Глава XI Нойд

Народы расселялись, мигрировали по такой маленькой для современных, избалованных поездами и самолётами людей земле. Но, для, жителей двенадцатого века, она была не просто большой, но и не имела определённой формы. Их не интересовало, круглая она, или плоская, имеет несколько материков, или ограничилась наличием всего лишь одного, на котором живут. Материк ли это, или большой остров, не особо интересовало то, средневековое человечество, передвигающееся по земле в меру своих возможностей. Путешествующим на огромные расстояния с целью прожить, в поисках удачной охоты, плодородных земель, или просто в бегстве от похолодания, мало, кому удавалось в своей жизни перебраться с одного материка на другой, при этом ещё и поняв это.
Север, будучи заселён различными народами никогда не был тесен им, всегда вмещал в себя всех, никого не обижая, давая возможность выбора каждому того места, где лучше всего чувствует себя их душа.
Но, что не мало важно, помимо всех этих пристанищ для жизни земной у каждого народа присутствует и пристань для той, что наступает после.
Ёгра никогда прежде не был на священном острове. Но, стремился туда с детства. Прадед деду, дед отцу, а тот Ёгре рассказывал о нём, что находился посередине Белого моря. Не один, их несколько, но, все очень близко друг к другу. На центральном, самом большом и стоял древний храм, где испокон веков молились лопари своим богам.
- Иногда, очень редко, раз в двадцать лет, на острова можно попасть по льду на керёже. Но, это не просто и опасно. Я не раз пробовал туда пробраться. Многие животные пришли этим путём на острова. А уж людям, казалось бы проще простого. Но, на деле всё не так. Нет там ни одного хищника, кроме лисиц, - рассказывал Ёгре отец в детстве.
- Почему? – ещё тогда загорелся желанием пробраться на острова сын.
Все лопари виделись другими народами шаманами. И, даже, если не имели к вызыванию духов призвания с детства, всё равно считалось; способны общаться с ними, особенно, если это непосредственно их предки. На самом деле в этом не было ничего противоестественного. Ведь каждый человек на земле умеет слышать во сне голоса близких людей, которых уже нет с ним рядом. Но, далеко не каждый понимает их смысл. А для этого надо всего лишь верить в то, что душа бессмертна. Тогда не страшно потерять тело, особенно если оно уже отжило свой век.
- Потому, как лёд покрывает море только в очень холодные зимы. А ветра в открытых льдах не щадят никого. Но, следует перебираться с кузова на кузов, укрываясь на ночлег там среди скал.
Ёгра умел строить лодки. Но, слишком уж далёк и опасен был путь в открытом море.
И, сейчас, когда природа говорила; зима будет суровой, наблюдал за морем, удаляясь для охоты на тюленя по ещё тонкому льду от берега. Но, с каждым днём всё дальше и дальше отходил от стойбища. И, вот уже не видно было края льду, казалось покрывавшему собой всё море.
Часто ориентировался по сейдам на прибрежных скалах.
Они, и пирамидки, встречающиеся по пути, всегда радовали, напоминая о присутствии в этих местах жизни. Никогда не сооружал сам. Но знал от своих близких, им приходилось их делать.
Технология была проста. К делу следовало приступать в зимнее время. Для этого требовались всего лишь костры и снег. Растапливаемый под выбранным заранее камнем, он проникал под него, превращаясь в лёд, и поднимая, постепенно увеличивая не заметную человеческому глазу щель. Так, в течении одного дня, можно было оторвать глыбу от скалы, посредством вставляемых под неё всё больших камешков, на требуемое расстояние. Морозными утрами такие сейды парили вертикальными столбами выделяющейся из них влаги, из-за разницы температур возникающей между ними и остальной скалой. Иногда даже светились в лучах утреннего, или вечернего солнца.
Верил; это и были входы в другой мир. Но, никогда не пытался воспользоваться ими.
Подумал: может, в конце по;ррк ма;нн, месяца метелей, когда полярная ночь стремительно пойдёт на убыль, а лёд окрепнет даже на глубокой воде, рискнуть и сходить на острова.
Верил в то, что, когда-то на земле родился Христианский Бог. Понимал, как много смысла вложено в то, что Он такой же человек, равный с людьми, но, обладающий большей силой, словно куйва, только добрее, даже к тем, кто считает себя его врагами. Но, и представить себе не мог то место, где приключилась вся эта история, о которой рассказывал длиннобородый священник в Спасском погосте. Верил каждому его слову. Но, сейчас ничего не мог с собой поделать, видя, как лёд покрывает северное море.
Долог был его путь к церкви. Но, даже, когда крестился, не собирался забывать о Сторджункаре, боге плодородия. Деревянные, и даже каменные фигурки которого часто встречал с местных лесах. Вырос с ним, и не понимал, да и не хотел отказываться от поклонения, так, как верил; только благодаря ему Та;ррьй теперь ждёт первенца.
До Христианского храма было, ой, как далеко. И, просить истинного Бога о помощи ещё не умел, да и не понимал, что она придёт в таком случае обязательно. Не знал имена апостолов и святых. А языческие были всегда с ним, в лесу, стойбище, и в голове.
- Я решил идти на острова, - признался жене.
Не раз ранее говорил ей о своём желании. Но, сейчас, сегодня, вернувшись без добычи с моря произнёс уверенно, приняв окончательное решение.
- Я пойду с тобой, - решительно заявила Та;ррьй. Боялась этого его решения. Не хотела проявлять давление, отговаривая от поклонения лопарским богам. Поэтому и желала идти с ним, чтоб оградить от бед. Понимала, нельзя поклонятся сразу всем.
- А, как же олени? – было у них к тому времени два сэрвеса (самца), и три важенки (самки), одна ждала телёнка.
- Пусть родители присмотрят. Или братья твои.
- Нет. Тебе теперь в такие походы нельзя. Оставайся дома. Следи за хозяйством. А я помолюсь за тебя.
- Не разгневаешь Новгородского Бога? – всё же высказала своё опасение.
- Нет. Он добрый. О всех нас заботится. Поймёт меня. Простит. Чувствую это.

