Ой, тетя Маня

Соседка, что жила, этажом ниже, наблюдая, как мы, мальчишки деремся, обозвала меня фашистом. Меня одного. Скорее всего, из-за того, что я родился немцем. Глупая тетя Маня, за свои 45 лет, ты так и не удосужилась узнать, что немцы никогда небыли фашистами, они были национал-социалистами. Но ты этого не знала. Мне было всего двенадцать, против твоих 45-ти, но я уже соображал, кто есть кто. Поэтому, твое презрительное прозвище фашист меня не обидело. За свои двенадцать я рассмотрел, кто ты и кто твой сын. Не помню, как его звали, он был года на три старше меня. Вся дворовая шпана, играя и безобразничая часто прыгала с козырька подъезда, а он нет. Ему пообещали рубль, если спрыгнет. Он подумал, и таки спрыгнул, и… сломал ногу. Очень хороший мальчик, твой сын тетя Маня. Настоящий спортсмен. Один раз в жизни прыгнул и сразу сломал ногу. Я помню, как потом целую неделю ты, тетя Маня, гонялась за нами, пацанами, и кричала на весь двор: «Отдайте рубль, сволочи!». Мы не отдали. Откуда у пацанов рубль? Да и потом. Целый рубль за один прыжок.
– За поломанную ногу, – кричала ты мне в лицо.
– Не вижу разницы, – парировал я, – за один прыжок или за одну поломанную ногу. Это не стоит целого рубля. И потом, пардон мадам, обещал не я лично, поэтому не мне и платить. Я умолк, а ты все кричала и кричала, неугомонная тетя Маня.
Я слушал твои вопли и мечтал, чтобы ты схватила меня за руку и потащила к моим родителям на расправу. Я очень хотел этого. Я бы рассказал родителям, как ты меня обозвала и тогда бы, уже на твои ноги, руки и длинный язык накладывали б гипс, как наложили его на ногу твоего сына – «кенгуру». Вся твоя семья тетя Маня была бы в гипсе. Но, ты не хватала и не тянула меня. Нет. Ты была трусиха и могла кричать только на детей. На своих и на чужих. На взрослых кричать было страшно, как страшно требовать с них рубль за поломанную ногу своего сына. Бедная тетя Маня. За свои 45-т лет жизни, ты так ничего и не поняла. А может, боялась понять. Хм. Почему?