Япона мама -2

В прошлой своей публикации "Япона мать Караганды",мною была затронута тема участия военно-пленных (японцев и немцев)  в  строительстве архитектуры нашего города и края.

Хочу дополнить свои воспоминания на эту тему.

Начну с того, что в 1991 году, после известных выступлений карагандинских горняков, они были приглашены администрацией США для посещения их страны в 1990 и 1991 годах. 

В 1990 году туда поехал  Мукажанов Булат, горняк из Сарани, а  в 1991 (от «союза трудящихся карагандинской области»), послали меня.

Свои краткие («пролетарские») впечатления  об этой поездке,  я уже излагал тут же, В «Прозе.ру»("Сатиновые трусы").

Но кроме них, в той стране,  «был  инцидент», напрямую связанный с работавшими у нас японскими пленными. 
 
Произошло это так:

По приезду в США, в  первый же день, организаторы этого тура,  собрали нас (15 человек из   Союза) в небольшом помещении  «Хотел плаза» в Вашингтоне и,  после любезного  официоза и ознакомления с планами поездки по стране,  неожиданно предложили «всем нам и каждому из нас, назвать любую персону, проживающую в их стране,  от звезды джаза до политика, с которой они  непременно организуют встречу в  этом же помещении в конце нашей поездки».


Мы несколько растерялись от этого «царского» по сути предложения и потому «ничего умного» в наши головы сразу не пришло, кроме нервных шуток типа «хочу президента США», но нас успокоили,  сказав, что можно подумать и передать пожелания через переводчиков.


И вот тут вдруг меня пробило некое,  до сих пор неясное мне самому возбуждение, которое дернуло за язык и я произнес:

«А возможно ли организовать встречу с японским послом?».

Организаторы вежливо уточнили «мой заказ» и  мы пошли на обед.

Далее были утомительные перелеты, впечатления, сувениры, приобретение дефицита и прочие нежданные радости заокеанского гостеприимства, но  ровно через 30 дней,  мы снова оказались в том же самом  помещении, откуда и повезли нас по этой стране.

И вот, после вручения нам государственных сувениров, авиа билетов на обратную дорогу и трогательных обнимашек, организаторы буднично  добавляют, что выполнили все наши пожелания о встречах, которые мы заказали в самом  начале поездки.
Они произносят по порядку наши фамилии ( ребята из Донецка заказали какого то  миллионера, москвичи встречу с диссидентом) и уже в самом конце, неожиданно звучит и моя фамилия.

 «Уважаемый мистер….в холле  гостиницы, Вас ожидает  полномочный посол Японии в США господин (Тойото, Якимото или Мисубиси).

К большей ясности происходящего, требуется добавить , что мое (да и всех в группе) тогдашнее, «чемоданное»  состояние было крайне неуравновешенным и раздерганным.
 
За месяц оглушительного тура, «во всем организме» накопилась такая огромная усталость от всего и всех,  в том числе от самих себя, что хотелось домой и все. 
И не в Москву, а в Караганду, к своим.
Вдобавок ко всему, переполненный устав от впечатлений,  я совершенно забыл для чего и почему заказал  данную, высокую встречу и потому был просто оглушен происходящим.

Но деваться  было некуда,  и я обреченно пошел вниз, к пальме в холле «Хотел Плаза», у которой меня ожидал посол.
 
Это был крепыш средних лет, в безупречном костюме,  шляпе и с тростью.
 
Усевшись, мы начали светскую вежливую, беседу  ни о чем через переводчика. -
«Меня зовут Павел, я шахтер из Караганды, люблю Америку, а еще больше Японию»
Больше ничего,  кроме пустого официоза,  в голову не приходило.
 
Так мы маялись минут 15, после чего переводчик неожиданно заявил, что время,  выделенное ему на нас,  вышло и он должен уйти, чтобы работать на других встречах.

Для меня ситуация обрушилась совершенно  – о чем жестикулировать,  я не знал, а значит что делать и как себя вести- тем более.

