Именем Космоса. Часть 3. Глава 12

Глава XII

Близнецы прилетели на Антлоиту через три дня после разговора с новым инструктором, нашли нужный госпиталь. Смущаясь и неловко поглядывая друг на друга, вошли в палату.

Майран лежал, подключённый к приборам жизнеобеспечения. Он не мог подниматься, даже руки оставались пока слабыми. Но, несмотря на тяжёлое состояние, голова была ясной, мысль работала, и безделье успело его измотать. Привыкший к действию и вынужденный проводить время в одиночестве, он уговорил лечащего врача разрешить ему работать хотя бы на информаторе. Врач согласился на том условии, что работа и отдых будут чередоваться с правильными промежутками, и, уже встречавшийся в своей практике с людьми, неспособными отказаться от работы даже ради здоровья, прочитал целую лекцию о том, чем чревато для организма в таком состоянии переутомление. В результате перед Майраном разместили небольшой экран с клавиатурой, легко отодвигавшийся в сторону, и, отвыкший от тишины, где ничто не отвлекает от работы, Майран погрузился в анализ и размышления.

Курсантам он обрадовался.

Они встали в дверях, немного испуганные обилием приборов в палате и бледностью своего инструктора. Хоть на их визит было официальное разрешение, они решили, что прилетели не вовремя, и у человека в таком состоянии точно не может быть сил, чтобы принимать визитёров.

– Здравствуйте, иркмаан, – пробормотали они. – Мы узнали, что вы ранены...

– Молодцы, что прилетели, – сказал Майран, погасил экран и отодвинул информатор, предложил ребятам стулья.

Курсанты присели возле кровати. Майран видел их смущение и принялся расспрашивать об учёбе и об инструкторе, который его замещает.

Рассказывая, близнецы понемногу оживились.

– Представляете, иркмаан, – с улыбкой пожаловался Юрий, – новый инструктор в первый же день устроил нам зачёт по кулинарии, который не успели принять вы.

Майрану стало весело.

– И как? Сдали?

– Да где же! Мы дома тренировались, да на костре пламя не подрегулируешь, хоть как изворачивайся, всё равно пригорает!

От Майрана не ускользнуло, что курсанты смотрят на него иначе, и правильно понял причины.

– Скажите, иркмаан, вы действительно пытались проникнуть на Терцию? – напрямую спросил, наконец, Олег о том, что их занимало.

– Пытался, – невесело согласился Майран. – И к чему это привело, вы видите. – Он кивнул на многочисленные приборы.

– Но зачем, иркмаан? Разве это оправдано?

Майран молчал некоторое время. Курсанты переглянулись, и Олег хотел извиниться за своё любопытство, но Майран сказал:

– С точки зрения риска – безусловно, нет. Но если бы я мог справиться в таком деле в одиночку, я полетел бы туда снова.

– Если вам нужны помощники, – волнуясь, предложили курсанты, – возьмите нас с собой, иркмаан!

Майран покачал головой:

– И поставить тем самым крест на вашем будущем как Гепардов? Заслать вас после этого станет уже нельзя.

– Иркмаан, – спросил Олег, – разрешите вопрос? Та женщина, с которой вы говорили по «пчеле», Фарите, кто она такая? Она работает в Гепарде?

Майран чуть усмехнулся. Если они услышали его разговор, то им, как Гепардам, следовало ставить это не в вину, а в заслугу.

– Она любит человека, который погиб на Терции, и стремится выяснить о его участи хоть что-то.

– А при чём здесь Кильрат и Лок-Лан?

– Они охотились на неё, когда я был на Терции. И, возможно, не забыли об этом до сих пор.

– Сами Кильрат с Лок-Ланом? А он, ваш друг – что он делал на Терции? Ведь Гепардам не полагается знать друг друга.

Меньше всего Майрану хотелось делать от курсантов тайну, но он по-прежнему не мог обсуждать этого.

– Гепардам не полагается, – сказал он через силу. – Впрочем, сейчас на Совете снова рассматривается вопрос о целесообразности такого решения. Так что, возможно, всё ещё переменится. Ну, а вы-то как попали в Гепард, ребята?

Только теперь курсанты обернулись на дверь проверить, плотно ли она закрыта. Переглянулись, пожали плечами.

– С завода. Мы окончили Космическую Школу и подали заявление, что хотим служить в СГБ. С нами провёл беседу сотрудник КЭРРа и посоветовал сначала поработать немного на мирной стезе. Мы подумали, подучились и пошли на завод. Мы поняли, что что-то тут не просто так. И уж молчали изо всех сил, почему вдруг променяли Космос на Землю! А как друзья нас допрашивали!

Майран знал это из их личных дел, но ему было интересно, как воспринимают и оценивают произошедшее в их жизни они сами.

Парни заулыбались:

– Мы проработали два года. Ну всё, думаем, ошиблись мы, ничего интересного нам не предложат. Наверно, носами не вышли для СГБ, вот нас и завернули. Решили снова заявление подавать, может быть, на второй раз проскочим. И тут приходим со смены, а нас поджидает дома человек. Поговорил с нами и предложил. Такое! Мы сидим, друг на друга как в зеркало смотрим: два олуха – такие физиономии счастливые! Мы ещё поработали, пока нам подготавливали семью и легенду. Потом уволились с завода, со своими простились и прилетели на Удегу. Поучились немного, осмотрелись, получили инструкции – и сюда. Здесь два близнеца у родителей, типовое сходство с нами есть. Им за это время внешность под нас уже подкорректировали. Потом они улетели куда-то, семья переехала в соседний город, и мы заняли место братьев. Здесь у близнецов знакомых меньше – всех-то разве выучишь? Мы на другое предприятие работать пришли. Словом, учимся. Ну, а характеры у ребят последнее время, сами понимаете, были так себе, знакомые больше их сторонились, чем стремились к общению.

