаря чему она понимала происходящее в невидимом мире.
Голова ее была, как Кармил – место, где Бог показал свою силу через Илию.
Стан ее был подобен пальме. Пальмы – высокие и крепкие деревья. У них глубокие корни. Они держатся ими за землю, не падая даже под сильными ветрами, и приносят плоды даже в сухих местах.
Ее груди были похожи на виноградные грозди на лозе. Она обладала способностью давать сладость и радость в жизни других.
Аромат ее дыхания был подобен яблоку – свежему и хрустящему. Она передавала евангелие со свежестью и новизной.
В этой сцене мы видим, что муж и жена ведут себя совершенно свободно друг с другом; они полностью раскованы и способны наслаждаться в полной мере всем тем, что каждый из них может предложить другому. Это единство. Этого можно достичь, только когда женщина чувствует себя уверенно и в безопасности, а это приходит с пониманием того, что означает фраза: «Я принадлежу возлюбленному моему, и ко мне желание его».

Мысли/молитвы

Господь Иисус, пытаясь проникнуться мыслью о том, что твоя любовь ко мне столь же страстная и всепоглощающая, как описано в любовных отношениях Соломона и его невесты, я осознаю, что это выше моего понимания. Множество ложных представлений о тебе мешает мне поверить в то, что твои чувства ко мне так глубоки. Господи, убери эти ложные, религиозные, рукотворные концепции из моей головы. Я хочу давать тебе то, что ты пожелаешь. Я хочу, чтобы моя любовь к тебе была свободной и ничем не закрепощенной, как любовь Суламиты к своему царю. Хочу уметь танцевать перед тобой и восхищать тебя! Влеки меня, Господь. Я хочу испытать полноту моего единения с тобой. Веди меня туда, где я смогу получать от тебя такую любовь. Дай мне знать безо всяких сомнений, что я принадлежу тебе и твоя любовь – ко мне!


;


«Когда мы приступаем с свадебной песне, Песне Жениха и Невесты, чтобы прочитать и оценить твою работу, мы взываем к тебе, О Дух святости. Просим тебя наполнить нас своей любовью, О Любовь, чтобы нам постичь песню любви – и, в какой-то мере, стать участниками разговора святого Жениха и Невесты, дабы прочитанное произошло и в нас.
По этой причине Святой Дух, вручая человечеству песню духовной любви, облачает все ее внутреннее, духовное и божественное содержимое во внешние одежды образов плотской любви, и все это только для того – поскольку только любовь в состоянии полностью передать Божественное, –  чтобы плотская любовь, приобщенная к любви духовной и перешедшая в нее, помогла нам уразуметь ее.»

Вильгельм Свято-Тирский, 12 век н.э.




;
День двадцать третий
ЖЕНЩИНА ДЛЯ МИРА

«Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле,
 побудем в селах;
поутру пойдем в виноградники,
посмотрим, распустилась ли виноградная лоза,
 раскрылись ли почки,
 расцвели ли гранатовые яблоки;
там я окажу ласки мои тебе.
Мандрагоры уже пустили благовоние,
и у дверей наших всякие превосходные плоды,
 новые и старые:
 это сберегла я для тебя, мой возлюбленный!»

(Песня Песней 7:12–14)

На следующее утро мы с царем завтракали вместе на балконе, выходящем в город. Все еще тая от тепла нашей любовной ночи, Соломон сказал мне:
– Эта ночь была потрясающей, возлюбленная моя. Не описать словами. Вероятней всего, мы теперь редко будем возвращаться к той любви, которую мы знали до этого озарения.
Я потянулась к нему и дотронулась до его руки.
– Ты прав, мой дорогой, – сказала я. – Прошлой ночью я чувствовала себя такой живой, такой свободной. Никогда в жизни не была такой раскованной. В этом озарении было так, словно, отдаваясь тебе, я сама получала такую огромную любовь, о которой можно только мечтать. Даже не могла себе представить, что двое могут настолько быть близки, как единое целое!
– Мы, должно быть, прикоснулись к тому, что отец и мать нашей расы впервые испытали в Эдеме, – сказал царь, – когда первые человеческие существа любили друг друга в своей невинности и нисколько того не стыдились.
Мы оба улыбались, смакуя в памяти воспоминания прошлой ночи.
Первым прервал молчание Соломон.
– Мне нужно поговорить с тобой, возлюбленная. Несколько дней назад я заметил кое-что, наблюдая за тобой. Не было времени обсудить это. Скажи мне, прав ли я. На днях я увидел, как ты смотришь из окна, и мне показалось, что взгляд твой обращен куда-то очень далеко. Как будто ты думала о ком-то очень далеком. Может быть, ты думала о своей матери и братьях, которых ты оставила в селе?
– Ты очень внимателен, мой царь, – ответила я. – Ответом будет и «да», и «нет». Я думала о них временами. Но я настолько была занята тобой здесь в Иерусалиме и ездила во все экспедиции, что ты устраивал, что у меня редко оставалось время задержать свои мысли на них. Однако, есть то, о чем я действительно часто размышляю: я вижу бедняков, которые ежедневно прибывают в город со своими тележками, повозками и скудными пожитками, и вот о них-то я и думаю. Они напоминают мне о моих собственных корнях и о том селе, откуда я родом.
Указав рукой в сторону людных улочек, я сказала:
– Посмотри туда, и ты сам поймешь, что я имею в виду.
Устремив взгляд с балкона вниз, Соломон стал внимательно разглядывать медленно движущийся людской рой, растекающийся по улицам Иерусалима.
– Твоя речь напомнила мне, – задумчиво проговорил царь, – о наставлении, данном тебе моей матерью в день нашей свадьбы, когда она сказала, что добродетельная жена открывает свою длань бедному и подает свою руку нуждающемуся.
– А тебе, мой царь, она сказала: «Открывай уста свои за безмолвных, за права всех несчастных. Открывай уста свои, чтобы судить по правде и защищать права страждущих и нуждающихся».
– Мне известно о том, что ты беспокоишься об обездоленных, любимая, – ответил Соломон. – Помнишь, вчера во время нашего танца, я сказал тебе, что твои глаза как рыбные озера Есевона? Я видел в твоих глазах участие и озабоченность, видел, что тебя волнуют бедняки в нашем царстве – люди, рожденные в скромном достатке, подобно тебе. Я знаю, что тебе хотелось бы, чтобы блага царства, в котором мы живем, коснулись бы и их тоже. И, подобно хорошему рыбаку, знаю, тебе хотелось бы забросить свои сети и принести хороший людской улов в богатства этого царства. Мог ли я, царь, иметь лучшую наперсницу? Ты знаешь, с какими трудностями сталкиваются униженные и с чем им приходится бороться. Я открыт для твоих советов.
Вдруг его глаза загорелись.
– Знаю! – воскликнул он. – Давай завтра поедем из города, посмотрим села вокруг и проведем там весь вечер. Ты расскажешь мне, что видят твои глаза.
– Это было бы чудесно! – обрадовалась я. – Мы, избранные пить из золотых чаш за едой, живем так, как живут совсем немногие. Мы должны отправиться по селам. Мы должны разговаривать с народом. Мы должны задуматься над тем, как поделиться богатством царства, в котором мы живем, чтобы принести им радость и надежду.
– Превосходно! – заявил Соломон. Он свернул свою салфетку и положил ее в тарелку. – Давай встанем пораньше и объедем еще и виноградники. Посмотрим, распустилась ли виноградная лоза, не зацвел ли гранат. Затем мы поедем по селам, где и проведем ночь. Если я могу дарить тебе мою любовь во дворце на ложе из слоновой кости, то почему я не могу дарить ее тебе в поле на постели из соломы? Это все в нашей власти и только мы решаем, чем нам заниматься вдвоем, любовь моя.
– Перед твоим предложением невозможно устоять! – сказала я. – Мы сможем поесть корней мандрагоры и напитаться их любовной силой. Мы снова распахнем друг другу двери наших сердец. Мы будем наслаждаться не только изысканными знакомыми плодами, но ты отведаешь еще и новых, которые я припасла для тебя, мой возлюбленный! Только пообещай мне одно.
–  Все, что пожелаешь, моя любовь.
– Только пообещай мне, что не забудешь про бедных, – сказала я, шутя, и с улыбкой коснулась пальцем его носа.

Темы для размышления

Царь с женой отправился из города в любовное путешествие в поля и села. Там они снова запланировали себе свидание с любовью.
Считалось, что корни мандрагоры обладают любовной силой, и их часто использовали для повышения фертильности. Мандрагора на иврите означает ‘любовное растение’.
На этом этапе в Песне жена и возлюбленная царя стала его сотрудницей.
Иисус сказал своим ученикам, что «жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою» (Луки 10:2). Суламита теперь становится одним из таких делателей. Она из тех, которых мало. Она – отделенная для служения.
Подобно Моисею, который заплатил свою цену, проведя сорок лет в пустыне, готовясь вести Божий народ в Землю Обетованную; подобно Давиду, который был помазан в юном возрасте, но ждал годами, уклоняясь от копий и прячась в пещерах, готовясь к тому, чтобы стать царем, – Суламита была теперь полностью подготовлена к тому, чтобы отправиться с царем в поля, села и виноградники и познавать его любовь там. Для христианина эта часть Песни означает быть отделенным для служения и быть посланным в поля для жатвы.
Существуют различные уровни, с которых можно оценивать готовность Суламиты к служению. Первый – рассматривать ее как ту, которая является образцом способности нести служение для всех христиан на любой стадии духовной зрелости. Такой человек должен быть готов пройти сначала период подготовки.
Прежде чем апостол Павел был послан нести евангелие по всей Римской империи, он имел свои собственные «тайные дела» с Богом. Павел был призван по дороге в Дамаск, но перед тем как Святой Дух послал его, прошло немало лет, от двенадцати до четырнадцати. (Само направление его на служение произошло на молитвенном собрании в Антиохии, изменившем историю, когда они с Варнавой получили свое назначение, что описано в Деяниях 13:2: «Когда они служили Господу и постились, Дух Святый сказал: отделите Мне Варнаву и Савла на дело, к которому Я призвал их».) Он провел какое-то время после своего обращения в Аравийской пустыне и в Тарсе, но нам мало известно о том, чем он там занимался. Это все произошло до того, как Варнава попросил его служить вместе с ним в церкви в Антиохии. Там Бог явил свою славу, когда Павел выступал и учил, ходя по домам, – но все это было не более чем подготовкой для более великой работы, а именно проповеди евангелия всему языческому миру.
Если Бог назначит вас на служение, не удивляйтесь, что он пошлет вас туда, куда бы вы сами ни за что не отправились. Павел получил образование фарисея. Он был из колена Вениаминова, иудей из иудеев, насквозь пропитанный всеми знаниями и тонкостями еврейской культуры. Он получал свои знания от лучших богословов во всем Израиле – и все же Бог послал его к язычникам!
Представьте Павла, пытающегося впечатлить неграмотного скифа-раба своим родословием или знанием иудейских законов и диетических традиций. Представьте, что он цитирует Тору и приводит пример из жизни Моисея, а его аудитория в ответ: «Какой такой Моисей?» Порядочные евреи не должны были даже общаться с язычниками. И все же, это стало миссионерским полем, в которое Бог послал Павла.
Вы нашли свое «миссионерское поле», ту сферу, куда Бог направил вас служить? Нашли свое село, свой виноградник?
Для вас это может быть работа в хосписе, с людьми с ограниченными возможностями, или с бездомными. Возможно, Бог поместил вас среди политиков – или бедняков. Может быть, по иронии судьбы, по какому-то случаю – возможно, даже трагическому стечению обстоятельств – вы соприкоснулись с кругом людей, с которыми никогда не стали бы общаться по своей воле, но среди которых вы обрели трибуну.
Одним из способов определить, где может быть поле для вашего служения, будь то одна заблудшая душа, один единственный святой или множество, – это посмотреть на то, куда вас ведет рука жизни.
Там, куда ведет Бог, есть смысл жизни и мир.

Помышления духовные — жизнь и мир (Римлянам 8:6).

Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии (Римлянам 8:14).

В Песне царь говорит своему усердному компаньону: «Посмотрим, распустилась ли виноградная лоза, раскрылись ли почки, расцвели ли гранатовые яблоки».
Раскрывшиеся почки и цветы являются свидетельством жизни. Даже если дела, которые вы делаете – или люди, которым вы служите – остаются незаметным для толп, если в них вы находите Божье присутствие и смысл жизни, то вкладывайте себя в них! Это и есть то место, где он хочет показать вам свою любовь.
Но есть еще и второй уровень, с которого можно оценить положение Суламиты.
Осмотритесь вокруг и подумайте о тех, кого вы знаете из получивших свое служение. Большинство этих слуг трудятся в своих собственных виноградниках. А нет ли здесь иного уровня служения? Взгляните еще раз. Видите тех, кто перерос свои собственные служения и теперь также помогают в других виноградниках?
Это Божьи генералы. Это те, взгляд которых видит дальше создания своих собственных служений и своих собственных империй. Их заботит Божье Царство. Сферой их деятельности могут быть целые города, регионы или народы. Это те, кто появляется то в одном, то в другом винограднике, потому что они обладают слишком большой духовной силой, чтобы быть привязанными к одной группе или одному народу.
Именно такой стала спутница Соломона по жизни.
Обратите внимание на множественное число в тех словах, которые здесь использованы: «Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле, побудем в селах; поутру пойдем в виноградники».
Эта женщина стала женщиной для мира.
Когда Господь смотрит на вас, видит ли он в ваших глазах озера Есевона? Есть ли в вашем сердце тревога за заблудших людей этого мира? Хотите стать похожей на эту женщину? Господь хочет иметь легионы таких. Но почему их так мало? Чего он ждет? В Луки 10:2 нам сообщается: «Жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою».
Господь ищет добровольцев, готовых присоединиться к нему, чтобы пойти туда, куда идет он и делать то, что он желает. Он ждет, чтобы послать тех, кто хочет следовать за ним и пройти процесс духовной подготовки. Есть ли то, что препятствует вам стать одним из тех немногих?

Мысли/Молитвы

Господь, поведи меня в села, в которые ты хочешь меня повести. Но вначале подготовь меня, чтобы я смог работать с тобой на жатве. Где бы это ни было, хочу, чтобы ты показал мне там свою любовь. Научи меня следовать за ощущением жизни и мира внутри меня. Поля готовы, а делателей мало. Сделай из меня такую, как Суламита. Сделай меня одним из своих соработников.

;



День двадцать четвертый
ВНУТРЕННИЙ УЧИТЕЛЬ

«О, если бы ты был мне брат,
сосавший груди матери моей!
 тогда я, встретив тебя на улице,
целовала бы тебя, и меня не осуждали бы.
Повела бы я тебя, привела бы тебя в дом матери моей.
Ты учил бы меня, а я поила бы тебя ароматным вином,
соком гранатовых яблоков моих.
Левая рука его у меня под головою,
 а правая обнимает меня.

