Рукописи не горят

Виктор Матюк

Рукописи не горят

В шестьдесят человек начинает сознавать, как дорог ему домашний очаг,
Он пишет при свечах, что-то творит впопыхах, торопливость – закоренелый враг,
Каждый из нас без двенадцати чакр на голове быстро бы зачах, темень в глазах,
Неразборчивость в словах сулят дальнейший крах, пришло время наяву узнать,
Почему рукописи не горят? Что прошло – то прошло, былое не воротит никто,
Нет достаточно сил, чтобы загладить свою вину перед теми, с кем ты жил в своё время
И от кого, не простившись, навсегда уходил, ты горесть сполна вкусил, никого не простил,
И потому загрустил, от тоски и одиночества громко взвыл, но любовь ни с кем не разделил!
Каким ты был, таким ты и остался, чем бы ты ни занимался, мог затеряться в гуще жития,
Рогом в землю упирался, но с носом всегда оставался, но душа твоя до сих пор хранит молчание,
Она выросла в сутолоке и нищете, пыталась рано повзрослеть и духовно разбогатеть,
Простыл былого времени след, двух возможностей нет, чтоб сесть в спасительный ковчег!
Голову посеребрил свежевыпавший снег, прежних сил и мощи в бренном теле нет,
Но в творчестве расцвет, бред и обет пытаются столкнуть друг друга с тропы,
Бред привлекает звон монет, а монашеский обет отвергает суету сует!
Жизнь – не время, всему – своё время, всему – свой час, жизнь рассудит нас,
Но уже в прискорбный час, придёт ещё то время, когда безвестные творения
Достигнут небесный высот, но миг тот первым делом пытается избавиться от нечистот,
Чтоб не дай бог его жизнь не превратилась в сплошной монолог! Проливной дождь
Приносит вздох облегчения, от зловонья очищается стезя, но эшафот затмевает глаза,
Будто вселенский судья, его опережает фантазия моя, но я – никому не судья!
Трудна, упорна и неверна бывает борьба за верховенство любви и страсти,
Потому что есть возможность избавиться ото лжи и фальши и идти дальше,
Бог весть куда, грядущий путь знает только твоя душа! Без неё мы – никуда,
С годами полынью зарастает творческая тропа,  но талант - не дилетант,
Он похож на современный танк, ему лишь нужен такт – это факт, чтобы получить мандат
На невиданную мощь, он с виду худ и тощ, при порыве ветра дребезжит, как полевой хвощ!
Слова и слоги расползались по старой Европе поодиночке и скопом, пешком и галопом,
Прикинувшись неприметным пешеходом или наездником лихим, мы им должное воздадим 
За успехи былые и традиции вековые! Не впервые смотрю через призму времени на  годы лихие,
Когда на бренный мир толпы смотрели через зеркала кривые, не налагая уз на согбенную грудь,
Продолжали свой путь бог весть куда, быть может, там есть родня у меня, а если её нет,
Стану жить, как аскет и непризнанный на творческом юру поэт! Я до сих пор живу,
Как странствующий путник в бескрайней вселенной, она же смотрит надменно
На то жалкое естество, что бездарно и грешно, иногда изрекающее умное слово,
Но современники  его осознать ещё не готовы! Под покровом безлунной ночи
Кричат состарившиеся в лесу сычи, они ничего не видели выше и краше пожарной каланчи,
Лунный свет горит вдали, но я же сын цветущей в зелени земли, а способности мои ей не нужны!
Всякий раз даже во вселенной звучит громкий бас: «Мы сюда не приглашали вас,
Неужто вы решили поработить всех нас?» Разумом движет беспредельная страсть,
Пришла пора, когда ограничение себя, как изгородь или изба, построенная с нуля,
Отныне и впредь сам человек будет укорачивать своей жизни век,
Его Господь следом за собой ведёт, но простору мыслям не даёт,
Он долго ждёт, когда же он, наконец, поймёт, что мастерский слог
Только тогда свою силу обретёт, когда, избавившись от нечистот,
Душа отправится в полёт по окрестным деревням, доказывая нам,
Что каждый православный храм выстроен не для грязного белья,
А чтобы жизнь прошла без жезла и гвоздя, а Бог – наша общая броня, 
Хранил и боронил тебя ото лжи и вранья и даже посреди жнивья полдня
Уговаривал бы тебя: не грешить зазря! Уголовный и правящий уклад
Принято равнозначными считать, они лишь меняются местами, как попы крестами,
Звеня золотыми цепями утром ранним, на жирных лицах много испарин
И перед глазами мир бескрайний, но и его попы раздербанят,
Свернут в бараний рог, чтобы потом даже бог его собрать заново не смог!
Колокола всю ночь гремят, небеса к себе манят юных ленинцев отряд,
Слова над головами летят, предвещая тьму и кромешный ад,
Но старые рукописи никогда не горят, их хулят, слышен порою мат,
Ни сесть, ни встать, можно упасть на кровать и долго оргазма ждать,
 А потом бежать, куда глаза глядят, чтобы лишних упрёков баб избежать!