Курсанты засмеялись.

– Словом, молодцы те братья. Хорошую базу для нас оставили.

– А где они сейчас, знаете? – спросил Майран.

– Конечно, мы же в их доме живём! Их родителей небрежно «ма» и «па» называем. И вообще, на людях мы ужасные сыновья. Оторви да брось. Ну, сами же нас регулярно проверяете, чтобы всё как надо. А они служат себе где-то на другом краю Галактики в Патруле, мы их самих-то и в глаза никогда не видели. Один женился недавно. И с нами уже снова почти никакого сходства, кроме типового. Ну там, цвет глаз и волос, форма лица. Мало ли таких! Всё продумано.

Майран и сам удивлялся поначалу, как Гепард умеет всё продумывать и быстро реагировать на события. Теперь втянулся и привык, пожалуй.

На стене засигналил видеофон.

– Да? – сказал Майран.

– Иркмаан, – произнёс голос дежурной Справочного. – К вам посетитель, можете принять его?

Майран взглянул на курсантов.

– Могу, конечно, – сказал он. – А кто там?

– Намэль Чиль.

– Конечно, могу! – обрадовался Майран.

Курсанты поспешно поднялись, стали прощаться.

– Мы пойдём, не надо перегружать вас гостями. Снова прилететь мы не обещаем, график у нас сами знаете какой. Поправляйтесь.

– Ну, а долго вам ещё здесь оставаться-то? – напоследок спросил Юрий.

Майран взглянул на приборы, от которых зависело сейчас его существование.

– Дня три ещё буду здесь. Когда отключат эти аппараты, переведут на Землю. А там главное – сдать нормативы.

– А Гепард сразу допустит вас к работе?

– Увидим.

Курсанты ушли, и через несколько минут вошёл Чиль. Он был взволнован. Они молча пожали друг другу руки, Чиль присел на стул, с которого недавно поднялся один из близнецов.

– Какие-то новости? – спросил Майран. – От Игоря? Удалось найти Радар?

– Нет, – ответил Чиль. – Не нашли, и новости не от него.

– С Терции что-то? Говори же, Чиль!

– Бежишь впереди меня и требуешь «говори». Дай слово-то вставить! Новости есть, но информация непроверенная, и мне нужна прежде всего твоя консультация. Пустить такое в эфир нельзя, пришлось лететь.

– Ну, так что же?

Чиль улыбнулся – скупо, проницательно, быстро, как мог только он, лаурк.

– Значит, так. Я понимаю, что твои нервы после ранения не пришли ещё в норму, и выдержки требовать от тебя сейчас трудно, но ты Гепард, поэтому позволь всё-таки без предисловий. На связь с Архивом Галактики вышел человек, который зарегистрировался под именем Ллэйд Идерс.

Майран побледнел, хоть и до этого выглядел не слишком бодро; сжал в кулаке край одеяла.

– А как он зарегистрировался? По каким документам?

– Документы шесть лет нигде не проходили – как раз с того времени, как пропал твой отец. Появились при прохождении Планетарной Охраны Земли в июле прошлого года, и вот возникли снова сейчас. Но согласись, документы – ещё не он сам.

– Это верно. Он мог потерять документы или у него их отобрали. Но опять же, без документов к Тобранта он бы не полетел, а чтобы отобрать их у него... для этого он должен был не погибнуть во время того боя. Значит,  Лунталэ привёз действительно он!

– Не торопись. Есть кое-что непонятное.

– Кое-что? Думаю, многое.

– И основное...

– То, почему он объявился не дома, а в Архиве Галактики.

– Верно.

– И почему же? Что за информацию он искал?

– В июле от него пришёл запрос на розыск двух девушек, его племянниц.

– Племянниц? – повторил Майран. Несколько мгновений он молчал, сопоставляя информацию. – Чёрт... если не это называется словом ревность, то пусть лаурки Гепарда начинают моё обучение сначала... Он искал информацию не обо мне, не о маме... Ну, что-нибудь бы я понимал...

– А тут и понимать нечего, Майран. Это только подтверждает, что он – если это действительно он – видел тебя в роли пирата на Терции, а Мирии застал на Земле с твоим сыном на руках – а подумал, что с её сыном.

Майран сжал зубы и отвернулся.

– Что ж, пусть, – выдохнул он. – У него всегда эмоции были впереди разума.

Как ни тяжела была для Майрана полученная информация, но Чиль едва не рассмеялся – до тех пор, пока над характером Майрана основательно не поработал Гепард, он сам был таким же.

– Так. Ну, пусть он искал племянниц. Почему через Архив?

– А вот здесь главная для нас с тобой... если не загадка, то неожиданность. Ты никогда не хотел познакомиться со своими кузинами?

– Терпеть не могу этого слова, Чиль, – зло сказал Майран. Он ещё не справился с эмоциями.

– Ну, пусть двоюродными сёстрами. Это очень хорошие люди.

– Рад за них, – буркнул Майран.

Всё-таки до чего ядовита ревность, – подумал Чиль. Он передал Майрану текст запроса Ллэйда Идерса в Архив Галактики, поданный им в конце июля прошлого года.

По мере того, как Майран читал, его брови приподнимались всё выше, и взгляд становился всё более ошеломлённым.

– Это правда, Чиль? Ты проверял?

– Разумеется. И это тебе урок – не руби с плеча.

– Чиль! Но... Аифаш и Фарите? Чиль! Однофамилицы?

