продолжение и это тоже жизнь

           Моя поездка  в Верхотурский монастырь завершилась, и мы с Любашей вернулись домой. Руслан проводил нас до посёлка, иногда позволяя мне порулить. Я более уверенно чувствовала себя на дороге и уже не шарахалась от встречных машин, прижимаясь к обочине. В поселок въехали ближе к вечеру. Лето постепенно вступало в свои права, но вечером еще ощущалась прохлада, сказывалась близость реки и таёжной свежести. Похоже, что основные огородные посадки завершены и народ ожидал лесных даров в виде грибов и ягод. А пока, кое-кто собирал лечебные травы. Улицы пустынны, даже у ворот никого не видать.
          Мы подъехали ко двору тёти Маши, теперь уже нашему дому, Люба пошла открывать ворота. Оттуда слышался заливистый, звонкий лай, переходящий в радостное повизгивание.
         - Ах , ты хозяин, маленький, охранник наш! – я радостно засмеялась, и войдя в калитку, помогала Любе открывать ворота. Пушистый комочек с хвостом колечком крутился волчком у наших ног. Этого щенка кто-то подарил Любаше в моё отсутствие, длительную, прошлую поездку. Руслан загнал машину на двор.
          Притихший дом бабы Маши встретил нас насторожено, будто спрашивал, а надолго ли вы, новые хозяева, на совсем? Али как? Двор оглашал звонкий голосок подросшего  щенка, сообщая всем, кто его слышит  о нашем приезде.
          Чарлик наш совсем одряхлел и, чувствуя свою кончину ,ушёл в лес.
Помнится мы с Любой долго ожидали его возвращения, может какой травкой пошёл подлечиться, но нет и нет. Скучали, горевали, украдкой друг от дружки вытирали слёзы, Любаша даже ходила на опушку и кликала его, но время шло, а его время видать закончилось. Что поделаешь, говорят всему свое время. Очень жаль Чарлика, такого волчего приплода больше не найдёшь. Строгий и стойкий был сторож, сообразительный, верный и безголосый, но от этого ещё опаснее для воришек, хотя их в посёлке вроде и не наблюдалось, но без собаки, что за двор. Нового приемыша мы назвали Дозор – помесь лайки с каким то двортерьером. Что из него вырастет неизвестно, пока игривый, шустрый и громкоголосый, хвост колечком, ушки уголочками и пушистые штаны, голубые умильные глазки  и пёстрая шёрстка. Ну, что –нибудь да получится. Мы надеемся, что дозор будет нести исправно. Кроме сторожа в нашем хозяйстве появилась кошка. Я не помню, была ли у бабы Маши в доме кошка. Кажется, нет. Да и Люба говорила, что вроде соседские коты захаживали в подворье на охоту ,а постоянной кошки не было. Баба Маша не жаловала кошачью  породу в отличии от меня. Я очень люблю этих самостоятельных, своенравных, но ласковых пушистых зверьков.
            Оглядела двор – порядок, Мироновна присматривала, даже двор подметён. Мысленно, поприветствовав избу, я покивала окнам и поднялась на крыльцо. Грустно, всегда помню и не забываю бабу Машу.
            Люба захлопотала, ставить чайник, разбирать пакеты. Руслан пытался дозвониться до Дарьи, связи не было. Я присела на диванчик, спина отваливалась с непривычки, но теперь всё – дома, дело сделано. Люба позвала к столу, перекусить. Руслан ушёл во двор, говорит умыться нужно, да обратно выдвигаться. Это мы дома, а ему до дома ещё пилить, заночевать, чтобы отдохнуть, наотрез отказался. Снабдив гостинцами, мы посадили Руслана на попутку, душевно простились, заверив, что с оказией обязательно навестим их с Дашкой и ждём все семейство в гости к нам, на скорые, щкольные  каникулы  мальчишек.