Не стану голову пеплом посыпать, не буду женщин проклинать,
Им бы сладострастие как-то урвать, а там – как карта ляжет,
Главное: начать, а потом удачно кончать, а куда и как?
Нам не дано: всё это знать! Из побуждений самых чистых и святых
Пишу каждый стих, в строках своих порицаю лучших баб и возношу худших,
Они могут надругаться и даже отсосать, выполняя душевный приказ!
Какая походка, какая стать, им бы любить и ласкать, вдыхая страсти аромат,
И лишнее о себе никогда не болтать, япона мать,
Мне бы под бдительным надзором государства
Упредить душевные мытарства в божественном царстве любви,
Господи, там же пенаты Твои, а мои скрыты в недрах земли,
Вокруг немало нечистот, всё видит и знает Господь, но время идёт,
А страждущий народ снимает грязное бельё только для того,
Чтобы грешное естество до полной кондиции дошло само!
Дело грязное, как и тело продажное, нежное и хрупкое
Проявляет такое упрямство и непостоянство, что лично мне без разницы,
Какие размеры женской задницы у молоденькой проказницы,
Опубликовавшей опусы о первородстве постельной любви!
Страсть бушует в крови от зари и до зари, истина одна,
Она, как жизнь стара, она родная сестра желаний и чувств,
Пусть тоска и грусть сопровождают удачу, каждый решает свою задачу,
Я же свои инстинкты не прячу, даю им сдачу, уж лучше совесть утрачу,
Но ближе к утру проснусь в объятиях женщины, пребывая в бреду,
Ближе к полудню предам себя нравственному суду, а пока – суть да дело,
А постельная любовь ещё не надоела, берусь за бумагу и перо,
Чтобы совесть была чистой, как оконное стекло, но полгода не мыто оно!
Я же верю человеку, прячущемуся за дубовой дверью, целую неделю,
Он ищет в дороге сокровенную идею, зажав её в горсти, смакует женские прелести,
Но спотыкается на полпути, поёт свирелью над общей колыбелью,
Прижавшись к мокрой постели после очной дуэли седой головой,
Целует женщине лобок, пах, грудь и шею так, как умеет, но не смеет войти глубоко,
Видит  око гнетущее дно мирского порока, он – не обуза и не вселенское чудо,
И потому у местного скитальца судорога сводит все пальцы, но двадцать первый торчит
И что-то себе под нос полчаса бубнит, грозен его вид, пока он стоит, а когда упадёт,
Прощай слава, прощай почёт! То урожай, то недород, то кто-то камень бросает в твой огород,
И ты битый час стоишь среди трёх дорог невдалеке от затхлых болот и не знаешь,
Когда и как тебя на путь истины образумит Зодиак?
В нормальном и не аморальном государстве процветает царство блуда,
Оно пришло оттуда, где в древние времена любовь не была изобличена
В изменах и гульбе на стороне, хотя она и ценна и дороже бокала крепкого вина,
Но не видна той продажной любви глубина никогда, в ней исчезает добродетель,
Господь тому свидетель, она создаёт террор, любовь – бабий прихвостень и вор,
Если он – стажёр! Любовь на стороне обращена к толпе, она вторгается извне,
Оставляя зловоние в душе, иссякают творческие силы, когда мы молоды были,
Предано любили и верили в себя, во бля, а на хрена
Нам такая упрощённая модель двуполой любви нужна?
В былые времена мужчине жена подводила скакуна,
Давала в руки копьё и седло, чтобы он защищал её,
Как самое сокровенное добро и не щадил никого,
Кто -то пожелает проникнуть инкогнито в ту заветную щель,
Где даже в стужу и метель о блаженстве страстей напоминает оттепель и весенняя капель!
Цель оправдывает средства, нам влечение к противоположному полу досталось в наследство
От прапрадедов своих, без подвигов бы их рокот волн морских стремглав бы затих,
Назрел бы семейный конфликт, и ты бы вёл себя, как садист или последний скандалист,
Срывая подснежник между губ половых, не устраивал бы митинг для людей простых и блатных,
Обошёлся бы в любовном деле без подсказок чужих, а стареющий и морщинистый лик
Своими бы глазами к клитору прилип, он, как айсберг в бушующем море,
Пенится штормовая волна за бортом, а ты между женских ног становишь рабом.
Хотя не виновен ни в чём, всё по согласию, ты не насиловал молодую пассию,
Тискал её и целовал, пока твой дух не возроптал и член замертво не упал!
