Ротный

Всю свою армейскую жизнь Арам провел на передовой в Арцахе. Он служил здесь с восемнадцати лет - как призвался на срочную службу, так и остался здесь. Но, в отличие от других офицеров, карьеры не сделал - поднялся до командира роты и в этой должности пребывал до сих пор.
Офицеры, годящиеся ему в сыновья по возрасту, уже батальонами командовали, а иные и в штаб полка перебрались, только Арам по-прежнему командовал ротой.
Но он из-за карьеры, похоже, вообще не переживал. В отличие от других офицеров у него, казалось, полностью отсутствовало честолюбие. И вообще при первом знакомстве с ним казалось, что он совершенно не подходит для карьеры военного.  От природы это был человек мягкий и очень добрый,  конфликтов с начальством избегал, был очень исполнительным и в то же время никогда ни на кого из подчиненных не повышал голос.
А ещё он никогда и никого не наказывал, даже если солдаты говорили с ним неподобающим образом.
Нам поначалу вообще было непонятно, как этот человек может командовать не то, что ротой, но даже взводом, ведь мы воспринимали его как человека слабого и ничем не примечательного. Правда, знал он тут каждый камень и, казалось, бодрствовал двадцать четыре часа в сутки, регулярно, днем и ночью, проверяя посты по всей линии. Причем это только то, что мы видели, а ведь на нем было ещё много всяких других забот, от оружия до консервов для нас.
Но мы почему-то первое время обращали больше внимания на его недостатки, считая главным из них его излишнюю, как нам казалось, мягкость.
Это сейчас понятно, что не до споров ему было на войне - у этого человека хватало других, гораздо более важных забот и на мелочи он просто не хотел тратить драгоценные время и силы.
Я помню, как на второй день войны он пришел в казарму, где мы ждали отправки на одну из линий обороны, кратко объяснил ситуацию и потребовал, чтобы мы как следует проверили и привели в порядок оружие. Он повторил это несколько раз - мягко, но настойчиво.
Ещё я помню, что в тот день, когда он говорил с нами, то часто делал паузу, закрывал глаза от боли и так ждал несколько секунд, пока боль уймется.
Потом мне сказали, что накануне он был контужен.
А уже непосредственно на линии, когда он распределял нас по блиндажам, где-то поблизости просвистела мина и я прыгнул в ближайший окоп. Арам же  без бронежилета - он везде ходил без бронежилета, но в каске, остался наверху и только с улыбкой посмотрел на меня. А я вылез из окопа и пошел за ним.
Вообще на войне он был совсем другим человеком. Уж не знаю как, но ему удавалось обеспечивать солдат всем необходимым, от воды и сигарет до боеприпасов,  и  оказываться в самом пекле боя, причем в самое нужное время. Короче говоря, Арам от начала и до конца этой войны был рядом со своими солдатами. Где надо, подбодрит словом, а где потребуется - личным примером,  безо всяких  слов, просто солдата собой закроет от осколков.
Уже незадолго до конца этой войны был такой случай: ночью нас подняли по тревоге. Сам ротный за нами пришел прямо в блиндаж. На все вопросы один ответ: там всё узнаете. Мы быстро собрались, парни совали нам в карманы сигареты, сладости, хлеб - иди знай, куда и на сколько нас везут.
Ехать было недолго - на самую передовую. Туда, где до противника метров сорок, от силы.
Там миной блиндаж разворотило и нужно было людей спасать. Сразу не поймешь, кто там живой, а кто мертвый. Стали разбирать завал. Дело глубокой ночью было, работали без света, стараясь не поднимать шум.
Но враг место это давно пристрелял и только и ждал, когда с нашей стороны придет помощь. Начали они стрелять  по нам из всего подряд.  Враг как будто взбесился и не переставал бить по нашей линии до самого утра. В самом начале обстрела Арам буквально накрыл собой одного из солдат. Голову поднять было совершенно невозможно, но и в этой ситуации Арам сумел оглядеться, оценить ситуацию. Время от времени он узнавал, все ли живы, и не ранен ли кто.
В какой-то момент обстрел прекратился - то ли у них снаряды кончились, то ли решили передохнуть, но Арам решил эту короткую передышку использовать и сказал парням: вы, главное, ничего не бойтесь!
Не бойтесь? Одиннадцать лежавших на  земле парней, успевшие повоевать ещё до этой войны, не могли сдержать хохот. Они смеялись так, что их хохот был слышен на той стороне.
На какое-то время противник от этого хохота, видимо, опешил, но потом продолжил обстрел с ещё большей яростью, то ли пытаясь заглушить смех на нашей линии, то ли от собственного бессилия.
Только к утру обстрел прекратился. Все одиннадцать парней и ротный остались живы.
Правда, после этой войны Арам ушел из армии. То ли по возрасту, то ли по другой причине. Ведь той линии больше нет. По крайней мере, пока, нет.