– Нет. Поверь мне как Начальнику Архива Галактики. Фарите – твоя двоюродная сестра. И ты подумай, как хорошо, что чувство Даргола к ней помешало тебе в неё влюбиться – подобной трагедии ты бы не пережил.

– Ты издеваешься?

– Насмехаюсь. И то немного.

– Но почему ты не знал об этом раньше? Разве на меня не собирали информацию, прежде чем ты взял меня в Гепард?

– Я взял тебя в Гепард, потому что ты подходишь для этой работы и хочешь быть Гепардом. А информацию на твоих близких собирали, но мне было на тот момент достаточно, что ты никогда не общался со своими тётей и дядей. Ну, а теперь, когда ты в курсе дела, поговорим без эмоций.

– Ну давай. Запрос подан в июле, а когда узнал о нём ты?

– Поскольку информация на запрашиваемых лиц закрыта, запрос передали в Гепард. В Гепарде он попал ко мне. Но прежде чем предпринимать какие-то шаги и даже ставить в известность тебя, я решил выждать, кто придёт за ответом. Это могли быть личности тебе небезызвестные, но вовсе не твой отец. Никто не пришёл. Вместо этого несколько часов назад по накорду с Архивом связался некто, зарегистрировавшийся по документам твоего отца. Вот запись разговора.

Чиль включил прибор воспроизведения.

«Здравствуйте, иркмаан. Моё имя Ллэйд Идерс, двадцать седьмого гуррейс я подавал запрос о своих племянницах – Аифаш и Фарите Лин. Данных на них почему-то нет на Земле».

«Иркмаан, вы несколько лет числитесь в розыске, и прежде чем выдать вам информацию, КЭРРу необходимо встретиться с вами и идентифицировать вашу личность».

«Да зачем? Что за тайны?»

«Какие могут быть тайны? Вам надо объяснить, что с вами случилось и где вы пропадали столько лет. Ваши родные сходят по вам с ума. Вас искали».

«Сходят с ума, да... Скажите хотя бы, мои племянницы живы?»

«Да, иркмаан».

«Так где же они?»

«Иркмаан, обновите документы, и мы выдадим всю интересующую вас информацию».

«Чёрт знает что! Какое дело до меня КЭРРу? Я что, не свободная личность? Или у моих документов вышел срок годности, как у скоропортящихся продуктов? Где я был, не касается никого, и КЭРР в том числе! Ловили бы пиратов, чем заниматься крючкотворством!»

«Послушайте, иркмаан...»

«Я, кажется, пойду не в КЭРР, а к вашему начальству!»

«Иркмаан...»

«Всё!»

Запись закончилась.

Чиль посмотрел на Майрана. Тот лежал с закрытыми глазами.

– Ну что, Майран, это его голос?

– Да, – сказал Майран хрипло. – И голос, и манера. Но я сам столько раз моделировал голоса, что теперь не знаю, чему верить. А если рассуждать здраво, то почему Кильрат не мог схватить отца на Терции, просканировать его память и воспользоваться его документами и родственным правом, чтобы найти Фарите?

– Что ж, это действительно возможно, – согласился Чиль. – И всё-таки, хотел бы я знать, как твой отец попал на Терцию. Почему именно туда, а не в любую другую группировку?

– Предположений множество, вспомнить хотя бы, что напал на него у Тобранта корабль с Терции, вот тебе и личные счёты. А как на самом деле – знает он один. Но вообще, это в его стиле – так относиться к СГБ. Он исследователь и привык мало с ней считаться.

Майран помолчал.

– Но если это не он, то, получается, Фарите по-прежнему интересует Кильрата. Энтлэс не знает, это действительно так?

– Ничего об этом он не передавал.

– Если предположить, что Кильрат до сих пор ищет Фарите, то из этого следует вопрос «зачем». Неужели всё-таки можно допустить... – Майран замолчал, тяжело дыша.

– Что Даргол всё-таки жив? – закончил за него Чиль. – Это вовсе не обязательное условие для розыска Фарите. Терция на глазах распадается в руках у Кильрата. Желание отомстить, отыграться за неудачи – разве этого недостаточно?

– Ты прав, – пробормотал Майран. – Ладно. – Он молчал некоторое время, стараясь справиться с эмоциями. – Но подумать только, Чиль: мать Аифаш и Фарите, которую убил на ограблении Кильрат, была сестрой моего отца? Его родной сестрой и когда-то носила фамилию Идерс, как я, как отец и мама? Это её с мужем встретил где-то в Космосе отец перед своим полётом к Тобранта!

– Ты скажешь Фарите о вашем родстве?

– И ей с Аифаш, и маме. Мама не знает Аифаш, но к Фарите относится очень тепло.

– Как ты думаешь, чего ждать теперь от этого человека, якобы твоего отца – кем бы он ни был на самом деле?

– Если это действительно мой отец – он выйдет на связь снова. Он хочет найти племянниц, и своего он всегда добивался. Посидит теперь в тишине, подумает, как быть, и придёт к тебе как к Начальнику Архива, или в КЭРР. Если же это выдумка Кильрата – значит... – Майран поморщился. – Что ж, тогда больше никто не объявится. Добыть новые документы на имя моего отца – нет, это не так просто. Отец, даже если он в руках Кильрата, не станет работать на пиратов.

– Так было почти семь лет назад, Майран.

– Он – мой отец. И значит, не предатель.

– Что ж, – сказал Чиль. – Будем ждать.

Он видел, как взволнован Майран, и думал, что тот продолжит разговор о своёмотце и внезапном родстве с Фарите. Но Майран помолчал, хмурясь и переживая свои эмоции в себе. Потом пододвинул информатор и спросил:

– У тебя есть время, Чиль?

– Давай считать, что есть.

