Требую право на любовь или Фантазерка. Глава 32

       Мы уже никуда не торопились. За нами никто не гнался. Машина по широкой трассе шла ровно, мягко. Ее не трясло, не швыряло из стороны в сторону. Амир молчал, одной рукой он все так же прижимал меня к себе, другая покоилась у меня на щеке, и его большой палец поглаживал мой синяк. Видимо, он не давал ему покоя. Классная мы все же парочка! У обоих под левыми глазами фингалы и почти одинаково разбиты губы. Кто еще может таким похвастаться? Правда, у него еще бровь рассечена. Но у мужчины же может быть небольшая привилегия. Артур и Беталл изредка о чем-то разговаривали, но так негромко, что меня их голоса не тревожили. Монотонно на одной ноте звучал мотор. Я расслабилась, словно из меня вытащили кол, который все это время торчал у меня в…спине. Сначала, я следила в окно за мелькающими огнями, блаженствуя от ласкового поглаживания на моей щеке. Потом все смешалось. Осталось только тук-тук, тук-тук у моего уха.
Меня разбудил легкий поцелуй в висок. Всегда бы так просыпаться!
- Ксюша, приехали.

       Я оглядываюсь. Уже светло. Все залито солнечным светом. Мы стоим высокого светлого здания. Справа – широкие раздвижные двери. Оттуда к нам спешат люди с белых халатах. Двое мужчин и женщина. Их встречает Артур и что-то говорит женщине. Та кивает головой, обнимает его и целует в щеку. Амир помогает мне выйти из машины. У меня сильно дрожат ноги и ощущение слабости во всем теле. Изо всех сил пытаюсь справиться с накатившей дурнотой и удержаться на ногах. Приходится опереться на дверь машины. Но мое тело меня предает в очередной раз. Головокружение усиливается, и я медленно начинаю сползать вниз. Меня успевает подхватить Амир, поднимает на руки, говорит:
- Держись, Ксюша, пожалуйста. Мы в больнице. Тебе здесь помогут! - У меня все плывет перед глазами, страшно болит голова, а в ушах стоит звон. Кажется, я умираю! Мне очень плохо! Чувствую, как меня кладут на жесткую поверхность, и она начинает двигаться, слегка подпрыгивая на неровностях. Издалека раздается женский голос:
- Быстрее в реанимацию. Ребята, вам туда нельзя! – Это последнее, что я понимаю. Потом все сливается в один невыносимый гул, я несусь вниз по темной трубе, и она никак не заканчивается.

