В уездном городе N

О чем бы моя Кукла Лена не говорила — у нее нет никаких репертуарных ограничений. Но особенно ей удается народный стиль. Я бы его назвал «Русское эротическое кантри».  Именно в этом стиле она высказывается на любую тему.
Ясно понимая, что чтобы она не сказала — конец у нее будет один.  И этот конец будет мой. Это её ждет неизбежно как заход солнца, потому что за это я перевожу ей деньги на карточку «Мир». А без этой карточки ее маме и ее сыну-третьекласснику Антошке, которые живут в дерене под Рузой, не на что будет жить.
Короче говоря, ни в темах, ни в образах, беседуя со мной, кукла Лена себя не ограничивает. Приведу пример: Мы на кухне. Я, придя с работы и глядя на куклу Лену, толи придумал, толи вспомни детскую считалку

Чехи, чехи, чехи
— находчивый народ.
Им танцы не мешают
ПродАлживать своей род.

— Я только кастрюлю на плиту поставила. И не вздумай.
«Я только кастрюлю на плиту поставила» — это у нас как «В уездном городе N». С этой многообещающей фразы у нее беседа со мной начинается каждый вечер.
— Хорошо, тогда поговорим о политике. Призрак Петрова и Бакирова, кукла Лена, бродит по Европе. Вот недавно он взорвал что-то в Чехии. Так что обстановка, в целом, очень тревожная.
— Два призрака, их же двое.
— Петров и Баширов являют собой единый нерушимый блок. Так что призрак один, правда внешне он очень пугающий. Это призрак-находка, кукла Лена.
— Как же у вас, евреев, всё сложно.  Петров и Башаров шагают по стране. Путин-Лукашенко-Зеленский и примкнувший к ним Байден — братья навек. Одни новости смотришь... Надоели уже хуже горькой редьки. Сериал про любовь хочу!
— Уйми гордыню, кукла Лена. Лучше тряхни грудями! Мне после сериалов кошмары снятся. А однажды вообще такое привиделось (см. картинку над текстом)...
А такие катаклизмы на старости лет мне не нужны. Так что не будешь ты смотреть сериалы в моем присутствии.
— Однако мой христопродавец, хоть и находящийся в преклонном возрасте, проявил твердость духа? Пользуешься моим беспомощным состоянием?
— Пользуюсь, кукла Лена. Ой, пользуюсь! А также твоей минутной слабостью. А, также, чистотой и доверчивостью.
Далее размышления куклы Лены выливаются в следующую строки:
— Ладно. И женщины тут же кинулись ему на могучую грудь, и были сговорчивыми и податливыми. И ото была тихая песня, сопровождаемая томными вздохами. Но учти, христопродавец — я затаила обиду.
За всё это я немедленно накладываю на нее руку. Ее реакция на это была предсказуемой:
— Конечно, по попе шлепнул он меня. Тебе только повод дай. Обычно он крайне упрямый, а сегодня — так вообще. Не зря моя мама говорит: «Евреи, доченька, в принципе не приведи господи. Но приходится терпеть. А что делать?»
— Твоя мама позволяет себе пораженческие пацифистские высказывания, кукла Лена? Вот уж на кого никогда бы не подумал! Обычно, когда речь заходит о евреях, она сразу вспоминает о загадочных кровавых преступлениях, совершенных неизвестными с пейсами.
— Далее выясняется, что озверели не только мы? Понимаю. Кто тебе дал право на подобные высказывания о моей маме, нехристь? Да моя мама гораздо более буйно помешанная, чем ты думаешь, если хочешь знать!
Но давай, во избежание эксцессов, оставим эту тему. Иначе мне придется прибегнуть к метким выражениям в стиле уличного фольклора в твой адрес. А ты меня содержишь.
— Причем, прямо скажем, в неге, кукла Лена.
— А ты как думал? С моим формами — и не доминировать!? Счастья своего не поймаешь, обормот. Тебе просто повезло, что к вопросам полового партнерства я отношусь с известной долей практицизма, и это правильно. «Крепкая любящая семья — но за деньги» — на том стоит и стоять будет сам знаешь что.
Лапает он меня, конечно. Поешь сначала — я готовила, старалась. А то нега у него нега на уме. Вот ведь...