– Помоги мне решить одну задачу. Я ломаю над ней голову с того времени, как побывал на Илинире.

– А что нужно?

– Ты мог бы прослушать запись разговора и проанализировать его? Мне нужно твоё мнение.

Майран включил на информаторе аудиозапись, которую среди других личных материалов привёз ему на Антлоиту Чиль пару дней назад.

Они слушали молча, Чиль – погрузившись в восприятие, Майран – заново переживая ту встречу.

– Тебя интересуют психологические несоответствия? – спросил Чиль, когда Майран отключил информатор.

– Да.

– Что ж, они есть. Первое: довольно странно смотрится то, что у Айрн Дювуа ни на миг не возникло сомнения в участи, постигшей ребёнка. Каким бы извергом ни был Эйч Гривинстон, но, хоть в качестве свободного допущения, её должны были посещать мысли:  а что, если ребёнок всё-таки жив? Но в её сознании никаких отголосков на это.

Чиль помолчал и продолжил:

– Ну, и кроме того, Майран, здесь есть над чем подумать нам с тобой. Дорастить сына до шести лет в условиях пиратской группировки и потом вдруг расправиться с ним? Ты вообще веришь в существование отцовских чувств у такой личности как Эйч Гривинстон?

– Отцовских – не очень, а вот в чувство собственности?

– Это возможно, но напрашивается вопрос: зачем пирату тратить столько сил на ребёнка? Одежда и продовольствие для него и приёмной матери – мелочь по сравнению с обеспечением их безопасности. Сколько недовольных главарём, сколько желающих свести с ним счёты – а тут, рядом, его сын. Если главарь пошёл на такой труд, значит...

– Значит, было ради чего, – пробормотал Майран. – Что ж... Получается, он действительно видел задатки Даргола и растил «наследника». Ну, это, ты говоришь, первое. Есть и второе?

– Есть. Личности отца и выросшего сына, мне кажется, в восприятии Айрн Дювуа смешиваются. Даргол для неё остался маленьким и умер много лет назад. Удивительно твёрдая позиция. Она видела его взрослым, это послужило к возобновлению её кошмаров, но заметь, что известие о смерти Капитана она восприняла достаточно спокойно.

– Я тоже думал об этом, – согласился Майран хмуро. – Но мне кажется, здесь дело глубже. Скажи, Чиль, а ты не допускаешь мысли о внушении? Лёгком внушении со стороны медиков? Если она сама признаёт, что не хотела жить, то не такое уж это преступление с точки зрения врача, который видит, что происходит, и искренне хочет спасти исстрадавшуюся девчонку? Это явилось бы объяснением и тому, что она не узнала Даргола при встрече – хоть всё, что происходило при этом, должно было навести её на воспоминания. И всё равно – никакого сопоставления! Знаешь, с кем я хочу теперь встретиться?

– С Гийоме Дювуа?

– Именно. Он познакомился с ней в госпитале – значит, возможно, внушение было сделано не только по инициативе врача.

– Тебе так важно установить факт внушения?

– Да. Я хочу реабилитировать не только Даргола, но и его приёмную мать. Чтобы никто не мог обвинить её в том, в чём она не виновна. И в первую очередь, чтобы она сама не могла больше себя обвинять. Жить с чувством, что ты предал, невыносимо.

Майран закрыл глаза. Он не хотел показать даже себе, что устал.

– Чиль, и ещё одно. Ты мог бы, пока я здесь, распорядиться сделать сравнительный анализ биоструктурных данных Эйча Гривинстона и Даргола?

Чиль посмотрел Майрану в лицо.

– Мне тоже пришло это в голову. Уж очень они разные. Ещё что-то?

– Пока нет. Надеюсь, я сам скоро вернусь к работе.

Чиль покосился на приборы жизнеобеспечения:

– Когда?

– Через... неделю? – смело сказал Майран.

Чиль покачал головой:

– Во всяком случае, не раньше.

* * *

Вернувшись из своей экспедиции, экипаж «Меридиана» узнал, что в отделении готовятся перемены.

Добывать новости первым всегда умудрялся Поль. Он легко сходился с людьми, у него везде находилась уйма приятелей, и пообщаться с ними он успевал на бегу, между делом. Он и принёс на борт известие, что в ближайшее время их отделение пополнится пятью новыми тойерами.

– То есть, нас расформировывают? – спросил Алексей.

– Нет, хоть народ думает, что и это не за горами. Отделение пополняют неопытными экипажами, которые будут проходить при нас стажировку.

Парни присвистнули.

– Вот уж, что называется, спасибо! А мы-то и не мечтали!

– А чего ж мы хотели? – усмехнулся Тэад. – Мы возле Земли, конечно, нам нянчиться первыми.

Новые тойеры пришли двадцатого марта, в четверг, а в субботу, добравшись перед дежурством до космодрома, парни узнали об общем построении. Оказалось, что пополнены все отделения космодрома. Поступили также исатры и рельтеры. Низовым ветром пронёсся слух, что пополнение получили и линкоры, базировавшиеся за пределами Солнечной системы.

Экипажи выстроились на космодроме перед рядами боевой техники. Новые корабли, сверкающие, ещё не иссечённые в боях, непривычно удлиняли ряды отделений.

Впереди встали экипажи, за ними – технический персонал: ремонтные бригады, оружейники, заправщики, рабочие военного космодрома. Отдельным строем стояли связисты, координаторы, дежурные и многие другие. Только на общих построениях можно было увидеть всех, чьими трудами поднималась в Космос боевая техника.

