Читательница

Лет в 13 лет меня вдруг обуяла жажда знаний. Как прорвавшаяся плотина, душа моя, вырвалась на свободу и требовала новых знаний, ярких эмоций и впечатлений. А, поскольку, там, где я жила, ничего прекрасного, по моему мнению, не происходило, я погрузилась в мир грёз. Я начала безудержно читать, читала всё, без разбору, я просто не существовала без книг.

Книги занимали всё моё пространство. Я брала в руки книгу и всё, я попадала в этот книжный портал и пропадала. Немногие книги, которые были в доме, я давно прочитала. И, я стала завсегдатаем всех библиотек, которые были в моём маленьком городке. В то время, библиотека обычно представляла собой небольшое помещение, где стоял стол с картотекой, за которым сидела библиотекарша и у неё за спиной стояли рядами стеллажи с книгами.

 Помню особый запах, который стоял в библиотеке, возможно, так пахнет выкопанный из подземелья старинный клад. Всё в библиотеке было для меня таинственным и загадочным. Но, на деле всё выглядело довольно обыденно. Обычно библиотекарша безучастно заполняла формуляр и равнодушно выдавала книги. В библиотеке около моего дома ко мне уже привыкли, так как, книги я аккуратно и быстро возвращала, обычно, приходя за ними каждую неделю. Можно было самой выбирать книги. Я бродила между стеллажей, как бывалый охотник, выискивая трофеи.

Находила толстую потрепанную, пожившую книгу, с предвкушением открывала её, бегло пробежав по страницам, я уже знала, что с этой книгой я опять унесусь в неизведанные дали и буду переживать за героев и плакать и смеяться. Книга откладывалась, чтоб забрать её с собой, я шла дальше. А вот эта, потоньше, что в ней? На обложке написано «Приключение …», о! Я люблю приключения, беру. А здесь про что? «Сага о Форсайтах», что такое сага? Интересно, беру.

Стопка выбранных книг росла, наконец, выбор сделан. С чувством большого удовольствия от предвкушения, я подходила к столу. Библиотекарь, равнодушно оглядев мою внушительную стопку книг, изрекает, что больше трех она не выдает. Наступает мучительный момент, я перебираю книги, ни с одной из них не хочется расставаться. Откладываю с сожалением толстую сагу и неизвестные приключения, их я возьму через неделю. Иду домой довольная, с добычей, как охотник.

Наскоро поев, быстро делаю уроки, а иногда и не делаю, я беру в руки книгу, забираюсь с ногами на диван и всё. Меня нет в этой квартире, в этом городе и в стране. Я сейчас в викторианской Англии, переживаю, плачу и борюсь вместе с Джейн Эйр, Шарлотты Бронте. И, вот я уже ненавижу злую и лживую миссис Рид и её детей. Плачу от ужаса вместе с Джейн, когда её заперли в ужасной Красной комнате! Радуюсь, когда Джейн находит любовь. «Эдинбургская темница» В. Скотта, что я тогда могла понять своим неокрепшим умом про пуританское общество тогдашней Англии?

Но, видимо, хороший перевод и эмоции, которые вызывало это чтение, положительно влияли на моё культурное образование. В книгах я уносилась в другой, незнакомый мне, красивый мир. Училась культуре общения, с жадностью впитывала всё то, чего не было в моей жизни. Жизни девочки из неполной семьи, живущей в маленьком сибирском городке, где все родственники и соседи были простые люди. В основном, рабочий класс. И жили просто и разговаривали просто, а мне хотелось красивых отношений, грамотной речи, красивых интерьеров и я искала это в книгах и находила.

Книги прочитывала за неделю. Через неделю опять шла в библиотеку, чтобы забрать те две, которые оставила и ещё взять одну. На неделю опять три толстые книги. Моя мама, на тот момент работала в НИИ, заведующей складом, где хранились приборы и реактивы для научных исследований. Склад находился в промзоне, но мама приезжала нередко в институт по работе, тогда я увязывалась за ней. Меня привлекала атмосфера, которая царила в НИИ.

Там работали образованные, интеллигентные люди, вежливые и приветливые и свободные. Они одевались со вкусом, у них была красивая речь, они при встрече обнимались, шутили и смеялись. Шутки были тонкие, юмор какой-то добрый и современный. Для меня слышать их было подобно родниковой воде или чистому воздуху. Царила атмосфера какой-то незнакомой мне прекрасной жизни. Там, где я жила, была совсем другая атмосфера, люди были в основном, простые, общение было грубоватым.

Книг тоже никто особо не читал. Увидев меня за книгой, говорили,- опять, Нинка, ты книжки читаешь, толку-то в этих, книгах какого? Лучше бы делу, какому обучилась!  А я всё читала и читала. Конан Дойль! Я читала его 24/7, как сейчас говорят! С тех пор полюбила детективы, мне нравился блестящий, отточенный ум Шерлока Холмса. Я восхищалась его манерами, выдержкой и острым умом!

И у меня постепенно создавался образ идеального мужчины, это был собирательный образ: сила и обаяние от мистера Рочестера, блестящий ум от Шерлока Холмса, деловая хватка от Штольца, отвага и благородство от графа Монте Кристо, красота и романтизм от Грея! Позже, я нашла себе мужа с такими качествами и горячо любила его до самой его смерти. Правда, среди сверстников такого мне найти не удалось и мой "граф Монте Кристо" был старше меня.

 Я читала книгу за книгой и мечтала. Когда в библиотеках были выбраны и прочитаны все интересные для меня книги, подключилась мама. У них в НИИ работал старенький профессор, академик и, у него дома была огромная библиотека. Мамочка моя была очень светлым человеком, люди её любили. Я не знаю всех подробностей, как так получилось, но этот профессор давал моей маме для меня книги читать!