Заклинаю вас, дщери Иерусалимские, —
не будите и не тревожьте возлюбленной,
доколе ей угодно.»

(Песня Песней 8:1–4)

Однажды поздним утром, после того как мы вернулись из незабываемого путешествия по селам, царь вызвал меня в свой тронный зал. Я вошла и стала перед ним у подножия шести ступеней, ведущих к трону, и украшенных с каждой стороны двенадцатью величественными золотыми львами, подобных которым не было нигде, ни в одном царстве мира. И сам трон не был похож ни на один другой. Он был вырезан из слоновой кости, покрыт золотом и усыпан самыми яркими рубинами, сапфирами, изумрудами, и прочими драгоценными камнями, сияющими своей красотой.
Царь обратился ко мне и сообщил, что собирается вечером объехать Иерусалим. Его сообщение не удивило меня, поскольку он часто объезжал город. Но причиной его вызова стало намерение взять меня с собой. Я согласилась и вернулась в свои покои, чтобы собраться.
Во второй половине дня мы выехали из дворца в сопровождении вооруженной стражи и направились через верхний город, мимо богатых домов и просторных садов в сторону нижнего города с узкими улочками, рыночными площадями, лавками и базарами. Хаос бросался в глаза. Здесь покой, царивший за дворцовыми стенами, сменился гомоном людей и животных, а аромат благовоний, цветов и пряностей – смесью запахов, исходивших от котлов с едой, и вонью мусора, сваленного вдоль улиц.
Прогуливаясь по улицам, мы прошли мимо незаселенного дома между двумя лавками. Там играло около десятка детей. Мы остановились посмотреть.
В их сторону, держась за руки, приближалась пара близнецов, мальчик и девочка. Девочка заметила своих подруг, быстро поцеловала мальчика, и побежала к ним.
Заметив это, я повернулась к царю и спросила:
– Почему у нашего народа проявление детьми своих чувств на людях не вызывает никаких проблем? Мы даже восхищаемся их невинностью – они держатся за руки или целуют друг друга, совершенно не задумываясь, что могут подумать другие. В каком возрасте мы становимся слишком старыми для этого? Когда наступает время взрослеть и начинать скрывать свои настоящие чувства к тем, кого любим, а не демонстрировать их открыто?
Царь моргнул.
– Ну, любовь моя, – медленно отвечал он, – не могу назвать какой-то определенный возраст, но в какой-то момент, действительно, становится неприличным выставлять любовь к другому человеку напоказ.
– Ты считаешь, так должно быть? – задала я вопрос. – А мы с тобой? Как бы ты отнесся к тому, если бы мне пришлось поцеловать тебя при всех?
Он выглядел несколько обескураженным, когда развел руками и сказал:
– Возлюбленная, я в любое время рад твоим поцелуям. Но это противоречило бы всем нашим привычкам и традициям. Такого просто не принято делать – особенно если женщина является инициатором поцелуя.
Дети по-прежнему смеялись и играли, и я проводила их глазами, сказав:
– О, если бы ты был мне братом, как в этой милой паре детей на улице. Если бы я встретила тебя на улице, то целовала бы тебя, и никто не осудил бы меня.
Царь рассмеялся. Его красивая улыбка заставила меня улыбнуться в ответ.
– Это было бы впервые, – сказал он, продолжая смеяться, – особенно для царя получить поцелуй на публике!
– Мать учила меня тому, что прилично и что нет, – сказала я. – Но теперь ты мой учитель, О царь! И твои наставления для меня выше тех, что давала мне мать. Вообще, я бы с удовольствием, если представится возможность, привела бы тебя в ее дом и угостила бы тебя ароматным вином из сока моих гранатов. И там я бы не скрывала своей ласки и не сдерживала своей любви к тебе, если бы ты того захотел. Для меня самым важным является то, что подумаешь ты, мой возлюбленный.
Царь взял меня за руку и мы повернули назад, чтобы пойти назад к центру города. Я подняла голову и посмотрела Соломону прямо в глаза. Он, казалось, безмолвно говорил мне: «Вот такой любви от тебя я желаю – чтобы ты верила мне всем сердцем и не сдерживала желания, не заботясь о том, что подумают другие. Вот такой любви я хочу от тебя более всего».
Мы возвратились во дворец. Царь проводил меня по длинному коридору в мои покои. Я ухватила его за рукав, прежде чем он был готов уйти. Мое желание к нему росло весь день.
– Зайдем в мои покои, возлюбленный, – сказала я. – Полежи со мной. Я тоскую без твоей левой руки под моей головой и правой поверх меня. Обними меня еще раз.
Охотно выполняя мою просьбу, Соломон вошел в мою спальню и прикрыл дверь.
Я налила воды из кувшина в большую чашу. Потом мы оба стали раздеваться. По очереди мы окунали руки в воду и плескали ее на тела, чтобы освежиться. Затем я открыла флакон нежно пахнущих духов и пальцами нанесла их себе за уши и на шею. После этого мы нырнули под покрывала и занялись любовью.
Когда ему пришло время уходить, я проводила его до двери.
– Мне нравится смотреть на твои длинные черные волосы, когда они так лежат у тебя, – Соломон стоял, прислонившись к стене у входа, и перебирал пальцами пряди моих волос. – Слегка небрежные, чувственно спадающие на твои плечи. В твоих глазах звездный блеск. Может, это говорит о том, что время нашего любовного свидания доставило тебе удовольствие?
Я усмехнулась на его поддразнивание. Царь задержался у моих дверей, пока мы обменивались прощаниями.
Вдруг, с одной стороны коридора раздались женские голоса и стук сандалий по каменному полу. Это были дщери Иерусалимские. Увидев нас с царем, стоящих вдвоем в такое время, они резко замерли от удивления.
При виде их я тут же повернулась к царю. Поднявшись на пальцах, я обвила его шею своими руками, и оставила долгий, глубокий, страстный поцелуй на его губах. Затем, повернувшись, я удалилась в свои покои и закрыла дверь.
Мое сердце билось от возбуждения, когда я закрылась у себя спальне. Можно было только догадываться, как это внезапное проявление любви перед публикой лишило царя спокойствия. Позже он признался мне, что это вызвало в нем необъяснимую радость.
Я слушала, стоя за дверью, как он уверенно пошел по коридору прямо в сторону прогуливавшихся женщин. Когда он остановился перед ними, я услышала, как он заговорил с ними громким командным голосом:
– Что вы смотрите так изумленно? Разве это невидаль, что царь и его жена проявляют свои нежные чувства? Не тревожьте мою любимую. Хочу, чтобы вы поклялись мне, дщери Иерусалимские, что не станете будить и или тревожить возлюбленную, доколе ей угодно.

Темы для размышления

В начале своих поисков близости с царем, дева просит его о поцелуях: «Да лобзает он меня лобзанием уст своих». Теперь она становится инициатором поцелуя. Раньше она проявляла свою любовь к нему наедине с ним, теперь для нее нет запретов на ее проявление даже на людях.
«Повела бы я тебя, привела бы тебя в дом матери моей», – говорит она в стихе 2. «Дом матери моей» олицетворяет церковь. Сегодняшняя Суламита выразила бы эту мысль такими словами: «Господь, ты был ко мне так щедр. Мое искренне желание – принести то, что я узнала о тебе, назад в церковь, чтобы и они познали тебя так, как познала я».
Раньше ее наставником была еще и церковь. Теперь это один царь. Он ее учитель. Ему принадлежит вся власть над ней.
Для многих это звучит странно или даже пугающе, что Христос один может быть властью над вами. Разве Писание не говорит нам: «Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет» (Евреям 13:17)?
Важность церкви не должна принижаться, поскольку церковь является телом Господа; как нельзя пренебрегать и тем, чему можно научиться от других в теле Христовом. Но в жизни каждого верующего должно наступить время, когда Христос становится настолько реальным для вас, что Он один становится вашим наставником.

Впрочем, помазание, которое вы получили от Него, в вас пребывает, и вы не имеете нужды, чтобы кто учил вас; но как самое сие помазание учит вас всему, и оно истинно и неложно, то, чему оно научило вас, в том пребывайте (1 Иоанна 2:27).

Нигде в Писании не говорится, чтобы мы бездумно повиновались нашим лидерам. Слово «повинуйтесь» в тексте главы 13 Послания к Евреям буквально означает «позвольте, чтобы вас убеждали». Слово «покоряться» не является приказом, а скорее означает «уступайте». Вот что на самом деле означает сказанное: «Позвольте вашим наставникам и руководителям убеждать вас (по причине их примера, их благочестивого поведения и характера слуги, их знания Божьих путей и его истины) и будьте готовы уступать им».
Оба слова – «повинуйтесь» и «будьте покорны» – указывают на наличие выбора. Нет в Библии увещеваний повиноваться другому христианину из страха или по долгу, как должен солдат подчиняться командам вышестоящего.
Нигде Писание не учит, что один верующий «имеет власть» над другим верующим. Это место занято исключительно Христом. В Божьем царстве царем является Бог.
И, чтобы мы не сомневались, Святой Дух говорит нам в Первом послании Иоанна 4:1: «Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире». Мы всегда должны вопрошать Бога относительно того, чему нас учат, чтобы удостовериться, что это от него.
В Ветхом Завете израильский народ сказал Самуилу, что они хотят, чтобы ими правил царь, как у других народов. Это была неразумная просьба. Когда Самуил спросил об этом Бога, полученный им ответ был таков: «Послушай голоса народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними» (1 Царств 8:7).
Поскольку мы – дети Божьи, мы находимся в Божьем царстве и имеем прямой доступ к нашему царю. Нет никаких посредников. Доступ к власти – не через несколько отдаленных людей; доступ к власти внутри нас. Это довольно-таки необычно в сравнении с устройством земных царств. Тем не менее, именно там, в глубине нашего духа восседает на троне и учит нас Бог, Отец духов.

Притом, если мы, будучи наказываемы плотскими родителями нашими, боялись их, то не гораздо ли более должны покориться Отцу духов, чтобы жить? Те наказывали нас по своему произволу для немногих дней; а Сей — для пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его. Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным через него доставляет мирный плод праведности (Евреям 12:9–11, выделено автором).

Вот такой завет Бог заключил с нами. Вот его заветная клятва:

Вложу законы Мои в мысли [ваши], и напишу их на сердцах [ваших]; и буду [вашим] Богом, а [вы будете] Моим народом. И не будет учить каждый ближнего своего и каждый брата своего, говоря: познай Господа; потому что все (включая вас!), от малого до большого, будут знать Меня (Евреям 8:10,11).

Наступят времена, трудные и запутанные, когда нам понадобится общение с другими, чтобы найти волю Божью и понять, что он нам говорит. В конечном счете, мы – часть его тела, и один из способов Бога говорить с нами – это через других членов тела. В эти трудные времена мы должны научиться опираться на лилии (см. заключение Части 1). Но в своей повседневной жизни с Господом мы должны научиться доверять нашему внутреннему учителю.
И наконец, в этом отрывке нашему взору открывается тайна всех тайн.
Во-первых, мы видим Соломона, царя, о котором сказано: «И сделал царь большой престол из слоновой кости (большой белый трон, на котором восседает Бог) и обложил его чистым золотом; к престолу было шесть ступеней; верх сзади у престола был круглый, и были с обеих сторон у места сиденья локотники, и два льва стояли у локотников; и еще двенадцать львов стояли там на шести ступенях по обе стороны. Подобного сему не бывало ни в одном царстве» (3 Царств 10:18-20).
Престол, на котором восседал Соломон, был величественным, но все же зловещим. От двенадцати львов, расположенных в ряд по обеим сторонам ступеней, замирало дыхание. Не многие смели приблизиться к царю, но те, кто все же отваживался, падали ниц перед ним в абсолютном страхе.
В отличие от царя с его престолом, мы видим деву, которая стала его Суламитой. Она стала костью от кости его, плотью от плоти его, духом от духа его. Вот та, которая может входить в царское присутствие – да, даже в сам тронный зал – без колебания и страха.
Здесь парадокс. Тот, кто своей яркостью и святостью, чистотой и невинностью превыше всяких слов; тот, кто управляет всеми пространствами во все времена, кто правит всеми народами прошлого, настоящего и будущего, ко всему еще и любит женщину! Эта женщина есть его Церковь. Но еще эта женщина – вы! Его любовь страстная, но все же простая. Это прекрасная любовь, и это совершенная любовь. И, наконец, эта любовь та, к которой можно приблизиться.
Вот такая картина подмечена здесь в отношениях между Суламитой и ее царем. Какой у нас невероятный Бог!

Мысли и молитвы

Задумайтесь на мгновение над этим: насколько комфортно вы ощущали бы себя, выражая свою любовь к Господу публично? Заставляют ли вас окружающие сдерживать себя? Почему? Может, вам стоит рассказать ему в молитве об этих страхах?
Самое важное – это осознать, что Бог, во Христе, через Святой Дух, обитает внутри вас. И он есть любовь. Он – Отец духов, живущий в вашем духе, обучающий вас, наказывающий вас и, да, – любящий вас, в надежде на то, что вы разделите с ним его святость и праведность.
Успокойте свою душу и послушайте его тихий голос. Учитесь следовать за этим чувством жизни и мира, и принимайте уроки от этого внутреннего наставника. Помазание, которое внутри вас, надежное и полезное для жизни. Научитесь доверять ему. Он ваш царь и он ваш Бог.

Господь Иисус, благодарю тебя за то, что ты живешь внутри меня. Благодарю тебя за то, что могу приближаться к тебе без колебаний и страха. Спасибо тебе за желание быть моим учителем. Научи меня поступать по-твоему, слышать твой голос и опираться на твое помазание внутри. Будь моим наставником, моим учителем и моим возлюбленным!




;
День двадцать пятый
НЕ ТРЕВОЖИТЬСЯ

«Заклинаю вас, дщери Иерусалимские,
 не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно.»