Ноэр Ниан встал во главе своего отделения. Пока не было объявлено равнение, парни осторожно вытягивали шеи, стараясь увидеть своих стажёров. Новички-тойеристы стояли довольно далеко от экипажа «Меридиана», и это вызывало у парней немалую досаду. Наконец, Поль сумел что-то рассмотреть и едва не подпрыгнул от волнения.

– Это же девчонки! – почти закричал он, благо, шлемофоны были включены на связь только между членами экипажа.

Уил, Алексей и Володя уставились сначала на Поля, потом принялись ещё сильнее вытягивать шеи. Даже Тэад повернулся в сторону стажёров.

– Бедный Уил, – пробормотал он сочувственно.

Не все новые экипажи их отделения, но по крайней мере два или три действительно оказались женскими. Девушки стояли тонкие, прямые, смотрели перед собой, сознавая внимание к себе со стороны мужчин.

– Десять... или даже пятнадцать, не видно толком, прекрасных амазонок... – пробормотал Уил.

– А точнее – дур, – сказал Володя в сердцах. – Им бы сидеть дома и детей рожать, а не лезть куда не надо.

Тэад пожал плечами:

– Каждому своё.

Прозвучала команда, строй подравнялся и замер. Перед строем появились командиры объединений космодрома и командир космодрома.

Построение оказалось кратким. После речей об общей обстановке в Галактике и усилении Войск был зачитан приказ о дополнительных мерах по повышению боеспособности пополненных новыми экипажами отделений.

Собравшись на борту «Меридиана», парни принялись обсуждать, во что им обойдётся это «повышение боеспособности».

– Дополнительными дежурствами, – сказал Алексей. – Прежде чем выпускать стажёров в дело, нам с ними надо хоть немного приноровиться друг к другу. Не то они дадут жизни – да не пиратам, а нам.

– Значит, будем тренироваться, вспомним необстрелянную юность, – заметил Поль. – Нет, ну каково! – не сдержался он. – Неужели в Галактике обнаружилась нехватка мужчин! С нами в бой пойдут – кто? Девчонки!

– Можно подумать, СГБ не знавала такого, что ты возмущаешься, – пожал плечами Тэад. – Сколько хочешь женщин воюют наравне с мужчинами.

– Но не на тойерах же! Не на пиратские орудия!

– Они сами себе это выбрали, их никто не гнал.

– Но это неправильно.

– При случае объясни им это. Алексей, ну что там?

Они сидели на своих местах в ожидании старта. Они не знали, какой вылет им предстоит, возможно, тренировка вместе со стажёрами где-нибудь за пределами Солнечной системы. Но им дали обычный старт и поставили в сопровождение лайнера. Стажёры остались на космодроме.


Последнее время пираты нападали нечасто, но на этот раз вывалились из небольшого метеоритного потока, оказавшегося у лайнера на пути. Они были с крупными силами, сразу оказались около лайнера и с первого выстрела повредили ему двигатели. Чтобы избежать взрыва, лайнер начал торможение.

Судя по всему, пираты запланировали это нападение заранее и долго просидели в метеоритном потоке, рассчитав, что он вынесет их к трассе как раз в момент прохождения лайнера. Поэтому Маяки не увидели их приближения. Оказавшись в гуще техники СГБ, почти вплотную к подбитому лайнеру, пираты сходу состыковались с ним. Лайнер блокировал люки, чтобы затруднить пиратам их вскрытие. Через несколько минут командир лайнера доложил Сопровождению, что люки, судя по всему, пытаются выжечь паллерами. Из этого следовало, что сиогулов у пиратов не было, и значит, ворваться на лайнер они смогут не раньше, чем минут через двадцать.

Исатры предприняли попытку отстрелить корабли от люков, и вся пиратская техника встала на защиту. Разбившись на группы, исатры и тойеры наскакивали на пиратские корабли со всех сторон, наносили удар, уходили из-под огня, уступая место следующим группам, и снова заходили для атаки. Бой затягивался. С лайнера доложили, что люки вот-вот не выдержат.

 Ограбить лайнер на глазах и фактически в окружении СГБ – такого до сих пор не бывало!

Тогда в дело вступили линкоры СГБ. Исатры шквальным огнём расчистили им путь. Линкоры прибортовались к лайнеру, сиогулами вскрыли борта, их экипажи вошли на лайнер и заняли места, сменив готовое к бою сопротивление. Пассажиров перевели в нижний, более защищённый салон.

Выжженные люки вывалились. Линкоровцы встретили непрошеных гостей. Бой быстро перекинулся с лайнера на пиратские подстыкованные корабли, и это однозначно сказало пиратам, что тщательно спланированное ограбление всё-таки не удалось. Отделаться от линкоровцев оказалось непросто, но бросать своих людей предводитель ограбления не стал. К кораблям, на которых кипел теперь бой, пираты быстро подвели и подстыковали технику, людей, всех, кого смогли, сняли с захваченных СГБ кораблей и забрали с собой.

Пираты начали отходить. Они стянули свои силы, выстроились в боевой порядок. Как видно, отступление было у них не только заранее спланировано, но и отрепетировано – так же тщательно, как и вся эта операция в целом. По краям встали корабли, сохранившие наибольшую боеспособность, в центр группы поместили тех, кому основательно досталось.

СГБ позволила пиратам отойти, окружила и, не стеснённая больше присутствием лайнера, устроила им трёпку. Линкоры и почти все исатры остались с лайнером. Теперь на первый план снова вышли тойеры. Они носились вокруг пиратской техники, нападали и били.

Пираты отстреливались, пытаясь продолжать движение, тойеристы препятствовали им, ожидая подхода смены с ближайших баз СГБ. Основные удары наносились по пиратским кораблям спереди, в лоб, тойеры старались не подставлять при этом свои более уязвимые бока и спину. Но двигаться вместе с пиратской техникой, кормой вперёд, было несподручно. Завершившая атаку группа боком уходила в сторону, её место занимала следующая.