Начал собираться к походу. Думал за пару недель обернуться. Знал, на островах есть нойды (шаманы). Помогут ему, ведь с добрыми намерениями идёт к ним. Поживёт среди них недельку, отдохнёт и обратно.
Осмотрел свои керёжи. Было их двое у них с молодой женой. Одни сделал сам, другие достались в приданое. Хоть и нравились ему внешним, узорчатым, резным видом, сделанные не им, но свои ценил больше за прочность и лёгкость.
Пошёл к нойду, спросить разрешение на путешествие в святые места. Взял в подарок ему один из ножей, что принёс с собой из похода на Сигтуну.
Витиевато, сбивчиво начал из далека. Затем осёкся. Вспомнил о ноже. Сказал:
- Вот. Это в дар тебе. Знатный нож. Свейский.
- Хороший нож, - принял подарок нойд. Долго рассматривал, крутил в руках. Хорошим охотником был, ценил добротное оружие.
Затем, сунув его за пояс, сказал:
- Хорошее дело ты задумал. Но, не могу дать тебе благословение, пока не спрошу у духов сам. А, для того следует мне сходить к ним в мир иной. Приходи завтра, а лучше через три дня.
Места себе не находил. Решил, не пойдёт через три дня, а выждет четыре ночи. Но, волновался каждый день всё больше и больше. Видел, такая зима выпадает далеко не каждый год. И неизвестно, когда сможет подобная повториться. Правда не знал сам наверняка о том, есть ли лёд в море на протяжении его планируемого пути. Надеялся на положительный ответ нойда.
Страстно любил свою Та;ррьй все эти долгие ночи, плотно закрывая дверь своей вежы. И, чем большее количество раз входил он в неё, тем ближе становилась ему. Казалось, оставляя в ней семя придаёт своё видение мира, делает продолжением себя. И не в поступках, движениях, или словах, что брала у него, иногда непроизвольно повторяя за ним, таилось понимание, как мужа и человека, а именно в этих ночных играх осуществлялось таинство слияния двух непохожих до свадьбы, разных душ.
- Мунн то;н шоабпша. (Люблю тебя) – тихо, словно выдохнула, произнесла Та;ррьй.
Не ответил. Посмотрел в серые, иногда отливающие голубым, а сегодня, при свете лучины даже зеленоватым, глаза. Затем, прикрыл её губы своими.

Ноги не слушались по дороге к нойду.
Шёл, ступая будто на чужие, не принадлежащие ему. Очень волновался за своего первенца. Но и много иных тревог было в его сердце; стремление отправится на острова, желание исполнить свою давнюю, ещё детскую мечту, страх перед будущим, и сильная любовь к Та;ррьй. Знал, нельзя так привязываться ни к чему в этой жизни. Всегда старался соблюдать это правило, о котором неоднократно говорил ему отец. Поэтому никогда не переживал в случае смерти хорошего, не раз спасающего его в дальнем походе оленя, или потери собаки. Переносил стойко. Но, сейчас видел; сильно привязан к своей жене. Это пугало его. Может именно поэтому и решился идти в это сложное для него путешествие.
Но, не так боялся погибнуть в нём, как потерять Та;ррьй.
- Ступай, во второй недели по;ррк ма;нн (Февраля), - ответил нойд, ещё издалека, как только увидел Ёгра.