(Песня Песней 8:4)

Наступил еще один необычный и прекрасный день для посещения сада. Я оделся в одежду, в которой было удобно работать. Царица была в повседневном просторном длинном платье цвета верблюжьей шерсти. Она сидела, облокотившись на спинку, на одной из скамеек, украшавших вид сада, наслаждаясь миром и спокойствием. Она закрыла глаза и повернула лицо к солнцу, упиваясь теплом его лучей.
Я был в нескольких метрах от нее, работал на земле, стоя на руках и коленях в ароматном цветнике. Один за другим я выдергивал мелкие головки сорняков, пробившихся сквозь землю и пытавшихся занять пространство, предназначенное для моих любимых растений.
Неожиданно тишину прервал взрыв смеха из-за моей спины. Я обернулся к царице, и наблюдал, пока ее смех постепенно не стих.
– Ты должна поделиться со мной причиной твоего веселья, – потребовал я, демонстрируя собственную улыбку.
– Я просто вспомнила недавний случай, – сказала она, – который показался мне забавным.
– И что это было? – спросил я.
– Помнишь тот день около моей спальни в коридоре, когда ты столкнулся с десятком дщерей Иерусалимских и заставил их поклясться, что они не будут меня будить?
– Да, – ответил я.
– Ну, так вот, я слушала за дверью. Ты, должно быть, был несколько смущен, но я готова была аплодировать тебе за то, что ты пришел на мою защиту, хоть это и было немного смешно. Ты был моим настоящим защитником!
Я прилег на земле, опершись на локти. Затем внимательно посмотрел на нее.
– Да, помню. Но это было не единожды, когда я давал им такое наставление, – я задумался. – Самый первый раз это было в конце вечера, когда ты посетила со мной дом пира в зимнем дворце. Я прочел по твоим глазам, что ты была охвачена любовью. Я был полон решимости защитить эту священную силу, предъявившую свои права на твое существо и пульсирующую в твоих эмоциях. Я хотел, чтобы ты наслаждалась этим опьяняющим чувством, как выдержанным вином на нёбе, до того момента, пока твои веки, наконец, не закроет ночной сон – и даже до утра, когда ты снова проснешься в тех же самых мыслях. Поэтому я предупредил дщерей Иерусалимских не будить тебя, пока ты не встанешь сама. У них чаще всего добрые намерения, но они могут быть назойливы.
– Ты мудр, мой царь. Ты позволил любви в моем сердце гореть медленно в ту ночь и все следующее утро, и это привело к тому, что с тех пор она, не переставая, продолжает гореть во мне.
– И это еще не все, – сказал я. – Я помню еще один раз, когда они получили то же самое указание из моих уст. Это было в ту ночь, когда ты искала меня по улицам Иерусалима. Когда нашла, то крепко прижалась ко мне.
При упоминании этого она словно пришла в себя.
– Да, в тот раз мои мысли тоже были отчаянно заняты любовью. Я поняла, что все блага, которыми ты наградил меня, не сравнятся с простым, но высоким удовольствием просто быть с тобой. Я уже хотела не даров, но дающего. Мое сердце нуждалось только в том, чтобы покоиться в твоей любви, восхищаться ею и размышлять о ней.
– Именно в такие моменты любовь нуждается в защите больше всего, – отвечал я. – Потому что нужно время и питание для того, чтобы любовь укоренилась в твоем сердце, и чтобы ничто не отвлекало ее, тогда она вырастет и расцветет.
Перевернувшись, я снова принялся за прополку. Заметив сорняк, я взял его и аккуратно потянул за маленький, кажущийся невинным, стебель и вырвал его из земли. Подняв его, чтобы было видно нам обоим, я осмотрел его и бросил в тростниковую корзину подле себя к другим сорнякам.
– Нельзя позволять этим зловещим захватчикам отнимать питание из плодородной почвы. Они мешают корням и душат рост моих драгоценных растений, которые я посадил для собственного удовольствия, – сказал я. – Таким же образом, мне нужно приглядывать за дщерями Иерусалимскими, чтобы они не повредили того, что растет на драгоценной почве твоего сердца.
– Мне кажется, что я слышу гнев в твоем голосе? – шутливо спросила царица.
– Немного, – сказал я.
– Ты сравниваешь дщерей Иерусалимских с сорняками, мой господин?
– Я знаю, что они стараются, поклоняясь мне, и что им нравится служить во дворце. Но иногда они ставят свою любовь к служению и следование правилам выше моих интересов. Когда я замечаю, что их действия становятся препятствием на пути любви, тогда я вмешиваюсь.
Я замолк на мгновение, оторвавшись от своего сада с сорняками и благоухающими цветами, и посмотрел на жену:
– В такие времена они действительно становятся похожи на сорную траву и должны быть сорваны. Потому что – я не говорил тебе этого раньше – ты мой прекрасный сад с драгоценными растениями, которые производят ароматы и благовония.
Царица молча сидела на скамье; ее руки были сомкнуты на коленях, она смотрела мне в лицо. Наконец, она нарушила молчание:
– Я обожаю тебя, мой царь. Ничто не приносит мне большей радости, чем просто быть с тобой.
– И мне ничто не приносит большей радости, – сказал я, – чем видеть, как ты впитываешь питание из богатой почвы моей любви, пьешь из потока моих запасов и купаешься в тепле моей защиты. Видеть, как ты принимаешь то, что у меня есть для тебя, воистину величайшая радость. Служение, которое оказывают мне другие, никогда не было таким, которое я требую от тебя. Величайший дар, который когда-либо сможешь мне дать – это добровольное предложение твоей любви.

Темы для размышления

Три раза в Песне Песней царь требует, чтобы дщери Иерусалимские не тревожили и не будили его возлюбленной, доколе ей угодно. На третий раз он уже требует, чтобы они поклялись, что не потревожат и не разбудят ее.
Каждый раз, когда это происходит, она находится в таком состоянии, когда с любовью и нежностью думает о своем возлюбленном и о близости с ним:

• «Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня.» (Песня Песней 2:6)

• «Нашла того, которого любит душа моя, ухватилась за него, и не отпустила его, доколе не привела его в дом матери моей и во внутренние комнаты родительницы моей.» (Песня Песней 3:4)

• «Повела бы я тебя, привела бы тебя в дом матери моей. Ты учил бы меня, а я поила бы тебя ароматным вином, соком гранатовых яблоков моих. Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня.» (Песня Песней 8:2,3)

На каждой стадии любви девы –  начальной, возрастающей и зрелой – царь настоятельно предупреждает дщерей Иерусалимских, чтобы они не вмешивались, не прерывали и не тревожили покоя девы и не удерживали ее от выражения желания близости с ним.
Что это за дщери?
Это были другие девицы, которые знали о царе, но только издали, которые не побежали за ним и не продвинулись в духовной зрелости, как она.
Эти дщери представляют собой других верующих во Христа, которые, по причине поверхностного знания о нем, часто пытались мешать тем, кто истинно любит его и считает его своим единственным достоянием.
Чаще всего такие последователи Христа продолжают жить по Закону или своду христианских правил, которые они взвалили на себя и хотят взвалить на других. Они жестки в суждениях; они законники; они хотели бы остановить ищущих, чтобы сделать их похожими на себя. Это Марфы, фарисеи, а иногда даже его ученики.

В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у нее была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне.

Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее (Луки 10:38–42, выделено автором).

Марфа заботилась и суетилась и хотела отвлечь Марию от того одного, что только нужно. Если бы Марфе удалось, Мария тоже бы беспокоилась и суетилась!
Марфа пыталась услужить Господу. Марфа пыталась приготовить угощение. Мария питалась его словом. Марфа была на кухне; Мария сидела у его ног. Марфа беспокоилась и суетилась; Мария была в мире и спокойствии. Марфа разговаривала; Мария слушала. Марфа хотела, чтобы ей помогали; Марии помогал Господь. Марфа старалась дать; Мария училась принимать.
Иногда нужно остановиться и спросить себя, мы ли служим Господу или Иисус служит нам? Мы работаем для Господа или позволяем Господу работать в нас и через нас? Если взять все эти сравнения Марфы и Марии, на которую из них похожи мы? Что нужно изменить?
Наше следование за Христом может подвергнуться нападкам с разных позиций. Они могут исходить от друга, родственника, родителей. Они могут иметь форму довольно невинных комментариев вроде: «Почему ты проводишь так много времени с Богом?»; «Тебе нужно заняться этим или тем»; «Почему ты не делаешь больше?»; «У тебя много такого, что ты можешь дать другим; почему бы тебе не начать какое-нибудь служение?»; «Почему ты так мало занимаешься церковью, служением даяния, изучением Библии, миссионерством?»; «Ты обязательно должен быть под чьим-то духовным покровительством». Ты должен, ты должен, ты должен…
Вопрос заключается в том, прислушиваемся ли мы к этим голосам или фокусируемся на том «одном», что, по словам нашего Господа, является самым важным?
Где мы уступили требованиям тех, кто хочет отвлечь нас и увести от пребывания в покое возле ног Господа к некоей пустой, ненужной для вечности «религиозной» службе? Возможно, пора установить какие-то границы.
Еще одну попытку оторвать человека, посвятившего себя Христу, от поклонения мы видим в доме Симона фарисея:

И вот, женщина того города, которая была грешница, узнав, что Он возлежит в доме фарисея, принесла алавастровый сосуд с миром и, став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром. Видя это, фарисей, пригласивший Его, сказал сам в себе: если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница (Луки 7:37-39).

Далее говорится: «И Иисус ответил ему…»
Симон только подумал об этом про себя. Слова не выходили из его уст. Но Иисус узнал, что он думает и ответил ему, преподав урок тому, кто хотел лишить его такой безудержной преданности.

И, обратившись к женщине, сказал Симону: видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал, а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отерла; ты целования Мне не дал, а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги; ты головы Мне маслом не помазал, а она миром помазала Мне ноги. А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит (Луки 7:44-47).

«Заклинаю вас, не тревожьте и не будите возлюбленной, доколе ей угодно.»

В Вифании мы видим, что даже сами ученики пытались прервать проявление любви в доме Симона прокаженного:

Когда же Иисус был в Вифании, в доме Симона прокаженного, приступила к Нему женщина с алавастровым сосудом мира драгоценного и возливала Ему возлежащему на голову. Увидев это, ученики Его вознегодовали и говорили: к чему такая трата? Ибо можно было бы продать это миро за большую цену и дать нищим. Но Иисус, уразумев сие, сказал им: что смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня: ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете; возлив миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению; истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ее и о том, что она сделала (Матфея 26:6–13).

Вы бы хотели, чтобы Бог сохранил память о вас? Вы бы хотели, чтобы о сделанном вами говорили там, где проповедуется евангелие? Хотите, подобно Марии, стать частью той элиты и войти в Божий Зал Славы? Если да, то, на каком основании?
На основании того, сколько вы пожертвовали на помощь бедным, или того, какую часть жизни вы посвятили ему? На основании ваших заявлений о том, что вы являетесь его последователем – и при этом никогда не верили ему на слово, особенно в те времена, когда внешне это выглядело бессмысленным? Или когда вы, как Мария, прислушивались к каждому его слову и хранили его как сокровище?
Иисус только что закончил рассказывать ученикам, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие (Матфея 26:2). Все ученики в тот день находились у Симона прокаженного и слышали, что сказал Иисус, но только Мария поверила и отреагировала на эти слова. Зная, что, возможно, в последний раз видит того, которого ценила превыше всех, она отдала все, что имела, чтобы подготовить его к погребению, взяв флакон с драгоценной миррой, излила ее ему на голову. Остальные пришли в негодование, посчитав это расточительством. Совершенно очевидно, что Божье мнение разительно отличается от их выводов.

Если я говорю языками человеческими и ангельскими, …если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание,… и если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1 Коринфянам 13:1-3).

В Евангелии от Луки Иисус говорит Марфе, что «одно только нужно». Что такое это одно?
В Псалме 26:4 другой великий царь, о котором сказано, что он был по сердцу самому Богу, сказал Царю царей: «Одного просил я у Господа, того только ищу, чтобы пребывать мне в доме Господнем во все дни жизни моей, созерцать красоту Господню и посещать храм Его».
То единственное, что нужно, это сидеть у ног Иисуса и занять свое место принимающего. Созерцать красоту Господню. Проводить время в его присутствии, восхищаясь им, обожая его, любя его, принимая все то, чем он является и что он имеет дать. Позволить ему занять то место в вашей жизни, которое он всегда хотел иметь, позволить ему быть источником и даятелем всего.
Это самое «одно» и значит быть его Суламитой.


;



Нет, прочтите мне несколько стихов из Песни Песней, все остальное не принесет мне пользы.»

Слова Св. Иоанна Крестного, 16 век н.э.,
отказавшегося от последних обрядов своих братьев на смертном одре.
Когда они закончили читать, он воскликнул:
«Какие драгоценные жемчужины!»





;
День двадцать шестой
ОПИРАТЬСЯ НА ВОЗЛЮБЛЕННОГО

«Кто это восходит от пустыни,
опираясь на своего возлюбленного?»

(Песня Песней 8:5)