           А жизнь продолжается. Поселок жил своим  издавна заведенным распорядком, не торопливо, обстоятельно. Кажется, что здесь время течёт  по другому , какой то параллельный мир. Понятно, что энергия Времени, как и Разума не равнозначно пронизывает Вселенную и нашу матушку Землю, но как же отлично течение времени в мегаполисе от затерянной в Сибири таёжной  деревеньке. Возможно, это только кажущееся явление, но при стремительном  перемещении очень заметно.
          Страна вступила в третье тысячелетие. В начале нового века, люди затаились в ожидании грядущих перемен, но постепенно оживали, осваивались в новом Времени, словно птицы, намокшие от внезапного ливня, отряхивались и расправляли крылья, воодушевились пенсионеры от возраставших размеров пенсий.
         В посёлок постепенно стали возвращаться  люди, покинувшие родные места в 90-е годы в поисках хоть какого-то заработка. Однако голос родины, малой родины обнимал тоской, притягивал, манил.
         Я по натуре домосед, всегда находила занятия дома, поэтому в народ выходила редко, предпочитая заниматься  писаниной, разбирала рукописи, наследство бабы Маши.  Любаша, самый  преданный,  верный     друг, моя надёжная помощница, самовольно возложила на себя ведение нашего быта, с чем успешно справлялась. На ней было решительно всё: продуктовые заготовки, проблемы текущего ремонта, начиная от печки до дворовых ворот, магазины, рынок, огород и множество  разных мелочей. Судя по её энергичным действиям, такая постановка дела её ничуть не угнетала, а только добавляла сил. Я видела, что Люба ощущала себя хозяйкой, спокойной, уверенной, даже горделивой.
Её активными стараниями, много повидавший дом,  хоз.двор , да прилегающий огород, постепенно приобретали достойный вид.
И когда только она всё успевала!
         Благодаря её общительности я была в курсе всех поселковых новостей, поскольку она знала каждого деревенского жителя и даже родственников приезжающих к ним. Ещё весной Люба завела кур. Кто- то ей удружил двух курочек и молодого петушка, да цыплят с десяток.
        - Вот и будут свои яйца - с удовлетворением говорила Люба – А, то,
что же это за каждым яичком по соседям бегать, не дело это, не по хозяйски. Я не противилась, только заметила – тебе заботы добавится. Ты хозяюшка. Но когда Люба завела разговор про тёлушку, я воспротивилась категорически.
        _ Будет и того что есть – куры, собака, огород! Остановись!
         - Ну, хоть козу то, можно!?
         -Сама и ходи за той козой!
         - Сама, сама! Мне тут предложили молодую козочку, Вот увидишь, и самой понравится. Такая  прелестная мордочка!
Я подозрительно глянула на Любу – И что это тебе все предлагают? То щенков, то цыплят, вот и козочек очаровательных, а Любаша?
         - Я ведь тоже помогаю людям, кто что попросит, а иногда и сама вижу, кто в чём нужду терпит, особенно старушкам, старух да вдовых в нашем богом забытом углу полно. Да и к тебе кто за советом идёт, ты ведь ничего не берёшь? Вот мне и предлагают.


          Настоящее положение дел меня вполне устраивало, поскольку я полностью погрузилась в разборку бумаг, оставленных  мне в наследство бабой Машей. Рукописей было огромное множество. Нужно сортировать, разбирать почерк, делать пометки.
          Бумаги от предыдущего жильца очень старые, листы слежавшиеся, чернила выцветшие и обороты речи настолько отличаются от современного языка, что разбирать и понимать написанное очень трудно, приходилось догадываться, домысливать. В текстах Михаэля большое присутствие слов малороссийских, польских, белорусских. Я немного знакома с этими языками, но очень поверхностно. В общем,  занятие крайне интересное и увлекательное
          Из отдельных коротких записей и просто отрывистых заметок  я поняла, что Михаэль, оказывается, являлся потомком одного офицера наполеоновской армии, постыдно бежавшей из варварской Руси, да так и не добежавшего до своей родины и, которого раненого, подмороженного и больного подобрала сердобольная молодка, где то на малороссийском
шляхе. Приютила, обогрела, подлечила, и как водится, пожалела да и полюбила. И пошёл новый род человеческий на русской земле, давший новые всходы от разных корней.