В сознание я прихожу медленно. Сначала, слышу звуки. Назойливое «пип-пип-пип». Как молотом по голове. Кто-нибудь вырубите этот противный писк? Спать мешает! Пищит справа и сверху. Я открываю глаза, чтобы увидеть источник противного звука. Несколько секунд вижу все в размытом виде, но вскоре зрение проясняется. Абсолютно белое помещение. От потолка до пола. Взгляд упирается во что-то полупрозрачное и синеватое на моем лице вместо моего симпатичного носа. Соображаю, что это кислородная маска. Теперь чувствую ее прикосновение к коже и небольшое давление ремешков, прижимающих маску плотно к моему лицу. Дышать приятно и намного легче, чем последние дни. Трубки, уходящие от маски куда-то в сторону, не дают мне возможности повернуть голову и хорошо рассмотреть помещение. Но рядом с кроватью, на которой лежу, вижу капельницу c перевернутой горлышком вниз бутылочкой и спускающуюся от нее к моей руке трубочкой, по которой струится жидкость. «Пип-пип» уже не кажется таким уж громким и не раздражает слух. Пытаюсь скосить глаза вправо. Больно! Где-то глубоко внутри глаз живет боль. Но успеваю выхватить взглядом аппарат на высокой стойке, от которого ко мне направлены щупальца-трубки: прямые и спиральные, прозрачные и черные, толстые и тонкие. И все идут к моему несчастному телу! Это он так пищит. На мониторе  - цифры, скачущие графики, цветные линии с острыми пиками вверх и вниз. Осторожно, без резких движений пытаюсь рассмотреть, что находится слева. На такой же стойке аппарат, от которого идет толстая трубка к моей маске. Под ним – небольшой полукруглый ящик, от которого идут два спиральных провода и две металлические пластины с ручками. Это я знаю. Дефибриллятор. Еще множество всяких аппаратов и приспособлений, но ко мне они, слава Богу, не присоединены. Левее – большое окно, закрытое непрозрачными, светлыми жалюзи. На противоположной от меня стене – входная дверь и еще одно окно. Но оно выходит в другую комнату, а не на улицу. Вот в этом окне возникает фигурка в белом. Потом дверь открывается и входит медицинская сестра. Половину ее лица закрывает синяя медицинская маска. Видны только густо подведенные черным глаза с длинными, густо накрашенными ресницами. Ее волосы убраны под аккуратную медицинскую шапочку. Внимательно смотрит мне в лицо. Я хлопаю глазами на нее. Девушка быстро выходит из помещения и через несколько минут возвращается с женщиной-врачом. У нее на лице такая же маска, волосы убраны под высокую белую шапочку. Врач склоняется надо мной. Я вижу красивые, умело накрашенные глаза. Они выдают, что женщина уже не молода. Слышу голос из-под маски:
- Как ты себя чувствуешь, Ксения?
Как я должна говорить, если ну меня на лице кислородная маска? Но я пытаюсь:
- Не знаю. Лучше.
Сказать, что все тело, как ватное и слабость не прошла, у меня не хватает сил. Но дышу я свободнее, словно внутри освободилось место для воздуха. Тяжесть в груди немного уменьшилась.  Оказывается, с этой штукой на лице можно разговаривать, и меня слышат.
- Что со мной?
Врач смотрит на монитор пикающего аппарата. Не отрываясь от него, отвечает:
- Двусторонняя пневмония. Это не считая синяков на твоем лице.
Вновь внимательно смотрит на меня.
- Хорошо, что мальчишки тебя вовремя привезли. Все могло закончиться очень плохо!
Да, спасибо парням! Получается, они второй раз спасают мне жизнь.
- Кто тебя избил? Может, в полицию обратиться?
Я испугалась.
- Нет! Пожалуйста, не надо полицию. Это я в лесу упала и, когда катилась по склону вниз, ударилась о корни деревьев.
Значит, парни ничего ей не рассказали.
- Артур сказал, что они нашли тебя в лесу. Что ты там делала, помнишь?
Начать рассказывать о похищении, побеге и диких собаках? Да у меня сил не хватит на все это.
- Пошли в поход, отстала от группы, заблудилась. – Интересно, поверит?
- Да, в лесу надо быть осторожнее! Нельзя отбиваться от группы. Тем более если ты впервые в походе. Эх, туристы.
Поверила. Ну и хорошо. Меньше объяснять. К тому же я очень устала! Я хочу тишины и спать! Словно подслушав мои мысли, врач говорит:
- Тебе надо больше спать.
Вместе с медсестрой они уходят, но я еще несколько секунд наблюдаю через стекло, как они разговаривают. Потом глаза сами закрываются, и я проваливаюсь в сон, но по трубам больше не путешествую.

Очнулась от прикосновений. Открываю глаза, вижу медсестру, которая ставит мне капельницу. Но глаза у этой девушки другие. Она заметила, что я проснулась. Не вижу ее улыбки, но угадываю ее по прищуренным глазам.
- Привет! Как ты, туристка?
- Привет, - на моем лице все еще маска, - почему туристка?
- Говорят, тебя в лесу нашли. Значит, туристка. Как самочувствие?
А как? Голова не болит. Тяжесть в груди не прошла, но дышать легче.
- Лучше, спасибо. Как долго я здесь?
- Вторые сутки пошли. Напугала всех. Состояние было очень тяжелое. Тут все бегали, как угорелые. – Я слышу улыбку в ее голосе. – Хорошо, Аминат Алиевна сама приехала. Ведь тебя ее племянник с друзьями привез.
- Аминат Алиевна кто? – Надо же знать свою спасительницу!
- Главврач больницы. Сама тобой занималась! А она у нас лучшая!
- Спасибо, - в лице этой девушки благодарю я всех, кто мне помог.
- Вот она придет, и ты ей это скажешь. Она каждый день приходит. Следит за твоими показателями, назначает лечение. Повезло тебе.
Да! Действительно повезло! Сначала, встретить в глухом лесу Амира и его друзей, потом попасть в руки хорошего, опытного врача. Иначе за мою жизнь никто и ломаного пятака бы не дал. А так, есть шанс, что я все же увижу родителей. Надо им сообщить, что я жива. С ума, наверное, там сходят!