И мама раз в неделю приносила мне книги из домашней библиотеки профессора. Ах! Какие это были книги! Помню, мама несёт в сетчатой авоське аккруратно завернутые в газету книги, я прочитываю и, через неделю мама уносит их и опять приносит новые книги. Тогда книги были большая ценность и я не встречала  людей, которые вот так легко давали бы читать собрания сочинений из своей личной библиотеки. Да и у кого тогда были личные библиотеки в моем городке? Книг то невозможно было достать. Посчастливилось, встретился академик, до сих пор благодарна своей маме и этому прекрасному человеку! Особо, моей маме, которая увидела мой интерес к чтению и поддержала, хотя сама не увлекалась чтением. 

Я обращалась с книгами бережно, с благоговением. Каждую книгу оборачивала в газету. У профессора оказалась роскошная библиотека. Я читала взахлеб, все подряд, профессор невольно оказался моим учителем, ведь это он подбирал для меня книги. Я прочитала Драйзера, Агату Кристи, Дюма, Марка Твена, Майн Рида, Гюго, Эдрара По, Теккерея, Уилки Коллинза, Диккенса, Шекспира, Анатоля Франса, Рафаэлло Джованьоли «Спартак», Бальзака, Золя, Мопассана и т.д.

Никакой цензуры в чтении, пролная свобода. Моя любимая тётушка, Нина Семёновна, прислала мне на 16-летие две роскошные книги, в прекрасных переплётах. Это были «Спартак» Рафаэлло Джованьоли и «Боги жаждут» Анатоля Франса. Их я тут же с интересом прочитала. Прочитала и русскую классику: Достоевского, Толстого, Островского, Гончарова, Гоголя, Чехова, Лескова, Пушкина. Тургенева, Грина, Куприна, всех Толстых, Гайдара, Фадеева, Каверина, Грибоедова, Салтыкова-Щедрина, Тютчева, Ершова, Бажова и т.д.

Особо хочу сказать об Ильфе и Петрове. «Двенадцать стульев» и « Золотой теленок» стали моими настольными книгами. Кстати, они сформировали мое чувство юмора. Я читала их каждый день, знала наизусть целыми страницами. Я взрослела, у меня стала вырабатываться грамотная, развитая речь, я стала грамотно писать. Я на своем примере убедилась в огромном влиянии чтения на грамотность.

От постоянного чтения у меня появилась насмотренность, которая привела к грамотности. С тех пор у меня не было проблем с русским языком.  Начал формироваться мой литературный вкус, я полюбила Гоголя, его «Мёртвые души» до сих пор моё любимое произведение. Люблю всего Чехова, всего Пушкина. «Обломов» Гончарова-очень русское и любимое произведение для меня. Люблю все пьесы Островского, после их прочтения, я с удовольствием открыла для себя театр. Полюбила Малый театр, который гениально ставил пьесы Островского. «Евгений Онегин» Пушкина разбудил во мне любовь к стихам.

Я зачитывалась Есениным, Лермонтовым, Ершовым, Цветаевой, Ахматовой, Евтушенко, Рождественским. Стала сочинять стихи. Позднее, я читала новых появляющихся писателей: Булгакова, Войнич, Зощенко, Шукшина, Астафьева. Любовь к чтению, к новым знаниям я пронесла через всю жизнь.

Как-то я рассказала об этом одному умному и известному человеку, он был несказанно удивлён, сказал, что такое слышит впервые, круто, сказал он мне.
А мне и не нужно ничьё одобрение, я сама с высоты прошедших лет, удивляюсь и восхищаюсь этой девочкой, смотрю на себя, ту, со стороны. По-другому ведь могла сложиться её жизнь, не будь в её судьбе книг. И ведь не "синий чулок" была эта девочка, а очень даже симпатичная, можно сказать, красотка. Брюнетка, с густой гривой волос, с огромными, вдумчивыми черными глазами, с точёной фигуркой. И на танцы бегала и влюблялась и с подружками дружила.

 Я сейчас анализирую, что же так повлияло на меня? Возможно, гены? Отец мой был из Москвы, а дед был директором торфяной фабрики в Кирове, он погиб еще до моего рождения. Семья была культурная, образованная, с традициями.
Возможно, от мамы, первой красавицы на деревне, в далёкой забайкальской глубинке, куда отца после пед. училища отправили работать учителем математики. Где он влюбился в маму, они поженились.

Мама моя была очень харизматичной личностью, свободной, она и мне дарила свободу. Мама всегда стремилась к прекрасному, вокруг себя создавала красоту.
У неё был врожденный потрясающий вкус, она из всего могла сделать "конфетку" и необыкновенное жизнелюбие и доброта. Самое главное, любое моё начинание она поддерживала, хотя особо воспитанием не занималась.

И я росла без сдерживающих рамок, цензура была у меня внутри. Я всё равно была уже другая, некоторые поступки людей казались мне неприемлемыми. Окружающие часто мне говорили, что я перечитала книги, в жизни всё по-другому. А я не хотела, как в жизни, я хотела благородно, как в книгах. Конечно, жизнь внесла свои коррективы, но романтика занимает большое место в моей жизни.

А любовь к чтению осталась у меня на всю жизнь. Разные события потом происходили в моей жизни, но тот культурный код, который я приобрела в ранней юности, всё то прекрасное и возвышенное, благородство и честь, душевные порывы, почерпнутые мной как из родника, из книг, остались со мной навсегда.