Плодоовощ

«Плодоовощ»

В годы Великой Отечественной войны и после нее, вплоть до начала 60-х годов, я жил в Ташкенте на улице Жуковского, в доме номер 12. Тогда же на противоположной стороне этой улицы, наискось от нашего дома, в доме номер 7, располагался государственный трест, занимавшийся выращиванием плодоовощной продукции. Вскоре после окончания войны он открыл по тому же адресу «фирменный» магазинчик с вывеской «Плодоовощ» для розничной реализации населению нашего города овощей, фруктов и бахчевых, выращенных в подведомственных этому тресту совхозах. Такое решение было очень своевременным, так как оно могло весьма серьезно помочь горожанам в улучшении их материального положения, которое в те годы было очень тяжелым. Оно могло помочь, но, увы, совершенно не помогло. Несмотря на то, что  жители нашего города в то время были весьма стеснены в  денежных средствах, а также на то, что цены на «фирменную продукцию» были на порядок ниже чем у торговцев на расположенном неподалеку от нас Алайском базаре, большинство потенциальных покупателей «воротило свои носы» ранней весной от выложенных на прилавок овощей, и уходило из магазина без покупок, так как эта «продукция» на вид относилась к самому низкому сорту, предусмотренному соответствующим ГОСТ’ом. Такую горе-продукцию народная мудрость относила обычно к категории «На тебе, Боже, что нам негоже!».

Никто из посетителей данного магазина не верил в то, что совхозы этого треста выращивают в нашем болагодатном для сельского хозяйства климате продукцию только такого плохого качества. Все прекрасно понимали, что добротная продукция уходила «через заднее крыльцо» либо «своим людям», либо перекупщикам с Алайского базара. По этой причине в последующие годы я старался ничего не покупать в государственных плодоовощных торговых точках, тем более что на базарах со временм цены на фрукты и овощи стали совершенно приемлемыми для покупателей, а качество товара всегда было намного выше.

Шли годы, и наступил момент, когда мне вновь пришлось вплотную столкнуться с этим сложным словом. Задолго до этого, в процессе моей учебы в ташкентской школе №50, в числе моих близких приятелей-одноклассников был необычайно талантливый человек — Валерий Саруханов. В свое время я написал отдельное «повествование», целиком и полностью посвященное ему, а сейчас вкратце сообщу только некоторые сведения о нем.  

Нашу школу он окончил с золотой медалью, но одновременно с ней он окончил также музшколу-десятилетку имени Успенского при Ташгосконсерватории по классу скрипки. Валера превосходно играл на этом инструменте, так же замечательно играл на фортепиано и завораживающе пел. В дополнение к уже перечисленным мной талантам, нужно обязательно сказать о том, что он был превосходным художником и не менее интересным рассказчиком и собеседником, так как обладал разносторонними знаниями.

После окончания школы он уехал в Ленинград, где поступил в Кораблестроительный институт. После окончания института работал по специальности, но очень недолго: тяга к искусству взяла верх. Он окончил Мухинское училище, получив диплом художника, затем - Театральный институт, получив диплом режиссера. Валера чрезвычайно много работал как художник, поэт, писатель, драматург, режиссер-постановщик театральных и телевизионных спектаклей, философ, автор книг и статей по различным проблемам творчества, иллюстратор книг, выходивших в ленинградских издательствах, стал членом Союза журналистов и профессором ВУЗ'а. В общем, он был гениальным трудоголиком.

В Ташкенте жили его родители, поэтому Валера нередко прилетал для того, чтобы навестить их и обязательно встретиться со своими старыми друзьями, и такие встречи происходили как на квартире его родителей, так и на квартирах друзей. Перед одним из его очередных появлений в нашем городе произошло любопытное событие: я узнал о том, что вблизи места моего обитания поселился наш одноклассник N, ставший к этому времени одним из заместителей главы министерства, в длинном названии которого было сложное слово «плодоовощ».

При наших встречах на улице общение ограничивалось только словом «привет!». N явно не собирался разговаривать со мной на какие-либо темы, хотя в школе мы были в очень неплохих отношениях. При каждой нашей встрече у него было чрезвычайно озабоченное выражение лица, поэтому мне на память тут же приходили якобы шуточные (как известно, в каждой шутке есть доля шутки!) объявления, которые доморощенные остряки, работавшие в государственных учреждениях, вывешивали на дверях своих комнат: «Прежде чем войти, подумай, нужен ли ты здесь?» и «Своим посещением ты мешаешь занятым людям!». Поэтому и я не заговаривал с ним, не желая мешать занятому человеку.  

Как только Валера прилетел в Ташкент, я тут же сказал ему во время нашего телефонного разговора о том, что по соседству со мной поселился N. Саруханов чрезвычайно сильно обрадовался возможности встретиться с ним, и тут же заявил, что приглашает школьных друзей к себе домой, и что мы обязательно должны привести к нему N. К сожалению, я не знал номера телефона N, чтобы заранее с ним обо всем договориться. По этой причине, когда мои одноклассники заехали за мной (это происходило в воскресенье), мы все вместе пошли к нему домой, чтобы забрать его с собой в гости к Валере. Дверь открыла жена N. Оглядев нас, она спросила: «Что надо?». Мы объяснили цель нашего появления, на что жена N заявила следующее: «Мой муж чрезвычайно занятой человек! Сейчас он отдыхает, поэтому никуда не поедет! И никогда больше не беспокойте его по такого рода пустякам!». После этой тирады она закрыла перед нашими носами бронированную дверь своего жилища. 

С тех пор сложное слово «плодоовощ» окончательно стало для меня ассоциироваться с чем-то неприятным. Мало того, у меня, как когда-то у подопытных собак академика Ивана Павлова, выработался устойчивый условный рефлекс: как только я видел или слышал это сложное слово, по моему телу тут же пробегала легкая нервная дрожь.

Борис Пономарев