Падения нередки

Виктор Матюк

Падения нередки

По словам моей старенькой соседки: «Гоняясь за своей путеводной звездой,
Теряем покой, падения нередки, все в руках своенравной судьбы – марионетки,
При боли в сердце, глотаем таблетки, сидя на старенькой табуретке,
Бросаем взор горделиво на женщин красивых и к тому же ещё и счастливых!
Их жизнь, как мираж в пустыне, где когда-то писались на скрижалях святыни,
Память о былом уже давно притаилась за углом, чтобы вместе с грехом
Ворваться напролом в мой обветшалый деревянный дом, сыро и холодно в нём!
Вокруг него буквально всё поросло лебедой, а за заснеженной грядой царит покой,
Предстоит выбор непростой вместе сроком и судьбой, и без лишних слов 
Отбиться от цепных псов в чужой подворотне вечером субботним!
Хотелось мне жить вольготней и ходить в старинной косоворотке
С бутылкой водки, спрятанной в кармане старого пиджаке,
Голь на выдумку мудра, здесь такая дыра, что тлен и мишура
Пытаются после себя не оставить даже следа, грозовые облака
Летят без передышки, грозе предшествует молнии вспышка,
Где-то под деревом притаился местный воришка, пьяный парнишка,
Конфликта жалости и свободы нет, но из-за безжалостности
На протяжении последних лет всё больше о себе напоминает суета сует!
Жизнь дарит нам невзгоды: уходят молодые годы, несуразицы погоды,
То дожди, то грозы, то холода, то морозы, то смех, то стоны
И только игра старенького саксофона приносит наслаждение,
Душа отдыхает краткое мгновение, чтобы вновь без сожаления
Окунуться в козни земного бытия, где ничего нельзя любить,
Окромя вечности, в порыве беспечности не замечаешь идиллии,
Не помнишь ни имени, ни фамилии той, с кем ты клялся на Библии
 В вечной и взаимной любви, корни того древа остались на поверхности земли,
Высохли они, частично истлели, кое-где сгорели, живого места не найти!
Вся жизнь проведена в пути, везде окружали завистники и враги,
Только бесстыдство современной эпохи помогает человеку одинокому
Осознать истину по существу, из-за суматохи частые ахи и вздохи
Сбивают разум с проторённой дороги, колокола тревоги гремят,
Предвещая ад, им присущ внутренний трагизм, а цинизм на лицо,
Крутится фортуны огромное колесо, едва скрипит оно!
Его падения нередки, об этом рассказывали состарившиеся предки,
Каждый из них был рабом тёмных страстей, они разных мастей,
Храни нас, боже, от не прошеных гостей и плохих новостей!
От любви моей до любви твоей пройдено немало дней,
Боль в груди становится сильней от воспоминаний давно минувших дней!
В аду нет монастырей, их строят для святых людей, и вот вся природа
Во имя душевной свободы слилась в любимом существе, мираж исчез в синеве,
Холодный пот появился на челе, грешник ищет прощения на стезе преткновения,
Придумывает оправдания, но судьба и утопия связаны крепкими узами братства,
Им нечего друг друга бояться, и невозможно расстаться, беден ты или богат,
Ты не сможешь никогда честно об этом сказать, ты таков, как есть,
Тебе присуща спесь, а совесть и честь – твой надёжный волнорез,
Спасающий плоть от греха, когда девятибалльная волна размывает берега 
Твоего бытия, там твоя скользкая стезя, размытая после проливного дождя!
Приходится рисковать и что-то доказывать себе вопреки толпе,
Проводя время в беспокойстве и тревоге, чтобы избавиться от злобы,
Смотришь в оба из засады, инстинкт слабый тащит к статной бабе,
Она тоже на передок слаба, у нас общая беда, до неё рукой подать,
Она любого может под себя подмять и отнять аромат у живого цветка,
Днём ты начинаешь мечтать, когда, с кем и как ты будешь себя искушать?
Завтра не будешь вспоминать вчерашнюю правду, но испытав нужду,
Пойдёшь на поводу у инстинкта своего, он, как страшный ветер
Напоминает сильнее всего под вечер! Ты – наивен и беспечен.
