да на новый макинтош

               
     - Преступный синдикат, товарищи, образовался в тысяча девятьсот двадцать восьмом годе у Атлантик - сыти, что разлехается на Уосточном побережьи - на Америки.
     Он отпил стакан теплой невкусной воды и окинул притихший зал прищуренным оком, остро и злобно высверкивающим из - под намотанной на пустую башку политрука и астронавта чалмы. В первом ряду сидел Блюмкин. Деланно отвернувшись, он косился на обширный бюст Груни - партийки, чьи юфтевые сапожки чуть слышно поскрипывали в сгустившейся осознанием задач озабоченности атмосфере Зала всех концертов. Левее Груни - партийки мысленно наигрывала на гитаре Нина Ургант, успешно выращивая уже и правнучку, почему - то пошедшую вразнос по иной совсем стезе творчества : не умея рисовать - рисовать, что внушало отчаянной десантнице некоторую уверенность в конечной победе дела коммунизмы во всеобхват и наотмашь. Справа, как заметил докладчик, был Блюмкин. " Предатель, - подумал астронавт и политрук, хитроумно меняя очередность замыслов самим наименованием, - придумал на пару с коалой космическую одиссею 19 - 17, изгаляясь над святынями ".
     - Во хлаве сообщества граждан бандитов стоял, таким образом, Сальваторе Лучиано, более знаменитый, кря, кхы, как Счастливчик Чарли. Были, само собой, и граждане из евреёв.
     Зал шумно задышал. Блюмкин, отвернув полу кожаной тужурки, похлопал по вороненому дулу Нагана, полез в карман и вытащил турецкий паспорт. Полюбовавшись фотографией неустановленного гражданина без знаков различия на диагоналевой гимнастерке среднего командного состава РККА, Яков плюнул, невзначай попав на отложной - в бойкий цветочек - воротник плиссированного жабо сидевшего впереди, перед первым рядом, куда специально для него и установили гнутый венский стул, Менжинского. Ощутив влажность, Менжинский задумчиво потер крутой затылок.
    - Майер ! - завопил докладчик и Менжинский упал со стула. Бросившийся к нему Ягода поднял наркома и бережно водрузил обратно, погрозив кулаком несколько забывшемуся политруку, тут же и разжалованному мыслеидеей замнаркома ГПУ из почетных астронавтов, что целесообразно. - Точнее, Лански.
    - Другое дело, - отозвался Менжинский, закуривая папиросу. - А то, понимаешь, придумал Майера какого - то. В трактире Майера, - неожиданно запел нарком, утирая суровую мужскую слезу, выступившую конденсированно глазу на небритой щеке Груни - партийки, - два толстых фрайера. Ну и так далее, - резко прикончив неуместное песнопение, выругался Менжинский, тяжко вставая. - Айда, Груня, блох давить.
    Они убыли, бля. Потому звания почти воинские, но много гаже.
    Тем временем в Атлантик - сити на Восточном побережье. Паурджина, утратившая вместе с доверием Чапман и фамильность равноценности, перепутав Вегас глупой в плане троллизма Тицкой, угодила прямиком в Атлантик - сити, куда уже ехал укравший портмоне мертвый Токарев. Он, конечно, еще и ухо оторвал с бриллиантами, пистолет изобрел, короче, за всю х...ню. Едет такой и не знает, что Николас Кейдж. Мочканули малолетки дочурку его, тот и мстить стал, как Ван Дамм в девяностых или Бронсон в семидесятых. Ли Марвин еще. И мистер Блондин, загадочно танцующий с отрезанным на хрен ухом полицейского. А я, зная о таковских кинах, прочитавший до х...я книг, очень ненавидя поганых псов, что крысы, что Тицкой, возглашаю новую эру светлейших голов. Это, в общем, на пальцах старичок Эрих фон Готта показал. Причем : для всех совершенно нолей и единиц. Не я такой - жизнь такая. Мне много важнее остановить почечное кровотечение, нежели хавать никчемушное блевотное дерьмо из ваших нолей и единиц. Вот так.