У меня была мысль совершить еще одно путешествие с царицей. Дела в царстве шли довольно гладко, поэтому я решил, что наступило время ехать. После ужина, когда мы сидели с ней вдвоем, мне показалось уместным поделиться своими планами.
– Мы уже познали любовь на вершинах, возлюбленная, – сказал я своей царице, – Но с другой стороны горных вершин лежат долины.
– О чем ты, любовь моя? Что ты пытаешься мне этим сказать? – спросила она.
– Я долго размышлял. Наступило время еще раз тебе отправиться в пустыню, – сказал я.
– Правда? – отвечала она, голос был кротким, но без восторга.
– Да. Только в этот раз я отправлюсь с тобой.
– С какой целью? – спросила она.
– Чтобы ответить тебе, мне придется рассказать одну историю, – сказал я.
Она улыбнулась:
– Тогда расскажи мне ее, мой царь.
– Примерно пять веков назад, в пустыне появился человек-легенда по имени Моисей. Бежав из Египта, он остался без всего, и провел сорок лет, пася овец на земле, не принадлежащей никому. Лишившись всякой веры в свои силы, он вышел из пустыни, опираясь на Бога, и приготовился вывести три миллиона основателей нашего рода из рабства в Землю Обетованную. Следствием опыта, приобретенного Моисеем в пустыне, стало то, что он обрел репутацию самого кроткого человека на лице земли. Смирение и полная зависимость от Бога идут рука об руку. Кроткие люди знают, кто такой Бог и кто – они; кому подвластно все, а кто не может ничего. Я возьму тебя с собой и мы пройдем путем Моисея.
– Я пойду с тобой, Соломон, – сказала она. – Но расскажи мне еще про то, чему Моисей, муж Божий, научился в пустыне.
– Он научился опираться, – был мой ответ.
– Странный ответ, – заметила она. – Ты помнишь то время, когда я подумала, что потеряла твою любовь, и искала тебя по улицам? Когда я нашла тебя, я прижалась к тебе так, словно хотела никогда не отпускать тебя. Ты считаешь, Моисей «прижался» или «оперся»?
– Прижаться – хорошо, моя дорогая, но опереться – намного лучше, – отвечал я с улыбкой. – Понимаешь, когда Моисей вышел из пустыни, он опирался на свой посох, который стал Божьим жезлом. Через этот жезл проявлялось Божье присутствие, и он демонстрировал свою власть и силу. Опираться в полном доверии – всегда лучше, чем прижиматься в отчаянии. Моисей знал, что такое позволять Богу быть Богом.
Я устроился полулежа и продолжил свой рассказ:
– Бог избрал этого человека, чтобы вывести свой народ на свободу. Но сатана, враг, бросил вызов. Он хотел, чтобы наш народ оставался в рабстве в царстве фараона. В результате разразилось эпическое сражение. Местом битвы стало сердце Моисея. Принц тьмы из невидимого царства предложил Моисею сокровища мира. Но живой Бог предложил Моисею себя.
– Я заинтригована, – произнесла царица с нескрываемым любопытством. – Расскажи еще. И что ты имеешь в виду, говоря «мир»?
Говоря, я очертил рукой круг, включавший в себя зал и остатки ужина перед нами.
– Этот мир – не просто физическое пространство, которое мы занимаем. У него есть еще и духовная составляющая. Она состоит из похотей плоти, похоти очей, постепенно растущей гордости житейской, что в конечном счете, приводит к тому, что человек полагается только на себя, отвергая Бога.
Я снова приблизился к ней, глядя прямо в глаза:
– Моисей вырос во дворце фараона, и любое желание исполнялось по мановению кончика его пальца – любая женщина, любой напиток, любое утонченное удовольствие. Все принадлежало ему, только пожелай. Но Моисей сказал: «Нет». Вместо этого он сделал выбор связать себя с Божьим народом и разделить с ним его судьбу и страдания. Благодаря тому, что он так поступил, первая схватка за сердце Моисея завершилась победой Бога.
– Я знаю эту историю, – сказала она. – Но я никогда не слышала, чтобы ее рассказывали именно так.
– Затем в описании исхода мы читаем, что фараон заставил евреев построить два города, Пифом и Рамзес, чтобы целиком заполнить их богатствами Египта. Невозможно себе представить, сколько там было золота, серебра, драгоценных камней, слоновой кости и прочих сокровищ. Но похоть очей, погоня за богатством и накопительство могут поработить сердце человека и претендовать на его верность им. Это было вторым испытанием Моисея.
Ее глаза скользнули по залу с его высокими потолками и позолоченными украшениями.
– А мы – неужели мы тоже в опасности? – задала она вопрос.
Я улыбнулся, впечатленный тем, как быстро она все схватывает.
– Ты повидала много богатства, любовь моя, но не столько сами богатства порабощают человека, сколько влечение к ним. Ежедневно они завлекают: «Удели мне часть своего времени, пролей за меня свой пот, отдай мне свою жизнь. Работай усерднее, работай больше и сможешь овладеть какой-нибудь ничтожной частью блеска и роскоши этого мира». Моисей вырос во дворце фараона – он сам мог стать следующим фараоном. Но он оставил все богатства Египта в погоне за еще большим сокровищем: знать живого Бога. Благодаря этому Бог смог заявить свою победу в следующем раунде битвы за сердце Моисея.
Будучи принцем в царском доме Египта, явным наследником престола фараона, Моисей пользовался всеми привилегиями. Он питался превосходными яствами, одевался в роскошные одежды, получил самое лучшее образование, какое только возможно в Египте. Он также спал на ложе из слоновой кости. К нему относились с почтением, которое оказывали только царственным особам. Ему завидовали и граждане, и рабы. Подобное воспитание на самом деле могло бы стать причиной гордости. К тому же, Моисей отказался называться сыном фараоновой дочери. Это нанесло окончательный удар по темным силам в духовной битве за власть над его сердцем. В результате этих побед и сорока лет, проведенных в пустыне, Моисей стал чемпионом по кротости и смирению.
Я снова подался вперед:
– Видишь ли, возлюбленная, Бог взял Моисея из мира. Затем, в горниле пустыни, он преподал ему несколько уроков, которые помогли ему вывести наш народ через пустыню в Землю Обетованную. Там, в пустыне Бог забрал из Моисея последнее, что оставалось в нем от мира. Наконец, когда Бог убедился, что мир больше не имеет над ним никакой власти, он послал его стать избавителем тех, кого мир еще держал в плену.
– Нам тоже понадобится оставить мир, мой царь? – спросила она.
– Человек не может полностью оставить мир по своему собственному решению, исходя из чувства долга или по религиозных соображениям. Единственным приемлемым мотивом для этого является любовь к Богу, а она возникает, когда видишь его.
– Что мне, по твоему мнению, нужно испытать в пустыне, возлюбленный? – спросила она. – Я тоже, как Моисей, хочу избавиться от этих врагов.
– Мы начнем с того, с чего начал Моисей, – сказал я. – Мы откроем для себя жизнь и обычаи кочевников, которые называют пустыню своим домом. Познакомимся с теплом их гостеприимства, умением добывать воду из скал в бесплодных выжженных местах, делать из горькой воды сладкую и заботиться о своих стадах. Мы увидим места в пустыне, где из-за своего неверия пали наши предки. Мы пройдем там, где прошел Моисей и откроем для себя те духовные уроки, которые Бог преподал одному из своих самых великих слуг.
– Я готова отправиться, возлюбленный, если ты будешь со мной, – сказала она мне решительно.
Несколько последующих недель мы провели в подготовке к походу. Мы взяли с собой только несколько маленьких мешков с одеждой и другими вещами, и двинулись в путь на верблюдах в сопровождении двух десятков конных стражников. Я оставил указания по поводу управления царством в мое отсутствие своим надежным помощникам.
Мы проехали около шестидесяти километров на запад в сторону моря. Оттуда царская баржа перевезла нас в Египет. Прошло много веков с тех пор, как евреи были рабами в этой земле, но Египет с тех пор не потерял ни своей красоты, ни привлекательности.
Я отправил Фараону сообщение о своем визите. Нас приняли, как подобает принимать царственных особ, но я, не откладывая, сообщил, что цель нашего визита – личная, а не государственная. Я попросил позволения исполнить мои намерения, а именно, показать своей невесте некоторые места, где Божий народ был некогда в порабощении.
После короткой поездки по Египту мы были готовы отправиться в пустыню. Недалеко от нас были пирамиды и Великий Сфинкс. Я внимательно осмотрелся во всех направлениях, а потом показал рукой на восток.
– Там есть пустыня, – сказал я царице. – Это дикая выжженная земля. В основном, это песок, зной и редкие кустарники, воды там очень мало. Именно с этого места наши праотцы вышли из этой страны и двинулись в сторону востока, а потом на север к той земле, которую им обещал Бог… той самой земле, где мы с тобой живем сегодня.
Я сделал глубокий вдох. Мои следующие слова удивили ее.
– В жизни каждого человека должна быть пустыня, если мы действительно хотим познать Бога. Не в удобствах, а в их недостатке, под давлением жизни открываем мы для себя то, кем он является на самом деле.
Затем в моем голосе появился огонь, тот же огонь, который, я знал, горел в моих глазах:
– Но есть нечто несравненно большее. У Бога есть своя пустыня! Не познав этой пустыни, мы никогда не познаем его. Он существует не для того, чтобы являться по мановению нашей руки и по первому зову, чтобы наделять нас богатствами и дарами. Многие полагают, что Бог – это доброжелательное божество, щедро раздающее жизненные блага. Но наш Бог устроил внутри себя пустыню, в которую помещает любимых детей. История говорит, что муж Божий, Моисей, увидел Бога не во дворцах, а в жаркой раскаленной пустыне, когда вокруг не было ничего, кроме высохших низкорослых деревьев и пожухлых кустарников. Скажи мне, прекрасная, чудесная жена, ты все еще хочешь повторить его путь по пустыне?
Мгновенно распознав двойной смысл в моем вопросе, она отвечала кивком – и собственным выражением с двойным смыслом:
– Да, мой царь. Я готова к тому, чтобы Господин моей жизни повел меня туда, куда пожелает, если это означает, что я приду к большему познанию его.
Итак, мы оставили Египет с его блеском, легендарными сокровищами и обманными обетованиями и направились в пустыню.
Начали мы с того, что посетили знаменитый оазис, где Моисей превратил горькие воды в сладкие. Мы встретили племя жителей пустыни и провели в его кругу несколько вечеров, сидя у костра. Они сделали свой дом нашим домом. Не зная нас, они обращались с нами, словно мы были царь и царица. Мы на себе испытали, как Бог день за днем снабжает нас всем необходимым, и посреди палящего зноя и запустения пили из скрытых вод Того, кто вызвал поток воды из скалы.
Мы отсутствовали несколько месяцев, прежде чем вернулись в Иерусалим в радостном оживлении от пережитых приключений. Эта поездка по пустыне оказала сильное продолжительное воздействие на нас обоих, но особенно на Суламиту. Подобно Моисею, она преобразилась.
Когда мы прибыли в Иерусалим, моя царица сообщила мне о том, что хочет повидать мою мать, Царицу Вирсавию.
– Я бы хотела поделиться с ней всем тем, что узнала в пустыне, – сказала она мне. Поэтому на следующей неделе мы нанесли визит моей матери.
Нас доставили к ее дому в царском паланкине. Мы прибыли без оповещения, желая устроить сюрприз своим визитом. Мать знала, что мы уезжали, и с нетерпением ждала нашего возвращения. Мы сошли, прошли по выложенной камнем дорожке и постучали в ее дверь. Ответил слуга. Узнав нас, он кинулся за Царицей Вирсавией. При виде нас она всплеснула руками, соединив их затем перед собой. Она по-прежнему была красива в свои годы. Ее глаза зажглись.
– Я счастлива видеть вас! – воскликнула она.
Глядя на нас двоих, стоящих в дверях, она почувствовала, что в моей невесте что-то изменилось. Она мгновенно перевела взгляд на нее.
– Твоя манера поведения и характер стали несколько другими, – сказала царица с вопросительным выражением. – Ты выглядишь такой… такой свободной и спокойной. Но не могу сказать, что именно изменилось.
В надежде найти ответ, она спросила:
– Скажи мне, дочь моя, что это? Утоли мое любопытство. Кто это восходит от пустыни, опираясь на своего возлюбленного?

Темы для размышления

Первый раз, когда невеста Соломона выходила из пустыни, она появилась с приятным нежным благоуханием. Второй раз она спокойно и уверенно опиралась на своего возлюбленного.

Надейся на Господа всем сердцем твоим, и не полагайся на разум твой (Притчи 3:5).

Ко времени, когда любимая Соломона второй раз вышла из пустыни, похоть очей, похоть плоти и гордость житейская не имели власти над ней. Они не влекли ее и не создавали угрозы отвратить ее сердце от возлюбленного.
Любовь к миру прямо противоположна любви к Отцу. Где Моисей находил силу преодолевать эти мирские силы? Послание к Евреям 11:27 раскрывает секрет. Оно говорит, что Моисей «как бы (постоянно) видя Невидимого, был тверд». Есть только одна сила во вселенной, способная разоружить мощное притяжение этого мира и лишить его власти. Эта сила обитает в невидимом. Способность видеть его заставляет все, что может предложить мир, казаться жалкими грошами.
Сатана сделал такое же предложение Иисусу в пустыне:

И, возведя Его на высокую гору, диавол показал Ему все царства вселенной во мгновение времени и сказал Ему диавол: «Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то все будет Твое.» Иисус сказал ему в ответ: отойди от Меня, сатана; написано: «Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи» (Луки 4:5–8).

Моисей оставил все, Иаков и Иоанн бросили свои сети – свою работу, свое дело, и свой «мир» – чтобы последовать за Иисусом. Павел оставил все в своей прежней жизни и считал все, чем он мог бы похвастать, мусором в свете познания Христа. Сам Иисус, никогда не просивший от нас того, чего не сделал бы прежде сам, оставил небеса, чтобы прийти на эту падшую планету и жить среди грешников. Это часть нашего призвания: быть готовым оставить все, чтобы приобрести его.

Мысли/Молитвы

Есть ли еще что-либо мирское, занимающее часть вашего сердца? Тогда отдайте это ему. Он ревностный Бог. Он хочет забрать это все, чтобы самому стать вашим всем.
Такая же битва, что шла за сердце Моисея, ведется за сердце каждого верующего. Ангелы наблюдают. Кого вы будете любить? Кому вы будете поклоняться?

Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего (1 Иоанна 2:15-16).

Господь Иисус, я знаю, что мир этот притягателен. Избавь меня от ловушки этой мировой системы, ловушки, расставленной врагом, чтобы лишить меня познания всех богатств, которые есть в тебе. Все, что может предложить этот мир – ничто в сравнении с познанием тебя. Избавь меня, как ты избавил Моисея, позволив ему видеть тебя – того, кто обитает в невидимом.





;
День двадцать седьмой
НЕГАСИМОЕ ПЛАМЯ ЛЮБВИ

«Положи меня, как печать, на сердце твое,
 как перстень, на руку твою:
ибо крепка, как смерть, любовь;
 люта, как преисподняя, ревность;
 стрелы ее — стрелы огненные;
 она пламень весьма сильный.
Большие воды не могут потушить любви,
 и реки не зальют ее.
Если бы кто давал все богатство дома своего за любовь,
то он был бы отвергнут с презреньем.»