Эдакий нахал! Он сам напросился на семейный скандал, позабытые поступки:
Сношение на овчинном полушубке с сизокрылой голубкой в памяти всплыло,
Как упорхнувшее в небо белоснежное ангельское крыло, всё это было, но прошло,
Назад нельзя вернуть ничего! Все живут грешно и я – не исключение,
Виной тому затмение в паху, когда член торчит и ведёт за собой
С отрочества знакомой стезёй! Мой дорогой, постой, не спеши,
Семейные устои не круши, избавь душу ото лжи и вранья,
Хотя без дыма нет огня! После отбушевавшего полымя, убери дым и сажу,
Но не сразу, а опосля, когда белым пухом покроется твоя голова,
А земля обретёт зелёные цвета, тлен и суета исчезнут раз и навсегда,
Останется только бессмертная душа, но голь на выдумку мудра! Вот те на!
О времена! О нравы! Грех от лукавого и что из того? Жизнь без греха не прожил никто!
Член стучит в открытое настежь окно, будто долото, он не допел своё, он бы отдал всё,
За ощущение то, что сквозь его толщу стремглав прошло и невидимкой улетало в окно,
Назад уже не вернуть его! Оно уже парит в облаках, пусть кто-то иной теперь заботится о нас,
Этот приказ поступил извне, а в душе осталось сладострастье и поражение в конце
Любовного пути, который  должен сам по здравому умыслу пройти,
Не сворачивая с богом данного пути! Умри или в очной схватке бабу победи,
Нет иного выбора у нас, в противном случае страсть не позволит даже в стихах
Нежно ангелом назвать свою любовницу и мать твоих детей, глядя ей в глаза,
Что она была нежна и умна, но в пошлеца по уши влюблена, не её вина,
Что жизненная стезя злых умыслов и препон полна! Лучше иметь синицу в руках,
Чем журавля в облаках, всё – тлен, всё – прах, когда же член висит ниже колен,
Тогда его смерть близка, причина проста, как любовь и печаль,
Их сопровождает рознь и скандал, если ты женщину разочаровал
И своих злодеяний и ошибок не признал! Исчез из глаз родной причал,
Тьма низка, а с потолка долу катится серая пыль, на тропе растёт ковыль,
А любовная быль лишается двух белоснежных крыл!
О них мы вспоминаем у могил усопших, у заплаканных вдов
Есть немало тайных грехов, им от воспоминаний не становится легче,
Они посох в руке в те минуты сжимают покрепче! Заноет сердце за грудиной,
Никто уже никому не рукоплещет и только ветер вещий
Своими словами называет забытые вещи! Он хлещет по лицу,
Напоминая старику, что он был на поле разврата взращён,
Но не виновен он ни в чём, есть закон любви и он в нашей крови,
Разум в стороне, он в тот миг распят на кресте на сто первой версте от Москвы!
Увы, молодые годы прошли, не затронув ни сердца, ни души, теперь живу в глуши,
В тиши во мраке заточенья пишу свои произведения для толпы, как молоды мы были,
Как глупы мы были, как грешно мы жили, пытались прыгнуть выше головы,
Писали нежные листы со словами прощения и мольбы, теперь живём среди пустоты,
Не замечаем ни жары, ни стыни, отныне и впредь надо в оба зреть, как земная твердь
Встаёт на дыбы от излишней красоты! Люблю я красоту, обожествляю женскую наготу,
А душевную простоту готов прижать к нательному кресту, тем и живу, оставаясь на плаву,
По ночам пишу, себя стыжу, руку на пульсе укоров держу, каждый пытается чем-то уколоть
Душу и плоть, их надвое расколоть, но Господь на их стороне,
Они не тонут в воде и не горят в огне! Любовь таится вовне,
Она спрятана глубоко в душе, прикрытая пёстрым лоскутком,
Чтобы лютая стужа за окном не казалась сладким днём!
У каждой страсти собственный срок, одна переживает множество тревог,
Проходит через терны безлюдных дорог, пока плоть не попадает в холодный острог!
Печален последний итог, удачам сопутствует бог, а рок сопровождает печаль,
Мысль стремглав улетает вдаль, в сердце вонзается острый кинжал былых утрат,
Нет времени оглянуться назад, чтобы вновь мысленно плыть наугад! Жизнь сделала шаг,
А рок объявил грешнику мат, маски равнодушья сняты, исчез запах полыни и мяты,
Нет защиты от плевков и пощёчин, нет ни поместий, ни  вотчин, ты на рукописях сосредоточен, 
Должен быть точен, отбиваясь от червоточин прежнего жития, никчёмен я и моя стезя!
Мыслям тесно в голове, они шуршат по зелёной и пожухлой траве, когда мозг пребывает во сне,
Развалившись на тахте, ты предаёшься новой мечте, думаешь о суете сует,
Когда-то надо будет держать перед Богом ответ, но прежних сил и мощи нет!
Взгляд упирается в шлифованный паркет, ему дела до твоих забот по большому счёту нет,
Ты боишься опоздать, что-то не дописать, а ему нечего терять, он ничего не хочет вспоминать,
Ему плевать на всё то, что было и что давно уже прошло!

г. Ржищев
24 апреля2021г.
23:17