3. Жизнь! Нечаянная радость! И.. что такое жизнь?

         Фрагмент 3 из книги «Советы осматривающим звёздное небо» раздел 3.5.3.)
                К началу произведения: http://proza.ru/2021/04/25/1437


                Летом 1983 года мы со старшим моим сыном Алешей провели неделю на живописном Павловском водохранилище, лежащем в Уральских горах в среднем течении реки Уфы. А через месяц оба заболели геморрагической лихорадкой – я в очень тяжелой форме, Алеша значительно полегче.

                Лежал я в больнице в тяжелейшем состоянии (страшная головная боль, сильная боль в районе почек, высокая температура, моментами беспамятство и др.). Больше десяти дней у меня не работали почки, и мой организм не погибал только благодаря тому, что проявил способность к сильному (просто аномальному) потовыделению: смертельная доза азота в крови все не наступала и не наступала.
Как потом мне говорили врачи и мои близкие, побывавшие у моего «одра», все уже смирились с мыслью о неминуемой.

                В переломный период болезни мне пришлось испытать то необычное состояние, в котором человек находится в момент клинической смерти или на пороге ее. Не буду слишком подробно описывать это состояние – оно очень схоже описано на сотнях примеров, в том числе и в книгах, которые я позднее прочитал («Жизнь после жизни». Раймонд Моуди. Изд-во: Москва-Рига. 1991. 158 стр.; «Переход, последняя болезнь, смерть и после». Петр Калиновский. М. 1993. 192 стр., а также в /8, 9/).


                Расскажу о том, что тогда ощутил наиболее отчетливо и помню живо до сих пор. Мучительные боли вдруг прекратились. Перед моим взором быстро-быстро замелькали многие эпизоды из моей жизни. Появилось осознание, что я ухожу от моих близких, но это не пугало. Все представлялось замечательным: «Все я успел в жизни сделать, хорошо все у моих родных, и они не нуждаются теперь во мне».


                Хотя многое было до трагичного неблагополучно, но в мыслях тогда у меня промелькнуло все в светлом обличии: «Сын Алеша закончил университет и поступил в аспирантуру; сын Дима, большая умница, учится на отлично и скоро заканчивает школу.

               Сын Илюша?! Нашему доброму-доброму ангелу уже 16 лет, а врачи ему предвещали умереть и в 3, и в 5, и т.д. лет – ведь он «спастик» (детский церебральный паралич) после тяжелой родовой травмы (тащили щипцами и повредили головку) – так и лежит всю жизнь, не владеет на руками, ни ногами, говорит только «ма-ма», «ба-ба», «да» и «нет», и то нам только понятные; с помощью этих звуков и общаемся, обсуждая и жизнь, и политику, и спорт.

               Илюша – душа без тела, и какая чуткая душа; как добр ко всем, как радостно воспринимает жизнь, как отзывчив на ласку, и все понимает, и превосходная память. Ничего, родной Илюша, мы с тобой еще встретимся. Ты сравняешься со всеми. А на Том Свете у тебя перед всеми громадное преимущество – чистая ангельская душа, там не нужна твоя ущербная земная оболочка.”



                Помню: вокруг меня вдруг появилось много врачей в белых халатах и с какой-то аппаратурой. А я смотрел и думал: «Что вы суетитесь, бегаете вокруг,  зачем все это», и испытал прямо-таки животное чувство страха, когда одна из врачих, погладив меня по руке, сказала ласковым, сострадательным тоном: «Будешь жить, милый».

                Отчетливо помню также, как «я», уже бестелесный, отсоединился от себя лежащего на койке и, поднявшись под самый потолок в угол палаты, видел себя там на койке безобразно толстым (результат болезни), и снисходительно наблюдал за бестолковыми врачами, сгруппировавшимися вокруг моего тела: «Мне так хорошо, а они так взволнованы».
               
                Будучи под потолком, «я» уже не ощущал своего прежнего тела, теперь оно чувствовалось мне подвижным и легковесным, бесформенно-расплывчатым и близким некоторому объему, по форме схожему с большой медузой.