Замер перед встречей, приготовил своё красноречие к словесной борьбе,
Тебе хочется безумно жить, и все грехи предвосхитить, и в жизнь воплотить мечту,
Отвергнув в этот вечер тлен и суету, терял ты время попусту, часто ходил на сторону,
Не смог заглушить рокот  бесчинствующего моря, принял с горя сотку палёной водки
И отправился в соловьиную рощу, тебе захотелось пожить попроще,
Хотя там дождь так полощет, что ты забываешь о жизни порочной, суетной и склочной,
Ты же думаешь  о суете мирской, тебе гибель не страшна, в груди безумствует мечта,
Она г8оворит строками стиха, но в них одна кристально чистая вода и нет душевного тепла!
Отцвели уж давно хризантемы в саду, я же до самого рассвета терпеливо жду новую весну!
Пусть вечный бой нам только снится, а дымовая завеса над просторами страны испарится,
Лучше сгинуть в стуже лютой, чем власть Абсолюта, в жизни беспутной и убогой  глупо
Порицать всенародную смуту, только нежный голос Музы рас плавит лёд и изгонит стужу
Из благородной души, которая привыкла писать в деревенской тиши и во мраке заточенья
Искать порывы редкого вдохновенья, без него твои творенья – ничто, они, как старое решето
Или изношенное до дыр старое пальто, которое за пятак не купит никто, только дурак
Может взять в руки изношенный халат или нацепить на шею старый шарф,
Тут же исчезнет с глаз привычный с детства ландшафт, без звука арф
Уходит кайф куда-то вдаль от горестей мирских, сама природа делает заметный штрих 
На делах земных, только холод, голод и пурга, недосып и жара, когда они заполняют вечера,
Мешают мечтать  и глубоко дышать, хочется выть и кричать на всю онемевшую округу,
Что взгляд устремляется к югу, флаг ему в руки, но остаётся здесь навсегда, бежать то некуда!
Везде стынь и холода, душевная боль и всеобщая нужда, но взгляд твёрд и ясен, он – бесстрашен, 
Ведь мир вокруг него прекрасен, стыдно жить грешно, и потому живёшь неспешно,
Понемногу грешишь, потом полночи у господнего креста стоишь, и зришь в небесную высь,
Авось, восторг беспредельный остановит полёт бесцельный земного бытия и тебя
На путь истины наставит Всевышний судья! Пока живу и существую, стону и ликую,
Теряю время впустую, лишь иногда мотовка-судьба бросает на ветер без стыда
Приятные на слух слова, а лучей холодный пук мешает обозревать незримую даль,
Ты не стар и не близорук и в состоянии обозревать все земные прелести вокруг,
Но прогибаться надо перед  естественной преградой, жизнь на радость нам дана,
Но почему-то перед тобой всегда встаёт непреодолимая стена из похотей людских,
От них зависит повседневная жизнь! Без лоха, как без греха, жизнь плоха и скучна!
Постоянное противостояние между «хочу» и «получу» не каждому игроку по плечу,
Забрать-поделиться – расстрелять и дальше всё так же не жить, а существовать!
От каждого шага, что намедни сшил старый еврей-портняга, болтались и как не становись,
Раздавался  звук свистящий из-под них, что здесь смешного, как найти нужное слово,
Чтоб из-под стареньких сапог грязь не летела в тихий и спокойный двор,
А окружающий его забор не трясся, как сломанный монитор, тих пригород тот,
А небесный свод в голубых глазах утоп, там прекрасный калейдоскоп,
Хотя кругом унынье, жуть, быть может, когда-нибудь удастся звёзды рассмотреть,
Пока не исчез их след в бескрайней вселенной, наверно, проросшее зерно знаний! 
Из них и древних толкований, мечтаний и разочарований состоит таинственный 
И непостижимый миг долгих ожиданий, он мягкий, как китайский шёлк,
Прикрывающий полог над колыбелью вечности, похож на огонь, горящий в ночи,
Чтобы никто не сбился с пути! Вокруг шумит зелёная листва, с ней сливается  душа, 
От ей прикосновения плоть охватывает странное волнение, что камень преткновения
Навеет мрак, и ты на этот раз не сможешь никак удержаться на семи холодных ветрах!
В душе ещё горит очаг былых воспоминаний, как бы жить не стало хуже, трапа становится уже,
Конь спотыкается, когда ему новый мир открывается, баба с возу – кобыле легче,
Ехать далече, как бы в дороге не потерять дар речи, прежде чем душа унесётся в поднебесье
В день будний или воскресный, останется на столе стоять хлеб пресный, человек честный
Дождётся огня рассвета и посвятит небо во все свои блаженства,
А мечту вздымающую душу до небес на полпути встретит бес!