Я судорожно ухватился  за семипалатинскую тему и на салфетках стал рисовать ему о том, «  что ядерной войне- нет, а солнечному миру -да».
Что мы, в Казахстане сильно осуждаем взрывы в Хиросиме и Нагасаки (хотя любим Америку) и потому требуем закрыть и у нас семипалатинский полигон в пример всему миру.

Надо сказать еще, что японец также был не силен в английском,  как и я и потому был вынужден подключится к рисованию на мягких салфетках.
 
Из его сообщений я понял, что он, как и его страна,  тоже сильно против всего ядерного и боле того, он даже предлагает снять международный фильм с самыми великими режиссерами на эту тему,  а на главную роль в нем  хочет видеть знаменитую у них японскую актрису с трудно произносимой фамилией.
Я вдохновенно поддержал эту его мысль, но сказал, что и у нас тоже есть не мало актрис достойный мирового кино.

И подумал тогда почему то про Розу Рымбаеву.
 
Увлекшись этой темой, я даже стал дополнять ее эскизами про  наши, впечатляющие семипалатинские воронки от взрывов ядерных бомб на полигонах, хотя тут же усомнился  -захотят ли их режиссеры ехать к нашей радиации.
 
(хотя вполне возможно, что  мы в эти  минуты  говорили  каждый о своем).
Таким образом,  мы мучили друг друга более  пол-часа.

И тут, как говорится совершенно неожиданно,  меня пробила та самая дальняя мысль, которая и была основой нашей встречи.

Все встало на свои места и я,  резко отбросив тему радиации, принялся рисовать ему о наших японских пленных, об их игрушках, о качестве построенных ими  домов,  о «летнем театре» в Караганде с фигурными колоннами, в котором я впервые посмотрел  «Операцию Ы».
 
Вид у него при этом всем был вежливо-отрешенный, если не тоскливый, что было видно по глазам.

Но меня несло и я, волнуясь,  рисовал на салфетках  то колючую проволоку, то реечные колонны «Летнего театра» или домик со «светой сахара» и собак на заднем борту студибеккера.

Он вежливо смотрел на мои каракули и я не знаю что думал.

(Возможно,  как покинуть меня с наименьшими потерями).

Но в какой- то момент, когда я который раз произнес «япона солдат»,  его вдруг пробило, он резко оживился  и,  пристально посмотрев на меня (это когда невозможно соврать глазами),  попросил знаками немного подождать его и даже доверительно дотронулся до моей руки.

Он куда то быстро ушел, но появился буквально через несколько минут .
Как оказалось, он вызвонил (айфонов не было)  переводчика чеха, как наиболее близкого по языку.
 
Минут небольшое время появился чернявый молодой человек, говорящий на трудно понимаемом русском, через которого я повторил вкратце про пленных, игрушки, летний театр  и  отличное качество  домов.

Японца буквально подменили,  он очень разволновался и стал меня расспрашивать, вытаскивая всякие подробности  в моем рассказе.
 
В целом, как мне показалось,  он мало знал о Казахстане или очень умело скрывал.
Наша встреча затянулась куда дольше всех остальных.

Потом, через много лет, когда уже не стало СССР, до меня доходили сведения о том, что японцы в те года, не раз наводили мосты с правительством РК и о чем то договаривались по поводу кладбищ и «Летнего театра» в том числе.   
Думаю, что все так и было.

 
Р.S.
В заключении,  хочу признаться, что и сам не очень понимаю, о  чем в этой статье хотел сказать.

Возможно о важности гуманного отношения к любым военно –пленным.
 
Но тогда мне надо было бы сюда добавить и  о своих впечатлениях от немецких кладбищ, где они бережно ухаживают до сих пор за останками советских солдат,  победивших их.

А может просто потянуло отблагодарить людей,  за «проверенное временем качество» многих и многих наших  домов, даже если их построили бывшие враги.

Или отметить по ходу жизненную важность изучения любых иностранных языков, а тем более своих.

 И все же, сдается,  главное, что хотелось  сказать, так это то, что своим детям,  надо дарить игрушки,  изготовленные собственными  руками.