Я мысленно уходила в те далёкие времена. Воображение охотно рисовало мне картины далёкого прошлого, конец 19 и начало 20 века, с которыми я была знакома только по книгам, кинофильмам, да рассказам моей родной бабушки, родившейся на границе 19-20 века. Я, с удовольствием,  все глубже погружалась в далёкое – далёко. Мне совершенно не хотелось жить сегодняшней реальностью, но жизнь,  просто жизнь вмешивалась в мои раздумья, будоражила, диктовала свои дороги с неожиданными  поворотами и крутизной.

          -Наташ, я что сказать то хочу, - обратилась ко мне Люба – помнишь дом за поляной, ну с забитыми окнами?
          -Откуда ж я помню. Что с этим домом не так? Совсем исчез?
          -Ну, наговори –ка! В том дому Надежда жила, царство ей небесное, с дочкой, да с внуком малым. Вот, значит, дочь то, как схоронила мать, сына забрала да и укатила невесть куда, а дом так и стоит, не жилой, полно их домов то брошенных.
          - Что с того? Никак хочешь от меня отселиться?
Лоба очень строго поглядела на меня и с обидой – Может это я тебе надоела, раз такие мысли держишь?- успокоилась и продолжила, видать новость покоя не даёт. – Так я на днях мимо ходила, гляжу окна расконопачены, да кто- то во дворе есть. Поспрашала соседок, говорят Алёнка вернулась, да не одна, а с кучей ребятни, видать ещё народила.
Вот я и думаю, навестить надо, может помощь какая нужна, девка-то совсем молоденькая. Хоть, опять же, толи совеем безбашенная, без царя в голове, в нашу пору рожать и похоже без мужа, толи отчаянно смелая.
         Мне стало интересно поглядеть на «смелую», да и самой размяться не мешает. Потянувшись, вылезла из-за стола, кстати стол мы с Любой притащили из кладовки, отличный стол для писанины и вписался он замечательно в наш интерьер.
       - Давай- ка  и я с тобой прокачусь и машину прогулять надо.
       - Ох, хорошо придумала! – оживилась Любаша и юркнула в кладовку, гостинцы собирать. А я укорила себя, совсем со своей писаниной от реальной жизни оторвалась, ведь там дети, как же с пустыми рукам ехать. Ворона, ты Наталья, Люба урок припадает!
Люба что то навязала в узелочки, пакеты, всё сложила в большую сумку
И мы тронулись в путь. В посёлке всё рядом, расстояние – рукой подать, чуть за центром, рыночком, да через поляну. Поляна пересекалась дорогой и тропками, круг неё дома, избы. Почему не на поляне, не понятно.
         - Вон туда, видишь, за поляной, на той стороне, крайний дом.
         - Странно улица через поляну продолжается  дальше, а название одно – Советская. Как так?
         - Да на этой поляне в прежние времена всякие  праздники проводились, гулянья, даже цирк  как-то приезжал = Люба с сожалением вздохнула – Когда это было. Народу полно в поселке жило, кипело всё. Производство, цехи от районного завода, артели всякие по грибам да ягодам, опять же травки наши таёжные. А люди то ходили нарядные, весёлые, а детишки какие игры устраивали – Люба опять длинно вздохнула. Я покосилась на неё, она была там, в светлом, радостном прошлом а мне стало жаль, но я через её воспоминания, видела всё, что она говорила, видела кипучую жизнь, весёлых, нарядных, жизнерадостных людей, шумных, шустрых ребятишек. Тоже стало грустно. Мы подъехали к нужному дому.