Она получит стресс, и попытается подняться вверх,
Невзирая на ряд преград, дождь и град помогут ей
Не свернуть со стези своей, хотя на ней много разбросано камней,
Но не ими едиными устлан тот многотрудный путь, его не измерить аршинными,
Не отобразить ангельскими крыльями, не искажая суть, Сизифов труд наяву
Не вылетит в трубу и потому смиренный взгляд пытается нутро понять,
Но думы обратное велят, они не хотят вновь возвращаться в кромешный ад!
 Кажется, что суть с истиной никак не вяжется, но мир не исчез, он здесь,
Где я и ты и наши общие мечты, слились души и ветра порывы,
Затихли священные речитативы, только голос плаксивый слышен вдали,
Магнолии ещё не расцвели, лишь слова любви звучат, будто колокола
И церковный набат призывает на рать всех бывших солдат,
Им враги битый час грозят отправить в кромешный ад,
Слышен собачий визг и женский плач, не миновать утрат,
Кто на что богат, тот тому и рад, а колокола звонят и звонят,
Они нагрелись добела, жизнь в иную сторону пошла,
А бесстыжая толпа от истины ушла в сторону греха!
Кому-то отчизна была не мила, а чужая сторона
Согревает опухшие ото лжи уста, моё дело – сторона,
Но душа на благополучный исход  ополчена!
Звенит в груди прервавшаяся струна былого бытия,
Где жизнь по накатанной тропе неспешно шла,
В душе всегда белая сирень цвела, в тихий шелест сливались слова,
Лишь иногда кругом шла седая голова, её отрезвляла людская молва,
А оцепеневшие деревья и  пенье старого соловья не щадящего себя,
Без пения он не проживёт и дня, точно также и я без строки в блокноте
Буду находить в цейтноте, пока на высокой ноте  страстное волнение
В страждущей душе на очередном повороте новой стези не вернёт черты
Страстной и нежной любви, сердце вновь аритмично забилось в груди,
Куда ни посмотри, только ширь земли и на неё вот-вот хлынут дожди,
Их сменит морось и стынь, вокруг цветёт молодая полынь, над головой синь небес,
В памяти заново воскрес новый срез из прошлой жизни, она преподнесла тебе ликбез
 Без лишних слов и миражей окрест! Только здесь сполна осознаю беспомощность свою,
Звучит «Полонез» Огинского в душе, потеряны надежды все, и только зелёный лес 
Приоткрыл свой огромный полог, он спрятал грешника от распрей и склок!
Даже рок тебя поймать в тот миг не смог, промокли старые ботинки,
Весеннее солнце в туманной дымке, скользко идти по узкой тропинке,
Бабки на загородном рынке ведут неоднозначный торг, чей-то долг
Кто-то не принял в расчёт, и вот на стыке трёх дорог вскрыл клубок
Старых противоречий, дело едва не дошло до взаимных увечий!
Были страшные речи, от них затухали огромные восковые свечи,
И до земли прогибались мужские плечи, быть может, господь толпе поможет,
И словом излечит образ мыслей убогий, он калечит душу и грешную  плоть,
Мне в глаза розовое облако былых надежд вновь стремглав плывёт,
Потом резко останавливается у старого степного ручья,
Чтобы до конца послушать песню бывалого соловья!
Ему аккомпанирует зелёная листва, шуршит полынь-трава,
Молчат лишь грозовые облака, в душе перегорают дрова,
Полыхавшие в ней издавна, пока людская молва 
Не разбудила разум от летаргического сна, только тогда
Душа уже надежд полна, в свежести-невинной
Рок пришёл с повинной к ограде церкви старинной,
Не дай ему Боже, творит всё то же, что он может!
Его хохот внезапно всю округу растревожит,
И даже жизненный опыт, рождающий радость,
Придёт в упадок, хотя дым отчества приятен и сладок!
Мы много делаем в правописании ошибок и помарок,
Грех сказать, но иногда и мне приходилось нагло врать,
Когда восток огнём обагрился и долго, как чубук дымился,
Пока дым и смог долу не спустился! Рассудите сами,
Мы все  умнеем с годами, идём по жизни размеренными шагами,
Обуреваемые страстями, пока дело не дойдёт до смешного, 
И даже сказанное впопыхах дерзкое слово, может душу растревожить,
И последний гвоздить в чужой гроб забить и лишить чужую жизнь мощи и сил!