                Хочу здесь заострить ваше внимание, читатель, на трех обстоятельствах.

                Во-первых, на появлении умиротворения  и блаженства перед моим уходом Туда, – видимо, природа позаботилась о людях, позаботилась об умирающих даже в состоянии мучительной и тяжелой болезни, чтобы сделать их «переход» радостным.
                Во-вторых, на появлении у меня в этот момент страха перед жизнью. Здесь, возможно, проявилась смена «инстинкта бытия» на «инстинкт небытия», правда, в ущербном (не как при естественной смерти в возрасте 150 лет по И.И.Мечникову) виде.
                В-третьих, на отделении «я» (души?) от тела, причем не сходного ни с какими галлюцинациями, а ощутимого мною достоверно, физически реально, с четким сознанием, уже не затуманенным болезнью.


                Еще долгое время (года 2) после выздоровления я был под сильным внутренним впечатлением неземного блаженства и состояния безмерного счастья, которые я испытал в момент выхода моего «я» из телесной оболочки. Это впечатление теперь присутствовало во мне постоянно. Изменились мое мироощущение, отношение к миру, к людям и себе. Я чувствовал, словно стал мудрее окружающих людей, как будто понимал и чувствовал то, что не знали, к сожалению, они.
 
                Все без исключения люди, даже любой встречный прохожий, особенно женщины и дети, стали для меня родными. Я с какой-то мягкой снисходительностью и добротой относился даже к тем, которые пытались чем-то навредить мне, нагрубить или сделать что-то неприятное.


                Нельзя сказать, что я приобрел веру в продолжение «жизни после жизни», нет, это спокойное чувство было гораздо глубже фанатичной веры – это было состояние постоянного внутреннего, в себе, ощущения продления нашего бытия Там. Теперь жизнь и мир вокруг меня стали еще прекраснее, я не желал, конечно, смерти, но и не боялся ее. Конечно, жизнь со временем брала свое, потом приходилось толкаться кое-где и локтями, подвыветрилось «розовое» отношение к людям, но кое-что из того ощущения осталось во мне и до сих пор.


                Второй случай, о котором я хочу рассказать, произошел позднее, в начале 90-х годов. На машине скорой помощи нас с моим сыном Илюшей (ему было уже 26 лет) отвезли в больницу. Илюша – я уже упоминал, инвалид с детства – подавился курагой, страшно мучился, изо рта у него постоянно шла пена. Я Илюшу сопровождал и сам его отвез на койке-каталке в операционную. И … вдруг.
 Весь коллектив хирургов (пять мужиков) вышел ко мне из операционной.

                Хирурги сказали мне доверительно: «Операция будет сложная. Надо резать – проще, наверное, не получится. Зачем ему мучиться? Сейчас подождем, постоим, а через пять минут он уже умрет, и ваши мучения с ним закончатся!» Я выслушал их, и что-то случилось со мной – какой-то непередаваемый шок, удар по сознанию.

                В этот момент вспомнил глаза Ильи, смотрящие в мои глаза, когда я, низко склонившись к нему, только что вез его в операционную. В его взгляде присутствовали и страдание от боли с верой и надеждой в мою помощь, и отчаянная жажда жизни. Еще меня резануло по сердцу – эти люди не принимают моего милого несчастного Илюшу за человека. И … я начал говорить!

                Это была короткая «проповедь» о том, для чего живет человек – они, я, он и другие, и о том, что Илья приносит, возможно, больше пользы для Божьего провидения, чем, вот, мы, здоровые и благополучные люди. В конце «проповеди» попросил хирургов идти делать Илье операцию и начать со щадящего варианта – может будет достаточен.

                Хирурги были ошарашены, повернулись и, не говоря ни слова, вошли в операционную. А я их благословил.

                Операция прошла благополучно.
 
                Я писал этот текст в 2004 году, Илье уже было 37 лет, он также лежит или полулежа сидит в кресле. ( не буду  переводить  в книге текст в прошедшее время  -- ради Ильи, поймёте,-- сейчас 2021 год).