Экипаж «Меридиана», в скафандрах со включёнными силовыми полями, как требовала техника безопасности, работал слаженно и чётко, парни с полуслова привычно понимали друг друга. Несмотря на продолжительность и сложность выдавшегося боя, они не утратили боеспособности. В составе своей группы тойер заходил для атаки, стремительно отходил и снова кидался в бой. Пираты огрызались, стараясь бить прицельно. Иногда, собравшись с силами, небольшая группа пиратских кораблей вырывалась из-под прикрытия своего заслона, проскакивала вперёд и кидалась на тойеры сзади во время их атаки. Тогда их отбивали вторые стрелки.

Когда стала понятна пиратская тактика, несколько тойеров были выведены из общего боя и поставлены для прикрытия атак. Под их защитой работать стало легче. И всё равно отвлечься от орудий стрелкам было некогда.

Наконец, Ноэр Ниан сообщил о приближении смены. Парни с облегчением перевели дух.

И в этот момент борт с кормы раскололся, над головой склонившегося к орудию Володи полыхнул широкий луч и врезался в пульт за его спиной. Мощный взрыв разметал в стороны кресла Уила, Поля и Алексея, отсек управления наполнился дымом, сквозь который не было видно ничего, кроме искрящего свечения в недрах развороченного пульта.

Уил, оглушённый, выбрался из-под кресла. Не разбираясь, что стало с лежавшими без движения товарищами, он схватил огнетушитель и кинулся к пульту: если повреждение коснётся любого из энергоканалов, то «Меридиан» взорвётся и погибнут все.

Тэад перехватил управление, но подбитый тойер почти не повиновался. Автоматика бездействовала, и «Меридиан» несло куда-то в тартарары. В распоряжении Тэада осталось только грубое механическое управление, и, чтобы справиться с тойером на космической боевой скорости вручную, требовались титанические усилия.

– Вовка! – закричал Тэад.

Запнувшись в дыму о чьё-то тело, к нему подобрался Володя. Они вместе вцепились в ручки. Системы ориентирования отказывали одна за другой, экраны гасли. В каком направлении разворачивать тойер, становилось неясно. Вот-вот могла отказать аварийная защита, и тогда на тойере через пробоины установится вакуум. Некоторое время они вдвоём налегали на рычаги.

– Бесполезно! – выдохнул Тэад. – Попробую на остатках автоматики. Внимание экипажу! Всем, у кого повреждены скафандры, немедленно упаковаться в анабиозники. Клён!

Оставив управление, Володя бросился к пострадавшим. Его пальцы, защищённые силовым полем, наткнулись на чьё-то тело. Это был Поль. Он не двигался, пробитый в нескольких местах скафандр залило кровью. Наощупь сдёрнув со спинки своего, уцелевшего, кресла скатку анабиозника, Володя быстро раскатал её на полу, отстегнул клапан.

Убедившись, что взрыв тойеру больше не грозит, Уил отбросил пустой огнетушитель и оглянулся на Тэада. Он помнил траекторию движения «Меридиана» в момент попадания и понимал, что их несёт теперь в гущу пиратских кораблей. Но приказ был однозначен. Вместо того, чтобы помочь командиру вывести тойер из-под огня, он бросился к Володе.

Аварийная полуторная гравитация утяжеляла движения. Дым не редел, значит, система синтезаторов тоже не работала. Кое-как затолкав Поля в анабиозник, Володя и Уил в какой-то миг оказались друг к другу почти вплотную. Силовое поле на скафандре штурмана было повреждено, и щёку до самого уха пересекал глубокий порез. Лицо припухло от облучения. Володя дотянулся до какого-то из сломанных кресел и высвободил второй анабиозник. Быстро раскатал рядом с уже застёгнутым.

– Давай!

Но вместо того, чтобы забраться в анабиозник самому, Уил ухватил за плечи неподвижное тело Алексея, рывком подтащил к себе. Вдвоём, не разбираясь, что с ним, они засунули связиста в анабиозник, застегнули. Уил дёрнул из-под спинки лежавшего рядом кресла ещё одну скатку, но та застряла. Чертыхаясь сквозь зубы, он задёргал сильнее.

Тэад понял, что происходит.

– Снимите мой! – приказал он.

Володя сорвал скатку со спинки его кресла. Давление на тойере стало быстро падать.

– Бегом! – почти закричал на Уила Володя.

– А ты и Тэад? Ваши скафандры?

Володя оглянулся в дыму на Тэада.

– Разберёмся!

Уил развернул скатку, забрался внутрь и застегнулся изнутри. Володя быстро осмотрел себя. Его скафандр не пострадал. Пиратский луч прошёл над его головой, не задев.

– Тэад?

Тэад прекратил бесполезную борьбу. Ему удалось немного изменить направление движения «Меридиана», и по крайней мере теперь тойер не шёл в одном потоке с пиратскими кораблями.

– Я в порядке. Займи своё кресло и пристегнись. Поль с Алексеем живы?

– Не знаю.

– Ты цел?

– Да. Что с «Меридианом»?

– Экраны бездействуют, что происходит снаружи – непонятно. Но наши видели, что случилось, добить не дадут.

С соседних тойеров действительно видели попадание в «Меридиан» и то, как его понесло на линии огня перед вражескими кораблями. Тойеры пошли на помощь. Но «Меридиан» сам немного подкорректировал курс и вышел из боя. Пиратов отогнали в сторону, прикрывая пострадавшего, и в это время подошло подкрепление с соседней базы СГБ. Ноэр Ниан связался с «Меридианом», выяснил положение.