Этот мир едва в сети Люцифера не угодил, пустой страх и пустая надежда
Опьяняют разум любого невежды на всё долгом пути человечества,
Эта болезнь ничем не излечится, пока  высшее бытие факта – сказка
Не утихомирит в душе бушующие страсти!  Тот, кто пытается душу и разум единить,
Вынужден о сумраке ночи когда-то забыть и жить с постоянной болью в груди,
Надо вовремя отдавать общие долги и приносить в жертву собственные нервы!
При жизни разноликой одинаково выглядят только солнечные блики,
Мир души раздроблен изнутри, без ужа смотри на затухающие огни,
Они всегда горели вдали, а ты был в тени великих дел, остался жив и цел,
Здесь много суеты, надежды пусты, будто недописанные белоснежные холсты!
Быть может, на краю земли люди познали любовь изнутри, ты свою душу не береди,
Живи для души в глуши и во мраке заточенья, без торжества, без вдохновения,
Преодолевая камни преткновения от зари и до зари, крик твоей души на ощупь твёрд,
Ты был с врагами прям и горд, как английский лорд, не прогибал перед ними спину,
Мы – не скотина, в нас всё едино и плоть, и душа, да и нация одна,
Хотя поэзия не лучшая, но и не худшая модель для творчества,
Она новая форма общения для сердца и языка! Моё дело сторона,
За меня говорит каждая строка, а слова, слетающие с языка,
Уходят навсегда в информационное поле земли, так что не ври
И ничего лишнего вслух не говори, вулкан страстей взорвётся изнутри
И тогда нам всем хана! Голод, холод и нужда останутся на земле на века!
Наступит чёрная полоса, сумрачными станут небеса, и только старые тополя
Будут всё так же стоять под струями проливного дождя, как и я, стою у ручья,
Пока не прервётся до конца та заповедная стезя, где рождалась каждая строфа,
Убегая от греха, она лишь иногда путала мысли и слова, скрежетали каменные жернова,
Из-под них вылетала мелкая шелуха от мыслей и дум, гам и шум затихал посреди ночи!
Вижу воочию точки, запятые и многоточия на обочине долго пути,
Мимо них не проехать, не пройти, можно только с ума сойти,
Но до истины не добраться, не дойти, неисповедимы господние пути!
Не слышен мой голос во вселенной, но в жизни бренной он раздаётся эхом,
Он с переменным успехом предаётся утехам, хотя жалеет о случившемся опосля,
Выпьет пять капель на коня и айда, бог весть куда, только бы новая стезя не кончалась, 
А жизнь в узкие рамки холодно жилища без воды и пищи не замыкалась, душа вся исстрадалась,
Нет прежних объятий, только множество проклятий сбивают с обеих ног в скрипучую кровать!
Мне бы заново жизнь начать, надоело ****овать, не хочу лишний раз горевать
И на всю округу орать, что я - не раб у местных шлюх и баб, сам на передок слаб,
Да, я – их сатрап, стал здоровьем слабоват, им уже давно похотям не рад,
Но разве от бабьей толпы уйдёшь, что посеешь, то пожнёшь! ****а вошь,
Жизнь продана ни за грош, ты же сам на голодающий народ похож,
Куда угодно член суёшь, только бы дрожь прошла по телу, сумрак в щели,
Но тепло и мухи не кусают, там внутри есть замок неописуемой красоты,
Вот только повсюду стоят деревянные кресты неописуемой красоты!
Способность влюблённых тел пройти через незримый предел оргазма
Настолько многообразна, что без толики сарказма и старческого маразма
Не могу отрешиться от соблазна вновь и вновь крутить любовь на каждой версте,
Небось, так написано у грешника на судьбе, он легко ложится в белоснежную постель 
В пору дождливую и снежную, проводит ночь безмятежную так, как гласит его Зодиак!
Трах, бах и в дамках, то ли ещё будет, с меня не убудет, пусть кто-то осудит,
Но небо простит, и ангел-хранитель на новые подвиги вновь благословит!
Где греха предел? Его, презрев, устав от потерь, малость мужик похудел,
Но не смог любовь в душе пресечь, никто не застрахован от мимолётных встреч,
Можно себя однажды заживо сжечь, если правилами общения в кровати пренебречь!
Страсть затягивает грешника в тончайшую сеть, мешает думать и сметь,
Тебе нравится хотеть любви в идеале, а дома – распри, вопли, сопли и скандалы!
