Вторая глава

    
                1
В этот - же день из города в сторону Раздолья собралась ещё одна группа «романтиков»,
мечтающих каждый о своём: Кустов о женщинах, Дубинин о признании своего я на всю страну.
 Начальство они решили прежде времени в известность не ставить, по простой
причине – их отодвинут в сторону а за роль второго плана только-то и скажут спасибо.
У Нечаева мечты  проще о свободе и деньгах, пусть хоть и о 25% на троих.
От приятного возбуждения Кустов, слегка опьяневший без вина, под шум мотора
не старого «москвича» напевал в дороге:
-«Люди посланы делами, люди едут за деньгами» … .
                2
Просёлочная дорога в хорошем состоянии, пыль из под колёс тянется от поворота
до поворота, медленно оседая на рыжею траву по обочинам. Иногда за стёклами машины мимо пробегают такие-же рыжие дома и домишки с чужими людьми из другой
благополучной реальности. За время в пути Бабушкина перестала плакать,
больше не пыталась и заговорить, разжалобить похитивших её угрюмых типов.
День сегодня не задался. Уйди она, на минуточку раньше  и не было бы этого кошмара. Звонок в двери застал её на пороге, собираясь  выходить, Лена не посмотрела в глазок, не спросила а просто по привычке повернула ключ в замке. Двери, больно ударив её, распахнулись на встречу. Огромный и страшный мужичина схватил одной  рукой её за горло, другую сжав в кулак, показавшийся ей больше головы, поднеся к лицу  прошипел:
-Тихо будь.
При всём желании закричать не вышло, просто выдохнуть и вдохнуть не получалось.
Лена  не пыталась сопротивляться, испуганные глаза от удушья, казалось выпадут из глазниц. Незнакомец довольно хмыкнув, толкнув её назад в комнату, отпустил.
 - Вот и ладно.
Следом в квартиру вошли ещё двое, двери замкнули, ключи вынули.
- Будешь слушаться Ляра, обижать не станем.
- Я не Ляра, не Ляра.
С надеждой, что громилы ошиблись и уйдут, как заклинание, чуть слышно повторяла она.
Двое принялись, чего-то искать, открывали шкафы и шкафчики, выкидывая содержимое под ноги. Третий от неё не отходил, взял стул, уселся напротив.
- Я знаю, - ты Лена Бабушкина и у меня к тебе есть вопросы. Говорить будем?
Он вёл себя естественно, казалось, что эта его работа, ему наскучила. От этого становилось ещё страшнее. Лена закивала головой.
- А вы, вы кто?
- Я Коренев, зови меня Слава.
У многих сведущих, только имя его вызывало тошноту под ложечкой, Лене же оно ни о чём ни говорило:
- Что вам Слава надо, что вы ищите?
Коренев встал походил по комнате, распинывая её трусики и лифчики по полу:
- Расскажи-ка мне милая про золотые червонцы.
И подойдя к ней в плотную, уставился на неё пустыми, грустными глазами.
Лена рассказала всё, всё что знала и вот теперь везут её показывать Шаман гору.
Можно было обойтись и без неё, НО:
Коренев был в курсе, что в тайгу они собрались не одни, знал и о симпатиях Нечаева к ней, вот и решил, что Бабушкина может ещё на что-то сгодиться.
 А так оставлять её было всё равно не резон - знает много.
                3
Село Раздольем первые селяне назвали за приволье у реки между сопок.
В даль смотреть в лесу всегда приятно и деревня на берегу, хоть картины пиши.
Вздымщики, лесорубы и охотники строились на века. Только с появлением леспромхоза
появились бараки а так вполне себе кержацкое поселение с широкими улицами.
Николай Ощепков по кличке Босота, отслужив в армии, решил  поискать в городе
лучшей доли для себя. Прожить жизнь в лесу, крестя лоб с бабаями, ему не улыбалось.
Мать отговаривала, Христом Богом слёзно молила,  отец грозил проклясть, да где там.
Теперь вот год спустя явился Николай модный и красивый с новыми друзьями.
Отец в дом табакуров не пустил а им без надобности, пока Никола гоношился на счёт лодки и скарба таёжного, посидели на берегу, отобедали под водочку.
(Сердобольная матушка постаралась, покушать вынесла.)
 У Жоры начались поползновения в сторону Лены и Макс облизывался, пытаясь
ухаживать, Коренев объяснил доходчиво, погрозив своим кулаком:
- Я вам!
Деревянную лодку с плоским дном в тоннажах ни кто не мерил, оборудованная под глиссер, с установленным мотором от водяной помпы плоскодонка не уступала катеру а по мелководью для неё равных  не было. Плав средство для этих мест не имеющее цены,
сосед одолжил после длительных переговоров и 50 –ти рублей.
Перегружая из машины рюкзаки Николай по тяжести и лязганью метала  в одной из сумок догадался, что там не банки консервные, Коренев целый арсенал прихватил с собой на случай, который мог стать не предсказуемым. Поездка эта, будь она не ладна, тягостью не хорошего, отравила светлые минуты побывки в родных краях. Было стыдно за свою компанию, рассевшуюся выпивать на берегу, было стыдно за матершину, стыдно и за дамочку, за её откровенный наряд, за её макияж, таких девиц в их деревне не бывало. Хотя по человеческий было жалко её, не по своей воле едет.
Коренев позволил принести другую, подходящею для леса одёжку и обувь а то в короткой юбчонке да туфельках, в тайгу тащить – другим в обузу.
                4
Не делая остановки в деревне, Кустов с будущим прокурором и с бывшим вором с комфортом дорулил до тропы, до тропиночки  объединившей их на пути к заветному.
Машину загнали в лес, от глаз посторонних, закидали ветками. По знакомому маршруту Нечаев с подъёмным грузом
за плечами в рюкзаке, мерил к речке километры, не по своей охоте. В лесничих энцефалитках, с охотничьими
ружьями Кустов с Дубининым шли следом. Так им удобней и спокойней.
Лёхе ружья не положено было по уговору а ещё одного  такого наряда таёжно – пижонского, как у них,
для него не нашлось, нашлись наручники (чтоб не сбежал, не обманул). В своей светлой  курточке он, как белая ворона, был заметен из дали.
Тропу от дороги до реки к исходу дня одолели потому, что хотели.
Солнце из - за острых макушек елей, светило красным светом, скатывалось
за сопку в малиновом закате. Насыщенный лесными запахами, разогретый за день воздух густел, темнел от сумерек выползающим из кустов и травы под деревьями.
На опушке у реки солнечный круг над горизонтом светил, как затухающий костёр,
дорожкой по воде доходя до берега, остались минуты времени светлого обустроить лагерь, поставить палатку.