– Ждите, – распорядился он. – Сейчас вас возьмут на буксир.


Повреждённый лайнер отвели на ближайшую от места нападения обитаемую планету. Туда же по приказу Ноэля Клуина был доставлен «Меридиан». Алексея, Поля и Уила сразу по приземлении отправили в госпиталь. Володя поехал с ними, Тэад остался на космодроме с «Меридианом». Планета была невоздушная, её поселенцы, гзантубриане и манбахматиане, относились к одной атмосферной группе. Тэаду пришлось не выключать на своём скафандре силового поля. Тойер приняли на ремонт бригады местного военного космодрома.

Тэаду непривычно было видеть на борту «Меридиана» гзантубриан, самых невысоких людей Галактики. Они едва доходили  ростом ему до середины груди. Тем более странным казалось то, что их товарищами по атмосферной группе были манбахматиане – самые крупные из людей Галактики.

Вопреки тому, к чему привык Тэад, ремонтная бригада не спешила выгнать его с тойера. Гзантубриане расспросили о ходе боя, тем временем вынесли кресла, сняли панели, подготовили борт к нанесению заплаты.

Тэад ждал. После трудного боя он чувствовал усталость. Он ещё ничего не знал о Поле и Алексее. Лезло в голову, что если бы Володя не склонился к орудию в момент попадания, то ни одна регенерационная камера уже не смогла бы ему помочь. Попадание из орудия боевого корабля в голову – после этого спасать было бы просто некого.

На разбитом, почерневшем от огня пульте «Меридиана» засигналил накорд. Не поняв, как это возможно, Тэад попробовал подключить его, и увидел, что от этого накорда остались несколько разрозненных блоков и корпус. Он подошёл к своему накорду, ответил на вызов.

– Алексей! – закричал в переговорнике скафандра молодой женский голос. И дальше на Тэада обрушился поток слов на незнакомом ему языке.

– Иркмаан! – сказал Тэад, пытаясь быть услышанным своей собеседницей. – Я не знаю лаосского. Если можете, говорите на общеземном или космолингве.

– Kiu estas? – растерялась женщина, переходя на эсперанто.

Тэад назвался.

– Извините меня, иркмаан, – с некоторым смущением сказала женщина. – Я привыкла, что отвечает Алексей.

Насколько знал Тэад, она вообще выходила на связь с «Меридианом» исключительно редко.

– Иркмаан, я могла бы услышать Алексея? Я знаю, что у вас сейчас дежурство, но это важно.

Тэад сделал невольную паузу, выбирая между правдой и ложью.

– Его нет сейчас на борту, иркмаан. – Он взглянул на часы. Странно, но время их дежурства действительно ещё не кончилось.

– Что случилось? – испугалась и, кажется, всё поняла женщина. – Где «Меридиан»? У вас был бой, да? Алексей убит?

– Нет, – помедлив, сказал Тэад. – Ранен.

– Где он? – вскрикнула женщина.

– Ещё не знаю. Я жду сообщений от нашего стрелка.

– От Поля?

– Поль тоже ранен, – сказал Тэад, от всей души надеясь, что это действительно так и не случилось худшего.

– Кто ещё ранен?! – закричала женщина с нотками истерики в голосе.

– Наш штурман.

– Уил? Ненавижу вас!

Накорд выдал сигнал отбоя – женщина отключила связь.


Наконец на шлемофон посигналил Володя, назвал адрес госпиталя, сказал, что Поль с Алексеем живы и находятся в отделении регенерации.

Когда Тэад приехал в госпиталь, Уил, уже закончивший курс терапии, вместе с Володей встретил его в вестибюле «воздушного» корпуса. На щеке штурмана не осталось следа глубокого пореза, и к лицу вернулся обычный цвет, ничем не напоминая о жёстком, многократно превышающем всякие нормы облучении. Втроём они дошли до двери операционной, где находились Алексей и Поль.

Они снова были в госпитале и  мучительно ждали новостей.

– Теперь я понимаю, почему люди уходят из Эскадры, – буркнул себе под нос Уил. – Эта проклятая неизвестность выматывает хуже чем боль. Ни один человек не пожелает себе такого.

– Себе? – сказал Володя. – А своим близким?

– Пока я в Эскадре – ни за что не женюсь.

– Сколько у тебя уже ранений?

– Три, если считать сегодняшнее.

– Я был к вам спиной. Как вам с Алёшкой сорвало поля?

– Отражениями луча от частей пульта. Да я сам ничего не понял, полыхнуло – и привет. Если кто-то что-то знает, так это Тэад.

Володя взглянул на Тэада.

– Я? – сказал Тэад. – Потому что не пострадал?

Уил усмехнулся.

– Потому что у тебя такой дар – знать, что происходит с людьми, за которых ты отвечаешь.

Через несколько часов Алексея и Поля перевели в палату. Их ранения оказались достаточно лёгкими, но оба получили большую дозу облучения.

Стараясь не шуметь, Уил, Володя и Тэад прошли к ним в палату.

У Поля не осталось никаких следов ранения, он был бодр, но вставать с кровати ему категорически запретили. Алексей выглядел хуже, было видно, что он ещё нуждается в лечении.

Тэад коротко рассказал, что произошло после попадания в «Меридиан», но говорить долго им не дали. В палату зашёл медиколог-манбахматианин и попросил здоровых удалиться, дабы выздоравливающие могли продолжить лечение и погрузиться для этого в восстановительный сон. Подавленные не столько требованием, сколько габаритами медика Тэад, Володя и Уил послушно покинули палату.

– И что теперь? – спросил Володя. – На лайнер и домой? Не хочется оставлять здесь Поля с Алексеем. И «Меридиан» на ремонте, куда мы без него?