Открывается дверь, и я узнаю во входящей женщине вчерашнего врача. Как ее зовут? Аминат Алиевна. Она подходит ближе, смотрит на показания аппаратов. Склоняется ко мне:
- Ты как себя чувствуешь?
- Лучше. Спасибо Вам, Аминат Алиевна! За все! Не знаю, как Вас благодарить.
- Мальчишек благодари. И выздоравливай! Это и будет твоей благодарностью мне.  Обращается к медсестре:
- Диана, общий анализ крови, тест на мокроту, тест на мочу, биохимический анализ крови.
Снова ко мне:
- Посмотрим, возможно, завтра переведем в общую палату. А сейчас посмотри вон туда, - показывает туда, откуда пришла. Я перевожу взгляд и вижу за стеклом…Амира. На нем белый халат и маска на пол-лица. Но эти глаза я узнаю из миллиона! Он, заметив мой взгляд, машет мне рукой. Я улыбаюсь под маской. Аминат Алиевна говорит:
- Сюда я его пустить не могу. Реанимация все же. Но просил хоть одним глазком на тебя посмотреть. Очень настойчиво просил. Вот так и пересматривайтесь. А завтра посмотрим на анализы и твое состояние.
Я слушаю ее, но почти не слышу. Мои глаза ласкают лицо любимого человека, мои мысли рядом с ним, мое сердце стучит быстрее. Это сразу отражается на аппарате справа. «Пип-пип» становится чаще. Аминат Алиевна и Диана переглядываются, женщина говорит:
- Вот это, Диана – и есть любовь воочию. Смотри, как сердечко понеслось вскачь. Хоть успокоительное коли. – В ее голосе и улыбка, и искренняя доброта. – Но раз так реагирует, значит, дело к выздоровлению.

Диана выкачала из меня, наверное, ведро крови. Но мне было все равно. Я не отрывала глаз от стекла, за которым стоял Амир. Мы не могли ничего друг другу сказать, только вот так смотреть не отрываясь. Но ему не позволили остаться надолго. Медсестра вышла, что-то ему сказала. Амир подняла руку, помахал мне, показал большой палец в известном жесте «Все будет хорошо!» и вышел вслед за Дианой. Я осталась наедине с «пикающим» аппаратом.

В реанимационной палате мне пришлось провести еще следующий день. Почти все время спала. Чувствовала я себя лучше. Но, думаю, это благодаря тем литрам лекарств, которые в меня вливали, и кислородной маске на моем лице. Амир вновь пришел, стоял за стеклом, и мы играли с ним в «переглядки». Как и в прошлый раз, долго находиться рядом с реанимацией ему не позволили. Правила есть правила. Но я так была благодарна Аминат Алиевне за эти несколько минут! А через день она все же разрешила перевести меня в общую палату. Общей она называлась потому, что в небольшом помещении стояло три кровати. Но лежала я там одна. Две остальные кровати пустовали.  Слева у стены стояла все та же стойка с аппаратом дыхания. На моем лице все еще оставалась кислородная маска. Но «пип» на мозги уже не давил. Какое счастье! Мне также ставили капельницы и делали уколы во все места! Боюсь, я буду синяя, когда меня выпишут! Вставать мне еще не разрешили. Даже снимок грудной клетки делали лежа. Но зато ко мне пустили Амира.