Общая тетрадь по литературе

Для меня просто радостью было все раскрасить, начиная от контурных карт по географии до живота своей маленькой зебре, чтобы в игре было точно понятно, что она жеребец, а не обычная кобыла этой полосатой породы.

Поэтому с удовольствием огромным могу вспомнить свои работы по изучению литературы,  которые я производила однозначно в шестом классе нашей школы. Эта тетрадь на удивление и сейчас может еще где-то лежать на одном из подоконников палаты, если, конечно, не потерялась намертво при очередном переезде с этажа на этаж.

В той тетрадке чудом уцелело довольно много забавного из того, что может в некоторой мере прояснить сомнения многих, почему я стала музыкантом, а не журналистом хотя бы, если уж не настоящим писателем.

Смотреть в страницы этой толстой общей тетради и теперь одно удовольствие. Не потому что я так уж страдаю по детству, но все же. Чего там только не собрано в итоге. Один Тарас Бульба, что горит диким огнем на костре, где поляки сжигали героя. Это вам не цитата из детских сочинений, как "во двор въехали две лошади. Это были сыновья Тараса, Остап и Андрий". Там и люлька Тараса приложена, которую он обронил и за ней вернулся.

А чего стоят страницы рассказов Шолохова. Нам был тогда предложен к изучению рассказ "Нахаленок", но почему-то совсем не "Судьба человека". Так по всей странице у меня разложены березовые поленья, и всюду зелень зеленеет. Сломалась я, точно помню, на удивительном для прохождения в шестом класса школы, нацеленной при этом на изучение музыки, а отнюдь не литературы, романа Тургенева "Отцы и дети". То, что я его в корне не поняла, свидетельствует приложенная картинка. Там сидит некая красавица в вишневом платье на фоне огромного окна. Что означало ее место в означенном романе, я так и не знаю до сих   пор. Была ли она сама одной из этих самых нигилисток? Или просто тайно сочувствовала им?

На этом записи и обрываются в тетрадке шестого класса школы. Но еще Чехов там представлен широко. Его рассказ "Хамелеон" снабжен изображением искусанного пальца. Над этой иллюстрацией я трудилась с огромным упоением. Палец телесного цвета, прокушенный щенком, был мне близок и понятен. Это же вам не Гоголь с  Тургеневым с их  детьми  и  их отцами вместе.