(Песня Песней 8:6–7)

Днями без перерыва, вместе с порывистым ветром хлестали зимние дожди по горам Сиона, заставляя Соломона откладывать свой отъезд в Иерихон. Наконец, тучи разошлись, потеплело, и ничто больше не преграждало путь солнечному теплу.
– Завтра я отбываю, – сказал Соломон. Он с нетерпением ждал эту поездку в одно из самых любимых своих мест, чтобы, кроме прочего, еще раз искупаться в бурном потоке в оазисе вблизи Иерихона. – Поедем со мной до вершины Елеонской горы, не будем упускать эту возможность побыть на природе. Можно будет устроить там пикник и за едой наслаждаться красотами Иерусалима и окружающих его гор.
Я горела желанием поехать с ним и охотно согласилась.
На следующий день мы вдвоем оставили дворец и в сопровождении царского эскорта прошли пешком почти два километра в гору. Мы остановились возле гребня горы и расстелили покрывало. За трапезой из простой еды мы впитывали в себя открывавшийся с горы вид, вдыхали свежесть воздуха и наслаждались неторопливой беседой.
Так мы провели час или два, потом царь сказал мне:
– Теперь я должен тебя оставить. Стража проводит тебя назад во дворец.
– В этом нет необходимости, любимый, – сказала я. – День прекрасный, я с удовольствием пройдусь сама. Все будет в порядке. Не волнуйся за меня.
На его лице обозначилась тревога, а я лишь рассмеялась над его беспокойством:
– Я не всегда была царицей, ты же знаешь, – сказала я. – Я вполне могу ходить одна без опаски. Кроме того, поблизости всегда твои слуги.
Мой голос смягчился, но не потерял своей уверенности, когда я отклонила его предложение.
– Все, о чем я прошу тебя: положи меня как печать на сердце твое и как перстень на руку твою, пока ты будешь вдали от меня.
– Не сомневайся, дорогая. Сердце мое не допустит ни одного удара без воспоминания о тебе, а перстень на руке будет свидетельствовать всем, что в моей жизни есть одна единственная любовь, и это ты, – нежно сказал он и поцеловал меня на прощание.
Царский стражник подал ему поводья его коня. Царь оседлал коня и отправился в путь вместе со своим отрядом сильных. Остановившись на вершине горы, он обернулся, помахал мне рукой и скрылся за горой.
Я стала спускаться вниз с горы по извилистой тропинке, ведущей в город. Радость наполняла мое сердце. Лицо украшала улыбка. Мои мысли были о царе. «Я вышла замуж за поэта. Он знает подход к словам». По дороге я даже посмеивалась иногда, вспоминая наиболее забавные истории.
Когда я почти подошла к городу, мои мысли внезапно прервал шум толпы, движущейся в моем направлении. Я присмотрелась, чтобы понять, что это было. Тут же я поняла, что это похоронная процессия. Они шли на кладбище, расположенное за городом на восточном склоне горы. Завывания и плач становились все громче и громче, вскоре плачущие приблизились настолько, что мне пришлось сойти с дороги, чтобы дать им пройти.
Когда они проходили мимо, мои глаза остановились на теле усопшего. Четверо крепких мужчин несли его, завернутое в льняную ткань, на носилках. Мои радостные мысли сменила печаль, когда я представила боль и потерю его семьи и близких, которые никогда больше не увидят ушедшую родную душу.
Остановив одного из отставших от процессии, я спросила:
– Что это был за человек и что унесло его жизнь?
Оказалось, это был юноша из крестьян. Он шел по долине Кедрон, когда внезапно, безо всяких предупреждений, с гор на него обрушились яростные потоки воды, устремившиеся в долину после ливней.
Процессия двигалась к кладбищу. Я повернулась и продолжила свой путь назад ко дворцу. Несколько минут я размышляла над неожиданной встречей со смертью, прервавшей бывший до того прекрасным день. Наконец, я сдалась, ощутив неспособность человеческого разума понять и разрешить одну из глубочайших загадок жизни. Постепенно мир и радость вернулись ко мне, как только мои мысли снова обратились к царю.
Величие любви Соломона казалось мне столь же глубоким, что и загадка смерти. Я давно уже не питала иллюзий, что в моей слабой власти оказать хоть какое-то влияние на мощную силу его любви. Его любовь будет всегда. Она дается даром. Ее нельзя купить. Она постоянная, неизменная, неослабевающая. Она не зависит от моей любви к нему. Как яркий свет, она продолжает манить меня к нему, в ответ вызывая во мне все больше и больше любви.
Вдруг новая мысль пронзила мой разум, так что у меня перехватило дыхание, словно мой взгляд проник в вечность. «Без сомнения, это божественная любовь, сам Бог поселил ее в груди моего возлюбленного. Она как Божье пламя. Эта любовь вечная и никакими средствами ее не погасить. Она никогда не перестанет. Она сильна как смерть. Если смерть завладеет кем-то, то от нее уже не освободиться и человек становится ее узником навеки. Так и с любовью моего возлюбленного ко мне. Я стала его добровольным узником любви и он уже никогда меня не отпустит!»
В этот момент я поймала себя на том, что уже почти бегу к мосту через Кедрон, ведущему в город. Мое сердце сильно билось. Взглянув вниз с моста, я увидела спадающие воды, на днях отнявшие жизнь молодого человека, которого сейчас несут к его могиле. Затем пришло второе мощное откровение:
«Большие воды не могут погасить любви, и реки не зальют ее».
«Да, правда!» – громко воскликнула я. – «Большие воды не могут погасить огонь этой божественной любви. И скрыть ее навечно нельзя – она как камни в долине внизу. Со временем воды сойдут и откроется то, что всегда было там! Любовь всегда прорывается наружу!»
Изнеможденная, добралась я до дворцовых ворот.
Отступив назад, я тотчас же застыла, глядя через ворота на великолепное здание. Его строительство заняло тринадцать лет. Оно было сделано из дорогого камня и лучших ливанских кедров; его создавали руки рабочих, перевозчиков, каменотесов, крепильщиков и надсмотрщиков, насчитывающих сотни тысяч. И тут, подобно удару молота каменотеса по камню, третье откровение врезалось в мое сердце.
«Этот дворец, богатства, все – все подобно пару. Они – ничто в сравнении с любовью. Пусть все это будет отвергнуто с презрением. Есть только одна награда, одна цель, одно единственное, ради чего стоит жить. Пусть моя жизнь станет познанием того, что вечно. Пусть моя жизнь станет познанием его любви!»

Темы для размышления

К этому моменту в Песне мы видим женщину, которая выросла в своем понимании любви. Суламита обрела уверенность. Она спокойна и тверда и находится в священном убежище любви Соломона. У нее нет ни тени страха и сомнения в его любви. Она признает, что его любовь является божественной, зажженной от пламени самого Бога. Если заимствовать определение Божьей любви из Первого послания Иоанна 4:16, – она не только познала, но и уверовала в любовь Соломона к ней.
Еще Суламита обнаружила, что так же как смерть проявляет свою власть и никогда не отпускает своего узника, так и любовь!
Любовь Соломона была не только крепка как смерть, это была еще и полная ревности любовь. Бог дал Соломону богатство и имение и славу такие, подобных которым не бывало у царей до и после него (2 Паралипоменон 1:12). И все же, у него оставалась ревность об одном. У него была ревность к сердцу женщины.
Это тоже является всего лишь образом Божьей ревности о нас. Божественная ревность, как неугасимый огонь, стоит у двери наших сердец и ждет, когда сможет поглотить соперника. Эта сильная, негасимая, полная ревности любовь является центром самого Божеского существа. Она горит как страстное неугасимое пламя.
«Большие воды не могут погасить любви, и реки не зальют ее.» Ни испытания, ни невзгоды не смогут отделить нас от любви Божьей.

Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? как написано: «за Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание.» Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Римлянам 8:35-39).

Песня Песней 8:7 провозглашает: «Если бы кто давал все богатство дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презреньем». Эту любовь нельзя купить, нельзя выменять. Ее нельзя заслужить. Это Божий дар нам, и мы получили его, когда Он сам стал нашим.

Мысли/молитвы

Множество смертных пыталось описать словом, в песне, стихах или молитве Божью любовь. Фредерику Леману удалось отразить лишь отблеск ее негасимого огня в гимне, который он написал в начале двадцатого века под названием «Божья любовь»:

Любовь Господню описать
Не могут всей земли сыны,
Она превыше дальних звезд,
И глубже адской глубины.

Чтоб нас опять к себе принять,
Послал Бог Сына в мир,
Его рукой снять грех людской
И приготовить пир.

Любовь Господня велика,
Верна, чиста, сильна.
Исчезнет мир, пройдут века,
Но не пройдет она.

Когда б в чернила океан,
В пергамент небо превратить,
А в перья – все былинки трав,
И всем живущим поручить
Любовь Господню описать –
Не стало бы чернил,
А свиток, равный небесам,
Всего бы не вместил.

Селах. (Ивр.: задумайтесь об этом; поразмышляйте над этим.)

Господь, удержи меня в объятиях своей любви, сильной как смерть, и от которой не хочется освобождаться! Пусть твоя ревность защищает мое сердце и поглощает всех соперников в любви. Благодарю тебя, Господь, за предстоящие испытания. Используй их для того, чтобы доказать, что нет ничего, способного отлучить меня от твоей любви. Мой выбор – верить в то, что эта та самая любовь, которую ты приготовил для меня. Сделай мой язык пером писателя, готового писать о твоей превосходящей все любви. Помоги мне написать уникальную главу в бездонной повести о твоей любви.






«Я ясно вижу, что именно из-за нашего недостатка практики в Божьей любви мы начинаем думать, что душа не может разговаривать с Богом в таких выражениях.»

Св. Тереза Авильская, 16-й век н.э.
о Песне Песней





День двадцать восьмой
НАША МАЛЕНЬКАЯ СЕСТРА

«Есть у нас сестра, которая еще мала,
и сосцов нет у нее;
 что нам будет делать с сестрою нашею,
когда будут свататься за нее?
Если бы она была стена,
то мы построили бы на ней палаты из серебра;
 если бы она была дверь,
то мы обложили бы ее кедровыми досками.

Я — стена, и сосцы у меня, как башни;
 потому я буду в глазах его, как достигшая полноты.»

(Песня Песней 8:8–10)

Пока царь был все еще в отъезде, я получила неожиданное известие от матери. Письмо ее было коротким. Оно сообщало: «Я должна приехать в Иерусалим. Есть срочное дело, которое я должна обсудить с тобой».
Я тут же заказала сопровождение, чтобы отправить его из Иерусалима в дом матери и в безопасности доставить ее во дворец.
На следующий вечер слуга возвестил о ее приезде. Я бросилась к дверям, чтобы поприветствовать ее и улыбнулась, увидев ее знакомое стареющее лицо. Мы обнялись и расцеловали друг друга.
Но моя мать была не одна. Рядом с ней была худенькая, бедно одетая девочка лет примерно двенадцати.
Обняв девочку за плечи, она сказала:
– Это дочь Авигеи и Эреза, двух моих самых близких друзей. Она из нашего селения.
Я присела на колено рядом с девочкой и взяла ее за руку.
– Как тебя зовут? – спросила я, стараясь разглядеть ее яркие карие глаза.
Девочка опустила глаза вниз. Ответа не последовало.
– Мама, что произошло? – спросила я.
– Отец и мать ребенка попали в пожар, который сжег их дом дотла. Однако девочка смогла спастись. Не представляю, как ей это удалось. Теперь она сирота. У нее нет родных. Нет дома. Ей некуда пойти.
Сердце мое сжалось от жалости к ребенку. Я потянулась к ней, взяла ее лицо в свои руки, как в чашу, и поцеловала в лоб. Она не шевельнулась, но и не отстранилась от меня.
Обратившись к матери, я сказала:
– Спасибо, что ты приехала, мама. Я поговорю с Соломоном о ней, когда он вернется. Девочка… у нее есть какая-нибудь одежда, личные вещи?
– Нет, – ответила мать.
– Скоро у нее будет много всего. Можешь оставить ее со мной.
Я упрашивала мать остаться, но она настояла на том, чтобы сразу же возвратиться домой. Она предпочла привычную простую жизнь в селении, трудную, но предсказуемую, богатству царского дворца и образу жизни, который ошеломлял ее.
Несколько дней после этого я посвятила девочке. Связь между нами стремительно крепла. В моем сердце рождалась любовь к этому ребенку.
Когда Соломон вернулся, я тепло встретила его.
– Как хорошо, что ты вернулся, – сказала я.
– А как хорошо быть дома! – отвечал он. – Позволь мне помыться и перекусить. После этого я расскажу тебе несколько радостных новостей из моей поездки.
Он вернулся примерно через час и мы вдвоем присели за нашим обычным столом. Слуга принес Соломону стакан холодной воды, блюдо с хлебом, сыром и фруктами. Я внимательно слушала, как он рассказывает о своих подвигах. Когда он закончил, то спросил меня:
– Ну а ты, как твои дела? Что-нибудь интересное произошло во время моего отсутствия?
– Да, произошло, – отвечала я. И я подробно описала историю девочки, которую мать привезла ко мне.
– Где сейчас это дитя? – спросил Соломон.
– Я приведу ее, – ответила я.
Оставив его за столом, я быстро сходила за девочкой. Она предстала перед Соломоном в нарядном красном платье, которое я сделала ей из красивого полотна с золотой и серебряной нитью. Ее волосы были аккуратно причесаны. Она уже больше не напоминала беспризорницу, а, скорее, во всем походила на живущих во дворце.
Девочка стояла рядом со мной, отчаянно сжимая мою руку.
– Это Ширель, – сказала я. Девочка напряженно поклонилась.
Лицо царя осветила приветственная улыбка. Он протянул ей обе руки:
– Подойди, дитя мое, присядь рядом со мной. Расскажи мне свою историю.
Это была любовь с первого взгляда и со стороны царя. Девочка-сирота только что стала близка правителю всего Израиля.
Поговорив недолго, мы отпустили девочку, передав ее заботам горничной, а мы с Соломоном начали долгий разговор. Я заговорила первой, изложив всю ситуацию так, как я ее видела.
– У нас есть маленькая сестра, – начала я. – Ты заметишь, что она еще не расцвела. У нее еще нет грудей. Она еще незрелая. Но я привязалась к этой девочке. Я хочу, чтобы она росла с нами. Когда-нибудь она выйдет замуж за хорошего молодого человека и я хочу подготовить ее к тому дню, когда за нее будут свататься.
– Замечательно, – сказал царь. – Но насколько хорошо ты ее знаешь? Как ты предполагаешь воспитывать девочку?
Мои мысли вернулись к тому времени, когда я жила в селении, к моим друзьям там, и мои глаза заблестели.
– Существует два вида девочек, мой господин, – сказала я. – Первые как стена. Они говорят «нет» на все. Они не проявляют чрезмерного интереса к мальчикам и окажут сопротивление любым неприличным предложениям. С другой стороны, есть те, которые похожи на дверь. Эти девочки открыты всем и всему. Они впустят любого, который захочет войти. Им трудно ответить «нет» на любое предложение.
– Если девочка окажется стеной, – продолжала я, – мы поможем защитить ее. Мы построим на ней палаты из серебра. Если она – дверь, мы обложим ее кедровыми досками и будем охранять ее, чтобы никто не смог соблазнить ее.
Я видела, что он понял меня – и, судя по оценке в его глазах, ему понравились мои сравнения. Я начинала говорить, как он, что не укрылось и от меня самой! Но я продолжила:
– Меня воспитывали стеной, мой царь. У нас в селении было много юношей, которые засматривались на меня, строили планы и замышляли, как добиться своего. Но я хотела сохранить себя чистой. Я хотела сберечь себя для того, кого мне назначит Бог и на меньшее была не согласна. Слава Богу, этим человеком оказался ты! Я хочу воспитать эту девочку так же. Я хочу, чтобы мы смогли представить ее целомудренной девой тому, кто станет возлюбленным в ее жизни. Это потребует как твоего, так и моего участия, но вместе мы справимся.
– Если однажды еще один мужчина испытает радость, которую ты дала мне, я охотно приму в этом участие, – сказал царь. – Высочайшее выражение любви не только в том, чтобы любить и быть любимым, но и расширять этот круг любви, включая в него других. Ты привела эту милую девочку в нашу жизнь. Ты сделала ее своей. И теперь она наша.
Я была вне себя от радости!
Опять я обнаружила, что говорю аллегориями, следуя верными тропами его собственных слов:
– Ты говорил мне раньше, что мои груди похожи на две серны. А сегодня я говорю, что они уже стали как башни, источающие молоко. Я могу давать питание, и не только тебе, но и другим, вроде этого ребенка. Я готова расширять наш круг любви.
Когда-то я сама была девушкой, и как все остальные девушки, влюбившись, могла думать только о предмете своей любви. И это был ты. Друзья были заброшены, обязанности тоже. Меня занимал мир, состоявший из нас двоих. Так и должно было быть. Но теперь я возросла в любви, мой царь.
Я знаю, что ты любишь меня без всяких условий, я тоже научилась любить тебя так же, той вечной, божественной, несотворенной любовью, которая живет в груди Бога – а теперь еще и в твоей и моей груди – и не знает границ. Эта любовь может быть верной и преданной одному человеку, но в тоже время, от своего избытка переливаться и на других.
Царь смотрел на меня и улыбался.
– Я восхищаюсь тобой. Ты приносишь мне такое удовлетворение! Да, это то, что мы будет делать вместе, моя любовь. Мы примем это дитя в свои объятия. Мы вместе воспитаем ее. И мы подготовим ее к тому, чтобы она однажды встретила своего царя.