                Конечно, сразу же после моей вспышки я рассудком понимал уже, что хирурги хотели сделать для меня добро, и что они мужественные люди, ведь они проявили (своим предложением) настоящую гуманность, которая не была проявлена в свое время в роддоме, где после клинической смерти, наступившей в момент рождения, Илью оживили уколами в головку, наверняка зная, что после тяжелых перенесенных травм позвоночника и головы он будет несчастным инвалидом от рождения.

                Конечно, я понимал, как были поражены хирурги, увидев тщедушного, дистрофичного «двадцатишестилетнего ребенка» с совершенно неработающим опорнодвигательным аппаратом. Что и говорить, неприглядный вид! Они ведь не знали, что за этой ущербной оболочкой скрывается такая чистая, жизнерадостная, добрая душа. Об этом знаем только мы с женой и наши самые близкие друзья, которым доверено посещать наш дом.


                Три года после рождения Ильи мы ездили по клиникам (Москва, Екатеринбург, «Озеро горькое» - Казахстан), но медицина не смогла нам помочь. Все годы нашей жизни неся свой крест, мы свыклись с ним. Илья для нас родной человек и добрый ангел-хранитель.

                Да, на видевших его впервые Илюша производит, наверное, тягостное впечатление. Тело его пугает. Привлекает только его интеллигентное лицо, которое украшают смышленые, иногда с хитринкой, глаза, да оживляет мягкая, иногда ироничная, улыбка в ответ на наши шутки. А как хорошо временами сердится, когда делается что-то в разрез с его убеждениями. Любит маленьких детей, при виде их глаза его светятся добротой и обожанием.

                В детстве заставлял бабушку постоянно читать книжки, сейчас все его время занимает телевизор, и Илюша помнит время показа всех любимых им программ на всех каналах и от нас требует (сигналит своевременно) переключать каналы. Откуда знает!? Его не учили считать и читать!

                Любит интеллектуальные программы, типа «Слабое звено» или «Что, где, когда». Выражает яркий восторг в случае, если знает ответ, и совсем уже распоясывается при этом; если там в программе кто-то отвечает невпопад. Тонко понимает юмор, эротических сцен очень смущается.

                Конечно, любит спортивные программы, – острые моменты переживает до слез. От политических программ иногда взрывается хохотом в ответ на выступления или действия (все к месту!) наших «чудаков», политиков-реформаторов.


                Поразительно ведь, Илья осознает свое положение, но может шутить вместе с нами над этим положением и вообще над собой, умеет радоваться и такой вот жизни и … просто источает добро. Меня удивляет, откуда у Ильи порой такой снисходительный взгляд, когда мы причитаем вокруг него, словно он мудрее нас и знает то, что не знаем мы: откуда у него такое спокойное отношение к своему несчастному состоянию.

               
                Может быть, в пережитый им при рождении момент клинической смерти он получил ощущения (что-то аналогичное пережитому мной позднее) и сохраняет их всю свою жизнь, что и определяет его умиротворенное отношение к бытию. Действительно, обязательно ли действовать, двигаться и суетиться в жизни, ведь уважаем же мы святых затворников, схимников, проводивших свою жизнь в кельях и пещерах.

                Вот, может быть, и живет Илья, ощущая жизнь так, как выразился замечательный поэт Анатолий Жигулин:

                «Жизнь! Нечаянная радость!

                Счастье, выпавшее мне».

     — и  чувствует, что у него все еще Впереди.



                P.S.    Илюша ушёл из жизни 5 апреля 2020 года в возрасте 52 лет. Практически до самого своего конца имел ясное восприятие жизни. Последней, пожалуй, его большой радостью и отчаянными переживаниями был чемпионат мира по футболу.
              Недомогания у него начались  в середине марта, когда в Москве уже началась волна эпидемии коронавируса. Последние дни у Илюши была высокая температура. На скорой были в больнице, но врачи не смогли ему помочь. Умер Илья дома на наших руках. Похоронен на Николо-Архангельском кладбище. Совсем близко от дома. Посещаем его пешочком. Он всегда, наш ангел, рядом с нами.

                Продолжение см:    http://proza.ru/2021/04/25/1528