С мнением баб приходится считаться и за свою судьбу лишний раз опасаться,
Но душа не подвластна разрушению, она всегда в стадии становления,
Она живёт жизнью иной, будто бы она – изгой в стране родной!
Чем больше становлюсь самим собою и в будничную жизнь окунаюсь с головою,
Тем яснее проступают самобытные черты грешной плоти и святой души!
Я затаил своё творчество в ярких красках, звуках, песнях и словах,
Они помогают преодолевать отчаянье и страх, надоело грешить впопыхах,
Соизмеряя свой каждый шаг с вольностью тела и святостью души,
Ведь вечен мир мечты, он, как свет горящей в ночи восковой свечи!
Душа ищет счастье и черпает  его с глубокого дна, как виночерпий 
По осадку посохом чертит и наносит своих любовниц имена, я же лишь
Вспоминаю деревенскую тишь и дождь, капающий с двускатных крыш!
Буду скромен, но когда? Слова, как талая вода уйдут в песок, и ты собьёшься с ног
В поисках интриг и тревог, но душа будет от ночного поиска отрешена, у неё своя стезя,
А у греха – другая, душа ищет Рая, а плоть пытается жизнь надвое расколоть,
Всё видит Господь, всё – знает Бог! Вдруг глубокий вздох разбудил от сна округу,
Он, как ржавый гвоздь, забитый в грешную душу, ведь чувства давние и времена славные
Навсегда остаются в душе, а в теле остаются воспоминания об очаровательной щели,
Но сгорает  постели, ты будто бы ночь проводишь на дуэли, быстро пролетает то время,
Когда ты разбрасывал по земле первородное семя, не время и не час унижать страсть!
Не время говорить о заслугах, уж лучше заткнуть ватой уши и меньше слушать всех,
У каждого есть свой оберег от мирских утех, но не каждого хватает мощи и сил,
Чтобы грех отвратить, всякий хочет жизнь прожить, как совесть ему велит,
Но не получается никак вновь не попасть впросак! Везде – бардак, все бабы – ****и,
Они дают и спереди и сзади, приятно жить для услады, а не только хлеба ради 
Любить и отдаваться и как с цепи срываться, только бы в чужих объятьях оказаться!
А вот и страсть на этот раз уползла в потаённые углы вечерней мглы,
Во влюблённых душах перегорят костры, останется куча пепла и золы,
А душа очерствеет от духоты, её доконает мир пустоты, она сложит вещи в узлы,
И покинет грешную плоть, пусть её не осуждает Господь за такой исход бытия,
У каждого своя стезя, стеная и пальцем грозя, мечусь между бабами двумя,
Летят искры из кремния, рушится семья, ничтожен я, ничтожны все,
Но только не душа моя, она боролась, как могла, бросалась из дыма в полымя,
Смотрела вспять, пыталась чище и выше встать, только бы совесть и честь не потерять!
Диск солнца в последний раз, садясь, глядит на пару недописанных фраз, написанных впопыхах,
На одной странице безвестный пиит писал рассказ о суете сует, он жил, как беглец
И носил на голове терновый венец, этот розъёба и пошлец всегда косился вбок,
Не опустил ли дармовой лоток, где солнечный пучок освещал скомканный листок,
Там между строк можно было сокровенную мысль поймать, и вместе с ней мчать туда,
Где даже в день весенний женский крик стоит, и не слышен рык рыночных барыг!
Его грех велик, но он для общения всегда открыт, перед ним на полу стоит книжный шкаф,
Внутри бардак, книги сложены кое-как, им так жить осточертело, их берут то и дело,
Но за ними не присматривает никто! Куда-то спрятались грехи мои, 
И с ними исчезли все прелести земли! Яснее становится святая глубина,
Мысль очарования полна, она окружена обманной любовью,
Я же не суесловью, когда приобщив сочетание заученных слов,
Пытаюсь порицать ворованную любовь, ложный и тревожный зов страстей
Звонит в колокола в груди моей, слышен звон и лязг железных цепей,
И звоны эти пролетают через тьму столетий! Мимо них не пройти и не проехать,
Надо как-то шельмовать, обманывать и снова врать, чтобы на ноги заново встать!
Великое чувство едва уловимо, оно соткано из нежного шёлка, тумана, любви и обмана,
И толком никто не сможет тебе объяснить, как страсть в душе малость приструнить, 
Победить её невозможно, и жить рядом с ней приятно, но сложно!

г. Ржищев 
23 апреля2021г.
13:45