Темы для размышления

Иисус был Богочеловеком. Его любовь была совершенна не только по отношению к Отцу, но и к человечеству. Он всегда был верен и в одном, и в другом.

И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Матфея 22:35–40).

Суламиту не так давно потрясло понимание вечности. Она увидела, что эта божественная, вечная любовь, которую она познала, сильна как смерть. Она никогда не отпускает своих пленников, и Суламита была одним из них. Когда человек заполняется источником всей любви, такая любовь не может быть эгоистичной. Она будет переполнять, выходить за границы, переливаться на жизнь других людей. Это мы видим в Суламите и ее отношении к маленькой сестре.
Суламита достигла такого уровня духовной зрелости, когда жизнь внутри возлюбленного и ее собственная жизнь полностью переплелись. Ее характер стал его характером. Его цель стала ее целью. Суламита беспокоилась о судьбе своей маленькой сестры, и Соломон тоже.
Она никогда не говорила: «У меня есть маленькая сестра», она говорила: «У нас есть сестра». Она не спрашивала: «Что мне сделать для сестры?», будто было что-то, что она могла сделать одна, без него. И никогда она не задавала вопрос: «Что ты сделаешь для нее?», как если бы это полностью зависело от него и она не принимала бы в этом никакого участия.
В Евангелии от Иоанна 14:9 Иисус сказал: «Видевший Меня видел Отца». Иисус является высшей степенью проявления Бога во плоти. Он был семенем, обещавшим, что если оно упадет в землю и умрет, то воскреснет и принесет много плода. Этот плод должен был полностью воспроизвести оригинал. Он был первородным из многих братьев и сестер.
Вечным промыслом Божества всегда было увеличение круга божественной семьи. Бог хочет расширить жизнь, общение и любовь внутри божественного сообщества – Отца, Сына и Святого Духа – включив в него искупленное человечество.
Мы видим в Суламите зрелый плод, произошедший из первоначального семени, – зрелый, наполненный и покоящийся в мире. Теперь она полностью подготовлена к тому, чтобы разделить свою жизнь с кем-то еще кроме Соломона.
Что является доказательством того, что чья-то любовь к Богу настоящая?
Вот пример из Нового Завета. После распятия за обедом на берегу моря воскресший Иисус накормил своих учеников хлебом и рыбой (Иоанна 21). Затем он обратился к Петру и трижды задал ему один и тот же острый вопрос: «Любишь ли ты Меня?»
Ответы Петра были слабы. В них не хватало уверенности. Не так давно он трижды отрекся от Господа. Он больше уже не мог похвастать, что любит Господа настолько, чтобы умереть за него. Он был сокрушен.
Несмотря на это, Иисус сказал ему: «Паси агнцев моих».
Что ответите вы, если Иисус, зная все ваши неудачи и слабости, задаст вам тот же самый вопрос, что он задал Петру? Вполне может быть, что вы в такой ситуации можете даже не оказаться на высоте Петра; вполне может быть, что вы не дадите Господу тот ответ, который, по вашему мнению, он хочет услышать. Вашим ответом может стать следующее: «Да, ты мне нравишься, Господь. Ты мне очень нравишься. Но я не знаю, люблю ли я тебя достаточно, чтобы умереть за тебя. В глубине души я понимаю, что не люблю тебя той совершенной любовью, которой ты любишь меня». Именно так и ответил Петр.
И наконец, после того как тот же самый вопрос был задан в третий раз, Петр вынужден был признать: «Ты все знаешь, Господи».
Но Иисус не ждал совершенного ответа. Хотя Петр и не смог дать нужный ответ, Иисус все же видел в нем божественное зерно. Он знал, что в Петре есть та жизнь, которая возрастет. По достижении полноты Петр сможет делиться ею.

Мысли/молитвы

Дорогой брат, дорогая сестра, вы не добрались бы до этой страницы книги, если бы не любили Господа. Вопрос в том, куда направлена эта любовь, где ее выход? Где ваша «маленькая сестричка»? Кто те агнцы, которых Господь дал вам пасти?




;
День двадцать девятый
СЛУШАТЬ СЛОВО БОЖЬЕ

«Виноградник был у Соломона в Ваал-Гамоне;
 он отдал этот виноградник сторожам;
 каждый должен был доставлять за плоды его тысячу сребренников.
А мой виноградник у меня при себе.
 Тысяча пусть тебе, Соломон,
 а двести — стерегущим плоды его.
Жительница садов!
 товарищи внимают голосу твоему,
 дай и мне послушать его.»

(Песня Песней 8:11–13)

Богатство мужа моего, царя Соломона, невозможно описать словами. Но из всех дорогих его сердцу сокровищ было, пожалуй, одно, которое он ценил превыше всего – это было огромное скопление виноградников, простирающихся от пустынь, ведущих в Египет, с одной стороны, до самой границы с Ливанскими горами, с другой стороны.
Царь отдал эти виноградники сторожам, которые ухаживали за ними, убирали урожай, а потом возвращали тысячу серебряников Соломону, оставляя себе двести за свои труды.
Случалось, что Соломон приезжал без предупреждения в один из своих виноградников и собирал туда всех сторожей, чтобы наставлять их. Он учил их всему, что касается выращивания винограда и производства вина, начиная с посадки, подкормки и обрезки лоз до давления зрелых плодов, ферментации и хранения сока.
Я часто сопровождала его в этих загородных поездках. Я слушала наставления, которые он давал, и удивлялась его непостижимой мудрости. Я схватывала все на лету. Вскоре я уже сама могла учить других секретам выращивания винограда и производству превосходного вина.
Однажды, когда мы вместе сидели на склоне горы, с которой открывался панорамный вид на один из самых больших виноградников царя, я обратилась к мужу:
– Ты доверил мне, царь мой, доставлять тебе доброе во все дни жизни твоей. Этот виноградник – один из тех, которые ты посылал меня приобрести. Я рассматривала разные места, но здесь земля была плодородная, климат подходящий, и место самым лучшим. Я учила сторожей заботиться о лозах с мудростью, которую приняла от тебя. Ты ел лучшие грозди с этого виноградника и пил его вино.
– Действительно, прекрасный виноградник, возлюбленная, – сказал царь. – Ты все правильно сделала. И плод лозы с этого места один из самых любимых у меня. Но хочу, чтобы ты знала: из всех виноградников, дорогих моему сердцу, один стоит превыше других. Это ты, моя возлюбленная. Ты намного драгоценнее всего этого.
– У меня тоже есть один виноградник, который значит для меня намного больше, чем эти километры лоз, простирающихся за пределы того, что видно глазу, – сказала я. – Этот виноградник самый дорогой для меня, и за ним я буду ухаживать с величайшей заботой. Мой виноградник, мой собственный виноградник, который сейчас передо мной. Это ты, Соломон! Я готова трудиться в этом винограднике безо всяких серебряников всю свою жизнь. Ты не должен мне ничего. Радость для меня – позволять тебе владеть всем. Ты можешь получить свою положенную тысячу серебряников и двести тоже оставить себе.
Он улыбнулся, его глаза светились от радости, доставленной мной, а я продолжала:
– Да, у меня есть деловые вопросы, которые мне надо обсудить с тобой относительно сторожей, мой царь. Я узнала многих из них и считаю их своими друзьями. Я выслушивала их проблемы. Им многое еще нужно узнать, но у них есть и творческие идеи. Я хорошо знаю их условия. Конечно, они хотели бы послушать лично тебя, но они знают меня как твоего представителя и посланника. Говори со мной, любимый, и расскажи мне все, что ты желаешь сказать им.
– Ты всегда была хорошим слушателем, дорогая моя, – сказал он. – Ты сделала мои слова своими. Я вполне доверяю тебе как своему представителю. Ты не только  прекрасная жена, любовница и друг – лучшее, о чем мужчина может только просить, – но ты еще и соратник. Ты знаешь меня. Ты знаешь мои подходы. И тебе известно, как я управляю делами в своем царстве. Теперь иди к ним, и говори с ними сама. Говори им то, что у тебя на сердце, потому что твое сердце стало моим. Благословляю тебя. Сделай их жизнь успешной и процветающей. Пусть их виноградники приносят прибыль. Принеси славу в эту сферу, которую Бог дал в управление нам обоим, чтобы быть его сторожами.

Темы для размышления

Ваал-Гамон означает «Господин многих» или «Господь толпы».
Вот сидят в садах ее товарищи, которые тоже слушали голос Соломона. Но Суламита попросила: «Дай и мне послушать его!» Она хотела услышать его голос, чтобы самой нести его слово к своим товарищам.
Что такое Слово Божье? Большинство тут же скажет, что это Библия, потому что их так научили. И это частично так, поскольку Библия есть записанное Слово Божье. Но этот ответ не пройдет испытание в тот день, когда мы оставим этот мир и войдем в Божье присутствие. Там мы предстанем лицом к лицу с живым Словом Божьим, которым является не кто иной, как сам Иисус Христос.
Бог является говорящим Богом. Библия начинается с того, что он словом своим сотворил мир. В Ветхом Завете он говорил к пророкам и другим людям. Он говорил к Адаму, Ною, Аврааму, Моисею, Самуилу, Нафану, Давиду, Соломону, Елисею, Исаии, Иезекиилю, Иоилю, Осии, Ионе, Михею, Аггею, Захарии, Малахии и другим.
В Евангелии от Иоанна Иисус представлен как «Слово (которое) было у Бога, и Слово было Бог» (Иоанна 1:1) и «Слово (которое) стало плотию, и обитало с нами» (Иоанна 1:14). Говорящий Бог обитал в человеческом теле в личности своего Сына.

Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную (Иоанна 5:24).

Дух животворит; плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь (Иоанна 6:63).

Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил (Евреям 1:1-2).

У каждой особи есть свой язык общения. Также и у Бога. У него есть свой собственный язык, и этот язык есть Его Сын.

В Книге Деяний нам сказано, что «слово Божие росло» (Деяния 6:7).

Услышали Апостолы и братия, бывшие в Иудее, что и язычники приняли слово Божие. [Это ни в коем случае не могло означать, что они все получили Библии, поскольку они тогда еще не были напечатаны. Более того, большинство верующих в первом веке были неграмотными и не умели читать!] (Деяния 11:1).

Слово же Божие росло и распространялось (Деяния 12:24).

В Послании к Евреям мы читаем:

Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные. И нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто перед очами Его: Ему дадим отчет (Евреям 4:12-13, выделено автором).

В Первом послании Иоанна сказано:

Я написал вам, юноши, потому что вы сильны, и слово Божие пребывает в вас (1 Иоанна 2:14).

И, наконец, Откровение:

И увидел я отверстое небо, и вот конь белый, и сидящий на нем называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует. Очи у Него как пламень огненный, и на голове Его много диадим. Он имел имя написанное, которого никто не знал, кроме Его Самого. Он был облечен в одежду, обагренную кровью. Имя Ему: «Слово Божие» (Откровение 19:11-13, выделено автором).

Словом Бога является Иисус Христос. Христос является Словом Божьим. Он желает общения. Его слова в нас. И не только его божественная суть отразилась в нас – его мир, терпение, доброта, долготерпение, радость и само присутствие внутри нас – у нас есть и его слова: его неиссякаемый живой говорящий голос.

Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною (Откровение 3:20).

В Песне Песней 8:13 мы слышим голос Суламиты: «Жительница садов! товарищи внимают голосу твоему, дай и мне послушать его». Суламита была слушателем. Суламита питалась словами Бога.
Когда мы молоды, мы слушаем людей, учащих нас Слову Божью, чтобы мы могли расти. Но нам нужно все больше и больше учиться слушать самим, чтобы услышать Слово Божье для себя. Затем, по мере того как мы слушаем и реагируем на слово Божье, мы приобретаем нечто ценное, что можно передать другим.
И, наконец, когда мы достигаем зрелости, мы обнаруживаем, что одна из самых важных вещей, которые мы можем сделать, это быть в покое и слушать Слово Божье. Нам необходимо слушать его слова не только для того, чтобы расти, но и для того, чтобы оставаться единым целым с Лозой – просто для того, чтобы жить!
Все, идущие по стопам Суламиты, являются хорошими слушателями. Они внимательны к голосу царя. Они с готовностью отвечают ему. И очень хотят поделиться его словом с другими.


Мысли/молитвы

Говори со мной сегодня, Господь Иисус. Дай мне послушать голос твой. Я жажду вечерять с тобой за твоим столом, питаясь твоими словами как праздничными яствами. Я хочу уметь отвечать на твой голос. Пусть твое слово разделяет мою душу и дух, чтобы мне познать и исполнить твою волю. Открывай мои уста, чтобы произносить слова, что я услышу от тебя, чтобы они стали источником силы и ободрения для твоего народа. Господь, пусть твое слово растет и распространяется через меня.

;



День тридцатый
ХОДАТАЙСТВО

«Беги, возлюбленный мой;
 будь подобен серне или молодому оленю
на горах бальзамических!»

(Песня Песней 8:14)

После поездки в виноградники Царь Соломон вернулся в Иерусалим, а я осталась в садах. Было много того, что нужно было сделать, еще не всех сторожей я повидала. Но пока я занималась делами, внутри меня продолжало расти навязчивое чувство. Казалось, будто тихий, но настойчивый голос внутри подталкивал меня к тому, чтобы уединиться и провести время в общении с Богом.
Следующим утром я встала рано. Взяв фляжку с водой, я забралась на скалистое возвышение, откуда можно было озирать и горы с севера, и долину с юга. Я нашла местечко под деревьями, чтобы укрыться в тени, и присела на лежащее там бревно.
Нежный ветерок шевелил мои длинные волосы, ласково перебирая их у меня на плечах. Я впитывала, вдыхая в себя, открывавшиеся виды, покоясь в мире и тишине этого природного святилища.
С собой у меня был обернутый в кожу свиток, в котором я вела свой дневник. Он сохранился у меня с времен юности в селении, когда я еще не встретила царя.
Пробегая глазами по записям, я вновь переживала описанное одно за другим. И вместе с этим я ощущала, как сквозь всю мою жизнь, не прерываясь, шла золотая нить верности. «Боже, ты воистину благой Бог», – выдохнула я эти слова, как молитву, с глубоким чувством удовлетворения.
У меня почти не оставалось места для новых записей. Взглянув на незаполненный остаток свитка, я прокомментировала вслух: «Сегодня – тот день, когда я закончу эту часть дневника».
И, взяв перо, я стала записывать то, что было у меня на сердце.

