Кирпич

В холодной, промерзлой, отравленной запахом перегара комнате я наконец уснул. И снится мне смешанное с фантастикой прошлое, как лежу я на птице, ну точнее на граче, ну если уж совсем точнее на первом граче, который летит с этих самых югов. Сытый, довольный, загоревший. Хотелось размотать солнце по ниточке и связать первоклассный свитер, в котором укутавшись можно вернуться в блеске рассекая по мартовским сугробам и натягивать улыбку на прохожих, но через пару минут незнакомые люди опять, приспустив голову, погружались в бесконечные мысли. Да и не надо было трогать солнце, ты ж не эгоист. С юга летишь. В полудреме вздрагиваешь и смешивая леденящий куб с солнечным пляжем думаешь- какого черта тебе делать не лежалось на райском пляже в окружении заботливого песка и ласкового моря. Месяц, два, полгода, да всю жизнь.
Но песок в тапки забивается, а море и посолить может. Вот и все проблемы. И станешь первоклассным блюдом беззаботной тоски. Думаешь и тебя не съела? Песок бы из тапок вытряхнул, а то мешает.
А как же все начиналось.
Вот с надеждой и протаптывал тропинку на юг, размахивая мачете для среза осоки, чтобы путь был труднее. Положив десяток кирпичей для увесистого рюкзака. Чтобы потом положить на пляже и растопить под палящим зноем, в другой партии булыжников, принесенных такими же авантюристами. Только они уже тот самый песок, который из тапок все не вытряхивается и тебе уже мешает.
Но только через столько времени ты понимаешь что этот песок, ну точнее кирпичи, были самым ценным из того, что ты захватил в своем рюкзаке. Но их уже нет, только крупицы. И собираешь ты его в кучку, пытаясь воссоздать первоначальную форму, но он предательски исчезает на глазах.
И где же теперь собирать?
Все правильно дома. И возвращаясь домой видишь, что того дома уже нет. И фундамент поменяли и кладку, и в отчаянии смотришь по сторонам, копаешь, вспахиваешь и из целого дома находишь только одну старую половинку кирпичка. И с грустью смотришь на новый дом и чуждый тебе лоск и отпугивающую красоту .Потому что не родное. И только возле спиленной яблони ты находишь старое зеркало. Подходишь к нему - а там совершенно другой человек смотрит. Ты вроде бы сначала пугаешься, что это за осунувшийся с потускневшим взглядом человек. А вроде бы знакомые черты лица, и лоб, и уши, и нос такой же. А глаза другие, чужие.
И вот уже вечер, ты сидишь в совершенно незнакомом тебе месте и бегло перебираешь все моменты твоей жизни. Горит свеча, старый потрепанный стол без скатерти, холодные стены, последний кирпич и бутылка. Которая согревает твою грустную песню о лучших годах твоей жизни. Только не понимаешь, что не согревает а сжигает. Брошенный в камин альбом с фотографиями уже не тяготит своим присутствием. Осталась память. А сколько в ней осталось литров?...
И вдруг проснулся от грохота.
А этажом ниже запутавшись в краске залип художник. Этот парень долго готовился выйти из дома. Путешествия, новые страны, интересные люди и он художник с большой буквы, ну это возможно будет потом, пока с маленькой. Хотел вынести в своем рюкзаке бумагу, аккуратно сложил ее, поставил у входа, вернулся переложил, оставил, потом снова пришел, оказалось и краски мало, и кисточек. Бегал долго уминая каждый недостающий элемент его все еще несовершенного рюкзака. Потом полез за самой большой краской , побежал из комнаты и, споткнувшись о поставленный им самим же перед дверью табуреткой , растекся по всей площади коридора. Лежал и думал, что лучше уж и вовсе не выходить. И зачем нужна была эта табуретка? В следующий раз лестницу с конструирую.
Еще этажом ниже, сидел грустный архитектор. Он сам себя так называл. Такой же грустный как я, ведь это я поделился с ним. Это первый человек, которого я встретил после похода к старому дому, мужичка довольного, уверенного с целой кипой книг. Целый час я его пытался убедить, что солнце развеет все его книги, и глупо вот просто так взять и бежать навстречу ничему. Ничего. Он как то обиделся, но подумал, посидел и расстроился. Сидит тоже грустит как и я теперь. Я про свое ничего, а он про свое все. Просто его все стало вот ничем, с моей легкой руки. “Пусть время не тратит, сэкономил ему”-, подумал я. Не все же одному мне тут. Только спустя время было как-то стыдно за свое поведение, и в сделке с совестью мы пришли к общему согласию - “Значит и не очень надо было, иначе отказался бы он”? С совестью мы часто беседовали в ночном бреду, и вот это вот “оправдание” было ее любимым словом. Ведь что бы я не сделал, терзать себя не перестану до тех пор пока вот его не найду. Почему я здесь? а потому что там не так. А там было плохо? Там было скучно. А так сильно было скучно, что стало плохо? Да, там было хорошо, от того хорошо, стало скучно, а плохо пришлось искать. Так лучше плохо или скучно? Конечно плохо, это хоть что-то больше чем скучно. Скучно это ничего. Лучше плохо здесь, чем скучно там. Хотя бы пострадать можно . Многие страдальцы. В поисках утешения. На том мы и порешали в скудной обстановке нашу специфику существования.