– Мы здесь по приказу Ноэра Ниана, – сказал Тэад, – и улететь по своей воле не можем. Будем ждать. Уил, ты отправлен на долечивание или здоров?

– На долечивание, на  Землю, – неохотно сказал Уил.

– Тогда тебе надо лететь. Над нашим начальством начальствует только медицина.

– Лайнером? – ощетинился Уил.

– На «Меридиане» тебе всё равно до долечивания не разрешат.

– Из-за какой-то дурацкой царапины на лице? – вознегодовал штурман.

– А ты жалеешь, что не в черепе? – ровным голосом поинтересовался Тэад. – Ему ещё не хватило?

Уил досадливо махнул рукой.

К ним подошла медсестра-гзантубрианка.

– Иркмаан, – спросила она на космолингве, – вы будете ожидать выздоровления своих друзей здесь, на Тартрогге?

Володя и Уил взглянули на Тэада.

– Мы ещё не знаем этого, иркмаан, – сказал Тэад. – Мы ждём приказа.

– В таком случае, я распоряжусь, чтобы вам приготовили комнаты в блоке для «воздушников» гостевого корпуса. Там вы сможете поесть и отдохнуть. Утром с гражданского космодрома идёт лайнер на Удегу с пересадкой до Земли, иркмаану Эрдвину заказано место.

Взглянув на недовольное лицо Уила, который не любил, чтобы решения принимали за него, Тэад ответил:

– Спасибо, иркмаан.

Гзантубрианка ушла.

– Значит, так, – сказал Тэад своему неполному экипажу. Но замолчал – по коридору в их сторону быстро шла девушка. Она была в скафандре с откинутым за спину шлемом, светлые волосы крупными кольцами закрывали ей плечи, лицо разгорелось не то от стремительного шага, не то от волнения, глаза лихорадочно блестели. Она приблизилась.

– Иркмаан! Вы – экипаж Алексея? – на космолингве спросила она. – Где он? Мне нужно увидеться с его врачом!

Она говорила решительно и терять времени на отвлечённые темы не собиралась. Как она узнала, куда привели после боя «Меридиан», и адрес госпиталя, а также сумела добраться сюда буквально за несколько часов, было неясно. Уил с Володей промолчали, Тэад ответил за всех, так же коротко:

– Алексей в этой палате, – указал он на дверь. – Его врач в кабинете дальше по коридору.

Девушка рванулась было в сторону кабинета, но остановилась и схватила Тэада за руки:

– Вы ведь всё знаете, так? Что с ним? – с нескрываемым страхом почти закричала она. – Говорите мне!

– Опасность уже позади. Теперь ему нужны только поддерживающая терапия и несколько дней, чтобы восстановиться.

– До следующего боя? – сквозь слёзы, зло рассмеялась она. – А что потом?

– Иркмаан, – начал Тэад, ещё не решив, что ответить, но она перебила его:

– А потом его ранят снова – или убьют в конце концов! И самое дикое, он этого хочет! Его служба для него важнее меня, важнее собственной жизни! Ненавижу его! Ненавижу вас всех – упёртых, уверенных, что вам можно распоряжаться собой, а другие потерпят, переживут, всё вынесут! Подумаешь – любят! Главное, чтобы вам было хорошо! Храбрым, героям! Ненавижу!

На её крик в коридор выглянули несколько медиков. Рыдающую девушку под руки увели по коридору.

Через некоторое время она решительно прошла, ни на кого не глядя, к палате Алексея и Поля и скрылась за дверью. Дверь осталась приоткрытой, и в коридор донеслись приглушённые голоса. Парни неловко переглянулись, Тэад подошёл. Девушка стояла возле кровати Алексея на коленях. Прижавшись к его рукам, она сквозь слёзы говорила что-то по-лаосски.

Тэад плотно прикрыл дверь. Обернулся к экипажу.

– Кажется, пропал Алексей для Эскадры... – пробормотал Уил. – Что ж, хоть ещё на одной свадьбе погуляем.

– Её можно понять, это не каждому под силу, – негромко сказал Володя, представив другое: Тома уходит в бой, и он ждёт её в неизвестности. Да и тот риск, которому она подвергалась в каждом рейсе, разве был намного меньше?

Даже Тэад не смог удержаться от немного неадекватной оценки того, чему стал свидетелем.

«Как же хорошо, что я избавлен от таких сцен! – подумал он. – Ни мама, ни Аифаш такого мне не устроят...»

– Значит, так, – повторил он. – Раз вопрос с лайнером и ночлегом решён, Уил остаётся в госпитале. Посмотришь, где наши комнаты и чем здесь кормят, и будешь ждать нас. Володя идёт в Центр Связи и успокаивает наших домашних – нас просто задержали по службе. Лайнер после пиратского нападения привели на Тартроггу, а мы – его сопровождение и потому оказались здесь вместе с ним. Разошли письменный текст с оговоркой, что как только нас отпустят с дежурства, мы свяжемся с ними сами. Ясно? Домашним Поля и Алексея напишешь это же самое.

– Де Тревиль не сообщит им другого? – спросил Володя. – А то получится неприятно.

– Официально извещают о смерти, о ранениях мы сообщаем сами. Но пугать никого не надо. Пусть родные сначала увидят Поля и Алексея живыми. А то у страха глаза – сами знаете. Скажешь, что поцарапан – решат, что убит.

– А ты куда?

– На космодром. Диагностика повреждений «Меридиана» уже проведена, надо узнать, надолго ли он застрял в ремонте и когда нам его вернут. И выяснить, нет ли для нас приказа.

Он взглянул на часы.

– Словом, встречаемся здесь.