Моему дорогому небесному Царю,

Я пишу тебе это сегодня с сердцем, полным благодарности. Когда я обращаюсь к прошлому, я вижу повествование о любви и благости, расплесканное по всем страницам моей жизни. Я бы хотела перечислить здесь некоторые из множества твоих благословений и воздать тебе благодарение из глубины моей души.
Прежде всего, я хочу поблагодарить тебя за моего дорогого мужа, Царя Соломона. Спасибо тебе за то пламя любви, что ты зажег в его сердце ко мне.
С того времени, как мы познакомились, я не могу удержаться и не отвечать ему тем же. Я мечтала о том, чтобы он лобзал меня лобзаниями уст своих и увлек меня, чтобы я могла побежать за ним. Ты ответил на это страстное желание моего сердца.
Но, кроме этого, ты использовал его, чтобы показать мне собственные знаки любви, чтобы привлечь меня к себе, мой самый чудесный Царь-Пастырь. Именно тогда стала размываться линия между земным и небесным. Поскольку в лобзаниях Соломона я стала узнавать и твои собственные поцелуи любви.
С его первым поцелуем я поняла, что он был не просто царь, это был мой царь! Ты открыл мне его мир и мир его царства. Я посетила его сад. Я гуляла по его дворцу. Это было в тот день, когда ты начал открывать мне, что твое владычество ворвалось в мою жизнь. Ты воистину Царь всех царей.
Но твои лобзания не остановились на этом. Ты лобзал меня вновь и вновь, проливая на меня дождем свою любовь и нежную заботу. Ты поцеловал меня в тот день, когда я увидела, что хотя я и черна, как шатры Кидарские, но все же в твоих глазах прекрасна, как завесы Соломоновой спальни. Смотря на меня, ты видел меня белой, как снег, чистой, как сама чистота.
Ты вновь поцеловал меня, когда я увидела, что стала рассеянной и отвлеклась от своей мечты, которую ты вложил в мое сердце. Соломон, казалось, не обратил на это внимания. Он любил меня безусловно, также как и ты, мой Бог.
А еще ты поцеловал меня, когда привел к добрым пастухам; потом еще раз, когда царь обещал сделать нечто прекрасное для меня – ожерелье из щитов. Не просто царь украсил мою шею ожерельем с серебряными блестками, эти щиты были знаком от тебя. Ты, Всемогущий, был моей защитой. Ты действительно сделал мою жизнь прекраснее той, о которой можно было мечтать.
Я могла бы продолжать и перечислить все твои поцелуи, как например, поцелуй покоя и единства с тобой, который ты дал нам с Соломоном, когда мы лежали вдвоем на лугу. Ты исполнил предвкушение этого поцелуя. Ты не только позволил мне войти в покой его царства и стать единым целым с ним, но теперь, мой Бог, я вижу, что у тебя была еще и более великая цель. Ты научил меня покоиться в тебе и быть единой с тобой. Милостью твоей и благодатью я обнаружила свою цель в этой жизни и теперь знаю, что ты являешься настоящим источником моей жизни и мира.
Благодарю тебя, мой небесный Царь, что ты свободен, как серны. Я славлю тебя за твое бесконечное терпение, особенно в такие времена, когда я сама себя связала цепями, воздвигнув стену между нами. Я заявляю тебе, и прошу небеса засвидетельствовать, что благодарна тебе за все сезоны в жизни – от холодной зимы до цветущей весны. Ты научил меня, проходя все это, хранить благодарность в сердце, как в хорошие времена, так и в трудные, потому что все это исходит из твоей любящей руки.
Благодарю тебя за долготерпение; за то, что нес на себе тяжесть моей ноши. Благодарю тебя за все посланные мне испытания – даже за гонения от рук стражников. Ты все это обратил во благо в моей жизни.
Больше всего я благодарна тебе за все те времена, когда ты использовал Соломона, чтобы выразить собственные слова любви: «Как прекрасна ты, возлюбленная моя». Я слышала эти слова тысячу раз, но не устану слушать их еще. Он был твоим образом, твоим посланником в мою жизнь, он раскрыл мне твое сердце.
Как для него я была его собственным садом, так и для тебя навеки останусь исключительно твоим садом. Спасибо тебе, что любовь твоя крепче смерти и никогда не отпустит меня из своих объятий. Смерть умрет прежде, чем перестанет твоя любовь ко мне.
Сердце мое переполняется благодарностью тебе за все в моей жизни, О небесный Царь. Спасибо тебе за то, что ты недавно благословил нас с Соломоном маленькой сестричкой. Ты хорошо знаешь ее, поскольку она – твое дитя. Каждый волос на ее голове сочтен тобой. Благодарю тебя и за всех товарищей и друзей, что ты дал мне. Тебе известны все их потребности, тяготы, надежды и мечты. Помнишь, дорогой Бог, что я когда-то была такой же, как они: бедной деревенской девочкой – простым диким цветком, нарциссом Саронским. Но потом ты привлек меня своей любовью. Ты обернул меня узами любви и каждый день привлекал меня к себе все больше и больше. И вот, бесценный Бог, моя простая просьба к тебе:
Взгляни на мою маленькую сестричку. На моих товарищей и друзей. Они также ждут услышать твой голос. Поцелуй мою сестру. Лобзай моих друзей так же, как ты лобзал меня. Влеки их за собой, чтобы они тоже побежали за тобой. Поспеши, как серна или молодой олень на горах бальзамических, и примчись к ним, как ты пришел ко мне.

С любовью и вечной благодарностью,
Твоя Суламита

Темы для размышления

«Беги, возлюбленный мой; будь подобен серне или молодому оленю на горах бальзамических!» Некоторые полагают, что эта заключительная мольба являет собой горячую молитву о скором возвращении Господа. Маранафа – «Приди, Господь Иисус!» Возможно. И если так – к такому истолкованию невозможно придраться. Но контекст, казалось бы, предлагает иное значение.
О чем думала Суламита в тот момент?

• «Что нам будет делать с сестрою нашею?»
• «Товарищи внимают голосу твоему.»
• Моисей молился за Израильтян и был готов к тому, что его имя будет стерто из Божьей книги, если Бог не простит их грех (Исход 32:32).
• Когда Царь Давид ослушался Бога и велел провести перепись народа, он был готов погибнуть сам, только чтобы удержать руку Божью от Иерусалима (1 Паралипоменон 21:17).
• Исаия молился с царем Езекией, чтобы спасти народ от поражения и уничтожения от руки Ассирийцев, и их армии внезапно отступили (Исаия 36-39).
• Павел желал сам быть отлученным от Христа, чтобы его братья по крови (Израиль) пришли к познанию Господа (Римлянам 9:3).

Будучи ходатаем, наш Господь Иисус всякий раз, когда мы в беде или нуждаемся в чем-то, всегда на своем месте и представляет наши нужды перед Отцом.
Стоит ли тогда удивляться, что в конце Песни мы видим, что Суламита для верующего все больше и больше приобретает черты заступницы?
Став сначала женщиной для мира, теперь она стала тем, кто ходатайствует за этот мир.
«Беги, возлюбленный мой; будь подобен серне или молодому оленю на горах бальзамических!»

Мысли/молитвы

На этом Песня Песней заканчивается. В начале Песни дева молится о том, чтобы ее царь пришел к ней, а в конце – о том, чтобы он таким же образом пришел к другим. Да станет это и нашей молитвой тоже.

Беги, Господь Иисус. Лобзай тех, кого я люблю, чтобы они познали тебя, как познал я. Лобзай их лобзанием уст твоих, чтобы они побежали за тобой!





;
Эпилог
СНЫ

«Тайну, сокрытую от веков и родов,
ныне же открытую…
 которая есть Христос в вас, упование славы.»

(Послание к Колоссянам 1:26-27)