Опять раздался шум. Это пожалуй уже в подвале. Отдаленный такой, но звонкий шум. на первом этаже наверно не скучают. Теперь в дверь стучат. С трудом поднявшись и пришлось открывать.
-Дядя Коль, есть мастерок?
-Да ты что Митька, какой мастерок, нет у меня ничего, отдыхай иди, лучше прекращай шуметь.
-Дядь Коль, не могу, сами знаете.
Ох уж этот нарушитель спокойствия. Терпеть не могу когда нарушают мои планы, даже если этих планов нет. Лежу, никому не мешаю, а тут колотит в дверь. Я же не просто так тут лежу. Человека, нарушившего план, я уже подсознательно не люблю, отрицательный персонаж и в без того отрицательной жизни. Будь любезен в почтовый ящик бросай свои просьбы, а там уж я как нибудь распланирую. Ан нет, ворвался в дверь ко мне, давай дубасить.
А кто собственно приходил - это Митька, всеми нелюбимый сосед, хоть и занимательный, шумный больно. Жил он в цокольном этаже, можно сказать в подвале паренек.. Белокурый, с голубыми глазами, но вечно чумазый подросток. Вежливый, открытый - но скрытный. Ну то есть поддержать разговор, за говорить он горазд, а вот что-нибудь про себя рассказать и чего он там вообще в подвале целыми днями стучит - это извольте. Частенько он смотрел на эти маленькие окошки в его почти подземной квартире и радовался. Чему радовался непонятно, все угрюмые соседи над ним потешались, чего улыбается - кругом ужас один. А этот малой и в дожди и в снег, часто выйдет на крыльцо, затянет сигаретку, с удовольствием выдохнет теплый дым и затянет “Хорошооо, повеет над рекой, ветер славных побед за свободу, только тыыы согреешь берег мой, несмотря на шальную погоду”
Интересный персонаж
И вот однажды, составив очередной план, который не менялся из месяца в месяц, я насупившись вышел на улицу. Ужасная погода, но надо, значит надо, пойти за очередной дозой амнезии. Ледяные капли осеннего неба со злостью разбивались о мостовую, словно пытаясь пробить эту потрепанную стену. Но каждый раз разлетались на сотни частиц и с сожалением проваливались в буйные ручьи растекаясь по бульвару. В дверях магазинов с надеждой поглядывали на небо милые барышни с кружевными зонтами, но было беспросветно. Пролетающие мимо кучеры носились, перевозя счастливчиков к их домам. Ветра не было, и на том спасибо.
Слева я увидел архитектора , сидевшего на корточках и бесцельно установившегося в даль. Совесть немного поскребла, но похмелье скрыло невидимого положительного персонажа.
И вдруг вдалеке показалась повозка, спокойно подходящая к нашему дому. Не торопясь он приблизилась мы с удивлением увидели Митьку
-Митька, ты что удумал, опять инструменты привез и стучать целый вечер будешь?
-Не дядь Коль. Я поехал.
-Куда?
-Вперед
-Да ты что, там же,- и вдруг я промолчал, смотря на архитектора.
Он тем временем подошел к Митьке и с интересом заглядывал в повозку, приподняв ткань - он увидел целую кучу кирпичей.
-Мить - так это ты ..- спросил архитектор
-Да, уж простите меня, что я вам мешал, спать не давал, шумел,
-Дааа Митьк, ну ты даешь, - с грустью вздохнул архитектор.
-А поедем со мной, все вместе, - вдруг предложил Митька
-Да ты что, родной, там же. Там же знаешь чего впереди. Ооо, уж лучше и не знать. Там ведь на солнце..
Внезапно, доля секунд и с криком “Подожди” я вопреки своему плану, вопреки своему сознанию побежал к себе в квартиру, спотыкаясь, цеплялся за перила и старался успеть, словно представляя что Митька меня и не слышал. Боль в колене, спутанное сознание, но четкая цель.
Через минуту я уже стоял возле архитектора, под плащ засовывая ему половину кирпича, суетливо, стараясь укрыть от дождя. Он с удивлением и некоторой рассеянностью посмотрел на меня. Не понимающий, он не мог подобрать слов.
Я обнял его крепко-крепко.
-Прости меня, прости. Езжай, езжай, садись. Митька, возьмешь?
-Конечно дядь Коль а ты?
-Я уж здесь, - сказал Митьке, и обратился к напуганному архитектору, - Не вздумай возвращаться. Не вздумай. Это все твое не ничего. Это все, и для меня и для тебя. Понял.
Он понимающе кивнул головой, посмотрел на Митьку и тот одобрительно кивнул головой протянув руку.
Мгновение и они исчезли в бесконечном пути под нестихающим дождем. Я с неподдельной радостью, чувством которое казалось исчезло из моей жизни поднялся домой. Совесть одобрительно стучала по вискам. Или это похмелье. Забыв о боли я открыл шкаф и с верхней полки, достал пропитанный пылью и истерзанной оголодавшей молью рюкзак. Десять лет его не доставал. С того самого дня приезда, встряхнул его и из подложки со звоном вылетел мастерок. Тот самый который я положил еще тогда, когда хотел ехать вперед, но забыл о нем в тот же день. И все никак я не мог вспомнить кто мне его подарил. Ведь это был подарок - точно ведь подарок. Как раз перед днем выезда. И только случайно, разглядывая, я заметил маленькую вырезанную надпись на рукоятке “Дяде Коле”