Сердце

Она сидела в холле гостиницы, нарядная, одна. Молодая женщина, закинув ногу на ногу и чуть поигрывая туфелькой, в длинном бирюзовом платье. Потягивала белое вино и размышляла. Вокруг столько людей, случайных, спешащих, суетящихся. Никому до нее дела нет. Это ее жизнь висит на тоненькой веревочке, сплетенной судьбой. Врач сказал: ни нервов, ни эмоций, а то в любой момент. Но тогда, зачем?

Она вздохнула и сделала глоток. Рука с бокалом повисла за подлокотником кресла. Несколько капель упали на дорогой ковер. Она не замечала. Смотрела прямо перед собой, словно прислушиваясь к тому, что происходит внутри. Не было сил поднять руку и дотянуться до сумочки. С трудом перевела взгляд.

Молодой парень в темно-синем костюме поймал его, метнулся и успел подхватить бокал, выпущенный слабой ручкой.
— Что с Вами? — обеспокоенно вглядывался он в бледное прекрасное лицо, на котором ярким пятном помады алели губы. Она чуть двинула пальчиком в сторону сумочки. Он от волнения не сразу справился с замком. Таблетки? Она слабо кивнула, одними ресницами.

Под язык. Отпускает потихонечку. Боль с сожалением уходит, неохотно разжимает ледяные лапы, держащие сердце, и угржающе машет ими.

Краски мира возвращаются. Какой симпатичный человек стоит рядом и пристально вглядывается в ее лицо. Ах, да, это он помог. Милый!

Она встала, не резко, но грациозно, очень стараясь не дать слабину. Парень решительно подставил руку, она оперлась и задохнулась от чувственного вихря. Как давно не испытывала подобных эмоций! Повернулась к нему и утонула в глазах, все еще беспокойных, сине-зеленых с редкими крапинками золотых искорок. Потянулась и прижалась к губам.

В этом холле, в целом мире больше не было никого, только двое. Она улыбнулась, оперлась на его локоть и потянула к лифту. Слабые ноги предательски подводили, пытались сбросить с каблуков. Где та легкая, воздушная поступь? Он вдруг взял и подхватил ее, как легкое перышко, посадил на руку и понес. Она невесома, словно наполовину уже не здесь.

В номере силы вернулись. Не думала ни о чем, все запреты прочь! Он был очень нежен и осторожен. Как же она счастлива! Да!

Мир рванул неожиданно, разорвался на радужные осколки и померк.

Парень бросился к телефону. Реанимация, срочно! Не сразу попадая в рукава гостиничного халата, с трудом натянул его. Постучали. Повезло. Нашли врача,и скорая едет. Он вышел на балкон, нервно теребя подбородок. Старался не слушать и не смотреть. Туда, где... Он виноват! А если? Пятнадцатый этаж.

Крепкая рука доктора легла на плечо:
— Отставить эти мысли, парень! Завели сердечко, но надолго ли. Где ее документы? Как зовут? Возраст, диагноз.
Он растерянно указал на сумочку. Врач хмыкнул.
— Она будет жить?
— Нужна пересадка, поставим в список. Будем ждать.
Парень опять сделал шаг назад к балкону:
— А если?
— Не дури! — строго приказал врач. — С нами поедешь?
Тот кивнул и мгновенно оделся.

Женщина летела на облаке, туда, вдаль, где солнце. Теплый свет манил, звал. Внезапно темная тень. Птица! Ушастая сова огромными желтым глазами внимательно вгляделась в ее лицо, схватила когтистой лапой и понесла совсем в другую сторону. Держит крепко, не вырваться. Кричать на птицу — только испугать ее. Когти разжались...

Она очнулась на кровати в белой комнате с приборами. Не сразу поняла, где. В углу на стуле дремлет молодой человек. Чем-то знакомый. Увидел, обрадовался, заговорил. Она с трудом понимала, на лице мешало что-то, пощупала — кислородная маска. Это же тот, из отеля. Милый мальчик! Он опять ее спас!

Приходил каждый день, разговаривал:
— Ну что, Бутурлина Светлана Сергеевна, наконец-то мы познакомились, — улыбнулся, солнечно, светло, — Сергей Олегович Варин, — и кивнул так лихо, даже каблуками прищелкнул.
— Со-ва, — вдруг выговорила она.
— Что? — он удивленно и немного растерянно подался к ней, — Откуда ты знаешь? Меня так в детстве дразнили — сова.

Она загадочно улыбнулась. Не будет рассказывать, что видела. Это ее тайна.

Ветсе, как он прозвал, быстро шла на поправку. Они часто гуляли в больничном саду. Ей нравилось все: зеленые листья, капельки дождя, даже вылезавшие под душ червяки и муравьи, деловито снующие по своим насекомым нуждам. Ну и пусть, что врач не очень обнадежил, ну и пусть, что никто не знает, сколько! Она хочет успеть все!

Уехали в альпийскую зелень. Ей не сиделось на месте. Брали машину и мчались, куда глядят глаза. Один раз Ветсе попросила дать руль. Она может. Сергей уступил.
— Только тихонечко, мы не спешим.

Рассмеявшись, педаль газа в пол. Это так здорово, скорость!

Он не успел помочь вывернуть руль... Только кричал: «Тормози!»

Машина не слушалась. Вопреки ее воле железная крепость рванула к деревьям. Ветсе зажмурилась. Сильный удар!

Опять больница и тот же доктор. Как? Почему?
— Крепитесь Светлана Сергеевна...
— Сережа? Где он?

Врач как-то странно положил ей руку на грудь, там, где находится сердце.
— Он завещал... — видевший много мужик, не стесняясь вытер слезы, — Классный пацан был!
И тут же, опомнившись, сжал ее руку:
— Теперь ты за двоих, обещай!

Странное чувство: в горле слезы, комок жгучего горя, от которого хочется выть, и в то же время словно ладошкой кто гладит — «родная, живи!»

Светлана Сергеевна Варина (она сменила фамилию), путешествовала много и часто. В столицах мира и небольших городах часто можно было встретить красивую женщину, которая живо реагировала на все и говорила с собой:
— Смотри, милый, мы с тобой в гостях у горгульи Нотр-Дамм. Сереженька, вороны Тауэра поклонились тебе, заметил?

Она улыбалась приветливо людям, но тут же отходила в сторонку побыть с ним наедине. Только так, приложив руку к сердцу, жила.