Я закончила читать и медленно свернула свиток, который Царь Соломон дал мне, тихо связав его снова тонким кожаным шнурком. Потоки слез, лившиеся обильно по моим щекам во время чтения, начинали уже просыхать, и лишь их следы слегка поблескивали в свете свечи. Я подняла глаза на лицо царя.
Его глаза тоже были припухшими и покрасневшими. Я увидела влажные следы слез на его бороде.
– Мой царь, – сказала я со вздохом, – я растратила все свои эмоции. Эта песня порвала все их струны. Пока я читала, мои чувства то взмывали ввысь, то стремительно падали вниз. Их накрывало радугой нот, от тоски и печали до надежды и восторга. Ничего подобного никогда не было написано! Воистину, эта песня должна быть прочитана во всем Израиле. Я пришла сюда сегодня в надежде, что Суламита снова оживет в моей памяти и душе. Но я получила намного больше того, о чем мечтала. Сегодня, мой царь, я встретила нечто священное – нечто вдохновенное – поскольку ни одна другая песня не говорит о любви так, как эта.
– Я хранил эту песню для себя до сего момента, – сказал царь. – Но когда я узнал, что увижу тебя сегодня, я словно услышал голос внутри, говорящий мне, что ты должна стать первой, с кем я поделюсь ею.
– Ты оказал мне честь и благословил меня выше всяких слов. Если бы я только могла воздать тебе за это благословение каким-либо образом.
– Ты ничего не должна мне, дорогая Ширель, – сказал он. – Но если ты…
– Прости, что прерываю тебя, мой царь, – сказала я с внезапно нахлынувшей радостью, – но мне кажется, что я смогу отблагодарить тебя.
– Чем же, дитя мое?
– Позволь мне поделиться с тобой одним из моих собственных воспоминаний. Оно всплыло, когда я читала самую последнюю строчку твоей песни.
– Конечно, рассказывай, – сказал царь.
– Песня заканчивается молитвой. Воистину, Суламита была женщиной молитвы. И я знаю, что она часто молилась за меня. Позволь мне поделиться тем, какой ответ получили эти молитвы.
Помню, как однажды утром мы с царицей пошли вместе в сад. Когда мы подошли к кованым воротам, она достала ключ из кармана платья и вставила его в замок. Замок открылся, она отодвинула задвижку, ступила назад и дала мне знак рукой проходить вперед.
Не только вы проводили много времени вместе в саду, он стал также и нашим любимым местом прогулок и разговоров. Мы присели на скамью в тени ухоженного гранатового дерева, с ветвей которого повсюду свисали крупные плоды.
Я тогда была совсем молодая, мне было шестнадцать или семнадцать лет. Я помню ясно, как царица отметила, что я стала красивой и вполне взрослой.
Поскольку вы с царицей меня удочерили, я выросла во дворце и с большой радостью наблюдала строительство славного храма на горе Мориа, прямо напротив дворца на горе Сион. Я знала, что он должен был стать домом Бога Израилева. По мере того, как храм рос и близился к своему завершению, росло и мое желание узнать этого Бога, о котором я так много слышала. Я повернулась к царице и заговорила первой, обращаясь к той, которую сейчас называю матерью.
– Бог воистину ответил на твои молитвы за меня, – начала я. – Две последние ночи Бог являлся ко мне во сне. В первую ночь, сны были очень беспокойными; во вторую – очень загадочными. Я попросила ее помочь мне истолковать эти сны.
– Скажи мне, милое дитя, – сказала мне царица, взяв мои руки в свои ладони, – что это были за сны? Как Бог Израиля являлся тебе?
– Первый сон был страшным, – начала я. – Мне приснилась женщина невероятной красоты, которую собирались предать смерти на дереве. Я выскочила из своей постели в холодном поту, полная страха, и жутко трясясь. Долгое время я просто сидела, пытаясь понять сон. Я боялась заснуть, чтобы он не приснился мне снова. Когда, наконец, усталость и ночная тьма одолели меня, я снова уснула, но только для того, чтобы вскоре проснуться от второго сна.
На этот раз это был мужчина, которого тоже умерщвляли на древе. Как я ни старалась, картина меня не оставляла. Этот мужчина, эта женщина… что-то говорило мне, что мужчина был царского происхождения, а женщина, невероятно красивая, была его женой или, возможно, невестой. Странным в ней было то, что ее лицо и цвет лица менялись, словно у нее было десять тысяч разных лиц, и цвет волос тоже – в самом начале это был черный, цвета воронова крыла, потом стал красным, цвета земляники, потом золотисто-желтым, темно-каштановым и, наконец, седым, цвета серебра.
Спустя некоторое время, которое показалось мне часами, я, наконец, умудрилась снова уснуть, но опять только для того, чтобы проснуться от третьего сна. На этот раз образ был тем же, только еще яснее, и я увидела эту пару не как двоих, а как одно целое. Ее убивали вместе с ним. Меня охватили и ужас, и любопытство. В этот раз я запомнила больше деталей. Выглядело так, что она не просто умирала с ним – каким-то таинственным образом, я видела их как единое целое. Она не просто умирала с ним, а в нем. После этого их образ исчез.
Царица нежно вытерла пот, который выступил у меня на лбу. Не теряя спокойствия, она внимательно посмотрела мне в глаза и спросила:
– Что еще там было? Что ты чувствовала, когда видела все это?
– Мои эмоции были смешанными, – ответила я. – Я кричала от ужаса, непроизвольно. Я чувствовала его любовь к ней, и ее сострадание к нему. Мне так хотелось, чтобы они жили. Хотелось уснуть и увидеть во сне, что они, на этот раз, не умерли, что каким-то образом они выжили. Но такого сна не было. Как бы мне хотелось изменить этот сон, но как? Как изменить, хоть сколько-нибудь, его исход? У меня было чувство, что душа моя кричит о том, что такой сон не должен заканчиваться таким образом. Все во мне протестовало при мысли об этом.
Мы сидели в безмолвии.
– Я истолкую для тебя этот сон, Ширель, – сказала, наконец, царица тихим голосом. – Но сначала ты должна рассказать мне сон, который приснился на следующую ночь, потому, что я уверена, что они связаны.
– Во вторую ночь опять примерно в полночь меня разбудил сон, – продолжила я. – На этот раз я снова увидела того же молодого мужчину. Его тело уже сняли с дерева, положили в землю и закрыли землей. Я видела его очертания под землей, а в его груди при этом пульсировал маленький бело-голубой свет. Мои глаза следили за ним, не отрываясь. Что это было, я не знаю. Вначале я подумала, что это было сердце мужчины, но приглядевшись, увидела, что это не так. Оно казалось чем-то, связанным с сердцем, но все же другим. Формой оно напоминало семя.
Чем дольше я смотрела на этот огонь, тем больше понимала, что этот свет был живой. Он жил, бился, пульсировал; и при этом блеск от света стал расти, а семя стало увеличиваться. Наконец, из семени выбился росток, а свет стал подниматься от мертвого тела вверх и пробиваться к поверхности земли. Пройдя через землю, он превратился в могучее дерево со всеми видами восхитительных плодов, свисавших с его ветвей. Когда я проснулась после этого сна, я уже не была встревожена, как раньше, только заинтригована. И еще я была полна невыразимой надежды, которую не могла ни понять, ни объяснить.
– Вот такие у меня были сны, – сказала я матери-царице. – Что ты о них скажешь?
Из ее глаз струились слезы, когда она слушала окончание моей истории про сны.
– Какой чудесный сон! – воскликнула она. – Твои сны действительно связаны друг с другом, и ни один из них нельзя объяснить без другого.
После этого она объяснила их значение.
– Почти пять веков назад, – начала она, – наш Бог явился Моисею на горе в Синайской пустыне. Там ему открылись небеса и он получил откровение. Бог велел построить ему скинию на земле по образу, который был дан Моисею в его небесном видении.
Не так давно наш Бог снова явился другому из своих слуг, Царю Давиду. Он тоже получил откровение. Бог дал ему планы построения храма – все до последней детали. Патриарх и великий царь оба получили указания построить на земле то, что повторяет существующее в небесных сферах.
Здесь большой секрет – великая тайна – о том, что они видели на небесах. Увиденное ими на небесах было одним и тем же. Это был человек! И он был тем же человеком, которого Бог показал тебе.
– Не понимаю, – я взорвалась от отчаяния. – Как могут скиния, которую построил Моисей, и храм, показанный Давиду, отображать человека, живущего на небесах? Разве не один Бог населяет небеса?
На это она ответила:
– Это великая тайна, секрет, который Бог держит при себе, открывая его единицам в разных поколениях. Но могу тебе сказать со всей уверенностью, что это так. Они оба видели, что где-то, вне времени и пространства, есть тот, кто управляет небом и землей и восседает на престоле, управляя всем сотворенным. И он же является совершенной жертвой, и принесет себя, чтобы восстановить эту грешную человеческую расу в родстве с живым Богом. Это воистину великая тайна.
Я спросила царицу, говорил ли ты с ней об этом.
– Не часто, – был ее ответ. – Бывает, что он обсуждает это со мной, но это случается довольно редко. Когда это происходит, то чаще всего со слезами. Для Соломона эта тема – священна.
Царь сжимал подлокотники своего кресла, сидя и слушая мою историю, как зачарованный.
– Она сказала что-нибудь еще? Что еще она говорила? – не отступал он.
– Она рассказала мне о том случае, когда ты говорил с ней о том, что видел в той, другой сфере. Это было невероятно, что она поведала мне. Она рассказала, что однажды пошутила по поводу экстравагантности твоего трона и тех приемов, которые приняты в обращении с царственными особами – с нелепой напыщенностью и ненужной театральностью. Ты задумался, и на какое-то время даже ушел в себя. Наконец, ты заговорил.
Ты сказал: «Для меня, как и для моего отца Давида, завеса часто приоткрывалась. Я тоже заглядывал в небесное.» Ты рассказал ей о своем собственном троне из золота и слоновой кости, большом, внушительном и вознесенном. Но ты сказал ей, что твой трон просто блекнет в сравнении с небесным. Он настолько уступает ему по значимости, что вызывает лишь жалость, когда размышляешь над тем, что видел сквозь открытое небо. Потому что ты видел настоящий трон – престол самого Бога!
– Да! – царь взревел от боли, не в силах больше сдерживаться. – Я заплакал и упал на колени. Царица опустилась на колени радом со мной и тесно прижалась, обняв меня за плечи. Она пыталась успокоить меня. Затем я закричал – почти завопил: «Я видел настоящего Царя! Это мой полновластный Господь! Он властвует над каждым человеком, который когда-либо управлял другими людьми. Не могу выразить словами, что это значит. В каждом поколении, во все века, во всех странах, у всех народов и языков на земле есть те, которые были или грядут, те, кто отваживается называться царем… Я видел лицо и видел престол настоящего царя. Я говорил с Царем царей и Господом всех господствующих!»
Потрясенная, я приложила руку к своим губам.
Прошло несколько минут, прежде чем к Соломону вернулось его спокойствие. Он снова плакал – слезы сотрясали его. Он пытался вытирать слезы с глаз рукавом своей одежды.
– Прости меня, – сказал царь, – за то, что не удержал своих эмоций. Я постараюсь больше не прерывать тебя таким образом. Продолжай, пожалуйста. Расскажи мне все, что она тебе сказала.
– Она продолжила свой рассказ о том, который живет в другом мире. Она сравнила его с ковчегом и престолом милости, сделанным для того, чтобы находиться в Святом Святых, как в скинии, так и в храме, с херувимами по краям, справа и слева, с распростертыми вверх крыльями. Это была всего лишь попытка человека – хоть и слабая, но самая лучшая – изобразить реальность того, что существует на небесах. Как ты только что сам сказал мне, ты не только видел престол, но и Того, кто восседает на нем. Это объясняет, почему ковчег сделан из дерева – он олицетворяет человека, совершенного человека – тем не менее, покрытого снаружи и внутри золотом, символом божественности. Внутри этого деревянного с золотом ящика находятся скрижали с заповедями, что говорит о совершенстве его характера; посох Ааронов, который расцвел, что говорит о нерушимости его жизни, преодолевающей даже саму смерть; и горшок сокровенной манны, что говорит о небесной пище, которой он вскармливает дух человечества. Это Тот, которого ты видел, да, мой царь?
Его глаза, казалось, исполнились светом, когда он отвечал:
– Да, это Тот, которого я видел!
Своим взглядом он показал, что ждет продолжения. После этого царица продолжила толкование моего сна:
– Теперь я расскажу тебе, как твой первый сон связан со вторым. В первом сне ты видела, как умер царь. Эта смерть была жертвой. Тебе известно: когда первосвященник приносит непорочного агнца в жертву за грехи народа в День Искупления, он возлагает свои руки на голову жертвы, что символически соединяет грешника с жертвой. Двое становятся единым целым. Грехи грешника переносятся на невинного агнца. Это показывает, что умирают оба вместе. То же самое происходит с мужчиной и женщиной в твоем сне.
Та прекрасная женщина, которую ты видела, олицетворяет невесту, за которую небесный царь был готов умереть. Ее многочисленные лица и разнообразный цвет волос, показывают, что эта невеста, вечный спутник небесного царя, включает в себя не только сынов и дочерей Израиля, но и избранных из всех народов, имеющих страсть и любовь к нему.
После этого она дошла до семени.
– Она спросила, помню ли я историю мужчины и женщины в Эдемском саду – как их поместили между двумя деревьями – Древом познания добра и зла и Древом жизни. Она объяснила, что когда они вкусили от первого, что-то в глубине их души, созданное для общения с небесным миром, умерло. Они никогда не вкушали от второго дерева – Древа жизни – поскольку, вкусив, они стали бы новыми творениями, частично земными, частично небесными, частично человеческими существами, частично божественными, ведь в них вошла бы божественная жизнь небесного мира.
Она продолжила рассказ и поведала, что из-за греха человека Бог поставил двух самых свирепых из всех обитателей своего мира – двух херувимов с огненными мечами охранять Древо жизни, чтобы мужчина и женщина не вкусили от него и, таким образом, не остались жить вечно в своем падшем состоянии.
– Это не простое совпадение, что в образах, явленных Моисею и Давиду, в скинии и храме была завеса между святилищем и Святым Святых, за которым обитал Бог. Моисей получил указание сделать на той завесе вышитые изображения херувимов. Они до сих пор являются символами тех живых существ на небесах, которые охраняют вход в присутствие славы Божьей, чтобы никто не мог войти туда, кроме первосвященника, и то раз в год.
Потом она рассказала мне, что надеялась, как однажды каким-то образом эта завеса будет удалена и у человечества снова появится возможность входить за нее. Божье провидение нельзя остановить. Он обещал, что поразит врага, через которого пришло падение. У него будет то, что он предустановил еще до начала времени, и он достигнет этого через появление семени – семени женщины!
Помню, как у меня перехватило дыхание и я молвила: «Ты… ты хочешь сказать, что этот Бог, этот человек – какое бы звание он ни имел – который сидит на престоле, однажды придет на землю в человечьем обличье?»
– Тсс! Это слишком великая тайна – даже величайшая из всех тайн! – выдохнула царица. – Тебе было явлено, моя дорогая сестренка, что это семя – которое есть высшая жертва – должно умереть, а с его смертью умрем и мы тоже. Однажды он придет. Однажды он уйдет в землю. И однажды он, без сомнения, восстанет вновь и превратится в дерево, которое даст плоды, подобные ему, по роду первоначального семени. Это дерево, Древо жизни, снова станет доступным для человечества. По этой причине, Ширель, что-то внутри тебя свидетельствовало о великой надежде, которую ты почувствовала после второго сна.
Ошеломленная таким пьянящим откровением, я медленно прошептала:
– Божественное семя, рожденное от женщины, приносящее плоды по роду своему… Когда это произойдет?
– Никто не знает наверняка, – отвечала она. – Но когда исполнится время, он придет. Да, он придет во исполнение полноты времен.
После этого мир и спокойствие, казалось, наполнили сад, а заодно и наш разум, в то время как мы сидели в безмолвной тишине. Время слов закончилось. Я помню, что мы уже не смотрели друг на друга, а рассматривали плоды гранатового дерева, маняще свисавшие прямо у нас над головой. «О, тайны сада», – подумала я тогда. «Неудивительно, что Соломон так любит приходить сюда!»
– Теперь я должна спросить тебя, мой царь. Не кажется ли тебе, что причиной того, что эта песнь о любви, сочиненная тобой, так трогает сердце, является то, что она, возможно, описывает историю не одной любви, а целых двух? Может ли так быть, что она отражает две любовные истории одновременно в двух разных мирах?
Соломон улыбнулся на одно мгновение, вид его был крайне довольным. Раскатистым голосом он ответил:
– Как верно сказала царица, это тайна. Так же верно, как приходит рассвет, придет и он, и в тот день мы все узнаем.
– Если ты позволишь, мой царь, у меня есть еще одно последнее замечание относительно твоей песни.
– Конечно, говори!
– У твоей песни нет названия. Как тебе известно, мое имя, Ширель, означает «Песня Господа». Мне кажется, что это имя вполне подходит к той любовной песне, что Господь слагает в моей собственной жизни. Но песня, сложенная тобой, бесподобна. Отважусь сказать, что если бы все остальные твои песни и ушли в забвение, эта останется жить навеки. Она вне времени. Она касается вечного. В ней дыхание Бога. Поэтому она заслуживает особенного имени.
– Какого же? – спросил царь. – У тебя есть предложения?
– Есть, ответила я. – Это должно быть что-то простое, но глубокое. Это должно быть что-то такое, что выделит ее из всех песен, поскольку это лучшая из написанного тобой. Думаю, ты должен назвать ее Песня песней, потому что таковой она является сейчас и будет всегда.






;
Выражение признательности
Прежде всего, самое глубокое чувство благодарности у меня к Богу: за его любовь, его вдохновение и драгоценное время, проведенное в его присутствии, подарившее открытие истин, обнаруженных в Песне Песней. Еще хочу выразить свою признательность Сандре, моей жене и спутнице жизни на протяжении более сорока лет, за ее поддержку и терпение, которые она проявляла ежедневно на протяжении полутора лет, когда я пропадал в кабинете, работая над этим проектом.
Моя глубочайшая благодарность Бетти Хоукинс, Лори Дрекслер и Донне Фергусон, непрерывно молившимся за меня и за выход этой книги в печать. Моему «звездному» редактору Рейчел Старр Томсон и Яну Винтерберну с Брендой Кокс, которые потратили много времени и энергии за редактированием этой книги, делая то, что я не смог бы сделать и за миллион лет. Елене Гольдман, сделавшей перевод этой книги на русский язык, и Илье Колмагорову, помогшему в переводе и правке русского варианта книги; благодарю Бога за то, что дал мне лучших. Талантливому Тиму Ирвину за его рисунки, придавшие книге высокое качество. Джину Эдвардсу за то, что побуждал меня писать лучше; за его дар рассказчика и желание поделиться этим даром со мной и за терпение в этом; за его дерзкое предложение превратить книгу в живой рассказ – задачу, которая в начале казалась удаленной на световые годы от моих способностей. И наконец, группе иранских руководителей домашних церквей, которые путешествовали со мной в течение пяти дней по пять-шесть часов в день по содержанию этой книги со слезами, поклонением и пониманием. Их жизни изменились, равно как и моя.

;

ДРУГИЕ КНИГИ ЭТОГО АВТОРА МОЖНО ПРИОБРЕСТИ ЧЕРЕЗ ИЗДАТЕЛЬСТВО:

Benchpress Publishing
P.O. Box 5846
Charlottesville, VA 22905
www.BobEmeryBooks.com


НОВЫЙ ЗАВЕТ
Драматическая история о вере, раз и навсегда переданной святым

Трилогия «Новый Завет» представляет собой книги «Посланник», «Послание» и «Бракосочетание – Заключительное Откровение». В «Новом Завете» вы увидите развитие завета в форме захватывающей саги о церкви первого века н.э. Повесть воспроизводит увиденное глазами апостола Иоанна. Она высвечивает роль, которую он играл вместе с другими важнейшими фигурами первого века в разъяснении новозаветных отношений Бога и человека и наследии, оставленном последующим поколениям, в виде евангелий и писем – того, что сегодня называют Новым Заветом.
[Включает в себя расширенную и обновленную версию книги «Вечер в Ефесе» - драматический комментарий к Книге Откровений.]


ПРИЗВАННЫЕ ВОССТАНОВИТЬ
Восстановление Дома Божьего

Комментарий к Книгам Ездры и Неемии, а также и другим «книгам остатка» в Ветхом Завете — Аггея, Захарии и Малахии. «Призванные восстановить» исследует эти драгоценные книги и создает приложение для тех, кто желает стать последователем того остатка в нашем поколении. Эта книга для тех, чье сердце жаждет восстановить разрушенное и увидеть, как церковь станет всем тем, чем Бог предназначил ей быть.


ВЕЧЕР В ЕФЕСЕ,
С Иоанном, сыном Зеведеевым

Драматический комментарий к книге Откровений.